| 1965. 1. P. 103. 623 Darrouzès J. Recherches sur les offikia... P. 269. Списки табелей о рангах (список L) иногда смешивают примикирия «нотариев» с примикирием табуляриев или анагностов (Ibid. Р. 381, 564). 627 В Мессине нотариальные акты писались обычно нотариями, которые обозначались всегда словом νοτριος и часто были клириками по поручению стратига (затем стратигов) Мессины, которые всегда сами подписывали свои акты. Только акты, касавшиеся греческих духовных учреждений, писались и подписывались по поручению протопапаса Мессины табулярием или одним писцом, которые всегда были и священниками (Falkenhausen V. υοn, Amelotti Μ. Notariato e documeuto... P. 34–35). 628 О неудачной попытке Μ. Я. Сюзюмова рассматривать хартофилаков и хартуляриев как близких нотариату лиц (хартулярий, в частности, у Сюзюмова трактуется чуть ли не как эквивалент табулярия), см.: Медведев И. П. 1) Был ли цех хартуляриев в Византии? С. 63–67; 2) Дипломатика частного византийского акта//Проблемы источниковедения западноевропейского средневековья. Л., 1979. С. 137. 629 AhrweilerH. Lhistoire et la géographie... P. 115–121; Darrouzès J. Recherches sur les offikia... P. 120, n. 4. 631 Ferrari G. I documenti greci... P. 79 (со ссылкой на некоторые южноитальянские акты XIII в., в которых фигурирует νομικς ταβουλριος, а также на § 13, 15, 16 главы 1 Книги Эпарха, где упоминаются знаменитые παιδοδσκαλοι νομικο). Однако определение здесь слова νομικο в качестве прилагательного не бесспорно. Скорее, это существительное – приложение определения к другому существительному, и, может быть, права Вольска-Конюс, переводя выражение παιδοδιδσκαλος νομικς словосочетанием «преподаватель – номик» (Wolska-Conus W. Les termes νομ et παιδοδιδσκαλος νομικς du «Livre de lEparque»//TM. 1981. T. 8. P. 537). 632 MM. Vol. 4. 21. P. 69–72. Кстати, Иоанн Аргиропул еще раз (дважды!) расписался под гарантийным актом 1257 г. – первым и последним, причем в первой подписи он назвался «логофетом, табулярием митрополии Смирны, ничтожнейшим среди диаконов и писцов текста», а во второй – просто логофетом митрополии (Ibid. |
| Понятное дело, как же и неприятен должен быть этот памятник для той части христианского мира, которая не приняла собора 879 – 880 гг.! И удивительным в настоящем случае представляется еще то, как эта часть христианского мира, в продолжении многих веков преобладавшая и заправлявшая в важнейших делах науки и истории, попустила уцелеть этому памятнику до настоящего времени? Кажется, всего скорее нужно было бы ожидать, что и этот памятник (т.е. акты собора 879 – 880 гг.) подвергнется той же участи, какой, мы видели, подверглась большая часть важных исторических документов, благоприятных для патриарха Фотия и неблагоприятных для его противников, – как акты соборов 861 и 807 гг.; письма, писанные в пользу Фотия византийскими императорами, восточными патриархами и т. д. Но к счастью, в истории и самым предусмотрительнейшим и искусным людям не всегда удается сделать то, чего бы они желали. Списки соборных актов 879 – 880 гг. во множестве экземпляров распространились по разным странам христианского мира, и противникам Фотия – папистам после 880 г. уже ни однажды не приходилось в Константинополе, и вообще на Востоке, распоряжаться так, как они распоряжались в 869 г.; неприятные для папства соборные акты остались во многих старых архивах и библиотеках. Ученые, ревнители папства пытались другими способами затмить в истории память этого собора. Пытались, сколько возможно, не выпускать этих актов из старых архивов и библиотек – не опубликовывать их. Пытались заподозривать самое существование собора, пускали в ход мнение, что этот собор всецело был измышлен самим Фотием, или, если он и происходил на самом деле, то не так, как это представляется в актах, которые будто бы во всем составе своем сочинены Фотием. Пытались в особенности заподозривать те заседания собора, на которых состоялось подтверждение неприкосновенности древнего символа веры , и таким образом косвенно отвергнуто было западное Filioqne. Затем, когда памятник этот был уже обнародован, и стало невозможно поддерживать такие крайние мнения о нем, стали нападать на отдельный частности, заподозривать подлинность некоторых документов, входящих в состав памятника, заподозривать подписи, находящиеся под ним, указывать на разности редакции в различных списках, нападать на панегирический тон соборных актов по отношению к Фотию и т. д. Но все эти предубеждения мало-по-малу рассеиваются, и новым даже и католическим ученым, чем более внимательно они всматриваются в указанный памятник, тем более приходится отказываться от прежних крайних мнений, и приходить к признанию значения собора 879 – 880 гг. и важности его актов для разъяснения истории Фотия. |
| Другим источником являются греческие акты о поставлении епископов Руси. 139 Собрание актовых записей о поставлении русских епископов за 1328–1347 гг. известно в единственной рукописи – Cod. Vat. gr 840, л. 9 об.–10, датируемой временем около XV в. Все 13 актов относятся ко времени нахождения на русском митрополичьем престоле Феогноста (1328–1353) – грека по происхождению, прибывшего на Русь из Константинополя и известного по Никоновской летописи. Первоначально Феогност находился в Юго-Западной России, затем, не позднее октября 1329 г., прибыл в Москву (по летописным датировкам это имело место еще в 1328 г.). К первому периоду пребывания митрополита в России относятся заметки о поставлении епископов во Владимире Волынском и Галиче (Акт. еп. Рус. 1 и 2); ко второму – акты о подавлении епископов Ростова (3), Суздаля, Твери. В 1331–1332 гг. избираются епископы Новгорода, Луцка, Чернигова. Благодаря этому источнику становится точно известна процедура епископских выборов на Руси уже в первой половине XIV в. 140 К важнейшим источникам относятся акты Константинопольского Патриархата. 141 В первом издании актов представлена коллекция грамот Константинопольского патриархата последних столетий византийской эпохи из собрания Венской национальной библиотеки. Около 700 публикуемых актов охватывают период с 1315 по 1402 г. Среди патриарших документов имеются как собственно патриаршие грамоты, так и соборные постановления, подписанные вселенскими патриархами и касающиеся ряда Поместных Церквей, например, Сугдейской (Сурожской) митрополии (Акт. патр. 1.41 от 1317/18 г.), Аланской (1.162 от 1356 г.), Угровалашской (1.171 от 1359 г. и др.), Болгарской (1.196, 234 и др.) Церквей, римскому папе (Урбану VI, от 1384 г. – о церковной унии: Акт. namp.II.379), экзарху Хазарии (11.497 от 1395 г.), польскому королю (II.515 от 1397 г.). Среди документов этой коллекции для русской истории важное значение имеют несколько постановлений. Так, в 1371 г. издается соборное определение, препоручающее епископу Антонию митрополию Галича и епископство Холма, Турова, Перемышля и Владимира (Акт. |
| Сделав такое постановление, члены собора определили назначить для этого новое заседание и «объявить об этом повесткой всем преосвященным архиереям, дабы они присутствовали при означенном следствии» 180 . Е. Новое заседание по делу И. Итала и его учеников состоялось только три недели спустя, именно 11-го апреля. Оно было последним в 1082 году 181 . Как от заседания заключительного, от него можно было бы ожидать, что на нем будут подведены итоги всем рассуждениям о деле И. Итала и его учеников, что собор ясно и определенно выскажется о характере заблуждений Итала, как философских, так и богословских после чего уже не «останется недоумений ни о самом Итале, ни об его учениках. Но подобные надежды совсем не оправдываются. Постановления и этого заседания носят тот же характер, какой носили и постановления заседания 21 марта. Кроме того они точно также полны неожиданностей, которые весьма затрудняют составление понятия о ходе и характере самого заседания. Согласно постановлению предыдущего заседания на заседании 11-го апреля следовало пересмотреть исповедание Итала и перечитать акты царского следствия, рассмотреть дело об учениках Итала и заняться запиской Каспаки. Акты заседания 11-го апреля вначале и упоминают, что предстоит дело об И. Итале и его учениках 182 . На самом же деле все заседание 11-го апреля посвящено было разбору дела об учениках. О деле же И. Итала не рассуждали, потому что, как сказано в актах, Итал сам во всем сознался и был обличен, так что оказалось даже ненужным приглашать его на новое собрание 183 . Принимая во внимание это замечание актов, можно было бы предположить, что в промежуток между 21 марта и 11 апреля было особое заседание, на котором Италово дело было рассмотрено подробно, и он сам сознался в своем заблуждении. Но если бы в самом деле в этот промежуток было особое заседание, тогда бы акты собора прямо и указали, что в это заседание предстоит дело об учениках только. Упоминание же о деле Итала дает основание заключать, что никакого заседания не было между 21 марта и 11 апреля. |
| Постараемся все же найти основные ориентиры для представления афонской аскетической письменной традиции как единого целого, в которое входит не только «главное», но и «второстепенное» . Афон при исключительном национальном, культурном, языковом многообразии, отличающим его как своеобразный аскетический слепок с византийской «мозаики идей и наций», характеризуется определенной духовной монолитностью, будучи проникнут единым стремлением к святости, которое, конечно, ослабевало во времена упадка и обретало силу во времена расцвета. Естественно, что ревнители высоких подвижнических идеалов иногда занимались более или менее теоретическим изложением своих знаний и своего опыта, хотя главным оставался живой пример святого духовного отца-старца, который был поводырем-наставником и при своей жизни и посмертно, когда он мог быть прославлен в лике святых и воспет в гимнах и церковных песнопениях как теми, кто его непосредственно знал, так и теми, кто продолжал хранить о нем и в дальнейшем благодарную память, передававшуюся из «поколения» в «поколение». Таким образом, среди многочисленных жанров письменности , особо распространенных на Афоне, применительно к теме доклада можно выделить четыре основополагающих: 1. Уставные документы: уставы, императорские хрисовулы и патриаршие грамоты, опубликованные в огромном своде подобного рода серий, под общим названием «Акты Афона»; 2. Агиографические; 3. Гимнографические тексты. 4. Собственно подвижническо-созерцательная литература. В каждой из этих групп достаточно ярким и неповторимым образом отразилась афонская аскетическая традиция, которая неброско, но твердо вошла в «плоть и кровь» афонского монашества. 1. Акты Афона о подвижничестве На первое место следует вынести особый род канонико-уставных памятников, в которых представлены первоисточники для духовной и материальной истории Афона. В первую очередь имеются в виду «Акты Афона», включающие в себя сотни документов и тысячи страниц в основном греческого текста, большей частью опубликованные в Париже Жаком Лемерлем и его учениками в 1970-80-ые годы и в настоящее время доступные в электронной базе данных «Сокровищница греческого языка» . Ныне история Афона просто немыслима без постоянного обращения к этим основополагающим документам. |
| При всем стремлении издателей к полноте публикации с течением времени каждый выпуск серии оказывается в некоторых частях ущербным и требующим дополнений и даже переиздания, как это случилось с актами Лавры. 406 Конечно, за тридцать с лишним лет (со времени Акт. Лавр. РК) были сделаны исправления чтений текстов, вновь и вновь обследовано содержание лаврских грамот, изменены датировки, открыты или переизданы документы. 407 Но, главное, была проведена работа, приведшая к кардинальным изменениям представлений специалистов об архиве Лавры: А. Гийу и Ж. Бомпэр во время поездок на Афон в 1957 и 1958 гг. сфотографировали неизвестные Ж. Руйару и П. Коллому оригиналы и старые копии актов, 408 обнаружили и сфотографировали два лаврских картулярия: XVIII в. – Кирилла и 1803 г. – Феодорита, 409 а также рукописный инвентарь Пантелеймона 1944–1945 гг. архива Лавры. Все это привело к переизданию первого тома серии. Таким образом, издание «Архивов Афона» не только не замыкается на осуществленной некогда работе, но оказывается динамичным, развивающимся качественно, совершенствующим принципы научной обработки своих материалов. Публикации афонских актов продолжаются. К настоящему времени вышло в свет лишь чуть более четверти запланированных изданий «Архивов Афона». П. Лемерль, Д. Папахрисанфу, Н. Зворонос, А. Гийу издали следующие четыре тома документов Лавры. Грамоты Кастамонита издал Н. Икономидис. 410 Важную для нас новую публикацию актов Русского монастыря подготовили П. Лемерль и Ж. Дагрон. Над актами Ксенофонта и Пантократора работал ныне покойный В. Лоран. Э. Зизица и Н. Икономидис выпустили акты Дохиара, Ж. Бомпэр – монастыря св. Павла, Н. Икономидис и Ж. Лефор – Иверского монастыря, Ж. Бомпэр и Л. Мавроматис – Ватопеда, Ф. Баришич – Хиландаря, И. Дуйчев готовил акты Зографского монастыря. Все издание охватит около 1200 греческих документов Афона, свитки части которых достигают в длину нескольких метров. Хронологически акты византийского периода представляют собой древнейший пласт афонского архива. Для исследования данных греческих документов Афона этого времени по истории Руси, тюркских народностей, кавказцев и славянского населения Восточной Европы сейчас оказалось возможным привлечь в целом 120 актов. 411 Остальные относятся к более позднему времени (подчас со значительным временным разрывом). Особенностью афонского архива является полное отсутствие в монастырских архивах или единичное число документов XII в. Исключение составляют лишь фонды Лавры, насчитывающие с десяток грамот того времени. Мы ничего не знаем об актах Эсфигмена между 1095 и 1258/1259 гг., об актах XII в. Ксиропотама, Дионисия, Ксенофонта, Филофея; к самому концу XII в. относятся несколько хиландарских актов, по 1–2 документа этого времени находятся в остальных афонских монастырях. |
| Исследователи древней истории России вполне основательно выдвигают крупное в культурном отношении значение сношений Византии с Русью и приписывают им громадное воспитательное по отношению к Руси влияние. Не становясь здесь в положение ни защитника, ни порицателя перешедших на Русь из Византии понятий и обычаев, отразившихся в разных русских учреждениях, по преимуществу же в устройстве Церкви и в развитии великокняжеской и царской власти, мы находим справедливым поставить в должные границы идею о заимствованиях и влияниях одной нации на другую, полагая эти границы в тех национальных устоях, которыми держится всякий народ, имеющий историческое призвание. Таким образом, заимствовала Русь из Византии по преимуществу то, что соответствовало ее собственным понятиям и вкусам. Как известно, в русской летописи после довольно загадочных известий о том, как началась Русская земля и что такое «варяги-русь», вставлены в летописный рассказ замечательные акты, именно договоры русских с греками. Если в составе летописного свода, в особенности на первых его страницах, встречается много сомнительных известий, заимствованных летописцем из народных преданий, то упомянутые договорные акты по самому формальному складу и по техническому содержанию в значительной части свободны от этого недостатка. Но и будучи освобождены от подозрения в подложности и вымысле, договоры не перестают оставаться до известной степени загадочными. Можно ли согласовать с культурным состоянием Руси в начале X в. то явление, какое представляют собой договоры с греками? Подобные акты, не имеющие современных примеров у других славян, заставляли бы приписывать Руси X в. немалое развитие как в государственном, так и в социальном и экономическом отношении. Поэтому литература этого вопроса весьма обширна, в ней затронуты русско-византийские отношения с разных точек зрения. Но есть одно обстоятельство, которое отнимает у договоров часть их характера авторитетности и документальности. При чтении договоров нельзя не испытывать больших трудностей и недоразумений, происходящих от особенностей языка, иногда путаницы в расположении мыслей и часто странных выражений, нуждающихся в комментарии. |
| Парики не платят земельного налога, который вносится землевладельцем. Но на них лежат довольно тяжелые повинности, перечисляемые во многих императорских указах. Они пользуются некоторыми привилегиями на основе специального права париков ( παροικικν δκαιον) и порой оказываются в лучшем положении, чем свободные крестьяне. Число париков постепенно возрастает, так как крупные землевладельцы продолжают по-прежнему захватывать земли, принадлежащие свободным крестьянам и воинам. Достаточно бегло просмотреть акты XIV в., чтобы увидеть, что в это время подавляющее большинство сельского населения состоит из париков. Об этом свидетельствуют монастырские акты, грамоты афонских монастырей и недавно опубликованные Вазелонские акты. Можно ли, однако, сказать, что наряду с париками в империи не существовало более свободных крестьян? Это было бы ошибкой. В Земледельческом законе, как и в трактате об обложении от X в., идёт речь о деревнях ( κμαι), обозначаемых также словом χωρον, жители которых называются χ υρτα или οχτορες του χωρου. Характерные факты показывают, что это свободные крестьяне. Прежде всего мы замечаем, что эти деревни имеют юридическое лицо. Они предстают перед судом, чтобы вести процесс или отстаивать свои права, что было бы невозможно, если бы эти крестьяне зависели от крупного землевладельца, который в таком случае сам представлял бы их перед судом. Деревня, с другой стороны, образует административную и податную единицу, что говорит о подчинении её жителей государственной власти, а не власти крупного феодала. Не менее характерны и другие признаки. Если жителю одной из этих деревень становится тесно на его земельном участке, если от этого страдает принадлежащий ему скот, то крестьянин может продать свою землю и приобрести более крупный участок, на котором он строит усадьбу ( γρδιον), бесспорно составляющую его свободную собственность. Другие, более обширные, усадьбы расположены на некотором расстоянии от деревни. Они называются κτσις; мы находим здесь вокруг дома некоторое количество служебных построек, складов, амбаров, совокупность которых составляет как бы маленькое имение; оно, как и сама деревня, образует податную единицу и, следовательно, зависит от государства. |
| Император никоим образом не хочет навязывать собору своих выводов, хотя и уверен, что с его выводами все согласятся, когда подробно познакомятся с документами. Ввиду такого содержания питтакия императора было особенно важно прочитать его пред всеми членами нового собрания, чтобы познакомить их со всеми обстоятельствами дела и указать, что сам император не только не боится пересмотра, но всячески хочет этого для обнаружения правоты собственных действий. И руководители вполне основательно поступили, начав с чтения этого документа: он ясно показывал всю лояльность императора и разрушал обвинение в неправильном следствии. Да и личные свидетельства патриарха и митрополитов могли подтвердить справедливость слов питтакия. И пред столькими свидетелями сторонники Итала уже не могли заявлять о своем недоверии к царскому следствию. Но если все признали царское следствие произведенным верно, тогда можно было и не перечитывать вновь всего дела Итала, а вместо того перейти к делам, которые еще не рассмотрены. И действительно, заслушав питтакий, патриарший собор заявляет, что ему принадлежит дело об учениках И. Итала и предстоит тщательно исследовать, кто из них разделяет его нечестивое учение и кто хотя и был его слушателем, когда он состоял профессором философии, но не уклонился от благочестия и совсем не получил повреждения, отводящего от непорочной и чистейшей христианской веры 176 . Что патриарший собор уклонился от рассмотрения актов царского следствия и мотивом своего решения выставил свою солидарность с результатами этого следствия, за это говорит дальнейшее постановление этого же заседания. Определив, что ему предстоит дело об учениках И. Итала, собор клятвой ограждает и неприкосновенность царского приговора по делу Итала и этим самым не только вполне соглашается с результатами царского следствия, но и блюдет его полную неприкосновенность. «Кто отныне будет порочить или клеветать приговор и решение державного и святого нашего царя кир Алексея, произнесенный при участии и в присутствии преосвященнейших архиереев, или кто будет порицать состоявшееся по этому делу анафематствование тот подлежит анафеме» 177 . Этими словами акты дают право заключать, что дела Итала на этом заседании касались, касались и приговора по нему, все нашли вполне правильными а поэтому не только приняли его, но еще и клятву положили для ограждения неприкосновенности царского приговора. Но только те же акты не дают никакого права на заключение что рассуждение о деле Итала носило именно тот характер о котором так хлопотал император, т.е., что акты царского следствия были перечитаны в присутствии Итала и его учеников. Основываясь на актах, необходимо заключить, что ничего этого не было. Скорее всего был устный обмен мнений во время чтения питтакия, при котором и была признана верность царского следствия. |
| А. по традиции считаются нек-рые разновидности документов регистрационно-учетного вида, напр. сотные или выписи из писцовых книг XV-XVII вв. Они составлялись на владения того или иного земельного собственника в одном уезде. Сотные содержат ценную информацию о составе земель и населения монастырских и митрополичьих вотчин эпохи Русского централизованного гос-ва. Под «А. гражданского состояния» подразумевается фиксация рождения, бракосочетания и смерти, к-рая в XVIII - нач. XX в. осуществлялась в метрических книгах, ведшихся приходскими священниками, а после Октябрьской революции 1917 г. - в книгах «Записи актов гражданского состояния». Сами по себе эти записи, будучи в составе книги, не могут рассматриваться как отдельные А. Весьма условно можно отнести к разряду частно-публичных А. документы просительного вида: челобитья, прошения, жалобы. Все письма вообще принадлежат к эпистолярному виду. Вместе с тем служебные письма в одних случаях тяготеют к эпистолярно-распорядительному, в др.- к эпистолярно-отчетному виду. В имп. Риме и в раннесредневек. монархиях Запада законы и договоры часто облекались в форму посланий. Поэтому целый ряд документов эпистолярного вида следует квалифицировать как А. В XVI-XIX вв. в церковных учреждениях (при митрополите, с 1589 при Патриархе, в крупных мон-рях) создавались копийные книги А., куда переписывались в том или ином порядке тексты грамот, хранившихся в церковно-монастырских архивах. В 1-й трети XVI в. была сформирована Митрополичья копийная книга, в 1534 г.- Копийная книга Троице-Сергиева мон-ря, в 80-х гг. XVI в. в Троицком мон-ре возникла целая серия копийных книг. В XVII в. кроме Троицкого копийные книги имели Кириллов Белозерский, Симонов, Соловецкий и ряд др. мон-рей. Кроме того, по инициативе правительства в различных мон-рях в XVI-XIX вв. составлялись описные, или «отписные», книги монастырской казны. Сюда вносились и упоминания о грамотах, находившихся в мон-ре. В соответствии с канонами западноевроп. дипломатики в формуляре А. различают начальный протокол (или просто протокол), основную часть (текст или контекст) и конечный протокол (эсхатокол). В А. встречаются изобразительные элементы - символическая инвокация (крест, хризмон), художественные заставки и инициалы, колофоны, иногда миниатюры (миниатюра имеется, напр., в жалованной грамоте вел. кн. Олега Рязанского рязанскому Ольгову мон-рю, ок. 1371). К основной структуре формуляра примыкают дополнительные компоненты: удостоверительные знаки (подписи, печати), позднейшие подтверждения, пометы, связанные с происхождением и дальнейшим юридическим функционированием документа, архивные пометки. Приемы изучения А. разнообразны. Их письмо исследуется методами палеографии, печати - методами сфрагистики, формуляр - методами дипломатики, к-рая является комплексной наукой об А. (см. также статьи: Византийские акты , Европейские акты). |
|
|
