| 1620 Таврическая губерния. Раскопки в Херсонесе//ОАК за 1905 год. – С. 51; ср.: Dennis G.T. Death in Byzantium. – P. 3. 1621 Ср.: Белов Г. Д. Западная оборонительная стена... – С. 246, склеп (12 костяков верхнего яруса с монетой Льва V); Репников Н. И. Дневник... – С. 151–152, склеп (с монетой Василия I и раннесредневековыми вещами); с.155–156, склеп (с мас сивной медной сережкой VI–VII вв., проволочными сережками-колечками, гладкими бронзовыми браслетами, в том числе с заходящими друг на друга концами); с.176–177, склеп (материалы III–VIII вв.); Лепер P. X. Дневники... – С. 195 (ранневизантийская усыпальница со склепами и 16 лежанками); Тахтай А. К. Раскопки херсонесского некрополя в 1937 году. – С. 33, склеп Зубарь В. М., Дорофеев В. В., Ушаков С. В. Отчет о раскопках Западного некрополя в 1988 г. – Л. 6–12 (склеп который, судя по белоглиняной поливе, использовался в конце раннего средневековья); л.14–15 (склеп с фрагментами ранневизантийских амфор и кувшинов с плоскими ручками второй половины IX–XI вв.). 1624 Ср.: Зубарь В. М., Сорочан С. Б. Светильники в погребальном обряде... – С. 147–156; Зубарь В. М. О некоторых аспектах идеологической жизни населения... – С. 71–72; Sorochan S. Light for Life and Death in Early Byzantine Empire//Fire, Light and Light Equipment in the Graeco-Roman World. British Archaeological Reports International Series 1019. – Oxford, 2002. – P. 111–119. 1626 Склеп 1904 (1853) г. у Южного Загородного храма Богоматери Влахернской (Ростовцев М. И. Античная декоративная живопись на юге России. – СПб., 1914. – С. 455); склеп 1905 г. к югу от храма Богоматери Влахернской (Отчет за 1905 год. – Д. – Л. 40–41 ,44–45; Косцюшко-Валюжинич Д. Н. О результатах раскопок последнего времени в Херсонесе//ИТУАК. – 1911. – 45. – С. 54; Ростовцев М. И. Указ. соч. – С. 458–263, табл. CVIII, 1, 6); склеп 1909 г. на западном некрополе (Ростовцев М. И. Указ.соч. – С. 467–469, табл. CV, 2). См.: Зубарь В. М. По поводу датировки христианской росписи склепов из некрополя Херсонеса//Научно-атеистические исследования в музеях. – Л., 1988. – С. 3–12; Зубарь В. М., Хворостяный А. И. От язычества к христианству. – С. 58–98; Диатроптов П. Д. Еще раз о датировке... – С. 34–37. |
| Херсонеса (по материалам некрополя первых веков)//Население и культура Крыма в первые века нашей эры. – К., 1983. – С. 96–114; Зубарь В. М. Раскопки Западного некрополя Херсонеса//АО за 1982 год. – М., 1984. – С. 262–263; Зубарь В. М., Сорочан С. Б. Светильники в погребальном обряде античных городов Северного Причерноморья//Античная культура Северного Причерноморья. – К., 1984. – С. 147–156; Зубарь В. М. Исследование Западного некрополя Херсонеса//АО за 1983 год. – М., 1985. – С. 278–279; Зубарь В. М. Раскопки Западного некрополя Херсонеса//АО за 1984 год. – М., 1986. – С. 236–237; Зубарь В. М. Некрополь Херсонеса Таврического античной эпохи//Археология УССР. – К., 1986. – Т. 2. – С. 348–353; Зубарь В. М., Сорочан С. Б. Новый погребальный комплекс II–IV вв. н.э. и экономическое развитие Херсонеса//Античная культура Северного Причерноморья в первые века н.э. – К., 1986. – С. 101–130; Зубар В. М., Рыжов С. Г., Шевченко А. В. Два нових склепа niзhьoahmuчhoro часу iз Херсонеса//Apxeoлoriя. – 1986. – Вип. 54. – С. 58–70; Зубарь В. М. О свинцовых зеркалах из некрополя Херсонеса//Проблемы античной культуры. – М., 1986. – С. 150–154; Зубарь В. М. Раскопки Западного некрополя Херсонеса//АО за 1985 год. – М., 1987. – С. 332–333; Зубарь В. М. Этнический состав населения Херсонеса Таврического (по материалам некрополя)//Материалы к этнической истории Крыма VII в. до н.э. – VII в. н.э. – К., 1987. – С. 78–105; Зубарь В. М., Ланцов С. Б. Новый участок эллинистического некрополя Херсонеса//КСИА АН СССР. – 1987. – Вып. 191. – С. 34–38; Зубар В. М., Рыжов С. Г., Шевченко А. В. Дocлiджehhя Зaxiдhoro некрополя Херсонеса//Apxeoлoriя. – 1987. – Вип. 58. – С. 100–102; Зубарь В. М. Исследование Западного некрополя Херсонеса//АО за 1986 год. – М., 1988. – С. 279; Борисова В. В. Некрополь Херсонеса II в. до н.э.//Проблемы исследования античного и средневекового Херсонеса 1888–1988 гг. Тезисы докл. – Севастополь, 1988. – С. 14–15; Зубарь В. М. По поводу датировки христианской росписи склепов из некрополя Херсонеса//Научноатеистические исследования в музеях. |
| И в жизни византийского императора эта коллизия должна была бы разыграться, и император волею-неволею должен был бы выйти из своего невольного затвора, покинуть дворец и явиться на улицах Константинополя. Мы разумеем случай редкий, но периодически повторяющийся – это стечение праздников вербного воскресенья с благовещением. По издавна установившемуся придворному этикету, в праздник благовещения император всегда неопустительно совершал пышный выход на литургию в Халкопратийский храм, праздновавший свой храмовой праздник, а, по окончании ее, давал обед духовенству и чинам двора во дворце близ этого храма. Не мог император, и при указанном стечении, избежать строго обусловленного этикетом выхода. «De ceremoniis» или «Обрядник» предусматривает этот случай и дает указания в таких, ничего не говорящих словах: τελε παν κολοθως ν τρπον νωτρω ν τ προελεσαι το εαγγελισμου π λεπτ ξεθμεθα. 6 Очевидно, ссылка направляет внимание читателя на 30 гл. «Обрядника», где изложен действительно π λεπτ случай совпадения праздника благовещения с крестопоклонным воскресеньем. Но напрасно он стал бы искать там разъяснения, как в неделю ваий император встречался с патриархом на празднике благовещения в Халкопратийском храме, и совершался ли в этот день обряд шествия патриарха на жребяти из Софийского храма. «De ceremoniis» хранит на этот счет полное молчание. Ответ на этот любопытный вопрос даёт нам памятник X–XI века, Типикон Великой Церкви, в такой короткой фразе, при изложении указанного совпадения праздников: σατως ν ςτν βασιλες (Ркп., Дрезд. библ. л. 165). Итак, царь несомненно был на празднике в Халкопратийском храме и выполнял все, что ему предписывал придворный установленный церемониал. Естественно является теперь вопрос: как же произошла встреча императора с патриархом, в каком месте и как избежал император необходимости участвовать в обряде шествия патриарха на жребяти? Придворная камарилья, ловко в «Обряднике» отмежевав царя от патриарха и игнорировав последнего совершенно в день недели ваий, несомненно помогла ему и выйти из затруднений создавшейся коллизии, при указанном стечении праздников. |
| Светильники. III - V вв. (Византийский музей. Фессалоника) Светильники. III - V вв. (Византийский музей. Фессалоника) Самые известные сир. клады литургического серебра из Стумы (Археологический музей, Стамбул), Рихи (Дамбартон-Окс), Хамы (Худож. галерея Уолтерса, Балтимор, США) и Антиохии (Метрополитен-музей и Дамбартон-Окс) возведены М. Манделл-Манго (каталог выставки «Silver from Early Byzantium» в Худож. галерее Уолтерса, 1986) к кладу из Стумы (по соседству с Капер-Кораоном ). Литургист Р. Тафт сопоставил сведения об археологических находках лжиц для причастия с материалами письменных источников и предложил вывести значительную их часть из области литургических объектов, указав на возможность их использования в др. церковных обрядах (в т. ч. погребальных - лжицы часто встречают в погребениях, напр., «инвентарь» Св. Софии XIV в. указывает «лжицу для миро»). Он отметил, что отнесение лжиц к сфере визант. культуры допустимо только с т. зр. истории искусств, в литургическом плане они не имеют ничего собственно визант., и поставил вопрос об их «литургической дате», уточнив, что до VIII в. источники не говорят об употреблении лжиц для причастия. Особое внимание уделяется лампадам и переносным светильникам, игравшим огромную роль в богослужении в целом, а также в обряде погребения и др., а потому ставшим одной из самых ранних групп артефактов с христ. символикой. К церковной утвари стремятся отнести и нек-рые др. массовые предметы, напр. маленькие одноручные кувшинчики (с желто-зеленой поливой и неполивные), встреченные в слоях VIII-IX и XI вв. и использовавшиеся для хранения и возлияния елея. Одно из разработанных направлений в визант. археологии - оформление поклонения реликвиям - в России получило новый толчок к развитию, после проведения Центром восточнохрист. культуры конференции и совместной с ГММК выставки (Христ. реликвии в Московском Кремле: Каталог выставки. М., 2000). Изучение как массовых, так и высокохудожественных объектов, связанных с реликвиями, велось и успешно ведется как зарубежными, так и рус. учеными. Прежде всего это исследование крестов-реликвариев, часто называемых энколпионами. Кроме сводов по провинциям (напр., Г. Атанасова по Румынии) следует отметить свод К. Хорничковой по Центр. Европе и свод энколпионов Руси, начатый еще в сер. ХХ в. Г. Ф. Корзухиной и законченный в 2003 г. А. А. Песковой; использование крестов-реликвариев (и вообще нательных крестов) в качестве молитвенных, вмонтированных в колонны и парапеты Св. Софии К-польской, рассмотрено Тетерятниковой. Для изучения художественных форм в оформлении реликвий огромное значение имела деятельность рус. ученых - хранителей коллекций ГЭ А. В. Банк и В. Н. Залесской. |
| Сочетавшиеся с амулетами и брактеатами кресты, как следует из описаний церемоний визант. двора имп. Константина Багрянородного (913-959), были не просто христ. символами, но связывались с определенным званием и служили его почетным знаком. Евангельские сцены можно видеть на нек-рых браслетах, происходящих из Сирии и Египта, а также на перстнях-инсигниях и обручальных кольцах. Фибулы и пряжки отличались многообразием. В IV в. преобладали фибулы-броши с эмалью и полудрагоценными камнями и арбалетные фибулы «луковичного» типа с гравировкой, чернью и инкрустациями; в V в.- большие трапециевидные фибулы с эмалями и двупластинчатые экземпляры с гравировкой и накладной крученой проволокой, последние легли в основу многообразных вариантов двупластинчатых фибул VI и VII вв. Пряжки в IV в. украшались крестами, на рубеже V-VI вв. геометрическим орнаментом и перегородчатой инкрустацией, в VI в.- орнаментом в виде лилии, накладками с антропоморфными изображениями, монограммами, включенными в растительный и геометрический орнаменты, в VII в.- изображениями львов, грифонов, виноградных лоз, побегов плюща, различных пальметок, реже выступающими фигурными крестиками. В ажурной технике интерасиле (от лат. interra silis - резной, узорчатый) декорировались золотые браслеты, серьги, перстни, ожерелья и свадебные пояса. Напр., на одном из таких поясов (Лувр, Париж), на 2 больших дисках, служивших застежкой, представлен Христос, венчающий жениха и невесту, а на малых дисках, составляющих сам пояс, помещены бюсты Тихе (богиня судьбы и удачи, олицетворение городов) и участников дионисийского шествия. Из жития прав. Алексия, человека Божия, явствует, что подобные свадебные предметы не участвовали в обряде венчания, но дарились новобрачной ее супругом в брачном покое («И вошед в брачный покой, юноша увидел ее сидящей в кресле. И он взял свой золотой перстень и поясную пряжку, завернутые в пурпурного цвета покров, и отдал ей».- Жития визант. святых/Пер. С. В. Поляковой. СПб., 1995. С. 322-323). |
| При полном единодушии и доверии между князем и архиепископом обеспечен был широкий успех политической и церковной миссии, и Святополку предстояло сыграть громадную роль в культурной и политической истории Восточной Европы, ибо подобного же благоприятного сочетания обстоятельств, какое было в занимающий нас период, для истории славян едва ли можно указать до переживаемых ныне событий, но этот момент был пропущен и вместо ожидаемой пользы принес непоправимый вред. Судить о личных расположениях Святополка мы можем по его делам. Это был бесспорно весьма даровитый и умный деятель, который умел понять все выгоды и найти средства для достижения преследуемых целей. Но свою личную власть он ставил выше национального дела и мало останавливался пред средствами для достижения личных целей. Вследствие давних и близких сношений с западными соседями, у которых он и жил некоторое время и которым выдал своего дядю Ростислава, Святополк должен быть причислен, если пользоваться нашей терминологией, к лишенным национальной почвы людям: едва ли он придавал значение славянскому языку в богослужении и едва ли видел в греческом обряде средство к завоеванию славянами национальной и политической самостоятельности. Быть же заслоном Восточной империи и патриархата против франкской державы и латинской Церкви он не желал и, как можно догадываться, не видел в этом настоятельной необходимости. По всей вероятности, Мефодий был тяжел для Святополка по своей принципиальности и прямолинейности и не мог получить над ним преобладающего влияния. Первое время по прибытии в Моравию он постарался очистить страну от немецкого духовенства и назначить на церковные должности людей своего собственного пострижения и из своих учеников. Но с течением времени при известном безразличии князя к вопросам культа немецкое духовенство проникло снова в Моравию, нашло доступ даже ко двору и вошло в доверие князя. Разузнав слабые стороны князя и потакая его страстям, оно возбудило в неосмотрительном Святополке недоверие и подозрительность к Мефодию. |
| После прочтения этой молитвы священник, вкупе с диаконом, читает херувимскую песнь, ту же, которую поёт хор. Такое ненужное повторение священником частей Литургии, исполняемых народом, было превалирующим до недавней реформы и в римском обряде. На самом деле, совершение Литургии означает совместное участие многих лиц, где каждый исполняет предназначенную ему часть, так что нет необходимости двум участникам делать одно и то же в одно время. Затем священник и диакон идут к жертвеннику, берут дискос и чашу, выходят из алтаря через боковую дверь и вновь входят в него через центральные двери. Во время этой процессии пение херувимской песни прерывается, и диакон со священником приветствуют народ словами: «Да помянет вас Господь Бог во Царствии Своем». В древности эти приветствия совершались тихим голосом, не прерывая пение гимна; постепенно приветствия стали возглашаться вслух. В славянских Церквях добавляют также другие приветствия, в частности, за местную власть. Войдя в алтарь, сослужащие ставят дискос и чашу на престол, читая при этом тропарь: «Благообразный Иосиф с древа снем Пречистое Тело Твое, плащаницею чистою обвив и благоуханьми, во гробе нове покрыв, положи». Почему именно этот тропарь читается в это время? Первым, сказавшим, что положение даров на престол обозначает положение Господа во гроб, был Феодор Мопсуетский. Некоторые называют такого рода интерпретацию «символизм». Мы предпочтём называть её «аллегория». Символ – это нечто, что естественным путём ведёт нас к некоторой высшей реальности, и даже определённым образом содержит её. Аллегория означает нечто, произвольно присвоенное какому либо действию или предмету, и, таким образом, этот предмет ведёт нас к какой-то иной реальности лишь по той причине, что мы сами присваиваем ему значение, которого он не имел бы сам по себе. Скажем это иначе. Если мы истолкуем малый вход как приближение к Богу, вход в место Его присутствия – это будет символ. Если мы истолкуем этот вход, как обозначающий приход Господа в через Воплощение – это будет аллегория; тем же действием можно обозначить и Его вход в Иерусалим, и Вербное Воскресенье, и другие священные события. |
| Когда византийская Литургия имела три чтения, в двух промежутках между ними пелись респонсорные псалмы: между пророками и Апостолом псалом, именуемый Прокимен, а между Апостолом и Евангелием – Аллилуйя. То же самое справедливо и для римской Мессы. Однако, если в византийской Литургии после отмены чтения Пророков прокимен сохранил своё место, и по-прежнему читается перед Апостолом, в римской Литургии после изъятия ветхозаветного чтения первый псалом (Responsorium Graduale) был помещён после Апостола, и таким образом, в латинской Мессе сейчас между Апостолом и Евангелием два псалма. Возможно, нам стоит пояснить, что имеется в виду под респонсорным псалмом и чем он отличается от антифонного псалма. Для исполнения респонсорного псалма требуется два исполнителя: солист (псалмист), который запевает припев (=responsorium, т. е. «ответ») и поёт стихи псалма, и хор, состоящий из множества верующих, который повторяет припев после каждого стихи или группы стихов, поемых солистом. Припев – это всегда избранный стих того же самого псалма, по-гречески он называется прокимен, т. е. (стих), предшествующий (псалму), который должен быть запет солистом, а затем повторяем хором. Заметьте, что респонсорный псалом никогда не заканчивается пением «Слава». Антифонное исполнение псалма требует четырёх исполнителей: двух солистов и два хора. Солисты попеременно поют стихи псалма, каждый хор отвечает солисту, поя антифон, или антифоны. Антифон, обычно называемый в византийской Церкви тропарь, может быть тем же для обоих хоров, или другим; он не взят из самого этого псалма, но это отдельное церковное сочинение, или же просто аллилуиа. Антифонный псалом всегда завершается славословием «Слава, и ныне». Респонсорный псалом более подходит для духовных размышлений, поэтому такой способ исполнения псалма используется между чтениями. Антифонный псалом, где чередуются два хора, более подходит для процессий. Молитва перед Евангелием Количество и место молитв, связанных с чтениями, в разных чинах различно. В римском обряде, к примеру, нет молитвы перед чтениями, так как Munda cor meum 4 , читаемая перед Евангелием, это лишь молитва очищения для диакона, который и должен её читать, а не молитва , которую должно слышать всё собрание. |
| 286 Согласно этой теории, «седмерицу» составляют вечерня, повечерие, полунощница, утреня (с первым часом), третий, шестой и девятый часы. Литургия не входит в это число, не будучи ежедневным богослужением, а также потому, что в качестве восьмой службы она символизирует «век грядущий». «Седмерица» служб не означала того, чтобы, как казалось некоторым ученым, принцип непрестанной молитвы отвергался в египетском монашестве; напротив, то и другое сосуществовало: см. Mensbrugge . Prayer-Time, 453; ср. Veilleux. Liturgie, 281–282. В «Изречениях пустынных отцов» (Епифаний, 3 164 В-С ) имеется следующий рассказ: Епифания Саламинского известил игумен подчиненного ему монастыря в Палестине: «Мы не оставляем твоего правила и тщательно отправляем богослужение в третий, шестой, девятый часы и вечером». Епифаний повелел в ответ сказать игумену: «Из этого следует, что в прочие часы вы пребываете без молитвы; но истинному монаху подобает непрестанно молиться и петь в сердце своем». 290 Нам неизвестно, когда именно молчаливая молитва была изъята из чина монастырского богослужения, но позднейшие источники, например, Студийский типикон, не упоминают о ней. 291 Тропарь – первоначально (около IV в.) краткая молитва , написанная ритмической прозой и исполнявшаяся после каждого стиха псалма; в позднейшем византийском обряде (VI-IX вв.) тропарь обособился от псалмов и превратился в самостоятельный жанр богослужебной гимнографии. Канон состоит из девяти песней, каждая из которых содержит несколько тропарей: ср. Wellesz. History, 171, 198 292 Christ – Paranikas. Anthologia, XXIX-XXX. Ср. следующий рассказ: Ученик пришел к старцу с жалобой на то, что хотя он «вычитывает канон и часы, согласно Октоиху,» он не может приобрести истинного сокрушения души. Старец отвечал. «Именно поэтому сокрушение и плач уходят от тебя. Вспомни, как великие Отцы, жившие в одиночестве и без предписанных напевов и тропарей, лишь с немногими псалмами воссияли в мире, подобно звездам. Таковы были авва Павел Препростой, авва Памво, авва Аполлон и другие Божественные Отцы; они воздвигали мертвых и изгоняли бесов, и творили то не пением, не тропарями и гласами ( ουκ εν ςσμασι και τροπαριοις και χοις), но молитвой от сокрушенной души и постом...»; Εεργετινς, 11, 5, 3 2, 169 . Отметим, что, поскольку каноны вошли в византийский богослужебный обиход не ранее VI-IX вв., невозможно отнести этот эпизод ко времени ранее указанного периода. |
| Если же такое сопоставление всё-таки делается, то оно скорее в пользу более привычного для греков и римлян порядка заключения брака. Так, Страбон, рассуждая об обычаях варваров (правда, не скифов, а испанских племен), отмечает, что «некоторые из их нравов могут служить примером некоей дикости, другие же, возможно, являются не столь культурными, но не зверскими». К последней категории географ относит и тот факт, что у кантабров «мужья дают женам приданное», что, по его мнению, является признаком женского правления 47 . На этом фоне особенно любопытным выглядит реплика Михаила Хониата , производящая впечатление прямого возражения на приведенное высказывание Страбона: «Или, может быть, кто-то обвинит их и в том, что они не берут приданого, а дают брачный дар (как будто брак заключается ради приданого, а не рождения детей)?.. Я же весьма восхищаюсь всеми этими обычаями, как благородными и древними, если кто и назовет их самоуправством, свойством варварской дикости». Как видим, ставя добродетели язычников в пример христианам, афинский митрополит заходит настолько далеко, чтобы положительно отозваться о явно варварском с точки зрения тогдашних византийцев обряде, хотя, разумеется, такой отзыв было легко подкрепить ссылкой на Ветхий Завет и на тех «божественных мужей, которые некогда обитали в палатках». Таким образом, разбор сообщения Михаила Хониата о «скифах» показывает нам, что большинство из приведенных им деталей не находит прямых параллелей в византийской литературе; в то же время они хорошо согласуются с тем, что нам известно о быте и нравах средневековых тюрок. Тем самым вполне естественно было бы допустить, что афинский митрополит, всю жизнь считавший свою епархию варварским захолустьем, по никогда не бывавший в землях по-настоящему диких варваров, использовал для своего поучения либо некий не сохранившийся до нашего времени источник, либо какие-то устные свидетельства о том кочевом тюркском народе, который в его время был наиболее известен под именем «скифов», т.е. куманах Северного Причерноморья. В то же время некоторые из упомянутых проповедником деталей обнаруживают сходство с тем, как византийская историческая традиция представляла себе протоболгар. На первый взгляд это обстоятельство плохо согласуется с первоначальным предположением, согласно которому Михаил мог быть неплохо осведомлен об обычаях современных ему кочевников: ведь по отношению к исторической реальности XII в. язычники-болгары тюркского происхождения должны были выглядеть не меньшей абстракцией, чем геродотовы скифы. Однако это противоречие легко снимается, если мы вспомним о том, что как раз в конце XII в. Византия вела ожесточенную борьбу с восстанием болгар и влахов, которое возглавили братья Петр и Асень. На помощь себе руководители восстания пригласили половецкие племена. Следовательно, для Михаила было не столь уж необходимо проводить четкую грань между двумя врагами империи, выступавшими в то время в тесном союзе. |
|
|
