| Не должно ли сказать о сем положении того, что пророк говорил потом от лица Божия народу израильскому: «се, дах пред лицем твоим жизнь и смерть» (Втор. 30:15) — избирай, то есть, сам любое! Действительно, в Эдеме была пред лицом нашим не токмо жизнь, ибо мы ею пользовались, а самое бессмертие и смерть. Кто бы мог ожидать, что мы будем так неразумны, так, можно сказать, враждебно ненавистны к самим себе, что отвергнем и бессмертие и жизнь, а изберем произвольно смерть? Но так именно случилось, как увидим в следующем собеседовании. Теперь же скажем еще несколько слов в пояснение нашего эдемского бессмертия. Некоторых, как мы заметили прежде, смущает недоумение, как бы тело человеческое могло быть не смертным? А почему бы, спросим, оно — без греха — могло быть смертным? Откуда бы возникла в нем смерть? От Бога? Но Он наполнил всего человека даже Своею жизнию, которая с усовершением человека проникала бы его до обожения, как в телесной природе Спасителя нашего. Из мира внешнего? Но в нем не было нынешней смерти и тления. Из самого человека? Но в нем, доколе он не пал в грех, была единая жизнь. Если солнце и луна доселе живы, то почему бы не быть живу человеку? Все недоумения оттого, что мы составляем в сем случае свои суждения по телу нашему настоящему, но это тело не — первобытное. Судить так стократ неправильнее, как если бы кто судил о драгоценной царской порфире, когда она обратилась в рубище. Вспомним при сем слова ап. Павла: «есть тело душевное и есть тело духовное» (1 Кор. 15:44). Первобытное тело должно быть близко к последнему, если еще и не было духовным, а в духовном нечему тлеть и разлагаться на части. Неужели человеку, подумает еще кто-либо, не предстояло никакого изменения, неужели он должен был оставаться на земле вечно? Таким образом, совершенно недостало бы на земле места для обитания рода человеческого. Может быть, и предстояла человеку некая перемена бытия, некий восход в горняя: но разве путь к этому одна нынешняя смерть? Посмотрите на Еноха и Илию, без смерти взимаемых из нашего мира! Посмотрите на возлюбленного Спасителя нашего, возносящегося с Елеона на небо! Аминь. |
| С консульством шла иная, более открытая, борьба. Она вращалась около вопроса: начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме есть ли только настоятель консульской церкви или, наоборот, консул – секретарь при начальнике Духовной Миссии. Для архимандрита Антонина сомнения в ответе на этот вопрос не существовало, и он умер, не поступившись мыслью, что «консул неправильно пользуется властью, которая по праву принадлежит ему». Это убеждение его было так сильно, что оно останавливалось лишь, так сказать, перед вооруженною силою консульского каваса. Бесспорно, такая внутренняя междоусобная борьба более чем прискорбна, заставляя терять непроизводительно много энергии, а еще более времени. Но и она имела для русского дела свою незаменимую сторону. С 1865 по 1882 гг. она одна напоминала России о существовании в Иерусалиме ее представителей и заставила Антонина действовать самостоятельно, не обращая никакого внимания на протесты и противодействия представителя своего же правительства. Приходится сознаться, что все, что сделано Антонином в Святой Земле для России, было осуществлено им или без знания, или помимо воли тогдашних наших там представителей. Таким образом, апокрисиарием Св. Синода, даже при Иерусалимской Патриархии, ему не удалось быть, заняться духовными потребностями наших поклонников не позволяла греческая Патриархия, заняться материальными – консульские кавасы. Миссионерская деятельность среди мусульман была немыслима. Все роды деятельности оставались ему как бы закрытыми. Но не Антонину было подчиниться такому положению дел. Встречая везде отпор и противодействие, он со свойственною ему страстностью и увлечением решился делать то, что казалось ему по силам: купить в Палестине все то, что еще не успели скупить католики и протестанты. Задаться такою широкою целью тогда, когда приобретение иностранцами земель в Турции было запрещено, без всяких материальных средств, когда самый обход в храме Духовной Миссии с тарелкою для сбора доброхотных пожертвований был ему воспрещен, может показаться безумием. Но вера горами двигает, и недвижимое наследство, которое архимандрит Антонин оставил Св. Синоду, может быть, по денежной цене оценено приблизительно в несколько сот тысяч рублей. По духовному же значению своему, как, например, Дуба Мамврийского, вершины Елеона, Горней, Иерихона, Яффы, гробов Пророческих, Тивериадских источников, – оно, понятно, неоценимо. И не только приобрел, но почти везде воздвиг – где православные церкви, где женскую общину, где подворье для поклонников. |
| И св. ап. Петр, по сошествии Святого Духа, в слух всех иудеев утверждал, что «небеси подобает прияти Христа Иисуса до лет устроения всех» ( Деян.3:21 ), т.е., до скончания мира. Время уничижения Господа навсегда окончилось Его крестом и гробом; по воскресении и принятии им всякой власти на земле и на небе ( Мф.28:18 ), естественно наступило для Него время прославления. Но грубая, растленная грехами, тяготеющая под проклятием, земля наша, явно, есть место, не покоя и прославления, а искушений и странствования. Земля служит жилищем только для тех, кои от земли; но Сын Человеческий, «сшедый с небесе» ( Ин.3:13 ), не принадлежал земле. Правда, «приобщившись плоти и крови» нашей ( Евр.2:14 ), Он имеет тело от земли; но доколе тело сие было подобно нашему, дотоле Он и жил на земле, подобно нам. В воскресении же тело Его изменилось и приняло такие свойства, что было видимо и в то же время становилось невидимым, было осязаемо и проходило сквозь заключенные двери, принимало пищу и не подлежало изменению. Воскресший Спаситель сорок дней находился на земле; но в продолжение сего времени был видим только тогда, когда являлся свв. апостолам. Где и как проводил Он прочее время, неизвестно. Но, очевидно, что земля не могла уже быть жилищем для Него. Телу бессмертному, прославленному и обоженному, гораздо свойственнее обитать на небе, чем на земле. Уже тотчас по воскресении из мертвых Спаситель стремился выспрь, в мир пренебесный, к Отцу ( Ин.28:17 ); и если Он оставался еще на земле, то по особенной любви к ученикам и по нужде продолжит с ними беседы, «яже о царствии Божием» ( Деян.1:3 ). А когда и сия потребность была удовлетворена, когда и сии святые узы престали иметь силу, то прославляемое за крестный подвиг человечество Спасителя, подобно благовонному фимиаму, само собой устремилось с Елеона к вечному Солнцу – туда, где все сообразно Его чистоте и славе, и где Ему надлежит быть до того времени, как, Его же действием и силой, все очистится и просветится и долу, и самая земля, совлекшись грубости и проклятия, соделается способной быть местом видимого всегдашнего вселения Божьего с человеками ( Апок.21:3 ). |
| NB. Две девицы – две судьбы мои; настоящая судьба – черная, а будущая белая. Новая барка, плывущая по морю, – мое священнослужение в архиерейском сане в Киеве. У Бутенева я обедал в Константинополе в 1858 году. Несбыточность миссии в Тибете означала несбыточность возвращения в Иерусалим в качестве начальника нашей духовной миссии. 20, суббота. Снилось: где-то в большой незнакомой мне горнице я стою подле двери у фортепиано. Тут появился протопресвитер Василий Бажанов . Я приветствовал его поклоном. Он сказал мне: «Вы назначены ...» (не помню назначенной должности). Я возразил ему: «Что же я буду делать там? Ужели продавать угли?». Бажанов ответил мне: «Переменить назначение нельзя; вам нужна постепенность». Конец. NB. Опять предуведомление о том, что меня не пошлют в Иерусалим. 28, воскресенье. Утром часов в шесть снилось, будто духовник царя Бажанов написал надгробное слово митрополиту Григорию. Я вижу это слово. Оно написано на белой почтовой бумаге зелеными чернилами, по-французски. Читаю: «Покойный был гостеприимен, как Авраам». По прочтении сих слов вижу митрополита Григория. Он в какой-то горнице сидит на стуле без клобука, с открытой головой, в рясе. Никого нет около него. Лицо его бело и хорошо. Кто-то невидимый спросил его: «Каково тебе в другом мире?». Он отвечал: «Не дурно, только я глумлюсь над словами: σλω, προσλω, – „снисшел еси”». Конец. NB. Сон предвещал близкую смерть митрополита, нерасположенного ко мне. Странны слова: σλω, προσλω. Их нет в греческом языке. Но ежели они русские, то значат, что Верховная Сила попросит его сойти с кафедры. 31, середа. – Снилось, будто император Александр, супруга его и я, мы стоим на горе, ниже Елеона, при пути в Иерихон. Кто-то показывает нам на выпуклой карте ширину и толщу гор. Они волнисты, а у Иерихона отвесно-скалисты. Император поцеловал свою супругу, а мне ничего не говорил. И я не говорил с ним. Вдали, у самого Мертвого моря, слышен был глухой залп из ружей. Я подумал, что выстрелили бедуины. Конец. NB. Молчание императора означает несогласие его послать меня в Иерусалим начальником миссии. А залп? Сегодня в «Северной пчеле» напечатано, что наш посланник Бутенев прервал дипломатическое сношение с Оттоманской Портой. Вот и залп! |
| Так и мы… Хоть и знаем, как бы нужно действовать, но – немощны… Нужно смириться… И Господь примет и наши (пусть личные, пусть не высокие) скорби: Он – Многомилостивый… Он – Любовь … Он – Спас наш… Можно идти к Нему со своими даже детскими слезками и нуждишками. И в простоте просить… А Он уже сделает что нужно. б) Далее… Как бы то ни было, но БОГОСЛУЖЕНИЕ праздника призывает к РАДОСТИ и торжествующему СЛАВОСЛОВИЮ. Следовательно, такое настроение даже (не только возможно) и законно должно… Если же и напоминает о суде, и «ужасе славы», то не для того, чтобы подавить, а лишь углубить чувства величия и торжества. А если и хочет привнести «трепет» (как действительно и вносит), то лишь как дополнительный, привходящий элемент, а не как главный тон… Основа всё же должна оставаться славно-торжественная, праздничная. …И Господь дал мне ныне почувствовать (всегда, когда молимся, ощущаем что-либо), что Он действительно милостив! Он – Спас наш… Поэтому, прочитав предыдущие главы о славе, суде, «страшном вознесении», не придем в смущение и уныние! Наоборот, воспользуемся и этим на спасение… Как именно? Для ответа я скажу о пережитом третьем состоянии. в) Читая благодарственные, после причащения, молитвы, я остановился на словах: – ВСЕГО мя спригвозди СТРАХУ Твоему! (3-я молитва). И эти слова повторил трижды… Потом соотнес их к чувствам на Вознесение и пришел к выводу: это согласно «со славою " … Но только не нужно и славу забывать, и торжество чувствовать. Нужно сочетать славу и страх Божий с надеждой. Помоги нам, Господи! г) Наконец, скажу, что позднейшие чувства на праздник всё же не могут сравниться с теми, которые переживаются в день праздника… Поэтому описанные в начале мои переживания, – более светлые, – нужно принять и за более верные; тем более что они ближе к общему тону богослужения, гораздо более радостно-торжественные. Вообще, постараемся из всего вышеизложенного вывести общее «славное» праздничное настроение… Если апостолы ушли «с радостью» от Елеона, в ожидании Святого Духа, то и нам нужно уйти подобно же. И это возможно… К этому мы возвратимся опять… Не найдем ли подтверждения этого в богослужении? |
| Стоя на зените этой, поистине чудной и высочайшей из всех опоясывающих Иерусалим, горе, чувствуешь себя как бы окрыленным и отделенным от земли, особенно, если возведешь очи свои окрест себя от востока, юга, запада и моря (Средиземного). Тут пред тобою развертывается чуть не вся ветхо- и новозаветная свящ. история; а зеленеющие всякою растительностью берега священного Иордана так и манят к себе, чтобы освежиться в них. Ежели бы я раньше не был у Иордана и у Мертвого моря, то непременно, по неведенью, спустился бы к ним с горы: так они, при прозрачности палестинской атмосферы, кажутся близкими, находящимися почти у подошвы Елеонской горы; между тем как отстоят отсюда на 60 верст. Долго я не мог оторвать своих очей от восхитительных видов, чарующих и приковывающих к себе взоры христианина. Вот, если где, то именно здесь, в виду почти всех важнейших святынь Палестины, добро быти; и, аще возможно было бы, сейчас бы устроил сень, чтобы никогда не отлучаться от этого дивного места, а здесь упокоиться до второго пришествия Христа, имеющего явиться на этом же самом месте с силою и славою многою для неумытного суда над нами, окаянными грешниками. Недаром масличная гора была самым любимыми местом молитвы, уединения, отдыха и проповеди Господа нашего Иисуса Христа. При спуске с горы провожавший меня араб не позволял мне ни отломить оливковой веточки, ни даже взять какой-либо камушек от нее. Чтобы расположить его к себе и вознаградить за услугу при обозрении Елеона, я, не зная личных свойств аравитян, имел неосторожность вынуть свой портмоне, в котором было мелочи около 20 руб. сереб. Завидев блеск множества монет, мой араб весь затрясся, как осиновый лист, зрачки забегали, как молния, глаза страшно выкатились из своих орбит; он судорожно, как хищный зверь, оглядывался по сторонами, чтобы кто-нибудь не вырвал из рук его жертвы. Заметив это, я моментально сунул ему 10 левов, но он не принял, крича: «пять карбован, пять карбован (т. е. пять р. с.); твой не хороши!» Видя свою беззащитность, а его наступательное, угрожающее движение, я бросил ему те же самые 10 монет и пустился бежать, заявив, что я буду жаловаться на него консулу; это возымело надлежащее действие, и он остановился в дальнейшем меня преследовании. |
| Поистине, велие имя Господне во Израили, велий Господь и хвален зело и велия слава Его ( Пс.75:1, 47:2 ). Не менее дивных событий и в избавлении от уз греха и смерти целого человеческого рода и каждого человека в частности. При необыкновенных знамениях рождается самый Предтеча. А воспитание Богоизбранной Отроковицы у самого храма, а явление одного из чистейших духов Пренепорочной Деве с радостною вестию о зачатии от Нее Богомладенца; необыкновенное свидание Ее с родственницею Елисаветою; дивная звезда, рождение в вертепе и множество вой небесных, прославлявших Рожденного; вся земная жизнь Богочеловека от яслей до Голгофы, а отселе до Елеона, Его учение и дела, Его страдания и смерть, Его воскресение и вознесение и ниспослание Святого Духа на верующих в крестные заслуги Спасителя?! Все сии явления так величественны и поразительны, что пред ними может поникнуть и светлый взор Серафима, а не только засыпанный прахом взор человека; и притом все они так поучительны, что заключающихся в них уроков достаточно не только для кратковременной нашей жизни, но и для целой вечности. Посему из бесчисленного множества событий, предварявших и сопровождавших избавление древнего и нового Израиля, изберем в наше назидание такие, которые более к нам близки и более приличны дням настоящим. Тяжко было озлобление израильтян в земле чуждой. Пришельцы в стране египетской, при жизни Иакова и Иосифа они наслаждались полным довольством и счастием; но после они делаются рабами жестоких иноплеменных правителей, которые бесчеловечно велят избивать их младенцев мужеского пола, без пощады обременяют их самыми тяжкими и изнурительными работами, не дают даже свободного времени для того, чтобы совершить служение Богу отцев своих. Подобные бедствия угнетали и весь род человеческий пред пришествием Христовым на землю. Иудеи – народ Божий избранный – находились во власти язычников; их скипетр был в руках иноплеменника. Другие народы были также жертвою – ненасытного властолюбия римских кесарей; цари и вожди их влекомы были в Рим за победными колесницами своих победителей. |
| Чудо воскрешения Лазаря казалось им залогом осуществления их мечтаний о земном царстве Христовом и избавления от всех зол. Вот почему, когда Иисус Христос за шесть дней до Пасхи, отправился из Вифании в Иерусалим в сопровождении своих учеников, восседши на молодого осла, иудеи устроили Ему торжественную встречу. Несметные толпы иерусалимлян и пришедших на праздник со всех сторон богомольцев с восторгом возглашали Ему: «осанна Сыну Давидову, осанна в вышних» (Мф. 21:9), т. е. помоги Тебе Всевышний вступить на престол Давидов. Восторг их выражался не в одних торжественных восклицаниях, но и в других знаках преданности и благоговения ко Христу. Они высоко поднимали и потрясали «знамения победы», т. е. свежие ветви, срезанные с пальмовых и смоковничных деревьев, стоявших по краям дороги. Как отнесся Христос к этим заявлениям народного восторга? Доволен ли Он был ими? Возбудили ли в Нем сочувствие эти почести? Не видно. Правда, Он не уклонился от этих почестей, не воспретил чествовать его восклицаниями и другими знаками и не послушался тех, которые требовали от Него остановить всеобщее ликование. Но что Он не рад был и Сам этому ликованию, видно из того, что когда Он поднялся на вершину Елеона, откуда открылся пред Ним великолепный вид на Иерусалим и на храм, Он «заплакал» горькими слезами (Лк. 19:41). Он высказал при сем, что все это великолепие скоро исчезнет, что чрез несколько лет Иерусалим осажден будет врагами и разрушен, так что не останется камня на камне, и жители будут рассеяны по лицу земли. Он ясно знал, за какую вину покарает Господь иудеев. Он ясно видел, что идет в Иерусалим не для принятия славы и чести, а на страдания и поносную смерть, что за вину Богоубийства опустошена будет столица иудейская и разрушен храм. От Него не сокрыто было, что восторг, с которым встречали Его толпы народа, был делом минутного увлечения, что те же самые уста, которые восклицали Ему «осанна», чрез несколько дней будут оглашать воздух зверским криком к Пилату: «возми, возми, распни Его» (Мк. |
| Св. Синод, как мы знаем, имел уже случай остаться недовольным о. арх. Антонином за его не вполне беспристрастное отношение к делу о. арх. Леонида и бывших при нем беспорядков в нашей миссии, а затем, когда позднее ознакомился с докладною запискою его, представленной нашему Императорскому послу в Константинополе, по вопросу о необходимости более живых и постоянных сношений с восточными патриархами чрез особого апокрисария при вселенском патриархе и его помощниках при остальных патриархах, 94 то и в Министерстве Иностранных Дел и в Св. Синоде стали смотреть на о. Антонина, как на беспокойного человека и даже фантазера. О. Антонин очутился в Палестине в тяжелом положении одиночества, с обидным для его самолюбия игнорированием его планов, намерений и самых трудов, стоя лицом к лицу с своими врагами, недоброжелателями и клеветниками... В эти тяжелые годы его палестинской деятельности был одно время момент, когда делу православия в Палестине грозила серьезная опасность оказаться прерванным так сказать, в самом разгаре, а о. Антонину даже быть отозванным с своего поста из Палестины. 95 Но, благодарение Богу, и самое дело, и о. Антонин нашли для себя мощную поддержку и покровительницу в лице «великой христолюбицы», «всемилостивейшей матери милосердия», покойной императрицы Марии Александровны, незабвенной матери Августейшего председателя Императорского Православного Палестинского Общества. Почившая императрица, с добрым, нежным и любвеобильным сердцем соединяла и глубокую христианскую веру. Всю свою жизнь она благоговейно чтила Св. Землю, интересовалась успехами в ней православия и состоянием её святынь и постоянно помогала от «неистощимых» щедрот своих здешнему краю» 96 . Царственные дети её, Великие Князья Сергей и Павел Александровичи, не без серьезных и основательных причин, следовательно, воздвигли ей в Палестине превосходный монумент – храм в русском стиле на склоне Елеона близ места моления о чаше нашего Господа... Поддержке и покровительству императрицы Марии Александровны, хорошо осведомленной о палестинских делах, о. Антонин и обязан тем, что он остался не сдвинутым с своего места, а Русь наша – теми успехами православия, каких она достигла в Палестине при нем и какими она гордится в настоящее время... |
| Пс.1:5 Гласом моим ко Господу воззвах, и услыша мы от горы святыя своея. И прежде не раз бывало так, что взывал он, и Господь услышивал его. Бывало, говорит он в другом месте, хваля призову Господа и от враг моих спасуся (Пс. 17:4). — Но здесь говорит он о том, что теперь было. «Открыв Господу исповедание упования своего, теперь обращается к нам и повествует, как молился и был услышан» (Афан. Вел.). — Когда же это? — Или тогда, как кланялся Богу на вершине Елеона, или вечером, когда прибыли в пустыню. Но и все время он, как видно, был в молитвенном настроении. Излив горячие молитвы к Богу, он получил удостоверение, что будет избавлен, и провел спокойно ночь, в уверенности, что Бог заступник за него. Это и называет он услышанием. Гласом... воззвах, — означает чрезмерность воздыханий, сильное молитвенное движение сердца. Чувству сердца обычно исторгаться в слове. И надо помнить, что не звуковой глас доходит до неба, а вопль сердца. Почему блаж. Августин говорит: воззвал не устным гласом, а гласом сердца, которое для людей молчит, а для Бога издает вопль, проходящий небеса. Этим гласом заповедал нам взывать Сам Господь, когда велел молиться в запертой клети: что значит, — в тайниках сердца. — И нельзя сказать, чтоб, молясь этим гласом, молился кто не так громко, потому только, что молитва его не сопровождается звуком внешним. Ибо и о молившихся молча — в сердце, было засвидетельствовано, что они вопиют к Богу. Сильное устремление сердца к Богу и есть глас, воззвание, вопль к Богу». Эту же мысль другим образом выражает Афанасий Великий: «под гласом должно разуметь мысленное прошение ума к Богу. Не об устном вопиянии говорит он, а о молитве изрекаемой умом». «Ибо, — прибавляет блаженный Феодорит, — Моисею, хотя он молчал устами, так сказал Бог всяческих: что вопиешь ко Мне? называя молчание воплем, по причине усердной умной молитвы. Под горою святою, с которой услышан царь, разумеется Сион, где стояла скиния с ковчегом завета, с которого Бог давал ответы. В псалмах часто поминается гора Сион, как гора Божия, именно по этому преимуществу, что на ней стояли скиния с ковчегом завета, где Бог благоволил являть особенное свое присутствие. |
|
|
