| – Охота была из-за пятнадцати копеек в дровах ковыряться! Потом он проиграл Анести тридцать копеек и вдруг, махнув рукой, сам перестал играть, хотя деньги еще были и он мог отыграться. – Что случилось, Чик? – удивился Анести. – Настроение кехо (нету), – ответил Чик на полугреческом. Он чувствовал, что в голове его тихо звенит, а в груди что-то теплеет, теплеет. Он не понимал, что это вдохновение. Давний замысел наказать собаколова и отпустить на волю пойманных собак подступил и требовал немедленного воплощения. И от этого позванивало в голове и что-то теплело в груди. Он думал. Перед глазами Чика то и дело всплывала дверца колымаги – железная сетка на деревянной раме. На раме большой замок. Как его открыть незаметно для живодера? Да еще на ходу?! Достать связку ключей и наугад пробовать их? Вдруг какой-то подойдет? Нет, на ходу невозможно открыть замок, даже если бы удалось найти подходящий ключ! Эх, если бы железным молотком так садануть по замку, чтобы он разлетелся! Но Чик знал – нету у него в руках такой силы, пока нету! А что, если использовать одну из бабушкиных палок? У бабушки было несколько палок. Одна из них была очень крепкая. Из какого-то горного дерева. Если ее сунуть в дужку замка и концом палки сбоку опереться в заднюю стенку, а другой конец изо всех сил потянуть от себя, получится мощный рычаг, и замок отлетит. Но Чик вдумался в этот план и отбросил его. На ходу использовать рычаг невозможно. Точка опоры все время будет уходить вперед. Наконец он вот что придумал. Надо достать длинную веревку, привязать к ее концу крепкий железный крюк, а на другом конце сделать петлю. Когда колымага собаколова будет проезжать по такой улице, где есть штакетник, надо подбежать к нему, закинуть за планку петлю, догнать колымагу и сунуть крюк в дужку замка. Собаколов будет продолжать ехать, веревка натянется, и замок сорвется. Конечно, если замок на кольцах держится очень крепко, веревка может лопнуть. Но Чик заметил, что дверца собаколова была довольно ветхая. Одно из колец, на которых держался замок, должно было выскочить. А то и оба сразу! |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 4 голоса: 4.0 из 5) Глава III. Замок Высокий замок впереди встает С железными решетками ворот, Которые вторжению врагов Дадут отпор. Внизу – глубокий ров, И медленно вокруг течет поток, А в башне стражника мерцает огонек. Неизвестный автор Продолжая разговаривать, Дорвард и его новый знакомый приблизились к замку Плесси-ле-Тур, который теперь весь открылся их взорам. Даже в ту полную опасностей эпоху, когда все знатные люди принуждены были жить под защитой надежных укреплений, охрана замка отличалась особенной строгостью. От опушки, где Дорвард и его спутник, выбравшись из чащи, остановились, чтоб поглядеть на замок, и до самых его стен расстилалась покатая к лесу, совершенно открытая площадь, на которой не было ни кустика, ни деревца – ничего, кроме единственного и наполовину засохшего векового громадного дуба. Эта площадь, согласно правилам обороны всех времен, была нарочно оставлена открытой, чтобы неприятель не мог спрятаться или приблизиться к замку не замеченным с высоты его укрепленных стен. Замок был обнесен тройной зубчатой стеной с укрепленными башнями по всей ее длине и по углам. Вторая стена была немного выше первой, а третья, внутренняя, выше второй, так что с внутренних стен можно было оборонять наружные, если бы неприятель завладел ими. Француз пояснил своему юному спутнику, что вокруг первой стены идет ров в двадцать футов глубиной (они не могли его видеть, потому что стояли в ложбине, ниже основания стен), наполнявшийся при помощи шлюзов водой из Шера, или, вернее, из его притока. Точно такие же глубокие рвы шли, по его словам, и вокруг двух внутренних стен. Как внутренние, так и наружные берега этого тройного ряда рвов были обнесены частоколом из толстых железных прутьев, расщепленных на концах в острые зубья, которые торчали во все стороны и делали эти рвы совершенно неприступными: попытка перелезть через них была бы равносильна самоубийству. В центре этого тройного кольца стен стоял самый замок, представлявший собой тесную группу зданий, построенных в различные эпохи и окружавших древнейшую из этих построек – старинную мрачную башню, возвышавшуюся над замком, точно черный эфиопский великан. |
| — Этот замок построили иезуиты для защиты от набегов бразильских работорговцев, — рассказывал Игнасио. — Потом здесь стоял парагвайский гарнизон, а вокруг жили люди. В Великую войну аргентинцы взяли этот замок благодаря предательству одного индейца-следопыта, который за деньги показал им подземный ход. Они убили всех, и с тех пор только дикие звери бродят вокруг пустого замка… Немного дальше — развалины селения и заброшенная дорога на аргентинское Чако… Внезапно индеец втянул ноздрями воздух. — Костер! Он в замке! — уверенно сказал он. — Попалась, крыса! — просиял Желько. — Ну, Игнасио? Индеец в нескольких словах объяснил спутникам, что им надо делать, а сам отправился на разведку, мгновенно растворившись в кустарнике. Подождав около часа, Марк и Желько бесшумно двинулись к условленному месту, где их уже ждал Игнасио. Он сидел на корточках рядом с вросшим в землю плоским каменным полукругом, с которого был снят толстый слой дерна. — Следы вашего врага ведут в замок. Мы проберемся туда этим тайным ходом, через который аргентинцы ворвались в замок шестьдесят лет назад. Помогите мне снять крышку! Под каменной крышкой оказался вход в подземный тоннель, и индеец уверенно спустился в темноту. При свете его фонаря Марк и Желько увидели заросшие мхом кирпичные ступени, уходящие в глубину. — Подожди, — сказал ему вслед Желько, — А как ты нашел этот тайный ход? — Когда-то мне показал его мой дед, — ответил снизу Игнасио, подняв лицо из темноты. — А твой дед… — догадался Марк. — Да, это он в юности предал замок врагам, — гулко прозвучали слова индейца. — И навлек проклятие на свой род. Оно исчезнет, когда его потомок повторит его дело, но не его злодеяние. Так сказал деду, когда он плавал на кораблях, один старый монах-грек. — И ты думаешь, что сейчас?.. — тихо спросил Марк. Игнасио молча кивнул. Спустившись по ступеням, они двинулись по выложенному кирпичом длинному подземному тоннелю. Летучие мыши, гигантские сколопендры и еще какие-то странные существа шарахались от света мощных фонарей. Судя по выброшенным из замурованных когда-то ниш костям, это подземелье было разграбленным иезуитским кладбищем. В одном месте Марк поднял с пола позеленевшую от времени медную драгунскую каску с гербом Аргентины. |
| Археологи раскопают замок Шеффилд, где была заключена королева Шотландии Мария Стюарт Замок Шеффилд был построен после норманнского завоевания Англии (1066 г.) в месте слияния рек Сноп и Дон ЛОНДОН. Археологи из Wessex Archeology проведут раскопки замка Шеффилд в Шеффилде, Англия, сообщило интернет-издание HeritageDaily. Замок Шеффилд был построен после норманнского завоевания Англии (1066 г.) в месте слияния рек Шиф и Дон. Самое раннее известное упоминание о замке датируется 1188 годом в тексте Ральфа Мёрдака, шерифа Дербишира, относительно опеки Мод де Лавто. Из всех гостей, останавливавшихся в замке Шеффилд, самой известной была Мария Стюарт, королева Шотландии, которая находилась в заключении в замке в различные периоды между 1570 и 1584 годами. Во время гражданской войны в Англии парламентские силы осадили замок, в конечном итоге превратив его в руины. Никаких чертежей или планов замка не сохранилось. В течение апреля и мая 2024 года археологи из Wessex Archeology проведут серию раскопок, чтобы обнаружить и сохранить фундаменты круглых башен замка, а также исследовать отложения разрушений, образовавшиеся после сноса замка, построенного Джоном Д " Эйвилл в 13 веке. Команда археологов также будет исследовать районы, которые ранее никогда не подвергались раскопкам, чтобы наконец добраться до руин замка 11-17 веков, где была заключена Мария, королева Шотландии. Эшли Так, археолог, возглавлявший раскопки от имени Уэссексской археологии, сказал: «Когда-то замок был командным центром власти на протяжении более 600 лет, но в конце Гражданской войны парламентарии оставили его в руинах как символ его поражения». «С тех пор остатки этого некогда доминирующего сооружения скрыты от глаз общественности. Для меня как человека, живущего и работающего в Шеффилде, большая честь возглавить команду, обнаружившую его останки, чтобы мы могли узнать больше о его бурной истории и позволить ему снова занять центральное место в городе», — добавил Так. Мария I Стюарт (8 декабря 1542 г. — 8 февраля 1587 г.) — королева Шотландии с 6 дня жизни, фактически правила с 1561 года до низложения в 1567 году. Также была королевой Франции в 1559—1560 годах (как супруга короля Франциска II). Претендентка на английский престол. |
| Наиболее близкими стали отношения Михаила с братом Владимиром или, как его звали дома, Влади. Бабушка и Владимир занимались с ним уроками, так как до пятого класса Михаил проходил школьную программу дома. Впоследствии владыка вспоминал, как после этих уроков его, еще маленького мальчика, отправляли на рынок за продуктами: это «послушание» было «достаточно сложным, особенно в период становления НЭПа, а когда курс рубля в переводе на советские “дензнаки” каждый день возрастал, на руках были именно исчисляемые в миллионах дензнаки, цены же проставлялись в твердой валюте и указ показывал действительный только на сегодня аншлаг: “Сегодня один рубль стоит (примерно) 520 000 рублей – дензнаками”. и вот, покупателям приходилось производить сложные вычисления, переведя суммарную стоимость затребуемых товаров из “золотого” исчисления в дензнаки. Позже я осознал пользу таких ежедневных упражнений в “устном счете”, но тогда приходилось тяжело, особенно под постоянной угрозой маминого гнева за малейшую неточность, тем более (упаси Боже!) недостачу». Сильное переживание присутствия Божия, которое он однажды испытал, стало лейтмотивом всей дальнейшей жизни. «Однажды, в отсутствии мамы, я убирал ее комнату. Хотя, я склонен думать, читатель получил устойчивое представление обо мне как о ребенке, чьи любимые занятия были достаточно серьезны, однако мне хочется его заверить, что все же я оставался не более чем ребенком, и, надеюсь, его не удивит, что я отвлекся от скучного занятия, чтобы поиграть висящим на двери замком, который я открывал торчащим из замочной скважины ключом, затем защелкивал и открывал простым нажатием на головку ключа. Мое увлекательное занятие кончилось тем, что после очередного защелкивания замок перестал поддаваться воздействию ключа. Я вертел ключ и в одну, и в другую сторону, стучал замком по двери, даже плевал в скважину, полагая, что “ключ заедает”. Все усилия оказывались тщетными: замок не открывался. Перед моим мысленным взором со всей отчетливостью возникло мамино лицо, чьи тонкие, обострившиеся постом и бдениями черты складывались в гневную гримасу, обрамлявшую сверкающие гневом глаза. Это “видение” побуждало меня опять и опять возобновлять попытки, но все было напрасно: замок не открывался. Наконец я оставил замок в покое и побежал к моему “молитвенному углу”, где стал на колени и с плачем стал просить Бога мне помочь. Не помню, долго ли я молился, но когда я снова взял в руки злополучный замок, простого нажатия на ключ оказалось достаточным, чтобы душка замка отскочила... замок был открыт! Это было чудо, во всяком случае, именно так его пережил и так с полной уверенностью вспоминаю его теперь, спустя семьдесят пять лет. Мне трудно передать охвативший меня восторг. Поистине ощутил Бога. До того я о Нем читал, слышал, более или менее осмысленно произносил молитвы, но все это было еще не то, а вот теперь... Он дал о Себе знать, он здесь и рядом: я позвал, я попросил, Он услышал и помог». |
| Упомянутый премьер улыбнулся еще угрюмей и бегло проглядел другие воззвания. Походили они на предвыборные, хотя выборов не предвиделось. «ГОЛОСУЙТЕ ЗА КРЕЙНА! ОН СКАЗАЛ, ЧТО СЪЕСТ СВОЮ ШЛЯПУ, И СЪЕЛ. ЛОРД НОРМАНТАУЭРС ОБЕЩАЛ ОБЪЯСНИТЬ, КАК ПРОГЛОТИЛИ АНГЛИЧАНЕ ЕГО НЕБОЛЬШУЮ КОРОНУ, НО ВСЕ НЕ СОБЕРЕТСЯ». «ГОЛОСУЙТЕ ЗА ПИРСА! ОН СКАЗАЛ, ЧТО СВИНЬИ ПОЛЕТЯТ, И ОНИ ПОЛЕТЕЛИ. РОЗВУД ЛОУ СКАЗАЛ, ЧТО ПОЛЕТЯТ АЭРОПЛАНЫ НОВОЙ МЕЖДУНАРОДНОЙ ЛИНИИ, НО ПОКА ЧТО ПОЛЕТЕЛИ ТОЛЬКО ВАШИ ДЕНЬГИ». «ГОЛОСУЙТЕ ЗА ТЕХ, КТО ТВОРИТ И ГОВОРИТ ЧЕПУХУ! ТОЛЬКО ОНИ ГОВОРЯТ И ТВОРЯТ ПРАВДУ». Лорд Иден перевел взгляд на уплывающий замок, и взгляд этот был странным. Лучше ли это, хуже ли для души, но было в нем что-то, чего не могли понять деловые и трезвые люди. — Да, поэтично!..— сухо сказал он.— Это кто, Виктор Гюго что-то такое говорил о политике и облаках? Не у него ли сказано: «Поэт всегда в небесах, но там же и молния» ? — Молния! — презрительно произнес Нормантауэрс.— Да эти идиоты пускают фейерверк. — Конечно,— кивнул Иден.— Но я боюсь, что пускают они его в пороховой погреб. И он все вглядывался в небо, хотя воздушный замок давно исчез. Если бы взгляд его и впрямь последовал за замком, он был бы удивлен, ибо скепсис еще не вытравил в нем удивления. Причудливая постройка проплыла закатным облаком к закату, словно тот замок из сказки, который стоит западней луны. Оставив за собой зеленые сады и красные башни Херефорда, она перекочевала туда, где нет садов, а нерукотворные башни держат могучую стену Уэллса. Там, среди утесов и скал, она скользнула в расщелину, по дну которой черной рекою шла темная полоса. То была не река, а трещина, замок в нее опустился и по круглому, словно котел, дуплу проник в полумрак огромной пещеры. Там и сям, словно упавшие в бездну звезды, светились искусственные огни; на деревянных помостах и галереях стояли ящики и даже какие-то сараи; а у каменных стен колыхались самые причудливые аэростаты, похожие на гигантских ископаемых или на первобытные наскальные рисунки. Тому, кто попал сюда впервые, могло показаться, что здесь заново творится мир. Человек, приведший воздушный замок, бывал тут и раньше и обрадовался огромной свинье, как радуются, войдя в дом, любимой собаке. Звали его Хилари Пирс, и эта свинья играла большую роль в его жизни. |
| Подрастёт «шитик», тесен домик станет — пристройку сделает. Скрепляет песчинки или хвоинки паутиной и внутри паутиной же выстилает. И происходит в домике чудо: подводный червяк превращается постепенно в надводную бабочку. У червяка вырастают крылья! Прямо как в сказке. Да другого и быть не может: домик-то не простой, а на ножках. Сказочный домик! Воздушный замок В сумрачный день плыл я под водой. Тёмное всё вокруг: тёмное дно, тёмные водоросли. И тёмные рыбы, как летучие мыши, порхают над головрй. Я уже собрался вынырнуть из сумрачного и скучного подводного мира, как вдруг впереди, в самой гуще зарослей, вспыхнул солнечный зайчик. — Наверное, там, наверху, солнце выглянуло из-за туч. Но нет — всё вокруг осталось таким же тёмным. Только солнечный зайчик светил впереди. Я отвёл от лица пышную водоросль и увидел… воздушный з а мок! Замок был настоящий. Но не было здесь ни мрачных каменных стен, ни окон-бойниц, ни ступеней, похожих на могильные плиты, ни ржавых чугунных ворот. Замок был из воздуха. Из воздуха стены, из воздуха купол, из воздуха пол — всё из воздуха! Замок просвечивал насквозь и светился, будто освещённый изнутри. Сам владелец замка сидел в воздушном зале. Он ел. Мохнатыми ручищами подносил пищу к заросшему щетиной рту и не спеша жевал… Вот он перестал жевать и уставился сквозь прозрачную стену на меня. Он смотрел во все глаза, а глаз у него было восемь. Вот зашевелился, вот медленно выполз из дома и вдруг полетел вверх, как птица! Только птица в полёте машет крыльями, а владелец замка не спеша перебирал мохнатыми ногами, будто шагал. И ног у него тоже было восемь. Дошагал до подводного неба, перевернулся и высунул круглое брюхо в надводный мир. Высунул и… опоясался воздушной лентой, как серебряным пояском! Назад он уже бежал. Бежал с неба на землю. Добежав до своего дома, он приложил серебряное брюхо к воздушной стене, будто положил кирпич. Так он таскал и таскал сверху воздушные кирпичи — достраивал воздушный замок. Последний пузырёк он втолкнул внутрь — для дыхания. И забрался туда. Вздохнул и зажевал. |
| —741— Семенов. Я живу в этом мире и должен основывать свое заключение только на нём. Если я должен дойти до признания мудрого и доброго Творца, то этот мир должен являться мне, как мудрое и доброе само по себе творение. Ведь Он создал не один таинственный загробный мир, а и тот видимый, в котором движемся мы, люди! Девилль. Господа, не будем, как вчера сказала при всеобщем одобрении мисс Вильсон, навязывать Богу наших воззрений, но постараемся понять то, что Он сделал. Представим себе очень близорукого карлика, которого сострадательный и богатый государь велит привести к себе в замок, обещая заботиться о нём, как о сыне. Последуем за ним. К замку ведет каменная лестница. На второй или третьей ступени карлик садится, повертывается к замку спиной и начинает браниться и плакать. «Что это за замок! – говорит он. – Вместо ковров и подушек жесткие камни, вместо потолка открытое небо! я сижу на холоде, и мне даже нечего есть. Здесь хуже, чем в деревенской избе!» Мы убеждаем его идти дальше; мы говорим ему, что это только внешняя сторона здания, что ему надо подняться по лестнице, и внутри он найдет и ковры, и подушки, и кушанья в изобилии. Напрасно! карлик продолжает сидеть на лестнице спиною к замку и упрямо повторяет: «какой это замок?! здесь так жестко, я голоден и зябну!» Вы смеетесь, господа, но посудите сами: разве это не похоже на то, как ворчат на Божие творение многие из нынешних мыслителей и философов-пессимистов. Они берут маленький вырезок вселенной, насколько может достать их рука и близорукий взгляд, объявляют этот кусочек самостоятельным целым и в конце концов приходят к заключению, что такое творение дурно, безобразно и бессмысленно. – Ведь и в самом деле лестница не имеет смысла, если её принимать за замок. Она только лестница; но как таковая она имеет смысл, потому что ведет в замок. Точно то же и в жизни. Если мы будем по требованию разума и религии смотреть на неё как на преходящий период выработки и совершенствования, то нам не только станет понятна смерть, но мы найдем оправдание |
| —221— гочестивом и Карле Лысом. Всё, что искало самостоятельности и стремилось обособиться, ограждало себя в это время крепкими стенами и глубокими рвами. Понятно, что это усиленное построение крепостей возбуждало тревоги и опасения в тех лицах, для которых оно было знаком ослабления их власти. Не только король, но и каждый сюзерен с неудовольствием смотрел на возводимый его вассалом замок, так как вассал таким образом приобретал сильное средство для независимости и сопротивления. Чрез весь IX и последующие века, действительно, идет борьба против замков: и короли своими капитуляриями, и знатные сюзерены оружием, и епископы церковными мерами стараются воспрепятствовать сооружению укреплений. Так напр. Фульберт, епископ шартский, живший в IX в., считал постройку замков прямо делом дьявольского наваждения и по поводу сооружения таковых в епископстве его запретил звонить в колокола и почти совершенно прекратил богослужение. Не смотря на эти затруднения, замки все-таки размножались и в феодальную эпоху сделались неизбежною принадлежностью каждой сеньории. Уже при одном взгляде на средневековый замок, легко можно заметить, что его архитектором руководило не изящество или удобство, а иная цель, – цель защиты и безопасности. И если в поэте слово «замок» вызывает разные картины из идеализированной рыцарской жизни позднейшей эпохи, то в историке напротив он должен возбуждать воспоминание о железном времени, когда люди по возможности запирались и укрывались друг от друга, имея на то – надо сказать – достаточные основания. Вот описание одного замка XIV века, сделанное Монтейлем: «Представьте себе великолепное местоположение, крутую гору, увенчанную утесами и перерезанную оврагами и пропастями: на склоне её стоит замок. Величина его выдается еще более, благодаря небольшим окружающим его домикам. Вся дверь (в замок) покрыта кабаньими и волчьими головами, украшена сбоку башенками и увенчана высокой караульней. При входе вам приходится пройти три ограды, три рва и три подъемных моста, после чего вы очутитесь на большом четырехугольном дворе, где находятся ко- |
| Пищаль – огнестрельное оружие, подобное нынешнему ружью; она зажигалась пальником или фитилем. Составные части пищалей: деревянный станок с прикладом и железный ствол, прикрепленный к станку или обоймицами, или шурупами. Станок пищали назывался ложею; место в станке, к которому прикреплялся ствол – логалищем; отверстие ствола, в которое всыпалось зелье – устьем; часть, прилегающая к устью – дулом; противоположная дулу – казною; средняя между ними – срединою; отверстие на казне для сообщения зелью огня – запалом; при этом употреблялось огниво с фитилем, которое приводилось в движение спуском. Были еще пищали, у которых были замки с коловоротом или колесом («замок колесной»); а позже явились замки подобные нынешним. Станки пищалей делали яблоновые, ребиновые, черемховые, ясневые, дубовые, кленовые и березовые; украшали их резьбою, наводили краскою, олифили. Стволы стравливали водками, наводили золотом и серебром, гранили, малевали; длина их была неодинакова: у пищалей Кириллово-Белоезерского монастыря показаны стволы от 2 арш. 7½ верш. до 11 вершков невступно. Замки для пищалей употреблялись Русские («замок Руской» или «замок Руской, пружины прямыя; замок, пружина гнутая; замок Руской, пружины гнутыя, с полочкой»), Корельские, Ливонские, Барабанские, Свиские, Шкотцкие. Такие пищали назывались завесными или ручницами; они весились на ремне за спиною ратника 602 . В оружейной палате князей Голицыных между пищалями значатся «две пары венгерок, стволы вороненые, на стволах по три места золочено, замки колесные, ложе с костми и с раковины. – Венгерка ж винтовалная, ствол белой, ложе с костми и с раковины» 603 . – Вооруженные пищалями воины назывались пищальниками: «начаша государю бити челом пищальники Новгородские … пищальники все стали на бой» 604 . – Были еще пищали полковые и затинные; эти орудия принадлежали уже к так называемому наряду, то есть к артиллерии: «воеводы государевы … наряду взяли (у Литовского пана Филона Кмиты, приходившего к Смоленску в 1580 г.) 50 пищалей затинных, да 380 Литовских людей и пищалей 9 пядных, 2 полуторных» 605 . Название пищалей затинными взято от затина, которым, по академическому словарю, называлось «нарочитое место внутри палисада или укрепления, где особенно ставятся огнестрельные орудия для удобнейшего отражения неприятеля». Но Ф. Ф. Ласковский предлагает другое объяснение: он говорит, что «затином в старину назывался также заряд (?), а затинною пищалью ручное огнестрельное оружие, самого большого калибра, из которого стрелок действовал не иначе, как положив его на подставку или вилку… Надобно полагать, – продолжает он, – что это было камерное орудие, самого малого калибра, имевшее особенное помещение для заряда, или затина» 606 . Впрочем, указанная г. Ласковским память в Дополн. к Акт. Историч. т. III. 125 нисколько не подтверждает того, что затином в старину назывался заряд, а дальнейшее объяснение скорее приводит к общепринятому производству слова «затинный». Платно |
|
|
