| Таин. А затем он мог применяться и вообще к кающимся для примирения их с церковью или даже просто для отпущения грехов. Подтверждением такой практики древнехристианской церкви может служить обычай применения св. елея к кающимся и у отделившихся от православной церкви несториан, коптов и армян. У несториан отступники при присоединении к церкви помазывались елеем на лбу 122 . У коптов отступники, а также и прелюбодеи омывались водою, соединенною с елеем 123 . У армян елеосвящение постепенно стало даже вытеснять собою покаяние, так что злоупотребление таким способом отпущения грехов вызвало запрещение в армянской церкви совершать елеосвящение и над больными, «чтобы вовсе уничтожилась эта пустая надежда на получение отпущений грехов при пренебрежении исповеди» 124 . Подтверждают древнехристианскую практику применять св. елей к Кающимся и слова блаженного Симеона, еп. Фессалоникского. Указывая, что таинство елеосвящения служит для больных, блаженный Симеон говорит, что оно нужно и «для всякого Верного, хотящего приступить к страшным тайнам, особенно для всякого, впавшего в грехи и исполнившего правило покаяния, готовящегося к приобщению и получившего прощение от отца; через этот священный обряд и помазание св. елеем оставляются грехи, как пишет брат Господень; этому содействуют и молитвы иереев» 125 . В другом месте: «Согрешив, мы приходим к божественным мужам и, принося покаяние, совершаем исповедь прегрешений; по повелению их мы приносим Богу елей в знамение Его милосердия и сострадания, в которых сияет божественный и тихий свет благодати: ибо и свет мы приносим. Когда же и молитва исполняется и елей освящается, помазуемые елеем получают отпущение грехов, подобно блуднице, помазавшей ноги Спасителя и от них принявшей помазание на себя» 126 . Слова блаженного Симеона Фессалоникского о совершении таинства св. елея над кающимися, уже прошедшими правило покаяния и готовящимися к приобщению, и служат, прежде всего, отголоском указанной выше практики древнехристианской церкви. Вместе с этим они показывают и то, что и во время блаженного Симеона этот уже освященный древностью обычай не только не исчез, но даже находил оправдание своего существования у отцов церкви. Здоровые |
| Так, что касается первоначального периода истории чина елеосвящения, то здесь всего естественнее сперва обратиться к словам ап. Иакова, касающимся елеосвящения ( Иак. 5: 14 ). В них было принято во внимание более положение больного, поэтому для совершения таинства и было предоставлено болящему право «призывать» пресвитеров к себе, на дом. Вместе с этим, в словах ап. Иакова выразился и обычай самих апостолов врачевать больных в домах последних во время путешествий. Так, об апостоле Павле в книге Деяний говорится, что во время путешествия, «вошедши в дом отца Публия, начальника острова Мелита... исцелил его» (28: 8; ср. 9: 17–18). Правда, врачевание больных в домах последних соединялось с другим обычаем – приносить или приводить больных, когда это требовалось теми или иными обстоятельствами. Например, к Спасителю во время его пребывания в доме Симона уже к Самому приносили больных ( Лк. 4: 40 ). Но для нас в данном случае важно то, что в апостольской практике были случаи, возможно думать и немалочисленные, врачевания больных на месте нахождения последних. И хотя указанные случаи врачевания больных несакраментального характера, однако вполне естественно, что апостолы, исцеляя больных в их домах особой силой Божией, врачевали больных в их же домах и сакраментальным образом. А отсюда уместно заключать к тому, что слова апостола Иакова о сакраментальном врачевании больных в частных домах служили сколько указанием места его совершения для будущего времени, столько же и указанием того, где совершалось таинство в апостольские времена, иначе сказать, слова ап. Иакова, отражая на себе обычай врачевания больных в частных домах во времена апостолов, определяют продолжать его и в последующее время. Но если слова ап. Иакова – отражение апостольской практики и завет продолжать ее в будущем, то при этих двух условиях не будет натянутым простирать их силу и на время христианской церкви, примыкавшее к апостольскому периоду. По крайней мере это оправдывается с двух сторон. Всякий обычай замирает не сразу. А выше мы показали, что слова ап. Иакова о месте совершения таинства служили отражением и существовавшего в апостольские времена обычая врачевать больных на месте нахождения последних. С другой стороны, при этом условии завет ап. Иакова о месте совершения таинства для последующих поколений членов христианской церкви был не более, как заветом поддерживать то, что и так у них существовало от апостольских времен, и потому заветом, легко для них осуществимым. |
| Помазание пестами священника в чине елеосвящения Тем более можно принять, что оно практиковалось и при других обстоятельствах. При освящении елея за утреней, помазание им совершалось перстами священника. Типик св. Саввы в гл. 12 на 12 сентября указывает помазывать братию иерею двумя перстами 175 . И в других чинах, в которых совершалось помазание, также оно выполнялось перстами иерея. В чине крещения рукописи Московского Румянцевского музея Севастьянова собрания 474, 10–11 вв. читаем: и взяв иерей от святого елея перстом своим (лл. 50–51). В виде исключения иногда указывались и особые орудия для помазания. Так, в рукописи Парижской Национальной библиотеки 1027 г. в качестве орудий помазания указываются «μουνδτζα μετ βαμβαχον» 176 . Но это указание единственное за период известных нам греческих рукописных сведений. И это обстоятельство не позволяет судить о распространенности таких орудий помазания. Из 16–17 веков мы имеем определенные указания на орудия помазания из других источников. В исповедании Митрофана Критопуло в главе о елеосвящении отмечается: полагаются семь светилен (θρυαλλδες), которыми пресвитеры помазуют болящего 177 . В венецианском евхологии 1564 года в молебном последовании над болящими, одержимыми от нечистых духов, о помазании болящего говорится, что иерей берет светильню (θρυαλλδα) и помазует болящего. Правда, последнее указание говорит о помазании болящего вне чина елеосвящения, но оно стоит в согласии с указанием Митрофана Критопуло. Из современных греческих писателей об орудиях помазания мы находим замечание у Мезолораса. Указывая предметы, потребные для совершения таинства, Мезолорас указывает и «ζυμρια, φραντα π τς χορυφς βαμβχιου» 178 . Что же касается наших славянских рукописей, то они в качестве орудии помазания указывают «паличицы» и «спички». Первое название южнославянского происхождения и встречается в южнославянских редакциях чина елеосвящения 179 ; второе .название встречается в русских редакциях чина св. елея и представляет собою русскую передачу южнославянского «паличица». Но иногда и в них сохранялось слово «паличица» 180 . |
| В 6–7 веках начался поворот литургической практики относительно места совершения таинства. В течение первых пяти веков истории христианской церкви частные дома были преимущественным местом для совершения таинства. Начиная же с указанного времени преимущественное место постепенно занимают церкви. Причиной, повлиявшей на перемену места совершения таинства, послужила тесная связь чина елеосвящения с литургией. Это обстоятельство, оказавшееся чреватым последствиями для самого чина таинства, в то же время тесно связало совершение таинства с тем местом, где только и могла совершаться литургия, т.е. с храмом. И действительно, в чинах елеосвящения этого периода, например, в Барбериновом евхологии, 9 в. 39 ; в рукописи Парижской Национальной библиотеки 1027 г. 40 ; в рукописи Синайской библиотеки 1153 г. 41 – единственным местом указывается храм. И это право принадлежало храмам, как местам для совершения таинства до тех пор, пока таинство елеосвящения совершалось за литургией, до 14 века приблизительно. В свою очередь, тесной связи елеосвящения с литургией и, следовательно, с храмом весьма способствовало распространившееся к 6–7 векам устройство при церквах особых больниц 42 . Если в течение первых пяти веков положению больных наиболее соответствовало совершение таинства в частных домах, то, начиная с указанного времени, когда стал входить в силу обычай строить при церквах больницы, этой же цели стала наиболее отвечать новая литургическая практика преподавания таинства елеосвящения в находившихся рядом с больницами храмах. С другой стороны, на связь таинства елеосвящения с храмом не менее существенное влияние могло оказать и совершение его над кающимися и вообще над здоровыми. В том и другом случае оно совершалось только для совершенного очищения от грехов в восполнение исповеди и для достойного принятия Св. Таин. Как лица здоровые, выполнявшие долг исповеди, готовящиеся к причащению, они, естественно, должны были в это время пребывать в храмах за богослужением; следовательно, для них всего удобнее было совершать таинство елеосвящения в храмах и именно за той службой, за которой они приобщались, т.е. за литургией. Очистившись от грехов в таинстве св. елея, они могли тут же и приобщиться. |
| Против современного порядка заключительной части эта схема уклоняется помещением ектении «Помилуй нас, Боже» перед самым отпустом. Но таковое, отличное от современного, положение ектении было наиболее естественным. Находясь в заключении чина, ектения была приличным завершением последнего, свойственным и другим службам суточного круга, тогда как в современном положении, произносимая сразу по возложении евангелия на главу больного с чтением молитвы, она потеряла прежнее значение и не приобрела нового. В конечном итоге, по рукописям второй группы можно было видеть, что, из образовавшейся в рукописях первой группы схемы чина елеосвящения с подразделением ее на современные четыре части, устойчиво сохранялись лишь одни главные части. Что же касается их взаимного объединения и способа расположения в них тех или иных элементов, то в этом отношении должно констатировать большую неустойчивость, свидетельствующую, что чин елеосвящения здесь находился еще, так сказать, в периоде брожения. Проглядывала неуверенность, какое расположение элементов в той или иной части наиболее соответствовало стройности этой части и ее характеру. Отсюда одни и те же элементы в разных чинах занимали различные места. По разнообразию распределения элементов и вследствие этого по неустойчивости схемы особенно выделялись освящение елея и заключительная часть. Наоборот, утреня и семь чтений из апостола и евангелия с семикратным помазанием больного елеем более твердо сохраняли схему, почти совпадающую с современным видом этих частей. И весьма возможно, что, если бы печатание богослужебных книг не положило предела всякими вариациям в схеме чина елеосвящения, то мы имели бы современный чин этого таинства в другом виде. Уже то обстоятельство, что вполне современный вид чина елеосвящения встречается в весьма немногих рукописях второй группы 371 из довольно большого количества их, показывает, что настоящая схема чина елеосвящения есть не только продукт, подготовленный историей – развития рассматриваемого чина, но и результат выбора из разнообразия чинов елеосвящения, еще не сведенного историей к единству отправления. |
| Затем, в рассматриваемом последовании мы наблюдаем хотя и заимствованный, но интересный по схеме и по содержанию обряд освящения елея. В значительной степени сам состав молитв, встречающихся в данном чине, для нас представляется новым, не известным ни предшествовавшим, ни последующим редакциям чина. Из этого же последования впервые узнаем о пении Арсениева канона. Все особенности данного чина, взятые вместе, представляют его весьма интересным памятником разработки чина елеосвящения за 12 век. Принадлежность его рукописи Синайской библиотеки дает право полагать, что здесь мы имеем дело с памятником, характеризующим Синайскую литургическую практику в отношении чина елеосвящения 283 . Чин елеосвящения по рукописям Синайской библиотеки 960, 13 в., библиотеки Лавры преп. Афанасия Афонского 189, 13 в., Святогробской Константинопольской библиотеки 8, 15 в., Афоно-Пандократорской библиотеки 149, 15 в., Синайской библиотеки 985, 16 в. 284 Из рукописи Синайской библиотеки 973 можно было видеть дальнейшие осложнения как самого последования таинства, так и суточных служб, привлекаемых к нему. Как особые седмеричные круги появились в чине елеосвящения: 1) приготовление елея и 2) гашение светилен. Такие попытки применить седмеричную систему, по возможности, ко всем отдельным элементам чина, естественно, не могли иметь устойчивости. Создание целого обряда из влияния елея в сосуд или из гашения светилен лишь нарушало впечатление стройности чина, какое получалось ранее при существовании только двух главных частей в последовании таинства. Отсюда их исчезновение было неминуемо. И приготовление елея и гашение светилен не имели значения для таинства как такового, а между тем громоздкость чина они увеличивали; поэтому и существование их как особых частей, при развитии других, имевших большое значение для таинства, частей или же при введении новых элементов в последование, становилось прямо излишним. И как скоро случилось последнее, то и другое действие уже навсегда прекратили существование в качестве отдельных частей. |
| И это всего естественнее на первых порах было сделать. Но в 9 веке замечается дальнейшее осложнение чина св. елея в двух направлениях: 1) в отношении самого последования и 2) в отношении круга суточных служб, соединявшихся с совершением данного таинства. В первом отношении увеличивается количество молитв для таинства, во втором – число повседневных служб для него. С такими характерными для дальнейшего развития последования таинства чертами и застаем чин св. елея в Барберином евхологии. «Чин, как нужно творить св. елей для больных, призывающих семь пресвитеров вечером», в нем излагается так: «Обмывается лампада и наполняется елеем большая лампада, вмещающая семь литров; каждый (иерей) приготовляет свою светильню; облачаются иереи и начинает первый: Благословенно царство... Миром... О свышнем... О здравии, спасении раба Божия... О избавлении... Заступи... Пресвятую... Иерей (читает) молитву: Господи Боже, милостию Твоею... И во время молитвы зажигает свою светильню и делает знак креста. Возглас. Яко Бог милости... Вместо «Бог Господь» «Аллилуия» на глас 6 и тропари: Помилуй нас, Господи, помилуй нас... И затем начинается канон; на третьей песни говорит другой иерей следующую молитву, как предписано; исполняет молитву, и по порядку семь иереев произносят семь молитв. Молитва вторая: Молим Тебя, Господи, сотвори елей помазующимся во имя Твое в исцеление... Подобным же образом и после шестой песни иерей (произносит) третью молитву, а другой (читает) пять стихов, как предписано. Молитва третья: Призри, Господи, из святого жилища Твоего и освяти елей этот... И по окончании каждый иерей делает светильней три креста и зажигает ее. Молитва после девятой песни: Господи Вседержителю, Снятый Царю, наказуяй и не умерщвляяй... И после того как скажут семь иереев, оканчивается всенощное; каждый говорит свою молитву. Господи Боже наш, единый благий и человеколюбивый... Благословен еси Господи Вседержителю, Отче Господа нашего Иисуса Христа... Отче Снятый, врачу душ и телес... Приведенный чин св. |
| Но как автор рассмотренного чина выполнил свою задачу, каким содержанием он заполнил схему и последования таинства и служб, соединившихся с ним? Рассмотрим сперва содержание последования таинства по его главным частям, отмеченным нами выше. Так, если приготовление елея, выполнявшееся каждым пресвитером с произнесением возгласа «Благословен Бог наш» не возбуждает недоумения, то этого нельзя сказать об освящении елея. Процесс освящения елея производит здесь странную картину. Именно, по совершении последним пресвитером влияния елея в сосуд произносилась великая ектения: Миром... О свышнем... О мире... О еже проститися нам... О еже избавитися... И пресвитер читал первую молитву над елеем «Боже великий и дивный», составляющую теперь продолжение первой молитвы на евангельских чтениях, кончая словами «через освящение его хотящего навестися»; после этого пресвитер дул на елей, знаменовал его перстом своим и читал вторую молитву «Буди, Господи, елей этот», – теперь конец той же первой молитвы на чтениях. И далее продолжалась ектения: Заступи, спаси... О еже милостиву... О здравии, спасении и отпущении грехов... О еже услышати Господу Богу глас... О приносящих службу сию о здравии, спасении... О рабе Божием и о воздвижении его... Помилуй нас Боже... Господи, помилуй (40 раз). Пресвитер произносил третью молитву над елеем «Боже великий и вышний», – теперь начальную часть второй молитвы на евангельских чтениях. Чтобы понять это освящение елея, нужно принять во внимание, что оно представляет собою в значительной части процесс освящения елея в чине крещения. В последнем тоже произносилась великая ектения, читалась молитва над елеем, по окончании которой пресвитер дул на елей, знаменовал его и читал вторую молитву над елеем. Автор рассматриваемого чина процесс освящения крещального елея внес в последование елеосвящения, присоединив лишь к двум крещальным молитвам 271 третью, первоначальное назначение которой, возможно, что было и для чина св. елея, и снабдив ектению прошениями о болящем. |
| И этим заканчивалось таинство. Всматриваясь в это расположение частей чина св. елея на литургии, мы получаем впечатление, что сам чин здесь был составлен заранее и затем уже размещен на литургии. За предварительное его составление говорит уже сама схема его. Нельзя не видеть, что отдельные части последования расположены очень планомерно и не имеют между собой элементов в качестве исторических пережитков или напоминаний. Между тем, в предшествовавших редакциях такие пережитки давали себя чувствовать. Например, после освящения елея исполнялись литургийные антифоны, были в наличности элементы, относящиеся к малому входу и т.д. Здесь мы не наблюдаем подобного. Например, четыре части первой половины последования непрерывно одна за другой следуют и заканчиваются возложением евангелия – тем действием, которым вполне уместно было бы завершить первую половину чина таинства. Поэтому мы можем с вероятностью принять, что: 1) схема последования таинства была разработана заранее и 2) затем уже было Сделано размещение отдельных частей последования на литургии в указанном выше порядке. По способу выполнения несколько обращает на себя внимание возжжение светилен. Его совершение как особого седмеричного круга при исполнении богородичных тропарей наблюдается здесь еще впервые и составляет, видимо, особенность данной редакции чина св. елея. Затем круг молитв на чтениях из апостола и евангелия подобран из молитв, свойственных 9–10 векам: Боже, имеяй власть отпущати грехи. Богатый милостью, многий в благостыни. Господи Боже наш, молимтися, яко да послеши милость свою на масло сие. Боже сильный, милостивый, вся строяй на спасение роду нашему. Боже сил, посети раба своего (имя рек) милостию и щедротами. Многомилостиве, милосерде, невидиме, бесскверне, очисти раба своего (имя рек) от всякой скверны. Господи Боже наш, иже плотским Твоим пришествием исцелил еси человеческое существо. Из этого ряда молитв вторая, третья, четвертая и пятая встречались нам уже в Порфирьевом и Барбериновом евхологиях и имеют здесь то же чтение, что и там. Новыми представляются первая, шестая и седьмая молитвы, но они такого же характера, что и остальные молитвы. Подбор их, можно думать, произведен непосредственно из собраний врачевальных молитв 335 , так как в таком составе и порядке эти молитвы и встречаются нам только в Иерусалимском уставе чина елеосвящения. |
| Затем рукописи Святогробской Константинопольской библиотеки 8, Афоно-Пандократорской библиотеки 149, Синайской библиотеки 985 знакомят нас и с составом стихир в конце утрени, отличающимся от современного лишь стихирой на «Слава»: «Приими, человеколюбче, раб Твоих мольбу» и богородичным на «И ныне»: «Излей на меня, Владычице, Твоей милости источники». В заключение должно отметить, что рассмотренные рукописи и при наблюдавшемся различии имели, в общем, одну и ту же схему и состав. Весьма характерен для рукописей данной редакции круг молитв на апостольских и евангельских чтениях. Замечателен и опыт рассмотренных рукописей положить на каждое чтение апостола и евангелия особые «умилительные седальны». Наблюдавшееся же различие в чине елеосвящения между отдельными списками этой редакции падает на освящение елея. Рукопись Синайской библиотеки 960 удерживала освящение елея на утрени. Наоборот, в рукописи библиотеки Лавры преп. Афанасия Афонского 189 оно было загромождено излишними молитвами; если отбросить последние, то в остальном получится способ освящения елея, свойственный и другим спискам этой редакции. Различие же в деталях объясняется тем, что наиболее ранние списки Синайской библиотеки 960, 13 в. и библиотеки Лавры преп. Афанасия Афонского 189, 13 в. разноместного происхождения; наоборот, более поздние списки Святогробской Константинопольской библиотеки 8, Афоно-Пандократорской библиотеки 149, Синайской библиотеки 985 – все 15 в. – очень удалены по времени от ранних списков и потому, вполне естественно, включают в свой состав элементы, несвойственные ранним спискам, как возложение евангелия на главу больного со чтением молитвы. Местом разработки рассмотренного чина елеосвящения можно принять в одинаковой мере и Синай, и Афон. По крайней мере, и ранние, и поздние списки связывают его с этими местами. Принадлежность же одного списка Константинополю, притом из поздних, вероятнее объяснять тем, что разрабатываемая на Синае и Афоне данная редакция чина св. елея могла распространяться и по другим местам, в частности, могла попасть и в Константинополь. Чин елеосвящения по рукописям Синайской библиотеки 968, 15 в., 978, 16 в., 977, 16 в., 979, 16 в. 323 |
|
|
