| The Law of the Tithe As Set Forth in the Old Testament. N. Y., 1912; Leclercq H. Dîme//DACL. 1920. T. 4. Col. 995-1003; Boyd C. E. The Beginnings of the Ecclesiastical Tithe in Italy//Speculum. 1946. Vol. 21. N 2. P. 158-172; eadem. Tithes and Parishes in Medieval Italy. Ithaca, 1952; Kaufmann Y. The Religion of Israel. Chicago, 1960; Дандамаев М. А. Храмовая десятина в поздней Вавилонии//ВДИ. 1965. 2. С. 14-34; он же. Подати и повинности в Передней Азии в VII-IV вв. до н. э. (626-330)//Подати и повинности на Древнем Востоке: Сб. ст./Отв. ред.: М. А. Дандамаев. СПб., 1999. С. 64-81; Vischer L. Tithing in the Early Church/Transl. R. C. Shulz. Phil., 1966; Weinfeld M. Tithe//EJud. 1972. Vol. 15. P. 1156-1162; Salonen E. Über den Zehnten im alten Mesopotamien: Ein Beitr. z. Geschichte d. Besteuerung. Helsinki, 1972. (Studia Orientalia; 43/4); Heltzer M. The Rural Community in Ancient Ugarit. Wiesbaden, 1976; Milgrom J. Cult and Conscience: the Asham and the Priestly Doctrine of Repentance. Leiden, 1976; Hawthorne G. F. Tithe//NIDNTT. 1978. Vol. 3. P. 851-855; Jagersma H. The Tithes in the Old Testament//Remembering All the Way/Ed. B. Albrektson. Leiden, 1981. P. 116-128. (Oudtestamentische Studien; 21); Jaffee M. The Mishnah " s Theology of Tithing: A Study of Tractate Maaserot. Chico, 1981; Baumgarten J. M. On the Non-literal Use of /δεκτη//JBL. 1984. Vol. 103. P. 245-251; Sanders E. P. Jewish Law from Jesus to the Mishnah: Five Studies. L.; Phil., 1990; idem. Judaism: Practice and Belief (63 BCE-66 CE). L.; Phil., 1992; Herman M. Tithe as Gift: The Institution in the Pentateuch and in Light of Mauss " s Prestation Theory: Diss. San Francisco, 1991; Averbeck R. E. //NIDOTTE. 1997. Vol. 2. P. 1035-1055; Лебедев А. П. Духовенство древней Вселенской Церкви от времен апостольских до X в. СПб., 2006. Рубрики: Ключевые слова: БРАК общественный, и в частности правовой, институт, заключающийся в продолжительном союзе лиц муж. и жен. пола, составляющем основу семьи ВИНО алкогольный напиток из винограда. Будучи универсальным символом, В. нередко упоминается в Библии и наряду с др. веществами таинств имеет богослужебное употребление, в т. ч. в Таинстве Евхаристии ГАЛИЛЕЯ область Сев. Палестины, с к-рой связаны мн. события библейской истории и зарождение христ. Церкви |
| Первым условием действительности таинства (1) со стороны богоустановленного порядка совершения его служит употребление определенного вещества для таинства (а) или видимого знака его (б). Так, для таинства Крещения проводником и видимым орудием таинственного действия благодати для человека Господу угодно было избрать воду, для Евхаристии – хлеб и вино, для Миропомазания, – миро (для Елеосвящения – елей). В других таинствах волею их Установителя сообщение благодати соединено с применением определенного видимого знака: руковозложения в таинстве Священства, троекратного благословения в таинстве Брака, осенения крестообразным знамением разрешаемого от грехов – в таинстве Покаяния. (2) Вторым условием правильности совершения таинств, от соблюдения которого зависит действительность таинства – это: «призывание Св. Духа и известная форма слов, посредством которых священник освящает таинство силою Святаго Духа» (Прав. Исп. 100). Призывание Святаго Духа и произнесение установленных слов (совершительной формулы таинства) придают внешним действиям при совершении таинства таинственно-благодатное значение. Так, таинство Крещения совершается словами священнодействующего: «крещается во имя Отца и Сына и Св. Духа». Таинство Миропомазания совершается словами: «печать дара Духа Святаго». Таинство Покаяния совершается словами разрешительной молитвы («Господь и Бог наш Иисус Христос благодатию и щедротами Своего человеколюбия да простит ти, чадо»). В таинстве Евхаристии освящение даров начинается благодарственною молитвою («Достойно и праведно Тя пети» – по чину литургии св. И. Златоуста. «Сый Владыко, Господи Боже Отче Вседержителю покланяемый» – по чину св. Василия Вел.), продолжается повторением установительных слов Спасителя: «приимите ядите…» и » пиите от нея вси…»), и оканчивается молитвенным призыванием Святаго Духа и благословением даров: «и сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего, а еже в чаши сей честную Кровь Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым». В таинстве Священства такую существенную часть составляет молитва хиротонии, тайно произносимая рукополагающим и заключаемая крестообразным осенением рукополагаемого. В таинстве Брака – слова: » Господи Боже наш, славою и честию венчай я». В таинстве Елеосвящения – молитва таинства: «Отче Святый, Врачу душ и телес…», произносимые при крестообразном помазании болящего освященным елеем. |
| И ради этого всякое подвижничество и всякия деяния Совершаются нами, чтобы мы, как свеча, приобщились Божественнаго света, когда душа, как один воск, Вся предлагается неприступному свету; Лучше же подобно тому, как бумага обмакивается в воске, Так и душа, утучненная всякими добродетелями, Вся возжется от него, насколько возможет увидеть, Насколько вместит ввести в свою храмину. И тогда, просвещаясь, добродетели, как приобщившияся Божественнаго света, и сами называются светом, Лучше же и оне суть свет, срастворившись со светом; И (как) свет, просвещают самую душу и тело И поистине светят, во–первых, тому, кто стяжал (их), А затем и всем прочим, находящимся во тьме жизни. Каковых просвети, Христе, Духом Всесвятым И соделай наследниками царства небеснаго, Со всеми святыми Твоими ныне и во веки. Гuмh XLIV О богословии и о том, что ум, очистившись от вещества, невещественно созерцает Невещественнаго и Невидимаго. Каким путем мне пойти? на какую стезю уклониться? на какую лествицу взойти? какими вратами войти? как и в каком чертоге открыть дверь? в каком или каковом жилище найти Того, Кто в руке и длани (Своей) содержит вселенную? На какую мне гору взойти и с какой стороны? и какую отыскать там пещеру? или какое болото пройдя, я несчастный сподоблюсь узреть и удержать Вездесущаго, Неуловимаго и Невидимаго? В какую преисподнюю мне низойти, на какое небо взойти и пределов какого моря достигнуть, (чтобы) найти совершенно Неприступнаго, совершенно Безпредельнаго и совершенно Неосязаемаго? Скажи, как найти мне в вещественном Невещественнаго, в создании Создателя, в тленном Нетленнаго? Каким образом, находясь в мире, могу стать я вне мира? связанный с веществом, как соприкоснусь я с Невещественным? весь будучи тленным, как соединюсь с Нетленным? (пребывая) в смерти, как совершенно приближусь к Жизни? как, мертвый, приступлю я к Безсмертному? будучи весь сеном, как дерзну прикоснуться к огню? Однако выслушай теперь и разрешение этих таинств. Прежде чем сотворено небо, прежде чем произведена земля, был Бог Троица, один уединенный, Свет безначальный, Свет несозданный, Свет совершенно неизреченный, однако Бог безсмертный, один безконечный, постоянный, вечный и весьма благостнейший. |
| Мне и богов, и богинь. Четырежды десять провел я Там и дней, и ночей, – и к ним еще восемь добавил. Словно из царских дворцов, оттуда сквозь воздух на землю Множество духов летит: они принуждают народы Злые желанья свои выполнять и в беды ввергают. В час, когда в тьму Фаэтон погружался, тогда лишь вкушал я Пищу с древесных вершин. И вот, пятнадцатилетним Юношей ставши, постичь богов и духов природу Я восхотел: и тогда от семи жрецов велемудрых Каждого демона мощь и дела познавать научился. Те, кто родили меня, хотели, чтоб все изучил я,– То, что сокрыто в земле, и в пучине, и в бездне воздушной. Все я узнал – не только о том, что гибельно людям, Но и о том, что в цветущих скрывается травах и в соке Самых красивых растений, что в тело людей истомленных Яд свой вливает – и все, что измыслил злокозненный демон, Этой земли властелин, изворотливый, злой, хитроумный, Чтоб уничтожить решенья бессмертного мудрого бога. В Аргос богатый конями потом свой путь я направил. Празднество там совершалось в честь Эос лилейноодежной, Вечной супруги Тифона; и стал я участником таинств: Понял, как воздуха вихри весь мир обтекают по кругу, Понял родство меж струей водяной и землей плодородной, Между потоком дождя и божественной воздуха силой. После в Элиду пошел я, оттуда отправился в Спарту: Страшный древесный кумир я узрел Тавропольской богини, Суть вещества я постиг, многовидных металлов природу, Числа, рисунки и знаки, которыми космос начертан, Древних преданья времен изучил. А в пределах Фригийских Стал прорицателем я: научился в рассеченной жертве Печени смысл толковать и видеть грядущего образ. Скифы меня обучили разгадывать пенье пернатых, Видеть приметы в извивах пути бегущего зверя, Знамений речь постигать и то, что свершится, предвидеть. Треск деревянной доски и гул скалы раздробленной, Голос из древних могил, где кости хранятся умерших, Скрип скобы на дверях, удары жил у недужных, Крови извилистый ток, пятнающей члены больные, Легкий укус муравья, болезнь вносящий в суставы,– |
| Ибо что видит Сын, Отца творящим, то и Сам также совершает, – как сказал Он ( Ин.5,19 )… Простой, все наполняющий, совершенно неизобразимый, невещественный, неописанный, Ты весь непостижим… Как станем утверждать, что Ты восседаешь, или на каком престоле, когда в руке Ты содержишь небо и землю, и все, что под землею, Твоею же держится силою. Какой престол бы вместил Тебя или какого рода храмина?… Кто совершенно уразумеет Тебя? Горе людям и всякой тварной природе, дерзающей исследовать такое о Боге прежде, чем не будет она озарена, просвещена; прежде, чем не узрит Божественных (вещей) и не сделается созерцательницей таинств Христовых, которых даже Павел, увидев, совершенно не мог высказать. О Самом же Боге он не удостоился ничего большего услышать, уразуметь или совершенно научиться, кроме того, что Он есть Сущий Бог всех и Создатель, Творец и Податель всех произведенных. Мы же, несчастнейшие, заключенные во тьме, и совершенно будучи тьмою чрез наслаждение удовольствиями, и не знающие самих себя, как и каким образом одержимы бываем, погребенные страстями, слепые и мертвые, исследуя истинно Сущего, безначального, несозданного Бога, Единого, Бессмертного и для всех невидимого, говорим о Боге, как точно знающие, будучи (сами) удалены от Бога. Ибо, если бы соединились с Ним, увидели бы, что все у Него неизреченно и непостижимо, и не только касающееся Его Самого, но и дел Его в большей части неведомо для всех. Ибо кто бы изъяснил (даже) то, как Он образовал меня от начала? Какими руками, взяв персть, Он – совершенно бестелесный: и как не имеющий уст, подобно нам, вдунул в меня дыхание? И как я стал душею бессмертною? ( Быт. 2, 7 ). Скажи мне, как из брения – кости, нервы, мясо, жилы, кожа, волосы, глаза, уши, губы и язык? Как головные органы и твердые зубы чрез дыхание внятно образуют членораздельную речь? Из сухого, влажного, теплого, холодного вещества, чрез смешение противоположных стихий, Он сделал меня живым существом. Итак, как ум связан с плотью и как плоть сотворена с невещественным умом без смешения и слияния? Ум же и душа, не смешиваясь, произносят внутреннее слово для людей и не остаются такими же нераздельными и совершенно неслитными. |
| Божественный Апостол прежде нас еще сказал, что весь Закон есть «тень будущего» (Кол.2:17) и умопредставляемого. И Бог, говоривший с Моисеем, когда давал об этом законы, сказал: «Смотри, сделай все по образцу, показанному тебе на горе» (Исх.25:40), давая этим понять, что видимое есть некоторый оттенок и предначертание невидимого. И я уверен, что ничего не установлено было напрасно, без основания, с целью низкой и недостойной Божия законодательства и Моисеева служения, хотя и трудно для каждой тени изобрести особое умозрение, объясняющее все подробности узаконенного относительно самой скинии, мер, вещества, левитов, носивших ее и служивших при ней, и касательно жертв, очищений и приношений. Это удобосозерцаемо только для тех, которые подобны Моисею добродетелью и наиболее приближаются к нему ученостью. Ибо и на самой горе является Бог людям, частью Сам нисходя со Своей высоты, а частью нас возводя от дольней низости, чтобы Недостижимый был постигнут смертной природой, хотя в малой мере и насколько для нее безопасно. Да и невозможно, чтобы тяжесть бренного тела и ума-узника постигла Бога не иначе, как при Божьей помощи. Поэтому и тогда не все, как известно, удостоены одинакового чина и места, но один удостоен того, а другой — другого, каждый же, как думаю, по мере своего очищения. А иные и совершенно были удалены, и получили дозволение слышать один глас свыше; это те, которые нравами уподоблялись зверям и недостойны были божественных таинств. Впрочем, мы, избрав середину между ними, которые совершенно грубы умом, и теми, которые слишком предаются умозрениям и парениям ума, чтобы не остаться вовсе недеятельными и неподвижными, а также и не стать пытливыми сверх меры, не уклониться и не удалиться от предположенного предмета (одно было бы нечто иудейское и низкое, другое же походило бы на толкование снов, а то и другое равно предосудительно), будем беседовать об этом по мере возможности, не вдаваясь в крайние нелепости, достойные осмеяния. Рассуждаю же так. Поскольку нас, которые вначале пали через грех и сластолюбие, вовлечены даже в идолопоклонничество и беззаконное кровопролитие, надлежало опять возвести и привести в первобытное состояние, по великому милосердию Бога, Отца нашего, не потерпевшего, чтобы оставалось поврежденным такое произведение руки Его — человек, то каким образом воссозидается он? И что при этом происходит? Не одобрено сильное врачевание, как неверное и способное произвести новые раны, по причине затвердевшей от времени опухоли; найден же для исправления кроткий и человеколюбивый способ врачевания, потому что и кривая ветвь не выносит внезапного перегиба и усилия выпрямляющей руки и скорее может переломиться, нежели выпрямиться. |
| Один из первых вражеских наветов на нас есть помысл самонадеянности, то есть если не отвержение, то не чувствование нужды в благодатной помощи. Враг как бы так говорит: " Не ходи туда - к свету, где хотят тебе дать какието новые силы! - Ты у меня и так хорош " . Человек и предается покою. А враг между тем - где подкинет камень (неприятности), где наведет на скользкое место (прелести страстей), где усеет цветами закрытые силки (светлая обстановка). Не оглядываясь, человек стремится все далее и далее и не догадывается, что ниспадает все ниже и ниже, пока наконец не низойдет на самое дно зла - к преддверию ада. Не нужно ли в таком случае крикнуть ему, как первому Адаму: " Человек, где ты? Куда ты зашел? " Вот это то воззвание и есть действие благодати, которое заставляет грешника в первый раз осмотреться на себя. Итак, желаешь начать жить по-христиански, взыщи благодати. Минута, когда низойдет благодать и сочетается с твоею волею, будет минутою рождения жизни христианской - сильной, твердой, многоплодной. Где обрести и как принять благодать, начинающую жизнь? - Стяжание благодати и освящение ею нашего естества совершается в Таинствах. Здесь мы предлагаем действию Божию, или предносим Богу свою непотребную природу, - и Он действием Своим претворяет ее. Богу угодно было, для поражения гордого ума нашего, в самом начале истинной жизни, сокрыть силу Свою под сенью вещества простого. Как это бывает, не постигаем, но опыт всего христианства свидетельствует, что иначе не бывает. Таинств, преимущественно относящихся к началу жизни христианской, два: крещение и покаяние. Потому и правила касательно начала жизни истинно христианской собираются одни вокруг крещения, а другие - вокруг покаяния. КАК НАЧИНАЕТСЯ ЖИЗНЬ ХРИСТИАНСКАЯ В ТАИНСТВЕ КРЕЩЕНИЯ Крещение есть первое в христианстве Таинство, соделывающее человека-христианина достойным сподобляться даров благодати и чрез другие Таинства. Без него нельзя войти в мир христианский - сделаться членом Церкви. Предвечная Премудрость создала себе дом на земле: дверь, вводящая в сей дом, есть Таинство крещения. Сею дверью не только входят в дом Божий, но при ней же облекаются и в достойную его одежду, получают новое имя и знак, отпечатывающийся во всем существе крещаемого, посредством коего разузнают и различают его потом и небесные, и земные. |
| Всего более заслуг он оказал раскрытию учения о четырех таинствах: крещении, миропомазании, покаянии и священстве. 2) В учении о крещении и миропомазании замечательно сделанное им разграничение этих таинств не только по видимым сторонам и не только потому, что первое таинство подготовляет к последнему, – что выставляли на вид и другие отцы рассматриваемого периода, – но и по различным плодам, получаемым от того и другого таинства, и по названию одного крещением водою, а другого крещением Духом св., чего так прямо, как он, не выказывали предыдущие отцы. У него, правда, мы не встречаем такой рельефности в обозначении отношений благодати к воде крещения и не находим такого обобщения мысли об отношении благодати к чувственным элементам в других таинствах, как у Тертуллиана . Но за то вышеуказанными честнейшими чертами св. Киприан еще яснее, чем его учитель, выразил общецерковный взгляд на таинство миропомазания и пролил много света на выражения предшествующих отцов о крещении водою и Духом. Кроме того он сделал важное указание на освящение вещества елея. 3) Не менее услуг оказал он раскрытию учения о таинстве покаяния. Разделив покаяние на несколько составных актов, он обратил особенное внимание на раскрытие значения последнего его акта, священнического разрешения от грехов, – акта, который вообще менее сосредоточивал на себе внимание других отцов, чем предшествующие ему акты: исповедания во грехах и раскаяния. Священническое разрешение от грехов понимается св. Киприаном как в высшей степени важное священнодействие, низводящее на кающегося, через видимый знак возложения священнической руки, благодать Божию. Выяснено отношение благодати к видимому знаку. 4) Тоже нужно сказать и о таинстве священства, исключая последнего пункта. Акт посвящения в иерархические степени ясно выделяется из круга предварительных актов. В противоположность последним – первый изображается сообщающим особенную благодать Божию. Осталось мало раскрытым отношение благодати к видимому знаку – хиротонии. |
| исл. закона ничем не отличались от браков мирян ( Jón Jóhannesson. 1956. P. 256-258; Orri Vésteinsson. 2000. P. 234-237). Состояли в браке и нек-рые епископы, их жены продолжали жить с ними под одной крышей и после того, как они занимали епископские кафедры. Современники находили в этой практике много плюсов (см., напр., панегирик Хердис, жене Паля Йонссона, еп. Скаульхольта с 1195 - ÍF. 2002. T. 16. P. 305). Кроме того, в XII - нач. XIII в. в И. при совершении таинств, по-видимому, существовало ошибочное мнение о допустимости по нужде заменять др. веществами виноградное вино и пшеничный хлеб в Евхаристии и воду при Крещении ( Maurer. 1874. S. 265). После того как зимой 1117/18 г. была впервые записана часть светских законов, исл. епископы Торлак Рунольвссон (1118-1133) и Кетиль Торстейнссон (1122-1145) после консультации с Лундским архиеп. Ассуром (Ассером) (1089-1137) и наиболее уважаемыми исландскими священниками провели кодификацию норм исландского церковного права (в 1123 или вскоре после - Jón Jóhannesson. 1956. P. 193). Этот свод, впоследствии известный как «Древние христианские законы», действовал в Скаульхольте до 1275 г., в Хоуларе - до 1354 г. «Христианские законы» регулировали отношения мирян и Церкви, а также базовые нормы христианского благочестия, в т. ч. крещение детей и погребение умерших, строительство и содержание церквей, правовое и материальное положение епископов и священников, почитание воскресного дня и церковных праздников, сроки и характер постов. Что касается вопросов брака, внебрачных связей и попечения о бедных, то они, хотя и являлись с самого начала предметом внимания Церкви, в этот период регламентировались светскими законами. Кроме того, и сами «Христианские законы» не были автономным правом Церкви: нарушение их норм подлежало юрисдикции светских судов и влекло за собой светское наказание (денежный штраф или изгнание). Сначала сферы церковного и светского не были четко разграничены, духовенство не представляло собой отдельной от мирян группы. |
| Итак, Таинства суть времена свидания души с Богом, точки, в которых Божество ощутительнейшим образом прикасается к человечеству. С сей стороны Таинства являются во всем свете – суть откровения, достойные Божества и необходимые для человечества, суть действия такие, с которыми ничто не может сравниться. Сколько действуют Таинства? С одной стороны, чрезвычайно много, а с другой, – очень мало. Много потому, что Божество через чувства сообщается с человеком, видимо прилагается ему; следствием сего прикосновения может быть святость, простирающаяся почти до обожения. Но можно сто раз принимать известное Таинство, например, приобщаться Святым Тайнам – и не быть святым. С сей стороны каждое Таинство действует очень мало, и это потому, что не исполняются условия. Сила Таинств подобна силе электричества, которое действует только там и на то, где и в чем соблюдены потребные для сего условия. Но со стороны Бога Таинства всегда действуют одинаково: многое или малое прикосновение их к нам зависит от состояния нашей души, и потому виной его мы сами. Это действие Бога через Таинства многим кажется материальным и несоответствующим философскому взгляду. Но так кажется тем, которые смотрят на это поверхностно; а в самой вещи это достойно Божества, благотворно для человечества и весьма сообразно с истинным философским взглядом. Здесь поверхностный взгляд соблазняется тем, что Божество сообщается с человеком через видимые вещи – скажем общее – через натуру; итак, может ли Божество действовать через натуру? Может, и обыкновенно через нее действует. Странным кажется нам – Бог действует через воду или же хлеб! Но эта странность существует только для тех, которые смотрят просто на сии вещества, как они с первого раза представляются чувствам; а что хлеб в существе своем?.. Что вода?.. Не сила ли Божия? И потому истинный философский взгляд ведет к тому, что каждое вкушение хлеба есть приобщение Божества. Каждая вещь в существе своем есть глагол Божий, и мы в видах видимых невидимо питаемся словом Божиим. Посему-то каждая вечеря истинного христианства должна доходить до такой вечери, должна к ней приближаться и уподобляться. Такого образа действий Божиих не замечают те, которые разъединяют Бога и мир – вещи и силы Божий. Но такого разъединения не должно быть. Бог наполняет весь мир и составляет существо всех вещей, без Него тварь – ничто. С сей точки Бог всегда действует: люди только не чувствуют этого и забывают, между тем как всякая вещь может освящать человека, и потому весь мир есть важное таинство – всеобщий и постоянный сакрамент (ритуал, обряд). |
|
|
