| Поддержите нас! Перевод картой: Другие способы платежа: Версия для печати Комментарии 31.08.2016 - 12:12 Жил в Штатах. Перед входом : Жил в Штатах. Перед входом каждого частного дома постоянно висит национальный флаг. Он не снимается НИКОГДА, только приспускается в дни трагедий. Даже вечеринка соседей начинается с пения ноционального гимна. Встают и гордо поют все. При этом многие могут не знать не то, что где находится та или иная страна, а что она вообще есть на свете. Но все знают, что лучше Америки нет и не может быть ничего. 31.08.2016 - 15:53 Не надо гордиться, это худший : Не надо гордиться, это худший из смертных грехов. Свою страну надо любить, осознавая, что это Божий дар, который, если не ценить, Давший ведь может и отобрать. Американский патриотизм бывает и болезненный и пупоцентричный, и прегордый. Без разбору учиться такому неправильно и даже погибельно. Кроме того, не так с американским патриотизиом всё безоблачно. Отдельные деятели ведут себя не- и антипатриотично, грозятся (на камеру) покинуть страну, если какие-то политические процессы пойдут " не так " . Прямо сейчас происходит скандальчик из-за того, что один футболист демонстративно отказался вставать при исполнении гос. гимна - и отчасти находит сочуствие. 01.09.2016 - 16:35 Михаилу Тарусину: нет, не : Михаилу Тарусину: нет, не перед каждым частным домом флаг, разве что в каком-то патриархальном городишке консервативного штата. А то ещё вывешивают декоративный флаг, с цветочками или Винни-Пухом, а случается увидеть и Весёлый Роджер. " Но все знают, что лучше Америки нет и не может быть ничего " - это же и неверно, и просто глупо, и закрывает за ненадобностью небесное отечество. Но есть и здоровый патриотизм, не весь ещё вышел. Добавить комментарий Электронное периодическое издание «Радонеж.ру» Свидетельство о регистрации от 12.02.2009 Эл ФС 77-35297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Копирование материалов сайта возможно только с указанием адреса источника 2016 © «Радонеж.ру» Адрес: 115326, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 25 Тел.: (495) 772 79 61, тел./факс: (495) 959 44 45 E-mail: info@radonezh.ru Дорогие братья и сестры, радио и газета «Радонеж» существуют исключительно благодаря вашей поддержке! Помощь |
| Это всё они правильно устроили: тем триумфальней надо было встретить Ленина, что его будут поносить за проезд через Германию. Предъявляя членское удостоверение ИК, Гиммер сумел всё осмотреть, проникнуть повсюду, а затем и в царские комнаты, единственный тут не командированный исполкомовец. На днях потерявший сына Чхеидзе сидел понуро-потерянно, дремля, а вечно весёлый Скобелев как всегда сиял и шутил. А Церетели – вообще отказался приехать, из принципа. Поезд в этот раз опоздал ещё больше, долго ждали. Но вот подошли фонари паровоза, с дальнего конца перрона раздалась марсельеза, приветственные крики – и оттуда сюда пошли, пошли под музыку, между шпалерами, не различить, но со многими цветами. А впереди суетился Шляпников как церемониймейстер: „Позвольте, товарищи, позвольте!… Дайте, товарищи, дорогу!… Дайте же дорогу!” Чхеидзе и Скобелев стали в позы посреди царской комнаты. Крепкие парни донесли Ленина на руках до самого входа. А сюда Ленин даже не вошёл, а семеняще вбежал, как будто не с поезда, а на поезд, – в круглой чёрной шляпе, сам рыжий, – и Коллонтай поднесла ему красный роскошный букет. Ещё за ним вошли десятка три, один молодой курчавый мешковатый, сунули и тому букет, но много меньше, – и большевики заперли входную дверь, не пуская с перрона лишнюю публику. А дверь от вокзала и так заперта, только она стеклянная широкая двустворчатая, и через неё глазели многие, впритиску. На середине комнаты Ленин, в порыве движения, почти наткнулся на Чхеидзе, неожиданное препятствие, и остановился. Может быть, узнав Чхеидзе, клятого им уже много лет, он не задержался бы, – но Чхеидзе, в своей глубокой угрюмости, начал приветственную речь. Однако радостных слов там было мало, а уже с третьей фразы зазвучало, что для защиты революции необходимо не разъединение, а сплочение рядов демократии, идти сомкнутыми рядами для закрепления революционных завоеваний, защиты от посяганий, и Исполнительный Комитет надеется, что эти цели разделяет и приветствуемый. А Ленин, сильно возбуждённый встречей, даже из приличия не внял этому нравоучению ни минуты, даже не смотрел на Чхеидзе, а уверенно покрутил быстрой головой, поправил цветы в букете, глянул на лепной потолок, на стоящих в этой комнате, ища аудиторию, и, кое-кого всё же тут насчитав, а ещё любопытных за стеклянной дверью, ответил им: |
| А земля? Земля!!! Вся донская земля – достояние казачества, добыта кровью предков, и много раз оплачена тяготами казачьей службы. И все недра земли, вся соль в озёрах, и леса, и промысловые рыбные ловли – Войску! И земли государственные, удельные, монастырские, церковные – Войску! Однако вот беспокой: жили у нас пришлые на Дону, кацапы и хохлы, как у Христа за пазухой, плодились, хлебопашествовали, наполняли степи, гоняли быков, скупали овец, рыбу, – а вот уже их наросло больше, чем нас, казаков, – и им тоже землю? Другое б какое время и место – отпожаловали б им иначе, но после революции слишком круто не погуторишь. А вот что: помещичьи земли, они бывшие казачьи, да раздарены царями, – выкупить на средства государства, и раздавать по соглашению: и казакам (какие удобны казачеству – в первую очередь ему), ну и крестьянам. И надельные крестьянские за ними – чего им ещё? И не будь в Ковынёве казачье сердце – возмутился бы: эй, слишком много тянете, станичники! А на казачий погляд – так вроде и справедливо. А – казачья служба? А – нет больше силов вытягивать нам такую! Теперь – свобода пришла! Теперь – отменить поголовную казачью повинность, а – наравне со всеми в России. (Но – только в кавалерии! и только под командой казачьих офицеров!) И снаряжение казаков – за счёт казны. И при выходе казака на службу – платить пособию. (А налоги – не нам бы платить, а с тех, кто побогаче.) А теперь – по всему Войску выбирать Круг! И казачкам нашим – выбирать с двадцати лет, как и казакам, наши бабы того стоют! А Кругу собраться – в маю, на неделе по Троице,- и за 200 лет снова выберет Атамана донское народоправство! Волошинов – так и будет временным атаманом до Круга, и Областному комитету, и Военному отделу – ему подчиняться. А от казачьего населения оставим и свой Исполнительный комитет – и он за всеми делами до Войскового Круга последит. Пошёл гутор весёлый! Распрямился от первого ошелома Старый Дон! – Нет, брешут вашего отца дети! Море вброд перебредём, а не поддадимся! – Прикор о т вам даём! Стерягись! 98 (фрагменты народоправства – тыловые гарнизоны) |
| А просто недобросовестная реклама, - кто защитит нас от неё? От рекламы болеутоляющих средств, например? На экране пожилой человек стонет от боли в пояснице, - ему чем-то мажут спину, и он тут же, бодрый и весёлый, бежит куда-то, да ещё и с огромным чемоданом: эффект моментальный! Разве те, кто создавал этот ролик, не понимают, как они вредят больным? Ведь такое лекарство только снимает боль, а причина-то болезни остаётся! Человека учат не лечиться, но переносить болезнь на ногах. Сейчас, слава Богу, с экранов исчезла реклама алкоголя и табака, но реклама болеутоляющих средств или пресловутое снадобье «Ловелас - в постели ас», а также нечто подобное, рекламируемое кандидатом в президенты К. Собчак, могут принести не меньший вред. Выходит, что именно реклама устанавливает уровень физического и нравственного здоровья нации! Последняя новинка - банковская реклама: кредиты, залоги и тому подобные финансовые операции, разобраться в которых неспециалисту просто немыслимо. Чтобы верно оценить такую информацию, нужно обратиться к финансисту-профессионалу, к адвокату, - иначе велика вероятность оказаться обманутым. Мы-то хорошо знаем, что в таких случаях слишком доверчивым быть не приходится, - но почему же столь опасная реклама попадает на экраны? В своё время один из наших прежних вице-губернаторов проводил круглый стол по вопросам воспитания молодежи. Я тогда спросил: «Почему в городе появляется столь безнравственная и уродливая реклама? Неужели нельзя этот процесс проконтролировать?» И вице-губернатор мне ответил: «Но у нас же нет цензуры, мы не вправе ничего запретить! Можно, конечно, подать на рекламистов в суд, но пока соберёшь нужные документы, пока дело начнётся, реклама, о которой шла речь, уже заменится новой... Тут пока исправить ничего нельзя...» Поразительно! Невольно возникает вопрос: кому выгодно такое положение дел? Почему, как только ставится вопрос о контроле над информацией, в ответ тут же поднимаются крики: «Это цензура!.. Вы хотите вернуть цензуру!..» Хотя, между прочим, в области политической информации цензура как существовала, так и существует по-прежнему... Хорошо, давайте не будем употреблять слово «цензура», скажем - «нравственный контроль»... Почему тот же ФАС не скажет более строго и четко: «Нет, извините, эта реклама по нравственным критериям не годится!» |
| …Средиземное море. На рассвете очень красиво. Стоишь по щиколотку в теплой воде: легкое прикосновение волны, мягкий песок под ногами. Слегка розовое небо, тишина вокруг. Ещё несколько мазков из палитры Небесного Художника – и ты вплываешь в новый день. В душе благодарность – без берегов, без границ... Благодарность больше, чем ты сам. Благодарность за красоту и гармонию, за то, что даётся даром и не имеет цены. Благодарность Художнику, Мастеру, Творцу и Небесному Отцу… Диакон Арсений Шульгин Мой отец был художником. Он искал равновесие в цвете, в сочетании линий и теней. Он искал чудо на холсте, чудо, которое он подарит всем и которое сможет смягчить нашу общую трагедию жизни здесь, на земле – боль, предательство и, самое главное, одиночество. Для меня он всегда был кудесником, способным на любое волшебство. Это ощущение не покидало меня до самой его смерти, и даже сейчас мне иногда кажется, что он по-прежнему смешивает краски, разбавляя мою реальность. Первое чудо он совершил, когда мне было лет 7. «Эй, сынок, а ты знаешь, что я могу наколдовать всё, что хочешь? Ну, например, модельную машинку?» «Жигули» первой модели – дверцы открываются и капот. Чего еще желать мальчишке в семь лет? «Акалай- макалай! Раз, два, три! Ну, а теперь иди и ищи под подушкой». Не помню, чему я больше удивился – машинке или умениям отца. Удивительно, что только лет в 20 мне пришла в голову мысль, что машинку под подушку можно было просто заранее подложить. Я никогда не сомневался в нем, а когда сомневались другие, удивлялся, как можно не верить в моего отца, ведь он настоящий кудесник? Я переживал, когда с ним неуважительно разговаривали, но успокаивался, когда видел, как мой отец покрывает любое недоверие или хамство в его адрес снисхождением и прощением. «Прощение – начало самой страшной мести», – так он говорил. Моя жизнь шла под его флагом. Под нашим флагом. Я ничего не боялся, а это очень важно для ребенка, и особенно для подростка – ничего не бояться, то есть знать, что есть крепкий тыл, знать, что мудрый отец всегда подскажет, поможет, разделит с тобой свое время и будет в твоей жизни всегда рядом – сильный, мудрый, весёлый и надёжный. Лучшего друга подростку не сыскать. Он не будет с тобой соперничать, не будет отбивать твоих подруг, не будет подтрунивать над тобой в компании и самоутверждаться за твой счет. |
| Между Пасхою и Пятидесятницею отправлялся с шумными обрядами и танцами праздник городских гильдий: каждая гильдия выбирала на год себе в так называемые короли того, кто попадал лучше других в цель. На троицын день праздновался весёлый maygreuen. Каждое воскресенье летом, по поводу стрельбы в цель, собирался народ – тут и пьянство, и волокитство, и драки. В ночь на Иванов день вся Ливония освещалась потешными огнями; шумное веселье охватывало и дворцы, и деревня. Зимою, на святках праздновалась ёлка; вокруг неё собирался народ на игры и пляски; шла шумная попойка. Так проводили время ливонцы. Ливонские женщины приобрели везде репутацию весёлых, доступных, сластолюбивых. Современные любители прекрасного пола смотрели на Ливонию, как на обетованную землю. С принятием протестантства, – положение простого народа не только не облегчилось, но делалось нестерпимее. Роскошь, хвастовство, обжорство истощили доходы дворянства; нуждаясь в увеличении средств, они безжалостно налегали на порабощённых поселян. Туземец привык видеть немца не иначе, как с бичом в руках над своею шеею. Замотавшись, запутавшись в делах своих, немец добывал себе средства вывернуться и продолжать прежнюю комфортную жизнь, вымогая у бедного крестьянина ударами бичей и разными муками лишнюю против прежней пропорцию хлеба, кур, мёда. И в то время, когда у дворян и у горожан на их празднествах разливалось бочками пиво, бедные чухны и латыши питались скудным толокном и, в случае неурожая, грызли древесную кору да корешки. 38 Ко всему этому, ливонские владельцы жили между собою в несогласии; и всегда такие несогласия, проявляясь своеволиями разного рода, отзывались на крестьянах отягчением их горькой участи. Надобно вообще заметить, что, при веселости образа жизни, при распущенности нравов, в характере ливонских немцев было много зверского, жестокого, не сострадательного. Памятниками тогдашних нравов могут, между прочим, служить скелеты замурованных заживо людей, находимые во многих местах Ливонии. Так в 1774 году в Риге, в церкви св. |
| «У нас раньше всё бул о – и гармошки, и балалайки, и шарманки были. До войны дед- дударь был, на дудке играл» (х. Песчаный). «Раньше скрипки были, балалайки. Меры были зярно мерить – нясуть их и об меры эти бьють. Кто возьмёть вядро, кто тазок возьмёть. Музыка была такая, на ложках, на бубене играли» (х. Мрыховский). «На половниках и на ложках играли, мужчины свистели» (г. Белая Калитва). «Раньше собирались – двадцать-тридцать гармоней было на улице, во как!» (ст. Мелиховская). «У нас большая родство была! На Масленицу сёстры, мама, дед беруть рогачей, лопатки, сечки – ну, чё в печку/необходимо/– и стоять с ними, а вон играя/песни/. А тёща блины печёть» (п. Жирнов). «Когда музыки нет, то беруть бабы в едры и так сидять «трынды-рынды», об одно ведро, доску стиральную, косу и руб ель – стукають по дну и «трам-там». Сидять доярки и «трынды-дынды», по морозу пляшуть. – Покажите! – Не, я не буду! У меня такой профессии не был о!» (х. Артамошкин). «Сейчас гуляють «га-га-га». Ну, нищег о, только «га-га-га»! Я сидела, сидела: ну, что-т эта за гулянья! И спросють: – «А где это такой смех? День рожденья или щего гуляють?» Раньше песни – по хутору звон звенел, а сейчас «га-га-га», одни рассказы и больше нищег о. Нету сейчас песни по хутору!» (х. Почтовый). «Как ковры, паласы, телевизоры появились – всё, не стали гулять» (ст. Нижнекундрюченская). «Кто может первым посмеяться над собой …». (Или : « Не всё ж серьёзно! Надо когда и посмеяться!») Казачий юмор. В хуторе Сафронове сохранилась легенда о «хуторе Вшивом»: «Эту песню в Весёлом хуторе, веселяне пели. В старое время Екатерина Вторая проезжала, и назывался этот хутор тогда Вшивый. А песни хорошо пели. И вот она говорит: – «Это не Вшивый, это хутор Весёлый!» Вот так и назвали после Екатерины» (Е.И. Зипунникова). Неистребимый оптимизм, умение посмеяться над собой, разрядить обстановку вовремя сказанной шуткой – характернейшие черты казачьего мировосприятия. Они же породили массу забавных ситуаций и весёлых рассказов: «Мы один раз на работе подрались за песню! У нас «отделение»/совхоза/было, картошки много надо убирать. Вот, убираем в машины. И был такой Николай, мы с ним гуляли вместе. И он мене знает, что я много песен знаю. Он: – «Люба, иди, там золотовские бабы поют. Песни там повыучишь!» И я пошла. Ну, они меня начали: «мы т ак, а ты не т ак поёшь». И бабка одна камень достала/бросила в рассказчицу/» (х. Чебачий). |
| Кряхтят. Упираются. Ворчат. А медведица всей пятернёй то по брюху, то по бокам: блохи кусают!.. Послюнил я палец, поднял — ветер на меня тянет. Перехватил ружьё половчее. Смотрю. От уступа, на котором были медведи, до другого уступа, пониже, лежал ещё плотный нестаявший снег. Дотолкались медвежата до края, да вдруг и скатились по снегу на нижний уступ. Медведица перестала брюхо чесать, перегнулась через край, смотрит. Потом позвала тихо: «Рррмууу!» Покарабкались медвежата наверх. Да на полгорке не утерпели и схватились опять бороться. Схватились — и опять покатились вниз. Понравилось им. Выкарабкается один, ляжет на пузечко, подтянется к краю — раз! — и внизу. За ним второй. На боку, на спине, через голову. Визжат: и сладко, и страшно! Я и про ружьё забыл. Кому же придёт в голову стрелять в этих неслухов, что штаны себе на горке протирают! Медвежата наловчились: схватятся и катятся вниз вдвоём. А медведица опять раздремалась. Долго смотрел я на медвежью игру. Потом вылез из-за камня. Увидели меня медвежата, — притихли, во все глаза глядят. А тут и медведица меня заметила. Вскочила, фыркнула, вскинулась на дыбы. Я за ружьё. Глаза в глаза смотрим. Губа у неё отвисла, и два клыка торчат. Клыки мокрые и от травы зелёные. Вскинул я ружьё к плечу. Медведица схватилась обеими лапами за башку, рявкнула — да вниз с горки, да через голову! Медвежата за ней — снег вихрем! Я ружьём вслед машу, кричу: — Аа, растяпа старая, будешь спать! Скачет медведица по скату так, что задние лапы за уши забрасывает. Медвежата сзади бегут, курдючками толстыми трясут, оглядываются. И холки горбиком — как у мальчишек-озорников, которых матери закутают зимой в платки: концы под мышки, и на спине узел горбиком. Убежали медведи. «Эх, — думаю, — была не была!» Сел я на снег и — раз! — вниз по накатанной медвежьей горке. Оглянулся — не видал ли кто? — и весёлый пошёл к палатке. Лесные сигналы У охотника много помощников: собаки, подсадные утки-крикуши, приручённые ястреба и соколы. Даже могучие орлы служат охотнику — выдрессированные, они ловят для него птицу и зверя. |
| Вообще осень в прозе Астафьева – самое урожайное на различные фактологические несуразности время года. Вот немногие из них. В повести «Весёлый солдат» на Кубани в первой половине октября медсестра Клава и санитарка Аня из сада приносят раненым «чуть порченные, сбоку в плесневелых лишаях абрикосы, подопрелые яблоки» с. 275]. Но на Кубани уже к концу июля нет даже плесневелых абрикосов, подопрелые же яблоки в октябре найти гораздо сложнее, чем налитые, сочные. Загадочно выглядит и фруктовое сравнение в этой повести: «мягко сжимающая сердце мохнатеньким абрикосом» с. 281]. То ли Астафьев вывел новый сорт абрикоса, то ли перепутал абрикос с персиком? В романе «Прокляты и убиты» в двадцатых числах сентября на Украине листья «сползают» с дубов, «шуршат под ногами» с. 323]; кухня находится «в полуопавшем дубовом лесу» с. 337]; «по крыше и стене , словно пули, тюкают в черепицу плоды лесных дичков, жёлуди» с. 356]. На правой же стороне, на плацдарме, «красно и жёлто догорали кустарники осенним листом» с. 355], и даже после пожаров, вызванных бомбёжкой, шквальным артиллерийским и прочим огнём, стояли «яблоньки со свёрнутым листом» с. 427]. В реальности листопад проходит в принципиально иной последовательности, а в сентябре листья – ещё на дубах. Видимо, закономерно и то, что Лёшка Шестаков, чья судьба во многом созвучна авторской, обладает природно-аномальным виденьем. Вот он, находясь у Великой реки, думает о доме: «В эту пору, в сентябре, в низовьях Оби начинается сенокос » с. 325]. Через день его размышление о жизни глубинной России начинается практически с тех же слов: «… именно в эту пору». Однако вызывает недоумение то, что в воображении Шестакова в сентябрьском пейзаже России появляются «снежные поля», а минувший трудовой день называется почему-то «предзимним днём» с. 409]. Примерно так же катастрофически представлены и литературные реалии в текстах Астафьева. Только о Д. Мережковском, Н. Рубцове, Н. Островском, А. Куприне, И. Бунине в мире героев и автора романа «Прокляты и убиты» можно написать отдельную статью. Мы ограничимся одним примером. |
| В результате описанное действие «воскрешения» начинает соотноситься с пасхальным песнопением «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ», но Н. Заболоцкий по-своему переосмысливает эту формулу, упраздняя её первую часть («Христос воскресе из мертвых») и трансформируя вторую: поэт отделяет от «персоны» смерти её действие (энергию) - смертный процесс, распад, и именно «персона» смерти выступает в качестве «воскрешающего» субъекта. В результате - кощунственная пародия на пасхальное благовестие. Но и в первом варианте перед нами - та же кощунственная пародия, поскольку «девицу» «воскрешает» смех-искуситель, враг рода человеческого, хозяин ада. Недаром в каноне Великой Субботы ад назван «всесмехливым». В одной из проповедей преп. Иустина (Поповича), произнесённых приблизительно в то же время, когда Заболоцкий написал своё «Искушение», мы читаем: « " Ад всесмехливый " вселился сегодня в человека и осмеял Бога и всё Божие» . «Ад всесмехливый» определяет силовое поле всего сборника «Столбцы». 1.1. «Тринитарный» след в стихотворениях «Фигуры сна», «Бродячие музыканты», «На рынке» В художественном мире «Столбцов» мы находим в карикатурно-искажённом, а зачастую и в «перевёрнутом» виде основные понятия христианской догматики, символов, таинств, обрядов и ритуалов. Один из важнейших догматов христианства - догмат троичности. В разных стихотворениях «Столбцов» и связанных с ними текстов мы сталкиваемся со своеобразными «троицами» героев, связанных между собой по тому или иному признаку, который условно, по аналогии с троическим догматом, можно назвать псевдоединосущием. Рассмотрим «тринитарный» след в некоторых стихотворениях «Столбцов». В стихотворении «Фигуры сна» с. 365] весь мир погружён в ветхозаветную символику: шкаф - это царь Давид, кушетка - Ева, лампа - «голубок весёлый Ноев», причём эта символика не возвышает вещи, но, наоборот, библейские символы снижаются, профанируются. Кушетка, которая «Евой обернулась», сравнивается с «девкой в простыне». Всё погружено во мрак, и только лампа «едва мерцает», парадоксальным образом «утраивая» мрак. |
|
|
