| В качестве основных источников в диссертации используются сочинения главных представителей латинской патристики: Тертуллиана (Adversus Praxean, Adversus Hermogenem, Apologemicum u др.), Новациана (De Trinitate), Арнобия Старшего (Adversus nationes), Лактанция (Divinae institutiones), Фебадия (Contra Arianos), Потамия (Epistola de substantia), Зинона Веронского (проповеди), Григория Эльвирского (De fide orthodoxa), Дамаса Римского (Explanatio fidei), Илария Пиктавийского (De Trinitate, De synodis u др.), Мария Викторина (Adversus Arium, De generatione Divini Verbi, Hymni de Trinitate и др.), Амвросия Миланского (De fide, De Spiritu Sancto, De incarnatione, De sacramenmis u др.), Иеронима Стридонского (библейские комментарии, послания), Аврелия Августина (Confessiones, De Trinitate, De civitate Dei, Soliloquia, De ordine, De vera religione, De doctrina christiana, De fide et symbolo и др.), Кводвультдея (Sermones de symbolo и др.), Фульгенция (De Trinitate, Contra Arianos, De fide u др.), Викентия Леринского (Commonitorium), Фавста Регийского (De Spiritu Sancto), Геннадия Марсельского (De ecclesiasticis dogmatibus), Льва Великого (проповеди, послания), Арнобия Младшего (Conflictus de Deo trino et uno), Клавдиана Мамерта (De statu animae), Кесария Арльского (De mysterio sanctae Trinitatis, Breviarium fidei и др.), Боэция (De Trinitate, De praedicatione trium personarum, De fide camholica u др.), Кассиодора (Institutiones, De anima, Expositio in Psalterium), Григория Великого (Moralia, Homiliae in Euangelia и др.), Исидора Севильского (Ethymologiae, Differentiae, Sententiae), Беды Достопочтенного (Hexaemeron и другие библейские комментарии) и некоторых других. При этом, ввиду отсутствия русских переводов многих, если не большинства их сочинений, а также ввиду необходимости регулярно уточнять смысл той или иной фразы или значение того или иного философского термина, мы обращаемся непосредственно к оригинальным латинским текстам этих сочинений, названия и основные издания которых указываются в библиографии. |
| Больше всего боли участникам церковных дискуссий причиняют чьи-либо претензии на эксклюзивность Церкви. Вот, мол, те, кто думают, как я, — в Церкви, а остальные — уже как будто вне. Что делать с этой неспособностью воспринимать другого? — На этот вопрос нет простого ответа, — считает Владимир Легойда. — В Евангелии Христос говорит в одном месте: «кто не со Мной, тот против Меня» (Мф. 12, 30) и «Кто не против вас, тот за вас» (Лк. 9, 50). Простого ответа нет, а одна из попыток ответа – фраза одного из святых нашей Церкви, Викентия Леринского: «В главном — единство, во второстепенном — свобода (многообразие), и во всем любовь». Если нет любви – то даже единство в главном и многообразие во второстепенном – это еще не христианство. С принятием этого тезиса проблем обычно ни у кого нет. Проблемы начинаются, когда мы начинаем спорить, что относится к главному, что к второстепенному, и что значит «любить». Сегодня вечером мы не дадим гениальных ответов на этот вопрос, но мы знаем, что, когда мы резко осуждаем «другого», это противоречит тому, что говорит нам Евангелие об отношении к ближним. Прощание с иллюзиями Владимира Легойду назвали автором «антропологических штудий» (в том смысле, что его книги посвящены современному человеку, его бедам и идеям, хотя сам автор с полным правом называет их публицистикой в отличие от систематических трудов по антропологии), и спросили, изменились ли его представления о человеке, если сравнивать с годом выхода в свет первой книги. — Я надеюсь, что изменились, потому что мне кажется, что если человек не меняется – он застывает. Совершенно точно у меня серьёзно изменились взгляды на одного человека – и он перед вами. Если говорить заезженными фразами, это прощание с иллюзиями о себе самом, —сказал автор. — Отсюда и эволюция названий сборников. Более подробно я не буду говорить публично, но внутреннее понимание, ощущение и знание себя изменились. Прощаясь с иллюзиями о себе, Владимир Легойда обнаружил, что его представления о Церкви не меняются, а только доказывают свою прочность. |
| Если бы во внимание принималась только субъективная интеллектуальная честность автора, то со всяким надличным критерием ортодоксальности пришлось бы проститься. Но такая над-личная норма (границы и содержание которой в основных пределах были заданы Писанием) была жизненно необходима, ибо лишь с ее помощью религиозная истина могла сохранить свой корпоративный и сверхсубъективный характер. Дело в том, что христианство как тотальное духовное явление требовало от своих адептов максимальной лояльности, – в отличие, скажем, от традиционного античного философствования, где существование самых разных течений превращало истину в нечто совершенно формальное, а роль внешним ограничителей играли лишь правила логики и сложившиеся стереотипы понятийного мышления. Именно здесь становится хорошо понятна амбивалентность начинавшей осознавать себя христианской культуры и вся противоречивость ее традиционализма. Каждая индивидуальность получает свою нишу в культурном целом лишь с санкции некоей над-личной нормы, освящающей любое индивидуальное существование. Но при этом сама традиция осознает себя не просто в виде набора от века готовых норм. Эти нормы, конечно, заданы (в достаточно узких пределах), но конституируются лишь благодаря коллективным усилиям множества отдельные лиц. Так тонкие и по отдельности легко прерываемые нити свиваются на «парадигматическом веретене» в мощный и неразрывный «канат» традиции. Все эти особенности новой культуры, вся ее амбивалентность становятся предметом рефлексии на рубеже IV–V веков. Для нас бесконечно ценны те первые, пока еще очень непоследовательные и робкие, попытки понять свою культуру, которые мы находим у самых «вдумчивых» ее представителей, подобные, например, Викентию Леринскому или Августину. Последний дает своему читателю такой совет: «Что ты нашел верным, того держись и приписывай это всеобщей церкви; что ложным – то отвергай и мне, как человеку, прости; что сомнительным – тому доверяй до тех пор, пока либо ум не подскажет, либо авторитет не предпишет, что это нужно или отвергнуть, или счесть истинным, или всегда этому доверять» (Об истинной религии 10, 20). |
| вероучение и долгое время считался самым авторитетным богословом лютеран. Европы. И. А. Квенштедт (1617-1688), с 1646 г. преподававший в Виттенберге, за методичность и скрупулезность получил прозвище «бухгалтер лютеранства». По структуре его сочинения, и особенно компендиум «Дидактико-полемическое богословие, или Система богословия» (Theologia didactico-polemica, sive Systema theologiae, 1685), напоминают работы Фомы Аквинского и отличаются безупречностью логического построения. И. В. Байер (1647-1695), в 1675-1694 гг. профессор церковной истории в ун-те Йены, известен как составитель эталонных хрестоматий лютеран. догматических текстов. Последним из великих систематиков лютеран. ортодоксии был Д. Голлац . Его «Популярное теологическое исследование» (Examen theologicum acroamaticum, 1707), подробно излагающее традицию лютеран. ортодоксии, уже отмечено влиянием пиетизма. Лютеранский теолог Н. Гунний ( 1643) прославился теорией фундаментальных артикулов; он утверждал, что не все содержание Свящ. Писания следует считать необходимым для спасения, а лишь нек-рые определенные положения вероучения и только их можно считать частью лютеран. мировоззрения. Его соч. «Краткое изложение необходимых истин веры» (Epitome credendorum, 1625) получило широкое распространение в Европе. Первым из видных богословов дистанцировался от ортодоксов Г. Каликст (1586-1656; наст. фам. Каллизен), с 1614 г. профессор ун-та Хельмштедта, занимавшийся установлением единства между различными христианскими конфессиями. Следуя Викентию Леринскому ( до 450), он считал, что для спасения души надо верить только в то, во что верили «всегда все христиане», а именно придерживаться Апостольского Символа веры и «согласия первых пяти веков» (consensus quinquesaecularis). Синкретическое понимание было в дальнейшем развито его учениками, образовавшими Хельмштедтскую школу. Борьба против синкретизма во многом наложила отпечаток на лютеранскую ортодоксию кон. XVII в. Так, ярым противником синкретизма и непримиримым оппонентом кальвинистов был А. |
| в православном духе. И в этом заключается следующий - исторический - пункт методологии. Мы уже приводили определение Предания, данное Викентием Леринским, как того, что " всегда, всеми и всюду принимается " . Викентию Леринскому было ясно: все, что он понимал, как " всегда и всюду принимающееся " , например, почитание Божией Матери, возникшее в истории, или литургическое служение на антиминсе, не всегда существовало в Церкви. Но правильно ли считать, что это может быть выброшено, как думают крайние протестанты? И тут его слова получают свое значение. Да, все заключенное в Предании Православной Церкви всегда и всюду принималось, но принималось implicite (т.е. внутренним образом). Так, мы могли знать или не знать, что Дева дала плоть Сыну Божию, но факт этот остается фактом и питает нас сознательно или бессознательно для нас. Таким образом, богословие не есть органическое развитие самих фактов, ибо они всегда были, а познавание их. Поэтому богослов обязан, прежде всего, знать факты, что приводит нас к необходимости признания исторического метода в богословии. Обычно историю не любят, говоря, что история может разрушить веру, что лучше выбирать в истории Церкви светлые стороны, чем снова переживать все скандалы и недоразумения, что, т.к. история христианства есть больше история падений, чем побед, изучение ее может только ввести в соблазн. Но мы должны помнить, что история Церкви не есть арсенал фактов, а представляет собой органический пройденный путь, что главным в ней являются не отдельные факты и даты, а само ее существование, которое лежит в поле нашего знания и которое влияет на все остальное (как кто-то сказал: " La culture c " est се qui reste, quand tout le reste est oublie " ). И мы сами, поскольку мы не крайние протестанты, для которых существует только Я и БОГ, мы сами включены в общую историю человечества. То, что нас отличает от животных, это присущая человеку память истории. И в этом отношении христианство исторично от начала до конца, что связывает нас воедино одним историческим преданием. |
| О Л. упоминается в корреспонденции Сидония Аполлинария. Среди этих посланий есть ответы Сидония на письма Л. ( Sidon. Apol. Ep. VI 1, 9; IX 11) и деловые письма (просьба о помощи в розыске важного свидетеля - Ibid. VI 4). Сидоний называл Л. «первейшим из галльских епископов» (Ibid. VII 13. 1), «столпом добродетелей», «отцом отцов и епископом епископов», хвалил его за милосердие к слабым и обездоленным (Ibid. VI 1). В письме Арбогасту, комиту Треверов (ныне Трир), Сидоний рекомендовал Л. и еп. Авспиция Тулльского как опытных наставников, способных ответить на вопросы, связанные с толкованием Свящ. Писания (Ibid. IV 17). Он сравнивал св. Аниана, еп. Аврелианского (Орлеанского), с Л. и Германом Автиссиодурским, к-рых считал самыми авторитетными епископами Сев. Галлии (Ibid. VIII 15). О путешествии святых Германа и Л. в Британию повествуется в Житии Германа, написанном Констанцием Лугдунским скорее всего в 70-х гг. V в. Согласно Житию св. Геновефы (нач. VI в.), во время этого путешествия Герман и Л. встретили юную Геновефу, жившую с родителями в Неметодуре (ныне Нантер близ Парижа). Провидев, что девочка избрана Богом, Герман благословил ее и одобрил ее намерение стать девой Христовой (CPL, N 2104; MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 215-217). Вероятно, в X в. было составлено 2-е, пространное Житие Л. В этом тексте сведения о Л., заимствованные из древнего Жития, дополнены вымышленными подробностями и данными из др. источников., напр. из Мученичества св. Мемория. Особое внимание уделено путешествию Германа и Л. в Британию, а также обстоятельствам избавления Трикасс от нашествия гуннов (BHL, N 5089; ActaSS. Iul. T. 7. P. 72-82). Житие Л. род. в Тулле (ныне Туль); происходил из знатного галльского семейства. Его отца звали Эпирихий (Эпархий?), брата - Винцентий (см. ст. Викентий Леринский ; о родстве Л. с Винцентием упом. Евхерий Лугдунский в соч. «Похвала пустыне» - Eucher. Lugd. De laud. heremi. 42). Л. рано остался сиротой, и его воспитывал дядя Листиций. Л. освоил ораторское искусство (rethoricis imbutus studiis) и стал известным ритором. Ок. 418 г. женился на Пимениоле, сестре св. Илария Арелатского и родственнице св. Гонората , основателя Леринского мон-ря (см. Лерен ). Через 7 лет Л. и Пимениола, «руководствуясь примером евангельского совершенства», по обоюдному согласию решили оставить мир и вести аскетический образ жизни. Примерно в 425-426 гг. Л. удалился в Леринский мон-рь и стал учеником св. Гонората. По словам Евхерия, вместе с «достопочтенным Лупом» там жили его брат Винцентий и св. Максим, впосл. еп. Рейский (Рьезский). Сидоний Аполлинарий называл еп. Антиола, некогда жившего на Лерине, «сокелейником Лупов и Максимов» (Luporum concellita Maximorumque - Sidon. Apol. Ep. VIII 14. 2; Idem. Carmina. 16. 111). |
| Киприан Карфагенский (Bd. III. S. 409–415) – Леймбаха. Автор старается дать возможно ясное представление о Киприане и следующими словами описывает образ этого отца Церкви: «Киприан был исполнен высоким сознанием, но не о своем лице, а о своей должности, и так как он был вождем Церкви (Kirchenfürst) в благороднейшем смысле этого слова, то он спорил и действовал в пользу единства и чистоты Церкви и своим словом, и силой своего епископского авторитета. Без действительной учености, без глубины в экзегезисе, без богатства духа и оригинальности, но зато обладая правильным взглядом на требования своего времени и задачи своей должности, Киприан в своей общественной деятельности был практичен: он был мудр, то умерен, то энергичен, смотря по тому, какое из этих свойств более соответствовало положению дел. Он не поступался своим достоинством ни для кого и ни для чего, ни в пользу Рима, ни в угоду схизматикам. Он не способен был содействовать развитию христианского учения, но он был образцом пастырской верности». Лактанций (Bd. VIII. S. 364–366) – Эберта, известного специалиста в области древнелатинской христианской литературы. Важнейшее и замечательнейшее сочинение Лактанция «Divinorum institutionum libri septem», по мнению этого ученого, написано между 307–310 гг. Что касается подлинности сочинения, приписываемого Лактанцию, «De mortibus persecutorum», то хотя Эберт и предостерегает историка от слишком доверчивого отношения к этому произведению, однако же с уверенностью говорит о принадлежности этого сочинения Лактанцию (что так важно слышать от Эберта): в лексическом и синтаксическом отношении «De mortibus» так сходно с «Institutiones», что сомневаться в подлинности первого сочинения нельзя. Другое еще сочинение Лактанция «Carmen de ave Proenice», по суждению того же исследователя, может быть с большой вероятностью признано тоже подлинным. Более обстоятельные и заслуживающие внимания статьи о прочих латинских писателях написаны следующими лицами: Об Иларии Пуатьерском (Bd. VI. S. 416–427) – Земишем; Оптате Милевийском в Нумидии (Bd. XI. S. 67–71) – Гарнаком; Филастрии Бресчианском (Bd. XI. S. 574–577) – Мангольдом; Амвросии Медиоланском (Bd. I. S. 331 –335) – Плиттом; Сульпиции Севере (Bd. XX. S. 62–67) – Гарнаком 111 ; Руфине, церковном историке (Bd. XIII. S. 98–101) – Мёллером; Иерониме Стридонском (Bd.VI. S. 103–109) – специалистом вопроса Цёкклером; Августине Гиппонском (Bd. I. S. 781–795) – специалистом этого предмета Дорнером; Павлине Ноланском (Bd. XI. S. 349–356) – Гауком; Марии Меркаторе, ересеологе (Bd. IX. S. 597–601) – Вагенманном; Викентии Леринском (Bd. XVI. S. 508–513) – Шмидтом; Кассиодоре (Bd. III. S. 158–160) – известным Эбертом, и наконец об Алкуине (Bd. I. S. 254–257) – Мёллером. |
| Архив Пн «Произволяющий способен…». Ректор ОЦАД протоиерей Максим Козлов о перспективах развития вуза 2 ноября 2023 г. 18:21 В опубликованном интервью ректор Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия протоиерей Максим Козлов рассказал о целях, задачах, основных направлениях работы вуза, курсах при ОЦАД, которые могут предшествовать поступлению, новшествах в приемной кампании 2024 года. — Отец Максим, расскажите, пожалуйста, о целях, задачах и основных направлениях работы ОЦАД на текущий и будущий учебный и календарный годы. — В любом стабильно функционирующем высшем учебном заведении стратегические цели не меняются из года в год. И наш вуз — не исключение. ОЦАД сейчас развивается в трех главных направлениях: первое — это учебная работа, второе — научная деятельность и третье — в широком смысле понимаемая пайдейя (παιδεα), то есть воспитание. Если говорить об учебной составляющей, то ОЦАД, когда-то возникшая, по сути дела, как некое расширение диссертационных советов, кандидатского и докторского, сегодня является вполне стабильно функционирующим высшим учебным заведением, осуществляющим свою образовательную деятельность по программам магистратуры, аспирантуры и готовящим научные кадры в докторантуре. Одной из задач работы вуза в нынешнем учебном году является формирование научных школ ОЦАД. Это очень важно для определения внутреннего самоощущения вуза как учебно-научного центра. Мы видим конкретные направления, по которым можем двигаться для решения этой задачи. Прежде всего, это область церковного права. Тема очень актуальная, во-первых, с практической точки зрения, потому что выпускники, получившие квалификацию на уровне магистра в области церковного права, — это священнослужители, церковные работники, которые значительно более осознанно будут трудиться во многих областях: от приходской деятельности до епархиального уровня и синодальных отделов. Во-вторых, это вопрос не только практического уровня. Мне кажется, что церковное право сегодня нуждается в подготовке фундамента для того его осмысления, когда принцип «прикладного» употребления — то есть когда под ту или иную задачу ищется подтверждение в тех или иных церковных канонах — будет изменен на принцип определения вечного и неизменного, с одной стороны, и преходящего и допускающего корректировки в церковном праве, с другой стороны. Определить то, что относится в церковном праве к Преданию, чем руководствовались всегда, повсюду и все (чуть переиначу слова святого Викентия Леринского), и то, что относится к определенной эпохе (здесь область очень широка). |
| Независимо от того, правильна ли эта последовательность, оппозиция учению Августина о предопределении вызвала резкую ответную реакцию в первые же годы после его смерти. Проспер выступил с критикой двух групп возражений, представлявших учение Августина в карикатурном виде. Objectiones Gallorum представляют собой пятнадцать вызывающих возражения выводов, сделанных из августиновского учения неизвестным автором, толкующим и перетолковывающим это учение. Текст сохранился только в трактате Проспера Pro Augustino responsiones ad capitula objectionum Gallorum calumniantium («В защиту Августина ответы на Главы возражений галлов-клеветников») 512 . За этим памфлетом последовал другой, содержащий шестнадцать возражений. Его автор также неизвестен, хотя О’Коннор показал, что это не Викентий Леринский, как считалось ранее 513 . Текст сохранился только в трактате Проспера Pro Augustino responsiones ad capitula objectionum Vincentianarum («В защиту Августина ответы на главы Викентиевых возражений»), и в нем позиция Августина искажена еще сильнее, чем в Objectiones Gallorum 514 . Поскольку оба памфлета схожи по своей цели и стилю, мы рассмотрим их вместе. Было бы желательно выяснить, кто стоит за этими двумя группами возражений. Во введении к своим ответам на Objectiones Gallorum Проспер упоминает «некоторых людей», тем самым указывая на то, что это был не один автор. Имея в виду название, можно заключить, что речь идет о людях из Галлии 515 . В то же время во введении к ответам на Objectiones Vincentianarum он также говорит о «некоторых людях» 516 ; поэтому даже если этот текст написал один человек, слова Проспера показывают, что выраженные в нем мнения разделялись какой-то группой людей. Вполне логично предположить, что люди, о которых упоминает Проспер в своих ответах, симпатизировали южногалльской оппозиции Августину. По крайней мере, кто-то из них мог быть насельником Леринской обители, с которой у оппонентов августиновского учения о предопределении были тесные связи. Подобное допущение позволяет сделать вывод, не опровергаемый другими фактами, что галльские настроения против учения о предопределении были локализованы вокруг и внутри южногалльских монашеских общин. Если это так, то наиболее сильную оппозицию учению африканского епископа продолжали составлять монашествующие и те, кто им сочувствовал. |
| 1877 Carmen de ingratis. Он обвиняет полупелагиан в неблагодарности к Августину и его великим заслугам в деле веры. 1878 Responsiones Prosperi Aquitani ad capitula calumniantium Gallorum и Ad capitula objecmi–onum Vincentianorum (Викентия Леринского) также присутствуют в приложении к десятому бенедиктинскому изданию трудов Августина, f. 198 sqq. и f. 207 sqq. Среди порочащих Викентия утверждений, например, приводятся следующие: 3. Quia Deus majo rem partem generis humani ad hoc creet, ut illam perdat in aeternum. 4. Quia major pars generis humani ad hoc creetur a Deo, ut non Dei, sed diaboli faciat voluntatem. 10. Quia adulteria et corruptelae virginum sacrarum ideo contingant, quia illas Deus ad hoc praedestinavit ut caderent. 1879 См. выше, §118; также Wiggers, ii, p. 208 ff., и Baur, I. c, p. 185 ff., которые также обвиняют Commonitorium в полупелагианской тенденции. Она вне сомнений, если Викентий был автором вышеупомянутых возражений Objectiones Vincentisanae. Возможно, вторая часть Commonitorium, которая утрачена, кроме заключительных глав, была специально направлена против августиновского учения о предопределении и поэтому была уничтожена, в то время как первая часть приобрела почти канонический авторитет в Католической церкви. 1880 De gratia Dei et humanae mentis libero arbitrio (в Biblioth. maxima Patrum, tom. viii). Этот труд считается наиболее умелой полупелагианской защитой, написанной в ту эпоху. См. о нем: Wiggers, ii, p. 224 ff. 1881 De viris illustr., с. 38, где в остальных отношениях он хвалит Августина. Он ссылается на отрывок из Prou., x, 19: «In multiloquio non fugies peccatum». См. о нем в Wiggers, ii, 350 ff., и Neander, Dogmengeschichte, i, p. 406. Его труды есть в Migne, Patrol., vol. 58. 1882 Ero Commentarius in Psalmos, написанный около 460 г., особенно на Ps. cxxvii: «Nisi Dominus aedificaverit domum». Некоторые, вслед за Сирмондом, считают его автором упомянутого далее трактата Praedestinatus, но без веских на то оснований. См. Wiggers, ii, p. 348 f. |
|
|
