| К сожалению, обе церкви до наших дней не сохранились – они были разрушены большевиками в 1930-х годах. По штату от 31 декабря 1796 года Владимирская губерния делилась на 10 уездов. Деревня Большое Высоково вошла в Воскресенскую волость новообразованного Судогодского уезда. Основной особенностью естественных условий Воскресенской волости были: бедность почв, средняя лесистость и заболоченность. Волость занимала возвышенность, служащую водоразделом рек Тетруха, Тары и Суворощи. Рельеф равнинно-волнистый, на юге изрезанный оврагами. Господствующими почвами являются суглинки и суглино-супеси подзолистые в пониженных местах, на склонах – глинистые пески. По физическим свойствам почвы недостаточно благоприятны для земледелия, имея способность затвердевать при засухах. Посевные площади у крестьян были небольшие. Выращивали они в основном гречиху и лен. По статистическим данным, число жителей в деревне Большое Высоково в 1859 году составляло 130 человек обоих полов (дворов было пятнадцать), в 1895 году – 140 человек обоих полов, в 1905 году – 118 человек обоих полов (дворов было также пятнадцать). По данным 1895 года жители деревни Большое Высоково занимались, помимо сельского хозяйства, «ручным ткачеством» простого мешочного и подкладочного полотна. Материал для выработки они получали от вязниковских купцов, которым и сдавали готовую продукцию. Работали они «дома или в отдельных помещениях», в так называемых «светелках». Из 140 жителей обоего пола занимались этим кустарным промыслом 45 человек. Каждый из них вырабатывал в год 60100 кусков. За каждый кусок вязниковские купцы платили 35 копеек. Среди этих «ручных ткачей» были и крестьяне Шмыровы. «Светелка» Шмыровых сохранилась до наших дней. Основателем фабрики Шмыровых в деревне Большое Высоково является дед моей бабушки Полины Даниил Артемьевич Шмыров (18451918 (?)), который в 1909 году выстроил одноэтажное каменное здание для льноткацкой фабрики. В 1910 году он подал прошение на установку парового локомобиля завода Мальцева в 64 силы. |
| Это был просто «мужик-неук». Он не стриг волос на голове и не чесал их, отчего и получил кличку «Волосатый». Главным местом его деятельности были леса вязниковские и муромские. 46 В уезде Романовском расколу дали приют знаменитое Пошехонье – тогда обширная лесистая волость – и сам Романов. Поликарп Петров, родом из Романова, человек состарившийся в служении расколу и ради его «вся красная презре и бездомок бысть», затем – пошехонский поп Семен, отчаянный расколоучитель, наконец – подьячий из Романова Иван Григорьев, возвышавшийся над толпою своим подьяческим пером: вот главнейшие участники пошехонского «сонма». 47 Обширным поприщем для распространения раскола служила еще Сибирь. Отдаленность страны от Москвы и удобство скрываться от надзора привлекали сюда много переселенцев. Главным средоточием раскола была тобольская область и первые важнейшие события из внутренней жизни сибирского раскола имели место именно здесь. 48 Прежде всего следует указать на «пустынь» в Тобольском уезде на речке Березовке, которую «завел» черный поп Даниил. В мире он носил имя Дометиана и служил попом при Знаменской церкви в Тюмени. Привлеченный за непринятие новоисправленных книг к суду, он еще в 1666 году был послан в Пустозерский острог вместе с известным попом Лазарем, но чрез несколько лет, неизвестно каким путем, снова объявился в Сибири. «Прост был человек», – по отзыву о нем протопопа Аввакума, которому Даниил также был знаком, – но расколу горячо был предан. Пустынь его кончила существование в ночь на 6 января 1679 года. 49 По примеру Даниила заводили сборища другие расколоучители. 50 Особенную известность приобрел ученик Даниила Яков Лепихин, бывший атаман в Верхотурье. 51 3. Примечание об особом значении для жизни раскола его деятелей. – Значение разделения раскола по центрам Таковы были центры, в которых раскол приютился в начальный период своей истории, таковы его деятели. Личность деятелей раскола имела тогда особенно важное значение, даже более, чем это было когда-либо потом. |
| Народ лесных губерний – все-таки беден. Бедность заставляет его не полагаться на одну землю, а принуждает искать в помощь земле других занятий. Вот почему у нас такая охота на фабрики и вот почему около Москвы много фабрик и заводов. Все они, и фабрики и заводы, большей частью приладились в тех местах, где кончаются леса и еще не начинались благодарные хлебородные земли. Здесь служат подспорьем и реки (Ока, Кама и Волга), которые потекли именно туда, куда все эти товары требуются, где в них сильно нуждаются. Где не завелось фабрик, народ пошел для заработков на чужую сторону: костромичи ходят плотниками и малярами в столицы и большие города, владимирцы занялись тем же и в подспорье пустились в извоз, а из трех уездов (Вязниковского, Ковровского и малой части Суздальского) народ пошел заниматься мелкой торговлей: офенями, коробейниками, разносчиками. Для их торговли у них по соседству с десяток сел только и делают, что образа пишут; в других селах только тем и занимаются, что выковывают ножи, ножницы, замки из стали, кольца, серьги, запонки, пуговицы из меди, серпы, косы, топоры и слесарские вещи из железа. В одних местах, например, по Оке, все делают гвозди для барок, в других (в Ярославской губернии) только удила, скребницы, подковы, стремена и весь лошадиный прибор. Под Костромой в селе Красном приготовляют только жен ские украшения: подвески, кольца, серьги и проч. Там, где в болотах железной руды много, там добывают ее сами, разрезают в прутья и перековывают потом в гвозди, там все – кузнецы, как, напр., в Новгородской губернии. Где леса богаты пушным зверем, там скорняки. Но всего не перечтешь. Известно, что где промыслы и ремесла, там и места для сбыта: там народ завел рынки, затеял базары, установил ярмарки; тут родилась торговля, и отсюда же по всему лицу земли русской разбрелись торговые люди. В самых дальних местах крупные купцы и мелкие торговцы – уроженцы лесных губерний. Эти губернии самые людные, и человек, который выходит отсюда, самый трудолюбивый, изворотливый, сметливый. |
| Питирим запоздал с объяснением, прислав его в Синод к 28 марта 1727 года. Энергично отрицая справедливость доноса архимандрита Лаврентия, он писал, что назначение стряпчих в Москву из монастырей – обычное дело, что архим. Лаврентий три раза вызывался в Н.-Новгород, вследствие жалоб на него крестьян и попов, а для очередных служений приезжал по обязанности архимандрита очень редко. Вся жалоба, по словам Питирима, возникла из-за властолюбия Лаврентия, по которому ему хотелось быть «на всей своей воле, как было до 1722 г.». Что касается отстранения Питирима от духовного управления синодальными городами и местностями, то он никакого личного интереса в том не имел и не мог иметь, его делом было обращение тамошних раскольников. Он успел обратить около 14 000 чел., а с нижегородскими до 64 000 чел., причем собрал для Синода раскольничьих денег до 70 000 руб., не считая доимки. В своем объяснении Питирим очень жалел о том, что ученики нижегородских эллино-греческих и славяно-российских школ, набранные из мест, зараженных расколом, числом 36, проучившись по три-четыре года, как только узнали об отписке их городов от Нижегородской епархии по духовному управлению, разбрелись по своим домам. А как обрадовались раскольники, избавившись от Питирима! Они, по-прежнему, начали своевольничать и даже убивать до смерти добрых священников, считая их за личных врагов. Печально было смотреть Питириму на гибель своего дела и на то, как «рука раскольническая не нечаянно приходит в толикую дерзость». В заключение горячего объяснения Питирим «тщася не о любоначалии, ниже о скверных пробытках, но самой сущей архиерейской должности», покорнейше просил Св. Синод для пресечения раскольнической радости и дерзости передать в его ведение города: Арзамас, Яропольч, Гороховец и Вязниковскую слободу с уездами, «точию едиными раскольническими и обращательными делами и о неисповедниках», с правом следить за священниками и причетниками в приходах с обращенными раскольниками и рукополагать туда священников. Он даже готов был поступиться пошлинами за рукоположение, оставляя этот вопрос на усмотрение Св. Синода. |
| 3 Ноября 1721 года Правительствующий Сенат ведением сообщил Святейшему Правительствующему Духовному Синоду следующее: В нынешнем 721-м году по Его Великого Государя указу велено во всех епархиях, и монастырях, и соборах прежние жалованные грамоты и другие куриозные письма оригинальные, також и исторические рукописные и печатные книги пересмотреть и переписать губернаторам, вице-губернаторам и воеводам, и те переписные книги прислать в Сенат. А в поданном в Сенат Володимерской провинции воеводы Василья Кафтырева доношении написано, что-де по переписи в городах в Муроме, в Гороховце и в Вязниковской слободе в соборах и в монастырях вышеписанных писем и книг явилось, и о том переписные книги в Сенат посланы; а не отправлено-де по тому указу города Володимерова Успенского собору за неответствованием протопопа Степана. Также Володимерского уезду патриарших домовых монастырей игумены сказали, что-де о вышеписанном ведомо в Москве в патриаршем Дворцовом Приказе, а ныне-де оный духовный чин ведом в Святейшем Правительствующем Духовном Синоде, и без послушных-де указов они являются не послушны. И о том указал Великий Государь из Сената в Святейший Правительствующий Духовный Синод для ведома отписать. Святейший Правительствующий Синод, слушав вышеписанного ведения, согласно приговорили: в переписке в Володимерской провинции в монастырях и в соборах прежних жалованных грамот и других куриозных писем оригинальных, також и гисторических рукописных и печатных книг синодальной команды подчинённым светским управителям быть послушным. И о том из Синода в Москву в Духовный Приказ к кому надлежит послать указ. 340 (313). – 7 Декабря. О поручении по случаю отъезда Синода в Москву производить дела в Синоде и в Тиунской Конторе двум асессорам. Святейший Правительствующий Синод согласно приговорили: по отъезде своём в Москву в Санкт-Питербурхе у отправления синодальных и Конторы Тиунской дел быть асессорам: Троицкому протопопу Иоанну Семёнову, Петропавловскому протопопу Петру Григорьеву, и чинить им отправление по присланным Его Императорского Величества указам из Москвы из Святейшего Правительствующего Синода со всеусердным радением, также подаваемые от Коллегий и присылаемые из городов доношения и дела, приличествующие к синодальному рассмотрению, приимать и по них что возможно отправлять без продолжения времени, со остерегательством, смотря на важности дела. |
| Избранные конференцией и утверждённые Синодом заместители академических кафедр первоначально, до утверждения в учёной степени магистра, носили звание учителей Академии, и по утверждении в учёной степени звание учителя переменялось в звание бакалавра. Утверждение в степенях окончивших курс студентов замедлялось в Синоде. Это замедление зависело от того, что наши курсовые сочинения, за которые присуждалась степень магистра, посылались в Синод. Синод со своей стороны рассылал их для новой рецензии преосвященным архипастырям, известным богословскою учёностью, и только по получении от этих новых рецензентов отзывов о сочинениях, бывших у них на рассмотрении, возводил в степень магистра тех, которые сочтены были достойными этой степени конференцией. Я и другие мои товарищи утверждены были в степени магистра только 19 декабря 1856 года. Таким образом, только чрез полтора года по окончании курса я переименован быль из скромного звания учителя в громкое звание бакалавра. Звание бакалавра соответствует званию доцента и, собственно говоря, звание довольно скромное. Но в провинции и вообще в кругах духовенства в прежнее время с этим званием соединяли нечто высшее. Название „бакалавра», по ходячему тогда мнению, указывает не на должность, а на высокое учёное достоинство, приобретённое отличными успехами в Академии. Такт как бакалаврами оставлялись при Академии лучшие и способнейшие из студентов (а таких бывало один или два), а магистрами кончали человек пятнадцать или двадцать, то с именем бакалавра соединяли представление о человеке, возвышающемся над простыми рядовыми магистрами. Это уже не название должности, а название учёной степени, высшей степени магистра. Мне не раз случалось встречаться с недоразумением, возбуждавшимся от неточного понимания слова бакалавр. Так в 1863 году я посетил во Владимирской губернии своего товарища по семинарии, священника в видном погосте Вязниковского узда. Он спросил меня: кто я такой теперь. Я сказал: ординарный профессор Академии. На лице его я заметил выражение некоторого недовольства и разочарования. Да ведь вы, кажется, были бакалавром (сказал он, видимо смущённый моим ответом): от чего же вас как будто понизили? И я должен был, разъяснять ему, что профессорство выше бакалаврства, что из бакалавров я возведён быль сначала в звание экстраординарного профессора, а потом в высшее звание в учебном мире ординарного профессора. |
| И после де того сынъ мой Михаилъ, еще зло дтескъ возрастъ имый, изыде на улицу поглумитися, яко же обычай есть дтем, и того де сына моего ушибли в голову, и от того де удару сынъ его бысть болен, и языкомъ нмъ бысть многое время. Аз же, рече, воспомянул обтъ свой безо всякого сомннияитти во обитель к преподобному Сергию и с чады своими, да не зле что постражем. И в том час сынъ мой здрав бысть, и нмота языка его исправися, нача глаголати, яко же и преже. И отъиде в путь свой, благодаря Бога и преподобнаго Сергия. 161-го писалъ Троицкого Сергиева монастыря из вотчины к намъ Владимерскаго узду села Пирова Городища приказщик Алексй Ефрмовъ о чюдесх преподобнаго чюдотворца Сергия, иже содяшася от чюдотворнаго образа его: Прииде в Сергиеву отчину в село Пирово Городище к чюдотворному образу помолитися Вязниковские государевы волости, Зарцкого стану, деревни Тарханова жена именем Христина и по молебномъ пнии повда о своеи болезни сице: Была де есмь слепа очима 7 лт и положила де обт в мысли своей итти к чюдотворному образу и молебен отпти. И в то де время за молитвъ преподобнаго Сергия Богъ подаровал, очная болзнь поминовалася, и бысть здрава, и ныне благодаря Бога и преподобнаго Сергия приобрела помолитись преподобному Сергию и чюдотворному образу его поклонитися. Сие чюдо бысть въ 7158-м году, октября въ 27 день. Прииде в то же село Городищево во 161-м году помолитися Ерополческие государевы волости, Нагуевские пятины, деревни Колошина, жена именем Агафия и повда: Болзновала де я злно, яко и уды моя вся ослабша, и лежала де я в постеле два года и око де у меня выщемило, и от то болзни единемъ окомъ не видела. И в той де болезни общалася итти молитися Сергию чюдотворцу и образу его поклонитися, и в то де время от болзни исцелела, и глаз мой просвтился. И приидох поклонитися святому его образу чюдотворному. Того же 161-го году то же волости, Сельские пятины, деревни Селищ, крестьянинъ Кузма Семенов прииде помолитись, и по молебномъ пнии сказал: В прошлом во 155-м году дочь моя двица Варвара лежала болзнию зело притрудно, и от той де болезни и очима ослпла, николико свту не видела. |
| Право! Совершенно нечего почитать; в городе нет почти ни у кого хороших христианских книг. А особенно узнай, нет ли каких новых Катехизисов или Катехизических учений, для преподавания коих в здешнем месте определен я и тружусь до пота, а толку мало. Владыке за три года представил груду Катехизических бесед; прочел, заметил, благодарил и только... Извести, здравствует ли любезнейший и незабвенный наш наставник Яков Ильич Владыкин? Я молюсь за его здоровье. Нет ли с тобой и еще кого-либо из наших товарищей? А где? Где друзья? Скажи о ком знаешь. Конечно тебе, быть может, некогда придумывать старину, но, друг, хотя строчку отпиши новостей. Вот и я при всех недосугах наболтал тебе множество галиматьи; и буду доволен, если ты мне на десять строк будешь отвечать одной. Напиши, еще прошу, о хорошеньких книжках, избавь меня от скуки. Я ожидал тебя в Вязники, во время вакации, предполагая, что ты из Дунилова пойдешь в Муром. Но напрасно мое ожидание. В будущее же время сделай тракт на Вязники, а более через Ераполь. Прощай, Иван Михайлович. Извини брат, что писал очень нескладно, право, почти стоя и не мысля». 6 ноября даны были нам по классу опытной Психологии и Нравственной философии следующие 7-мь тем для сочинения: 1) «Постепенное развитие души от пробуждения сознания до начинающейся зрелости разума». 2) «Житейское благоразумие». 3) «Извращенность эгоизма». 4) «Об очищении и исправлении темпераментов». 5) «Отношение материального благосостояния к нравственому состоянию человека». 6) «Взгляд на нравственное учение стоиков». 7) «Каким образом, опытное изучение духовной природы человека ведет к сознанию необходимости для него благодатной помощи?» Я писал сочинение на последнюю из этих тем, и сочинение признано «хорошим». 11 ч. писал я пространно своему Вязниковскому другу о. Богородскому в ответ на его письмо от 31 октября: «Спешу немедленно отозваться на твой дружеский голос. Нет, любезный! Напрасно подозреваешь меня в бесчувственном равнодушии и совершенном забвении прежних наших отношений. |
| — Что, жить надоело? А это ты нюхал? Прежде чем Петрок успел что-либо понять, носатый ткнул ему под нос холодный ствол выхваченного из-под полы нагана. Петрок невольно поморщился от резкой вони пороховой гари. — Самогону, живо! — Так я же не имею, — слабо стоял на своем Петрок, хотя уже знал, что его слова никого из них убедить не способны. — Какой самогон! — вдруг загорячилась Степанида, которая до сих пор молча жалась в тени возле печи. — Где он возьмет его вам? — Гужу где-то взял, — тихим голосом, почти ласково сказал полицай с повязкой. — А нам жалеет. Нехорошо так. Не по-честному. — Какому Гужу? Кто вам сказал? — Колонденок сказал, — уточнил полицай, и Петрок догадался: наверно, это приезжие полицаи из Кринок. Конечно, мост починен, теперь будут ездить и кринковские, и вязниковские, и еще многие из далеких и близких деревень, и все станут заворачивать на Яхимовщину, которая, на беду, оказалась под рукой, при дороге. И Петрок ужаснулся при мысли; что же он затеял с тем самогоном? Разве можно напоить этих собак изо всей округи? Разве у него хватит на это времени, хлеба, двух его старых натруженных рук? — Колонденок тут месяц не показывался, — смело соврала Степанида, и полицаи недоуменно переглянулись. — Как это не показывался? — А так. Не было его здесь. Может, где в другом месте взял. — Неправду говоришь, — заулыбался полицай с повязкой. — Колонденок не обманывает. — А ну обыскать! — вдруг закричал носатый. — Все обыскать! Берите лучину и всюду — в сенях, в коровнике… — Так хутор сожжете, разве так можно с огнем, или вы свесились! — запричитала Степанида. Но двое, что сидели на лавке, живо вскочили и, похватав с загнетки лучины, начали поджигать их в грубке. В дымно мерцающем смраде осветились их небритые т стекшие лица, видно, оба были на хорошем подпитии, и ждать от них какой-либо осторожности не приходилось. С лучинами они подались в сени, слышно было, полезли в истопку, из дверей потянуло стужей, и Петроковы плечи в одной жилетке передернулись дрожью. Двое, что остались в хате, свободнее расступились перед хозяином. |
| Раскольнические учители не являлись в Синод для споров о вере, а между тем не переставали распространять свое учение; Синод начал требовать сильных мер. В 1722 году в общей конференции Синода с Сенатом в Москве архиепископ Феодосий новгородский говорил, что многие раскольники по окладу денег не платят, на Бутырках жители мало не все раскольники и посланным для платежа денег не дают и грозят побить, хотя бы к ним и офицера послали. В докладных пунктах своих государю Синод говорил: «Для поимки раскольнических учителей, которые, хотя тайно по домам, а кой-где имели и долговременное пребывание, размножают раскольническую прелесть и отвращают простонародье от церкви, очень потребен, кажется, такой указ, чтоб людям, посылаемым от духовного правительства для поимки этих учителей, оказываемо было беспрепятственно послушание и светские управители не требовали бы при этом от своих командиров указа. И если в поимке этих лжеучителей (что до исправления души надлежит) такой вольности Синоду дано не будет, то не только неудобно будет их сыскать и искоренить, но еще более под укрывательством и защитою без боязни приумножаться и многих к своей прелести привлекать могут, что будет святой церкви крайне вредно, ибо по ведомостям из Москвы раскольники так умножились, что в некоторых приходах никого, кроме них нет, и все по записке под двойным окладом значатся в раскольниках. В отыскании лжеучителей светские управители духовным не только не помогают, но и препятствуют: так, вязниковский судья Опрянин прислал подьячего с приставами и силою взял из-за решетки к себе на двор явившегося в расколе подьячего Лютова, которого держали у духовных дел под караулом, и на указ, присланный из приказа Церковных дел, Опрянин не дал никакого отзыва. Петр отвечал на доклад: «Брать таких, кто от Синода где к тому определен будет без всякого препятствия и светским начальникам, в том им вспомогать, и кто преслушает сего, будет штрафован, яко преслушатель указа; но дабы для какой страсти духовные приставники не затевали на кого напрасно, того для повинен духовный приставник, взяв такова, немало держав, привести сам к светскому начальнику, где он, приведенный, ведался, или начальнику того места, ежели далеко тот, где оной ведом; тогда светский начальник должен его освидетельствовать того ж дни, и, буде увидит, что раскольник, отдать духовному приставнику; буде же увидит, что в нем того нет, то и такого отдать ему, но притом сказать, что он будет о том писать в Синод и Сенат, и, отдав, писать немедленно, и когда такой репорт получат, тогда в Синоде при двух членах сенатских то исследовать и решить, чего будет кто достоин». |
|
|
