| Не вызывает сомнений, что такой выбор псалмов был обусловлен их текстами, так как в псалме 62 упоминается утро (стих 2: «Ты Бог мой. Тебя от ранней зари ищу я»), а в псалме 140 – вечер (стих 2: «...воздеяния рук моих – как жертва вечерняя»). Вместе с тем имеются известия, противоречащие таким сообщениям. Например, Амвросий (Послания XX 20) утверждает, что на утреннем богослужении пелся псалом 78, где отсутствует даже какой-либо намек на утро. А согласно Иоанну Златоусту (К Евреям. Беседа XV 4), ежедневно исполнялся псалом 6 (стих 7: «Утомлен я воздыханиями моими...»). Сюда следует добавить, что, по сведениям того же Иоанна Хризостома (На псалом CXLIV 1), в Антиохии во время причастия звучал псалом 144 (стих 15: «...Ты даешь им пищу их в свое время»). А если учесть и уже приводившиеся сообщения о том, что самым популярным песнопением для причащения считался псалом 33 (стих 9: «Вкусите, и увидите...»), то станет ясно, что ни о каком едином музыкальном репертуаре для литургии не может быть и речи. В каждой местности, в каждой церкви во время богослужений звучали свои песнопения, зависящие от тамошних традиций и вкусов. Очевидно, в то время существовало достаточно много местных «литургических певческих уставов». Об одном из авторов подобного «устава» сообщает Геннадий (О славных мужах, 80), писавший в конце V века. Он рассказывает о неком Мусее, священнике Марсельской церкви, «человеке образованном в Божественном Писании», который с позволения своего епископа сам выбирал псалмы, «приличествующие праздничным дням всего года». А в течение первых пяти веков христианства существовало бесчисленное множество таких священников. Христиане подобно иудеям искренне верили, что земное богослужение – отражение и точная копия небесного (см.: Беседа I: «Небесные гимны на земле»). Вся природа и все живое славит своего Единого Творца и обращается к Нему с мольбой. Поэтому вне зависимости от того, где совершается богослужение – на земле или на небесах, оно имеет одну общую цель, а потому едино. |
| Святитель Кирилл Иерусалимский пишет: «Мы верим, что превеликая будет польза душам, о которых моление возносится в то время, как предлежит Святая и Страшная Жертва» . На проскомидии совершается молитва о здравии и за упокой с изъятием частиц из просфоры, которые в конце Литургии опускаются в святую Чашу с Божественной Кровью Спасителя с молитвой «Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею Честною, молитвами Святых Твоих» , как заповедовал божественный апостол: «Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха» (1 Ин. 1:7). Гласное поминовение происходит на Литургии на сугубой и заупокойной ектениях, но особо важным моментом является поминание после эпиклезиса, во время пения «Достойно есть». Помянув святого Предтечу, апостолов и святого дня, Церковь предлагает нашему вниманию сотворить молитву ради «всех усопших о надежди воскресения жизни вечныя» . Данная молитва, входящая как обязательная в состав чина Литургии, не исключается в праздничные дни, что дает возможность донести радость торжества до почивших, сотворив негласное, тайное поминовение. Святитель Афанасий раскрыл особую важность заупокойного поминовения на Литургии. «Так, и на сугубой ектении сначала возноситься моление о прежде почивших отцех и братиях наших, а потом уже о милости, жизни, мире, здравии и спасении живых. Так, по освящении Святых Даров сначала совершается поминовение всех усопших, а потом поминовение всего епископата православных и прочих живущих на земле членов Церкви» . Два богослужения полностью посвящены заупокойному служению — Вселенские поминальные субботы перед неделей о Страшном суде и Пятидесятницей. В эти дни Устав предписывает оставить службы минейных святых, исключением станет только служба храмового святого, память которого выпадет в эти дни, тогда поминание переносится на предшествующую субботу или четверг. (Типикон 49 глава, «в субботу мясопустную»). В эти субботы ради удовлетворения чувств молящихся поется после вечерни великая панихида. Именно на неё стоит перенести все гласные чтения помянников. |
| Содержат многие предания отеческие, и то хорошо, но заповедь Божию, например о любви и снисхождении к ближнему, разоряют». Спасут ли душу жертвователя крупные пожертвования на храм Божий, на ризницу или исключительно только на колокол, если жертвуемая почтенная сумма незаконно составилась из денежек и копеек нищей братии, а сия зарабатывает кусок хлеба потом и кровью, с потерею здоровья, с горем семьи и нуждою; если значительный пожертвованный капитал жертвователя есть плод обмана, обмера, обвеса, задержки или утайки чужих трудовых денег? Нет, как бы велики пожертвования ни были на храм ли Божий или на колокол, но если жертвователь не имеет любви к ближнему – пользы ему, спасения его душе нет и не будет. Говорил в свое время св. апостол Павел: если я раздам все имение мое и отдам ради Христа тело мое на сожжение, а любви к ближнему не имею, нет мне в том никакой пользы ( 1Kop. XIII, 3 ). Бог не нуждается в наших пожертвованиях и угождениях; но Он Сам дает всем и всему жизнь и дыхание и все ( Дeяh. XVII, 25 ). Он дает богатство человеку, внушая ему позаботиться о людях, особенно близких по вере и крови ( Гaл. VI, 10 ). Милости хочу, а не жертвы ( Oc. VI, 6 ), говорит Бог. Или делают еще богатые взносы на вечное поминовение в храм по завещанию, а своих родных оставляют без всякой помощи. Полезна ли душе такая жертва? Есть такие православные особы, которые, заказавши заупокойную литургию, во время ее не допускают гласного поминовения чужих покойников. Моя, дескать, заказная служба. Как будто бы молитва других за своих усопших и в самом деле повредит душе поминаемого ими. Где же тут любовь к ближнему? Или не бывает ли того, что мы как-то с презрением смотрим на иноверцев-христиан, инакомыслящих; называем нехристями, чуждаемся их, насмехаемся над их обрядами, учением? Разве это по-православному? А сами хвастаем своим Православием, хотя живем-то не вполне по-православному. Или иные в церковь Божию неопустительно ходят и, кажется, с особенною любовью посещают каждодневно утреннее и вечернее богослужение и Божественную литургию. |
| Таким образом, еврейская музыка, рассчитанная не на разнообразие, а на силу звука, имела характер громящий и пронзающий. Талмуд говорит, что когда играли в храме, было слышно до Самарии 29 . Климент Александрийский сопоставляет еврейскую музыку с греческой, именно с дорическим напевом 30 , который лег в основу нашего 1-го гласа. Во всяком случае пение было диатоническим, но не энгармоническим или хроматическим 31 . Высокие голоса, может быть, назывались halomoth, «по-девичьи» (soprano), как надписываются некоторые псалмы (слав. «о тайных»), низкие – «по восьмой» (октавой, слав. «о осмей»); первые тоны выражали радость, а вторые печаль: большей частью псалмы с первым надписанием радостного характера (например, Пс.45 ), а вторые – скорбного (например, Пс.6 «Господи да не яростию» и Пс.12 «Доколе Господи»). Псалмы восхождения должно быть, соединяли в себе все тоны, начиная от самого низкого и оканчивая громким forte 32 . Светильники и каждение Одновременно с ежедневной утренней и вечерней жертвой в первой части храма, на его дворе, не оставлялись без богослужения и две другие части храма – святилище и святое святых, только богослужение здесь было благоговейно-безмолвным. В святилище утром первосвященником или священником совершалось приготовление (евр. hetiv. собств. благоукрашение, слав. «устрояет») светильников 33 для вечернего возжжения их, а вечером самое возжжение их на всю ночь 34 . Возможно, что отсюда христианская вечерня получила название «светильничной» службы, λυχνικòν (название усвояемое ей уже памятниками IV в.) 35 . В то же время совершалось каждение фимиамом на алтаре кадильном, стоявшем пред самой завесою святого святых и потому принадлежавшем скорее этому последнему, чем святилищу 36 . Происходя, таким образом, в святейшей части храма, это каждение считалось такой же жертвой, как жертва кровавая 37 . Отсюда, может быть, наша утреня и вечерня получили каждение в начале. Обряды праздника Кущей Не останавливаемся на еврейских праздниках, достаточно известных каждому. |
| На этом постижение Истины в стихотворении не заканчивается. И. Бродский проводит теперь побуквенный поэтический анализ имени ИСААК: По-русски «И» — всего простой союз, который числа действий в речи множит (похожий в математике на плюс), однако, он не знает, кто их сложит. … Что значит «С» мы знаем из к у с т а: «С» — это жертва, связанная туго. А буква «А» — средь этих букв старик, союз, чтоб между слов был звук раздельный. По существу же, — это страшный крик, младенческий, прискорбный, вой смертельный (I, 280) А сдвоенная, строенная буква «А» превращается в «вопль страшной муки», в вопль сжигаемой жертвы: «Объяло пламя все суставы «К» и к одинокой «А» стремится прямо!» Но не вздымает нож ничья рука, чтоб кончить муку, нет вблизи Абрама. Пол-имени еще в устах торчит. Другую половину пламя прячет. И СновА жертвА на огне Кричит: вот то, что «ИСААК» по-русски значит. (I, 280) Действие множится, плюсуется, «И СновА жертвА на огне Кричит». И это происходит снова и снова. Жертвоприношение происходит постоянно. Чудо слова опять приводит поэта к Истине. Как грехи человеческие ежедневно распинают Христа, так и ежедневно в церквах совершается Жертва Вечерняя, совершается таинство Евхаристии. Прикоснувшись к Библии, взяв библейский сюжет для стихотворения, И. Бродский вступил в священное пространство и священное время, более того, он соприкоснулся с вечностью. Исторические события, века и тысячелетия, сосредоточились в одном месте и в одно время. Гора Мориа, на которой были Авраам и Исаак, становится и горой Синай с горящим кустом неопалимой купины, и горой Голгофа, где произошла крестная казнь Иисуса Христа. А постоянно свершающаяся Жертва говорит о жизни Церкви от апостольских времен вплоть до конца мира. И если вспомнить, что Голгофа по преданию является могилой Адама, то мы получим икону истории человечества с точки зрения вечности. Именно на иконе диахроническая цепь событий представлена синхронно. Дан миг вечности, в который уложены все времена. И. Бродский интуитивно, силой полученного дара слова, создал стихотворение «иконного» вида. Можно сказать, что поэт внутри своего стихотворения сделал скачок из «хронотопа» в «иконическое время» и в «иконотопос». Время и пространство преображаются. |
| Перевод: Ты искупил нас от законного проклятия драгоценною Твоею кровью. Пригвожденный ко кресту и копьем пронзенный, Ты источил бессмертие людям. Спаситель наш, слава Тебе! «Разделиша ризы Моя себе» Разделиша ризы моя себе, и о одежди моей меташа жребий. Боже, Боже мой, вонми Ми, вскую оставил Мя еси? Перевод: Разделили одежды мои себе и об одеянии моём бросали жребий. «Разбойника благоразумнаго…» Разбойника благоразумнаго, во едином часе раеви сподобил еси, Господи, и мене древом крестным просвети, и спаси мя. Перевод: Разбойника благоразумного в тот же день Ты рая удостоил, Господи. И меня древом Крестным просвети и спаси меня. Боже, Боже мой, внемли мне, для чего Ты оставил меня? «Благообразный Иосиф…» Благообразный Иосиф,/с древа снем пречистое Тело Твое,/плащаницею чистою обвив,//и вонями во гробе нове покрыв положи. Перевод: Благородный Иосиф, с древа (с Креста) сняв пречистое тело Твое, чистым полотном обвив и помазав благовониями, в гробнице новой положил. «Да исправимся молитва моя» Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою, воздеяние руку моею, жертва вечерняя. Господи, воззвах к Тебе, услыши мя; вонми гласу моления моего, внегда воззвати ми к Тебе. Положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих. Не уклони сердце мое в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех. Перевод: Да направится к Тебе молитва моя, как дым кадила, поднятие рук моих – как жертва вечерняя. Господи! я воззвал к Тебе, услышь меня: внемли голосу мольбы моей, когда я взываю к Тебе. Положи, Господи, охрану устам моим и огради дверь уст моих. Не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым для извинения дел греховных. «Ныне Силы Небесныя» Ныне Силы Небесныя с нами невидимо служат, се бо входит Царь Славы, се жертва тайная совершена дориносится. Верою и любовию приступим, да причастницы жизни вечныя будем. Аллилуиа. Перевод: Ныне Силы небесные с нами невидимо служат, потому что вот входить Царь славы, вот Жертва, таинственно совершенная, сопровождается ангельскою охраною. С верою и любовию приступим к Ней, чтобы сделаться участниками жизни вечной. Аллилуиа. «Объятия Отча» |
| Озарившись созерцанием великого события, возвратимся, возлюбленные братия, в домы наши и унесем с собою глубокие, спасительные думы, ударяя этими думами в сердца наши. Мы воспоминали, мы живо созерцали деяние божественной любви, деяние, превысшее слова, превысшее постижения. На эту любовь мученики отозвались потоками крови своей, которую они пролили, как воду; на эту любовь отозвались преподобные умерщвлением плоти «со страстъми и похотьми» ( Гал. 5:24 ); на эту любовь отозвались многие грешники потоками слез, сердечными воздыханиями, исповеданием своих согрешений, и почерпнули из нее исцеление душам; на эту любовь отозвались многие угнетенные скорбями и болезнями, и эта любовь растворила скорби их Божественным утешением. Отзовемся и мы на любовь к нам Господа нашего сочувствием Его любви: жизнью по Его всесвятым заповедям. Этого знамения любви Он требует от нас, и только это знамение любви Он приемлет от нас. «Аще кто любит мя, – сказал Он, – «слово мое соблюдет: не любяй мя, словес моих не соблюдает» ( Ин. 14:23–24 ). Если мы не отзовемся на любовь Господа к нам любовью к Нему, то кровь Богочеловека не пролита ли за нас напрасно? Не напрасно ли за нас истерзано Его всесвятое Тело? Не напрасно ли возложена на крестный жертвенник и заклана великая Жертва? Всесильно ходатайство ее за нас во спасение; всесильна и жалоба ее на тех, которые пренебрегут ею. Глас крови праведного Авеля восшел от земли на небо и предстал Богу с обвинением на пролившего эту кровь; глас великой Жертвы раздается среди самого неба, на самом престоле Божества, на котором восседает великая Жертва. Глас жалобы Ее есть вместе и Божие определение, изрекающее вечную казнь врагам и презрителям Сына Божия. «Кая польза в крови моей: внегда сходити ми во истление?» ( Пс. 29:10 ) вещает всесвятая Жертва, обвиняя христиан, искупленных Ею, принявших цену Ее в себя, низвергших Ее вместе с собою в смрад греховный. Ужасное преступление это совершается всяким, кто «взем уды Христовы, свои душу и тело, искупленные Христом и принадлежащие Христу, творит их уды блудничи» ( 1Кор. 6:15 ) разнообразным совокуплением со грехом. «Не весте ли, – говорит апостол, – яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? Аще кто храм Божий растлит, растлит сего Бог» ( 1Кор. 3:16–17 ). Аминь. |
| Так вот, Илия живет у вдовицы в Сарепте Сидонской, и у нее не исчезает, по благословению Божию, масло в сосуде и небольшое количество муки, которым питается она, ее сын и Божий человек. А до того, прежде чем пересох поток Хораф, возле которого в пустынном месте жил Илия, Божиего человека кормит ворон, принося ему хлеб и мясо. Очень важный момент: ворон – плотоядная птица, она мясо ест. Но по повелению Господню она кормит Божиего человека, принося ему хлеб и мясо. Животные кормят Илию, женщина кормит Илию и не оскудевает у нее пища… Даже ангелы кормят Илию. Перед тем, как пойти на гору Хорив разговаривать с Богом, Илия вкусил принесенной ангелом чудесной пищи – лепешки и питья. В крепости пищи этой он прошел 40 дней, не останавливаясь. Но прежде смирил жрецов вааловых и совершил нечто чудное для нашего ума: показал им, Кто Господь, вызвав жрецов на духовный поединок. Это очень распространено было между святыми, когда святые встречаются с волхвами, демонослужителями или поклонниками диавола – не играющими в это, а настоящими служителями темных сил, обладающими силой, энергией, бесовской прозорливостью, злой властью над жизнью. Когда святые сталкиваются с ними, происходит духовная война. Илия воевал со жрецами вааловыми. Он сказал, чтобы они низвели огонь на жертву, если смогут, если их бог это может. И они до заката солнца кололи себя ножами, прыгали вокруг жертвенника и молились: «Услыши нас, Ваал, услыши нас, Ваал». И Илия доказал, Кто есть настоящий Бог. По слову его положили на каменный жертвенник жертву, окопали ее рвом, вылили воды… Илия сказал: «Удвойте». Налили еще воды на жертвенник. «Утройте». Утроили налитую воду. И вот во время, когда в храме приносится вечерняя жертва, что очень важно – потому что это время действия Божия: времена богослужения – это времена особого действия Божия… так вот, во время, когда в храме приносится вечерняя жертва, Илия воззвал к Богу, и Бог услышал его: огонь сошел на жертву, и пожрал и жертву, и камни, и воду, и всё вокруг. Нож в руке Илии над жрецами вааловыми – дело Божие: Бог не только милует, но и карает |
| А ещё бывает так, что человек ищет ответ на мучающий его вопрос, но все получаемые ответы его не удовлетворяют, не кажутся убедительными и не могут утолить жажду понимания. И в какой-то момент находится фраза, образ, аллегория, которая точно ложится в заготовленное место души, — точь-в-точь как подошедшая фигурка в тетрисе! В моей жизни такое случалось нередко. Например, мне никак не удавалось осознать значение долгих вечерних богослужений и особенно — чтения длинных-предлинных канонов. Я получал разные ответы, но удовлетвориться ими не мог: ведь знать правильный ответ согласно катехизису и прочувствовать его правильность разумом и сердцем — это разные вещи. Я мог заглушить на время «неблагочестивый» вопрос, но этого было мало. Мне объясняли, что многие моменты богослужения представляют собой символическое воспоминание о событиях священной истории, но я никак не мог понять, зачем постоянно это напоминать и, тем более, делать это в такой иносказательной форме. Как «книжному» человеку мне гораздо понятней и информативней об этом читать. Мне объясняли аллегорией: литургия — это жертва Бога нам, а долгая вечерняя — это наша жертва Богу; мы стоим, жертвуя временем и усталостью в ногах, и это принимается Богом. Мне это тоже было совершенно не понятно: зачем Богу наша усталость в ногах и боль в пояснице? Разве это то, чего Бог хочет от любящих Его? Меня сильно смущало многословие канонов, постоянные повторения одних и тех же смыслов и многоречивые витиеватые «пируэты», очевидно, радовавшие византийский слух. Я недоумевал — как это может быть нужно Богу? Я привык говорить по сути, не люблю расшаркивания и бурные проявления чувств в словесной форме. Даже поздравительные речи и многоэтажные тосты претят моему эстетическому чувству, заставляя меня говорить в лаконичном стиле: «Поздравляю, Пух!». Мне было неуютно от мысли, что Бог требует постоянно возносить Ему хвалы и сложносочинённые комплименты. Сразу возникали ассоциации с честолюбивыми властителями, которыми кишит история, требовавшими их превозносить, славить и всячески чествовать. Это плохо вписывалось в парадигму отношений любящего Отца и верных детей, искренних в своей любви. |
| – ст. 9-й: Господне (только от Господа) есть спасение (: да будетъ же) и на людех твоих (на всех верующих и избранных Твоих от всех стран и времен) благословение Твое! Заключение первой, как отчасти и всякой другой, «славы»: слава Отцу, и Сыну, и Св. Духу: аллилуиа (трижды). И ныне и присно, и во веки веков, аминь: аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа: слава Тебе, Боже (трижды и «аллилуиа» тройное и припев: «слава»...)! И тотчас следует малая эктения: Повторение выражаемого в «великой эктении» приглашения к молитве: паки и паки (еще и еще) миром Господу помолимся; Общее прошение, заимствуемое из «великой же эктении»: заступи, спаси... Заключение из той же эктении: Пресвятую, Пречистую… с обыкновенным припевом: Тебе, Господи, и с возгласом священника : яко Твоя (Господи) держава и Твое есть царство… После « малой эктении », на « воскресной вечерне» читается вторая и третья слава первой кафизмы, с повторением той же самой, после каждой «славы», эктении, и уже после третьей малой эктении поётся: Господи, воззвах к Тебе 70 ...; на «праздничных же вечернях» это пение следует прямо за первою «малою эктениею», так как две последние «славы» первой кафизмы на этих вечернях не читаются. 71 Пение псалма: «Господи, воззвах к тебе»… и проч. с стихирами § 48. Псалом : Господи, воззвах к Тебе … (140) употребляется на «вечерне» вместе с тремя другими (141-м, 129-м, 116-м), и первые два стиха его непременно поются на какой либо из 8-ми гласов, смотря т.е. по тому, какой следует по «октиоху», или какой полагается в «минеи». При пении, стихи эти подразделяются на три отдела, и, после каждого отдела, повторяется «припев», заимствуемый из 1-го стиха; Отдел. 1-й: Господи, воззвах (я взываю) кТебе, услыши мя: Припев: услыши мя, Господи! Отдел. 2-й: Господи, воззвах к Тебе, услыши мя, вонми (внемли) гласу моления моего, внегда (когда нужно и должно) воззвати ми к Тебе: IIpuneb: услыши мя, Господи! Отдел. 3-й: Да исправится (исправною, достойною явится, пусть благоговейно вознесется) молитва моя, яко кадило (как фимиам, или дым кадильный) пред Тобою; воздеяние руку моею (а возношение, поднятие рук моих, в знак усердия моей молитвы, да будет, как) жертва вечерняя(приносившаяся в ветхозаветные времена каждый день, за спасение людей и в благодарность спасающему Господу): |
|
|
