| Христос Спаситель, грядущий в Иерусалим, видимо образовал тот Камень, который был пренебрежен зиждущим, отвергнут синедрионом, но, по слову Давида, должен сделаться во главе угла и быть дивным в очах всего народа Иудейского. И вот, настал благословенный день, когда открывается слава Его, как Царя Израилева: «Сей день, егоже сотвори Господь: возрадуемся и возвеселимся вонь!» (Пс. 117:24). И невольно вспоминались всеми и повторялись устами дальнейшие слова этого пророческого псалма: «О, Господи, спаси же! О, Господи, споспешействуй же! Благословен грядущий во имя Господне! Бог Господь, и явися нам!» ... (Пс. 117:25-27). И вот, со всех сторон, все громче и громче раздается это псаломское осанна! НАРОД ЖЕ, ПРЕДШЕСТВОВАВШИЙ И СОПРОВОЖДАВШИЙ, ВОСКЛИЦАЛ: ОСАННА (спасение), помогай, Боже, СЫНУ ДАВИДОВУ! БЛАГОСЛОВЕН ГРЯДУЩИЙ ВО ИМЯ ГОСПОДНЕ , посланный Богом Царь Израилев, Которого мы так долго с нетерпением ждали, о Котором с таким благоговением наши пророки возвещали! «Благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида!» (Мк. И: 10). «Мир» , радость у Ангелов «на небесах и слава» Богу «в вышних!» (Лк. 19:38). ОСАННА , спаси Боже, живущий В ВЫШНИХ! Всеобщий восторг еще более усилился, когда шествие достигло последней возвышенности Елеона, откуда представлялся, как на картине, весь Иерусалим, тот Иерусалим, при мысли о котором трепетало и теперь еще трепещет сердце каждого еврея, Иерусалим, который никогда не забывал и не забывает еврей даже и в настоящее время, Иерусалим, град священный, град Царя Небесного, столь любезный, столь дорогой для еврея, что он клялся им, как особенной святыней. «Если забуду тебя, Иерусалим, — говорили Иудеи, — забудь меня десница моя!..» Но нам трудно и представить себе всю красоту града Божия, какой сиял он тогда. «На первом плане, над ужасной пропастью, возвышался храм Иерусалимский и из-за многочисленных, блистательной белизны мраморных своих колонн казался искусственной громадой льдов, с золотым куполом, от которого безчисленными молниями отражались лучи полдневного солнца. Наружное великолепие его еще напоминало счастливые времена Давида и Соломона, но украшенная римскими орлами крепость Антония, с ее огромной башней, господствовавшей над храмом, казалось, выражала унижение, в котором находился народ Божий. Тут же являлась взору претория Пилата, но дворцы первосвященников были отделены от храма пропастями, как бы в знак духовного удаления их обитателей от Бога отцов своих. Среди этих видов, каждый из которых напоминал и о древней славе, и о настоящем унижении отечества, взоры всех невольно обращались на Иисуса, Который видимо нес с Собой в Иерусалим его прежнее святое величие. |
| Теперь только ясно стало, что не для земли сходил на землю Сын Божий; не для того, чтобы, восставив человека падшего, оставить его в юдоли слез и плача, а для неба, чтобы там – на небе облечь его бессмертием и славой боголепной. О, каким восторгом кипело сердце их, когда они, видя возносившегося Господа, и сами уже ощущали предвкушение радостей неизреченных! Теперь они не верили, а как бы осязали, что им точно уготовано царство, но царство лучшее, нежели какого они надеялись, царство не земное, а небесное; что их точно ожидают престолы, но не те бренные, коих они чаяли здесь, и на коих восседают смертные люди, а престол вечный, – престол царствия, уготованного им от сложения мира (Мф. 25:34); что им, наконец, точно предопределено быть судьями, но не двенадцати только колен Израилевых, а всей вселенной и самих Ангелов: мирови и Ангелом судити имамы, говорят они сами после сего ( 1Кор. 6:2,3 ). И вот та мзда многа, которая уготована на небе этим блаженным самовидцам и слугам Слова Животного, а в лице их и всем верующим во имя Его. Как восхитительна мысль, что и все мы некогда вознесемся на небо, и будем там прославлены в царствии Отца Небесного, по подобию прославленного Богочеловека! Как отрадно, что престол Победителя ада и смерти открыт и доступен для каждого из нас по мере св. веры и любви! Но есть и еще причина, по которой Апостолы возвратились с Елеона с радостью великой. Теперь они увидели, что царство Иисуса Христа не от мира сего; а чем более убеждались они, что это царство не земное, а небесное, тем более возгорался в них огнь св. ревности – скорее распространить область этого царства через проповедание Евангелия во всем мире, всякой твари ( Марк. 16:15 ). Между тем, они чувствовали, что многие истины, слышанные от Иисуса Христа, или не ясно поняты ими, или стали приходить в забвение; – надобно было воскресить их в памяти, восполнить и уяснить. Они видели, что им надлежало благовестить имя Христово перед языками и царями, а для сего требовались такие уста и премудрость, которым бы не могла противиться никакая мудрость совопросников века сего. |
| Гефсиманский подвиг Иисуса Христа Искушение кончилось совершенной уверенностью в благотворной необходимости креста, со всеми его ужасами, и притом именно сейчас 17 апреля, 2014 Искушение кончилось совершенной уверенностью в благотворной необходимости креста, со всеми его ужасами, и притом именно сейчас Все до сих пор виденное и слышанное нами было только приготовлением к великому крестному подвигу Сына Человеческого. Теперь откроется перед нами само поприще Его страданий, единственное, беспримерное, Божественное, откроется самым необыкновенным образом – не постыдным преданием Учителя в руки врагов вероломным учеником Его, а возвышенным самопреданием Сына Божьего в руки правосудия небесного, карающего в лице Его все неправды земные. Глава 14 из книги «Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа» После столь мирного и благодушного состояния, в котором находился Богочеловек, беседуя с учениками, после торжественных слов: «Ныне прославися Сын Человеческий! да будут вси едино, якоже Мы!» – можно было ожидать, что это самопредание, при всей важности его, совершится без усилий и потрясений, тем более без воплей и пота кровавого. Но мы увидим другое, противоположное: узрим Сына Человеческого как бы наконец преклоняющимся под бременем собственного величия, со смирением отрекающимся от всех сил, которыми Он может действовать, от самого, по-видимому, поприща действования; узрим Иисуса, троекратно повергающегося на землю с молитвой о том, чтобы, если возможно, прошла мимо Него та самая чаша, которую Он, «прежде сложения мира» (1Пет.1:20), решился испить без остатка для спасения погибающего рода человеческого!.. Зрелище изумительное, находящееся в разительной противоположности с прочими деяниями Сына Человеческого и потому совершенно непонятное для тех, которые захотели бы остановиться на букве события, видимо убивающей (Гал.10:5), и разуметь его в отрывистом виде, без отношения ко всей тайне искупления, к целому плану спасения человеческого, но чрезвычайно трогательное, поучительное, величественное для того, кто умеет поставить себя в надлежащее положение благоговейного зрителя и будет взирать на молящегося Искупителя человеков не очами соглядатая иудейского, так сказать, из-за дерева вертограда Гефсиманского, как это, к сожалению, было не раз, а с богосветлых высот Фавора и Елеона, очами евангелистов и апостолов Христовых, то есть очами веры и истины. |
| На снедь зверям все плоть твою отдали. Виновны ль мы? Нет! Поздно, много лет спустя, Мир скажет: «Прав был Царь. Восток мы растерзали». По заключении мира он предпринимает свое второе дальнее путешествие из Афин, именно в Св. Землю и Египет. Впервые увидел он берег Св. Земли 20 сентября 1857 года и провел на ней пять дней. Это его пребывание там, несмотря на краткое время, имело немалые для него последствия. Тогда ему впервые пришлось познакомиться и встретиться с тем миром, которому суждено ему было потом отдать почти 30 лет своей жизни. Тут он впервые взглянул на православную арабскую стихию, тогда же он увидел много такого в жизни самой Палестины и иерусалимского православного мира и среди немалочисленных русских паломников, что глубоко врезалось в его память. Не нужно забывать, что это его паломничество имело место во время очень для нас незавидное, сразу после Парижского мира, когда авторитет России на Востоке, некогда славной и мощной, был чрезвычайно поколеблен. Русские, в столь значительном числе посещающие Палестину, были в то время совершенно беззащитны, что не могло не бросаться в глаза. Пропаганда латинская и протестантская расширялась вовсю. Духовное же окормление наших соотечественников было поставлено ниже всякой критики, вернее говоря, его не было вовсе. Прозябавшую до войны миссию архимандрита Порфирия Успенского должна была заменить новая, организованная пока только еще на бумаге. Начальник ее, епископ Кирилл, прибыл в Иерусалим только 31 января 1858 г., т. е. после посещения о. Антонина. Консульства своего мы тогда в Иерусалиме тоже еще не имели, так что и гражданская защита была не лучше поставлена. Не приходится говорить о впечатлениях о. Антонина от Св. Земли, навеянных ее библейскими воспоминаниями. Они были незабываемыми. За пять дней нельзя ознакомиться не только с целой Палестиной, но даже и с одним Иерусалимом. Не дается это ни в 5 месяцев, но виденное остается яркой картиной на всю жизнь. Глубоко призадумался о. архимандрит над всем, что увидел на Востоке. Совсем по-другому открывается Св. Земля всякому паломнику, а нарочито знавшему ее раньше по книге богослову или историку. Контраст между реальным и предполагаемым, действительным и учебником очень значительный. Уезжал он из Св. Града, унося волнующие сердце образы, а вдали стояли серо-лиловые очертания Моавских гор за Мертвым морем, так прекрасно видимые из Иерусалима, а нарочито с Елеона; стояли и провожали до последнего поворота дороги, такие, казалось бы, близкие, но в то же время подернутые туманом, словно все эти с трудом вспоминаемые, бесчисленные библейские пророчества о Моаве. И дразнили они воображение, и успокаивали его своими дымчатыми тонами, и, кто знает, какие мысли навеяли они далекому путешественнику. Вряд ли думал он тогда, что не только еще будет он их видеть ежедневно в течение почти тридцати лет, но и что вид этих лиловых гор будет сторожить его вечный покой на вершине русского Елеона. |
| Кроме перечисленных приобретений о. Антонина, Миссия благодаря ему владеет еще и рядом очень ценных в чисто археологическом отношении участков без построек и церквей на них и менее известных массе наших богомольцев. Но наука, как и наша, так и европейская, благодаря о. Антонину имеет возможность по ним ознакомиться с очень интересными памятниками истории Палестины. Сюда относятся: 1) «Пещера с поясом – «Мегарет-уз-зунар» в Силоамской долине, или «Силоамский монолит», интересный памятник библейского прошлого Палестины из I века по Р. X. 272 , 2) пещера «Румание» в долине Суахири по дороге в лавру св. Саввы, 3) знаменитые и очень чтимые у евреев «Пророческие пещеры» на склоне Елеона, 4) так называемое «место Каллистрата», или «Керм-уль-Газаль», в ближайшем соседстве с Пророческими пещерами, 5) «Улие», в Силоаме и 6) обещающее быть очень интересным в археологическом отношении место в деревушке Анате («Анатот» – место рождения пророка Иеремии). Кроме того, о. Антонином были в свое время куплены еще: место в Кане Галилейской и два владения около Тивериады, но, по-видимому, по подложным документам и по процессу в суде потому и потерянные. Наконец, два участка вблизи Хеврона не могли быть своевременно перед войной переведены на имя Миссии, и она так до сих пор еще и не введена формально во владение ими, хотя участки эти ей фактически принадлежат, правда, с известными ограничениями в пользу местных жителей. Всего о. Антонином куплено (и Миссия ими вполне законно владеет, имея владенные документы: «кушаны» и «сенет-тугралы») 13 участков с общей площадью около 425 000 кв. метров и стоимостью в то время до миллиона рублей золотом. Интересно, как относилось наше правительство к такой деятельности о. Антонина? Можно с уверенностью сказать, что на Западе была бы память такого человека давно уже увековечена, или уж во всяком случае ему бы помогали, его дело защищали, его бы в его работе поощряли. У нас же человеку, спасшему для Православия и России такие сокровища, как Елеон, Дуб, Горнюю, гробницу Тавифы и т. д. в его деятельности мешали, его самого взяли под подозрение, а через 25 лет после его смерти крепко забыли его имя. |
| Движение к городу в сей день началось рано. Приближаясь к горе Елеонской, Господь послал в видное впереди селение, стоявшее у подошвы Елеона, привесть оттуда по Его указанию ослицу с осленком, и когда привели, сел на осленка и продолжал шествие. Народ, сопровождавший Его, пришел в необыкновенное возбуждение: на пути Господа постилали одежды и ветви древесные и взывали: Благословен грядый! Услышали о движении Господа собравшиеся на праздник в Иерусалим, вышли навстречу Ему и в свою очередь постилали одежды по пути и древесные ветви. Все взывали: Осанна! Благословен грядый! А Господь слезы проливал об участи города и народа. Вступив в город, потрясенный необыкновенным сим событием, Господь направился в храм, очистил его от торжников, совершил многие исцеления, принял похвалу от детей и, когда Еллины просили видеть Его, воззванием: ныне прославился Сын Человеческий, привлек свидетельство о Себе свыше и ко всем сказал слово о силе Своего воплощенного домостроительства. На ночь возвратился Господь в Вифанию. На другой день, по торжественном входе в Иерусалим, – в чистый Понедельник – Господь опять пошел в храм; на пути изрек символическое проклятие смоковницы, а к ученикам – слово о силе веры, когда они изъявили свое изумление о действии проклятия; в храме – снова очистил его от торжников. Вероятно, сии торжники после вчерашнего их изгнания опять расположились на своих местах, потому что им не воспрещали того церковные власти; Господь же Иисус был для них стороннее лицо. Он действовал на совесть, которую они привыкли уже успокоивать относительно своего, неблагоговеинство к дому Божию обличающего, действования. Вечером Господь опять отошел в Вифанию. Конечно, и в сей день немало говорено и сделано. Но Господу неблагоугодно было, чтоб то сообщено было нам. На третий день – в чистый Вторник – при шествии из Вифании в Иерусалим, ученики, увидев смоковницу иссохшую, снова изъявили свое изумление и снова слышали слово Господа о силе веры. И в прошлый день – и изумление учениками было изъявлено, и слово Господа о силе веры изречено. |
| В 1950 г. эти фрески были отреставрированы, а пятью годами позже фресками были украшены также и стены храма. Напоминающие колорит пустыни своими коричневыми тонами, фрески на стенах также посвящены сюжетам, связанным с событиями Вербного воскресенья. Реставрацию и перестройку храма осуществил в 1950-х гг. архитектор Антонио Барлуцци, с творениями которого мы уже не раз встречались. Тройная арка над алтарем образует как бы величественный портал, воплощая в пластической архитектурной форме идею Торжественного Входа. В высокой, пристроенной с запада, башне, также основанной на древних фундаментах, трехарочное сквозное окно с белокаменным наличником смотрится как миниатюрный портик второго этажа, «рифмующийся» с таким же белокаменным порталом. Еще выше – большой белокаменный медальон с характерным францисканским пятикрестным знаком – бывшим гербом предводителя крестоносцев Готфрида Бульонского. Третий ярус составляет площадка с зубчатой балюстрадой, придающей башне облик средневекового замка. Соответственно и стены всей западной пристройки, осуществленной Барлуцци, нарочито скошены под углом вверх и «подперты» у основания невысокими контрфорсами. Отсюда начинается католический крестный ход в Пальмовое Воскресение (так называют католики Неделю Ваий) – за неделю до их, католической, Пасхи. Вифания Старое Иерихонское шоссе (новое обходит гору Скопус и Елеон слева), миновав Гефсиманию, идет сначала, медленно поднимаясь вдоль подножия Елеона, на юг, в сторону покрытой зелеными купами пиний горы Соблазна, потом, с перекрестка Рас аль-Амуд, поворачивает на юг, огибает Елеонскую гору и достигает, наконец, лежащего на южном ее склоне арабского селения аль-Азария («Лазария»). Селение сформировалось здесь в христианское уже время, с IV в., вокруг гробницы праведного Лазаря. Древняя Вифания лежала выше по склону, непосредственно соседствуя с Виффагией, откуда совершил Господь Свой торжественный Вход в Иерусалим. Вифания (в переводе, по одной версии, «дом фиников», по другой – «дом Анании») занимает в Евангелии совершенно особое место. Каждый раз, когда Иисус по Иерихонской дороге шел с учениками в Иерусалим, их путь проходил через это селение. Здесь жил Его друг Лазарь со своими сестрами Марфой и Марией. |
| Гефсиманский подвиг Иисуса Христа Важность сего подвига и его значение в деле служения Иисусова. – В чем состояло внутреннее искушение?-Как оно возникло?-И почему допущено? – Троекратная молитва о чаше. – Решительная победа над собственным желанием. – Сон учеников. – Кровавый пот и ангел укрепляющий. Все до сих пор виденное и слышанное нами было только приготовлением к великому крестному подвигу Сына Человеческого. Теперь откроется перед нами само поприще Его страданий, единственное, беспримерное, Божественное, откроется самым необыкновенным образом – не постыдным преданием Учителя в руки врагов вероломным учеником Его, а возвышенным самопреданием Сына Божьего в руки правосудия небесного, карающего в лице Его все неправды земные. После столь мирного и благодушного состояния, в котором находился Богочеловек, беседуя с учениками, после торжественных слов: «Ныне прославися Сын Человеческий! да будут вси едино, якоже Мы!» – можно было ожидать, что это самопредание, при всей важности его, совершится без усилий и потрясений, тем более без воплей и пота кровавого. Но мы увидим другое, противоположное: узрим Сына Человеческого как бы наконец преклоняющимся под бременем собственного величия, со смирением отрекающимся от всех сил, которыми Он может действовать, от самого, по-видимому, поприща действования; узрим Иисуса, троекратно повергающегося на землю с молитвой о том, чтобы, если возможно, прошла мимо Него та самая чаша, которую Он, «прежде сложения мира» (1 Пет.1:20), решился испить без остатка для спасения погибающего рода человеческого!.. Зрелище изумительное, находящееся в разительной противоположности с прочими деяниями Сына Человеческого и потому совершенно непонятное для тех, которые захотели бы остановиться на букве события, видимо убивающей (Гал.10:5), и разуметь его в отрывистом виде, без отношения ко всей тайне искупления, к целому плану спасения человеческого, но чрезвычайно трогательное, поучительное, величественное для того, кто умеет поставить себя в надлежащее положение благоговейного зрителя и будет взирать на молящегося Искупителя человеков не очами соглядатая иудейского, так сказать, из-за дерева вертограда Гефсиманского, как это, к сожалению, было не раз, а с богосветлых высот Фавора и Елеона, очами евангелистов и апостолов Христовых, то есть очами веры и истины. |
| Закрыть Монахине-старице суждено было приумножить славу Русского Елеона На 80-м году жизни после тяжелой болезни, осложнённой коронавирусом, скончалась наместница Елеонского женского русского монастыря в Иерусалиме монахиня Рафаила (Лел) 13.03.2021 4228 Время на чтение 6 минут Со Святого Русского Елеона в Иерусалиме вновь пришла печальная весть. В ночь с 11 на 12 марта 2021 года, на масленичной Мясопустной неделе, перед Прощеным воскресением, после тяжелой болезни, осложнённой ковидной инфекцией, в одной из иерусалимских клиник на 80 году жизни мирно и тихо почила о Господе наместница Спасо-Вознесенского Елеонского женского русского монастыря в Иерусалиме монахиня Рафаила (Лел). На верхнем фото: на празднике Пресвятой Троицы. 2020 г. Спасо-Вознесенский собор Русского Елеона. В «путь всея земли» ушла самая почетная, после игуменьи, насельница Святого Русского Елеона, являющая собой строгий образец монашеского делания и уставной монашеской жизни, старейшина монашеского корпуса Святой Елеонской русской обители. Мать Рафаила (Лел) была одной из самых видных и известных монахинь в среде всей Святой Иерусалимской Православной Земли. 67 лет безвыездно и добросовестно отдала мать Рафаила родному Русскому Елеону, Крестный ход на Светлую Седмицу 2020 г. За матушкой игуменьей Варварой следует наместница мать Рафаила. Священноначалие Русской Зарубежной Церкви доверило монахине Рафаиле служить бессменной наместницей (заместителем игумении) Святой Елеонской обители с правом ношения наперсного креста золотого цвета на протяжении 25 лет последним 3-ем игуменьям, Иулиании (Зарзар), Моисеи (Бубновой) и Варваре (Новиковой). Господь даровал матери Рафаиле служить Богу и Церкви Христовой всю вторую половину 20 века и первые 20 лет 21 века, на Святом Русском Елеоне при 5-ти Первоиерархах РПЦЗ, митрополитах Анастасии, Филарете, Виталии, Лавре и Иларионе; при 4-х Иерусалимских Патриархах — Венедикте, Диодоре, Иринее и Феофиле, и при 2-х Московских Патриархах — Алексии II и Кирилле. В Спасо-Вознесенском Соборе Русского Елеона. Справа налево: наместница м. Рафаила, ближайшая духовная сестра почившей - м. Магдалина и монахиня Екатерина. 2020 г. |
| Господь даровал мне большую радость знать достаточно близко этого уникального человека, всегда общаться с ним во время моих посещений Святого Русского Елеона и получать невероятный прилив энергии от этого общения с чистым сердцем и верой истинной православной верующей монахиней-старицей. Плодами этого общения стали мои публикации о Святом Русском Елеоне на православных интернет-сайтах, в общероссийских и епархиальных журналах и газетах РПЦ, где одной из основных фигур моего почитания являлась мать Рафаила (Лел). На фото 2020 г. старейшины Святого Русского Елеона – уставщица монахиня м. Екатерина и наместница м. Рафаила. Фото 60-х годов ХХ века. Инокиня Леонида (в будущем м. Рафаила), монахиня Феоктиста (Ягнам) и отец Димитрий (Биакай). Мать Рафаила являлась одной из первых воспитанниц великой Елеонской игумении Тамары (Романовой-Багратион-Мухранской) и начальника РДМЗ архимандрита Димитрия (Биакай). Это было то юное поколение арабских православных девочек, которому суждено было сохранить и приумножить в будущем славу великого Русского Елеона. И первой среди них из была и остается, теперь уже на века, монахиня мать Рафаила. Она с нескрываемой радостью рассказывала, что Матушка Игумения Тамара и Отец архимандрит Димитрий (Биакай) были для них, юных арабских воспитанниц, образцами всего на свете. Им, юным неокрепшим православным душам, всегда виделись перед собой примеры истинного христианского благочестия. Такими должны быть настоящие христиане, как матушка Тамара и отец Димитрий. Фото русских арабок с матушкой Тамарой и отцом Димитрием. 60-е годы ХХ века. Крайняя слева с четками стоит инокиня Леонида (в будущем монахиня Рафаила (Лел). Несмотря на общую крайнюю бедность Елеонского монастыря, по словам матери Рафаилы, все жили особой любовью друг к другу. Стремились никого не обидеть ни словом, ни поступком. И живым примером в этом всегда была матушка Тамара и отец Димитрий. Чтобы как-то выжить в бедных условиях, насельницам Святого Русского Елеона приходилось заниматься самыми различными послушаниями, одним из которых было вышивка церковной утвари и облачений и иное церковное шитье. |
|
|
