| Г.Г. Литаврин Среди крупнейших византинистов XIX столетия можно назвать отнюдь не столь много имен ученых, научные заслуги которых были бы признаны столь единодушно и повсеместно, высокий авторитет которых не поколебало бы истекшее время, а исследовательский метод не принимался бы по-прежнему за образец, заслуживающий подражания и в наши дни. Бесспорно, к числу таких имен принадлежит и имя академика Василия Григорьевича Васильевского . Ему удавалось все с самых первых шагов на научном поприще: известность и уважение специалистов обрели уже и его магистерская диссертация, завершенная в 1865 г. 1 , и цикл работ по истории русско-литовских отношений (преимущественно в XIV в.), написанный им в конце 60-х годов во время работы преподавателем в одной из гимназий города Вильны 2 . Безусловно, Васильевский был одарен от природы могучим умом и ярким исследовательским талантом. Но с ранних юношеских лет ему были свойственны также неутолимая тяга к знаниям и исключительная трудоспособность. Родившийся 21.1 (2.II) 1838 г. в с. Ильинском Люблинского уезда Ярославской губернии в скромной семье местного священника, Васильевский, будучи 18-летним юношей ко времени окончания Ярославской семинарии, уже значительно опережал, главным образом благодаря самостоятельным занятиям, по уровню образования своих однокашников: среди студентов Санкт-Петербургского Главного педагогического института, в который он поступил в 1856 г., а затем (с 1859 г., после закрытия института) историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета он выделялся начитанностью по истории и философии и прекрасной подготовкой по древним и новым языкам 3 . По окончании университета в 1860 г. Васильевский был направлен на два года для прохождения педагогической практики в одну из гимназий Петербурга, а затем на два года за границу для совершенствования своих знаний. Основное время своей заграничной командировки Васильевский провел в Берлине, где слушал лекции знаменитого Т. Моммзена (о которых отзывался с восторгом) и других видных немецких ученых того времени. |
| Архангельская Благовещенский-Ворбозом. или Изосимина пуст. Калужская Благовещенский-Шеренский Астраханская Боголепова Казанская Богородицкая-Дунилова Новгородская Богородицкая-Рождеств.-Воротиловская Рязанская Богородицкая-Теплогорская Новгородская Богород.-Успенская-Оханская Богород.-Успенская-Мохнецкая Тверская Богород.-Владимирский-Тотемский Московская Богород.-Владимирский-Нерехтский Вологодская Богород.-Казанский-Мокшанский Тверская Богород.-Казанский-Сызранский Богород.-Казанский-Ломовский Вологодская Богород.-Рождествен.-Лысковский Пермская Богород.-Рождествен.-Тобольский Тверская Богород.-Сретенский-Переяславский Вологодская Богород.-Сретенский-Карачунский Костромская Богословский-Чердынский Пензенская Богословский-Важский Симбирская Богословский на Витке-Радоговицкий Пензенская Богословский-Подгородный-Хлыновский Нижегородская Богоявленская-Кодлозерская Тобольская Богоявленский-Галичский Владимирская Богоявленский на Борках Воронежская Богоявленский-Мстерский Пермская Богоявленский-Островский Архангельская Богоявленский-Невьянский Новгородская Богоявленский на Сокове Борисоглебская Вятская Борисоглебский на Горе Переяславский Борисоглебский на Песках Переяславский Олонецкая Борисоглебский на Ушне-Муромский Костромская Боровенская-Гордеева Архангельская Рязанская Борщевая-Николаевская Владимирская Борщовский-Троицкий Ярославская Бунарев-Алексинский Пермская Вадожская-Богородицкая Новгородская Важбахтская-Пятницкая Вологодская Варваринский-Волоколамский Владимирская Варваринский из-за Петровских ворот Варваринский-Новгородский Владимирская Варвавинская-Троицкая Васильевский-Нижегородский Владимирская Васильевский-Староладожский Васильевский-Кесарийский-Новоторжский Новгородская Васильевский-Мячковский Введенская-Заозерская-Зосимо-Савватиевская Орловская Введенская-Уздринская Воронежская Введенская-Яйвенская Тульская Введенский-Вязниковский Ярославская Введенский-Переяславский Новгородская Введенский-Пупковский Московская Введенский-Карачевский Псковская Введенский-Бежецкий |
| Москва, против Боровицких ворот, Неглинная ул., д. 5 (дом Афремова) Свящ. Вознесенский Сергей Александрович Шпалерная ул., д. 52 А.В. Карташев Аничкова Елизавета Евгеньевна Лицейская ул., д. 9, кв. 3 Аничков Сахьянова Мария Михайловна, слушательница курсов Лесгафта Адмиралтейский канал, д. 3, кв. 21 А.А. Мейер Записка на листе новых членов при входе на собрание Батурина Софья Александровна, слушательница курсов Лесгафта Английский просп., д. 31, кв. 10 А.А. Мейер Шайтан Михаил Эммануилович Васильевский остров, Средний проспект, д. 53, кв. 7 Лев Платонович Карсавин Фатеева Анастасия Михайловна Кирочная ул., д. 49б, кв. 1 А.М. Калмыкова, А.П. Никифорова Список новых членов при входе на собрание Самсонов Василий Алексеевич Суворовский пр., д. 36, кв. 16 Полуэктова Елена Сергеевна Старорусская ул., д. 5, кв. 86 Д.В. Философов Лит Лидия Леонтьевна Ивановская ул., д. 11, кв. 8 Записка (звонили, ходили, просили лично и по телефону) Лит София Генриховна Ивановская ул., д. 11, кв. 8 Записка (звонили, ходили, просили лично и по телефону) Чешихин Всевовлод Евграфович Не принят Козарновская Регина Абрамовна, слушательница Высших женских курсов Сергиевская ул., д. 19, кв. 2 Д.В. Философов Письмо Д.В. от 7 янв. Даманская А. ЫВ Возобновить Каменноостровский прт., д. 20, кв. 28 Клейн Сергей Соломонович Свечной пер., д. 5 М.И. Ганфман Юдковская Софья Самойловна Васильевский остров, Средний проспект, д. 47, кв. 8 А.В. Карташев Письмо Юдковская Любовь Самойловна Васильевский остров, Средний проспект, д. 47, кв. 8 Струбинская Ольга Владимировна А.В. Карташев Троицкая Екатерина Матвеевна Лопухинская ул., д. 9 А.А. Мейер Через В.А. Флерову Записка Воеводкина Анна Кирилловна Лопухинская ул., д. 9 A. А. Мейер, А. Флерова Записка Вельдбрехт Елена Ивановна Преображенская ул., д. 29, кв. 5 А.В. Васильева и С.Г. Лит Список новых членов Сеземан Нина Николаевна, бывшая Насонова Васильевский остров, Средний проспет, д. 10 кв. 14. Адрес проверить Возобновить Насонов Дмитрий Николаевич Тот же адрес Возобновить |
| Письмо его же к А. С. Сыромятникову (от апреля 1780 г.) с благодарностью за присланные печатные книжки против раскола (л. л. 37–38). 14 . Письмо некоего Якова Лавренцева (села Груздева см. л. 52 об.) к Гавриилу Григорьевичу Шипулину с благодарностью за содействие при обращении из раскола (л. 39). 15 . Два письма известных лиц о пользовании книжками и тетрадями против раскола (л. 39 об. – 40). 16 . Письмо жителя с. Васильевского Гаврилы Григорьева Шинулина (от 20 мая 1781 года) к А. С. Сыромятникову об издании книг против раскола (л. л. 41–42). 17 . Письмо из с Васильевского от него же (от 4 июня 1781 г.) в Москву «благоприятелям» (в том числе Сыромятникову) с благодарностью за душеспасительные беседы и книжки (л. л. 43–45). 18 . Письмо из с. Васильевского от Гаврилы Григорьева Шипулина (от 1 мая 1780 г.) А. С. Сыромятникову с благодарностью за присланные вновь напечатанные книжицы (л.л. 46–48). 19 . Письмо некоего Якова Лаврентьева к Гавриилу Григорьеву Шипулину с благодарностью за содействие при обращении из раскола (л. л. 48–49 ср. с л. 39). 20 . Два письма Гаврилы Григорьева в С.-Петербург к Ивану Иванову Бабурину и А С. Сыромятникову (от 1 мая 1780 г.) о пользовании книжками и тетрадками против раскола (л. л. 49–51 ср. л. 39–40). 21 . Письмо жителя села Васильевского Гаврилы Григорьева Шипулина (от 20 мая 1781 года) к А. С. Сыромятникову об издании книг против раскола (л. л. 51–54). 22 . Письмо в С.-Петербург от жителя града Мологи Григория Михайлова Новотелкова к Сыромятникову от 10 февраля 1786 года: «Милостивый мой благодетель и отец А... Стеф... Данные мне от вас в Ярославле из старопечатных святого Писания книг выписки столько меня о неоспоримой истинне святые церкве уверили, что как скоро я их рассмотрел, то почти в тоже самое время благоволили Спаситель просветить ум мой неизреченным светом благодати Своея, при котором удобно мог я рассмотреть свое неправое в расколе мудрование и непокорство святей церкве, которое тогдаж и все свои душепагубные заблуждения оставя, и вышел из тьмы на свет истинны, хотя враг души наших со своими слугами и единомысленники и первыми и злохитрственными ево сетми и старался удержать меня на своей стороне, однако оные сети удержать меня при помощи Божией не сильны стали. |
| В. Г. Васильевский. Законодательство иконоборцев. — ЖМНП, т. CXCIX, 1878, с. 279—280; см. также: В. Г. Васильевский. Труды, т. IV, с. 163. К. Н. Успенский. Очерки по истории Византии. М., 1917, т. 1, с. 216—218. D. Ginnis. Das promulgationsjahr der Isaurischen Ecloge. — Byzan-tinische Zeitschrift, Bd. XXIV, 1924, SS. 356—357; Е. H. Freschfield (ed.). A Manual of Roman Law published by the Emperors Leo III and Constantine V ofisauria of Constantinople A. D. 726. Cambridge, 1927, p. 2; С. A. Spulber. L " Ecloge des Isauriens. Texte, traduction, histoire. Cernautzi, 1929, p. 83 (детальное обсуждение проблемы даты Эклоги — с. 81—86 данной книги); G. Ostrogorski. Die Chronologie des Theophanes im 7. und 8. Jahrhundert. — Byzantinisch-neugriechische Jahrbucher, Bd. VII, 1930, S. 6. K. E. Zachana van Lingenthal (ed.). Collectio librorum juris graeco-romani ineditorum. Ecloga Leonis et Constantini. Lipsiae, 1852; J. et P. Zepos. Jus graeco-romanum, vol. II, p. II. Ecloga, par. II; J. et P. Zepos. Jus graeco-romanum, II, 13. Ecloga, par. II, 13; русский перевод: В. Г. Васильевский. Законодательство иконоборцев. — ЖМНП, т. СХС1Х, 1878, с. 283—285; см. также: В. Г. Васильевский. Труды, т. IV, с. 168—169; С. A. Spulber. L " Eclogue... pp. 5—9, J. В. Bury. The Constitution of the Later Roman Empire. Cambridge, 1910, vol. II, p. 414. Их даты спорны, однако весьма вероятно, время их появления — где-то незадолго до восшествия на престол Василия I Македонянина в 867 году. См.: Zacahria von Lingenthal. Jus graeco-romanum, vol. IV, p. 4; E. Freshfield. A revised Manual of Roman Law founded upon the Ecloga of Leo III and Constantine V of Isauria. Ecloga privata aucta. Cambridge, 1927, p. 2; Spulber. L " Eclogue... pp. 94—95. См., однако: Zachana von Lingenthal. Geschichte des griechisch-romischen Rechts. Berlin, 1892, S. 36 (по поводу Ecloga privata aucta в южной Италии при норманнском господстве). Zacharia von Lingenthal. Collectio librorum... p. 62; J. et P. Zepos. Jus graecoromanum, vol. II, p. 237. |
| Считая третье положение бесспорным, Васильевский занялся двумя другими, особенно вторым, показав их полную несостоятельность. Труд «Варяго-английская и варяго-русская дружина в Константинополе XI и XII веков» вышел двумя выпусками в 1874 и 1875 гг. и, несмотря на скромно очерченную цель, приведенную выше оговорку о «некомпетентности» и о намерении проверить расхожие мнения свидетельствами византийских современников, произвел сенсационное впечатление на научный мир. В 1876 г. 38-летний ученый был избран членом-корреспондентом Российской Академии наук, а в 1878 г. Московский университет присудил ему за этот труд honoris causa ученую степень доктора по русской истории (именно русской – и Васильевский открыто гордился этим). Верный своей исследовательской манере, в ходе работы Васильевский многократно расширил рамки работы: в его поле зрения оказались все события и регионы (не только в Византии, на Руси и в Скандинавии, но и на Кавказе, в Англии и Италии), связанные с упоминанием в источниках X–XI вв. «Руси» и «варягов»; помимо греческих и русских, в ход пошли источники скандинавские, латинские, восточные. Снова был произведен тщательный критический анализ всех данных источников. Именно Васильевскому принадлежит заслуга установления относительной достоверности содержащихся в исландских сагах песен скальдов в отличие от основанных на легендах самих саг 37 . Ход рассуждений ученого во многом ретроспективен: от известного к неизвестному. Коротко его выводы сводились к следующему. Имя Руси (прилагавшееся тем чаще, чем древнее источник, к народу, а не к территории), вне всякого сомнения, на его взгляд, не славянское. Но оно не имело в Х в. никакого отношения и к скандинавам-варягам. Древние русы-наемники появились в византийском войске скандинавов и никогда «варягами» в этническом смысле не назывались. Варяжский корпус прибыл в Константинополь впервые с Руси – и не в 980, а в 988 г. в результате союзного договора Владимира и Василия II Болгаробойцы. С численным увеличением наемников в империи, прибывших и прибывавших с севера, как скандинавов, так и русов (упомянутый корпус насчитывал 6 тыс. воинов), понятие «варяг» обрело значение рода занятий и статуса привилегированного иноземного воина-наемника, каково бы ни было его этническое происхождение. Тогда же (с конца Х и особенно в XI в.) наименование «варяги» было постепенно распространено и на наемников-русов, которые сами стали также именовать себя подобным образом, не вкладывая в этот термин никакого этнического содержания 38 . |
| Ученый показал также, что часть хроники «Продолжателя Амартола» (с 842 по 948 г.) целиком заимствована из «Хроники Логофета» и не имеет значения самостоятельного источника 67 , как и компиляция (из Логофета) Льва Грамматика, которая к тому же уступает по точности компиляции Феодосия Мелитинского 68 . Среди публикаций Васильевским новых источников исключительное место занимает, несомненно, издание по единственной рукописи (Московская синодальная библиотека – 298/436), крупного памятника, принадлежащего перу автора XI в. Кекавмена. Сначала Васильевский издал лишь около половины памятника в русском переводе (в оригинале, в отрывках, он привел лишь треть переведенных параграфов) с научным комментарием 69 , а через 15 лет совместно с В.К. Ернштедтом, опубликовал критическое издание всего памятника 70 , ценность которого как первоклассного источника для изучения самых разных сторон жизни империи и в столице, и в провинциях, как и ее отношений с разными странами и народами, сразу же была широко признана мировой научной общественностью. Стремясь расширить кругозор своих учеников и коллег, Васильевский находил время для описания неизданных документов и рукописей 71 , для изложения истории публикаций византских источников вплоть до XVIII в. 72 , для обозрения трудов отечественных ученых 73 , для критических рецензий на западные работы и библиографических справок. В отличие от своих младших современников Васильевский не оставил крупных обобщающих трудов по истории Византии. Он говорил: «никогда не следует трудные, запутанные и важные вопросы трактовать как бы мимоходом, не ради их самих» 74 , т.е. не изучив их самостоятельно, по источникам. Но таких вопросов было слишком много, и на решение их – при такой его позиции – жизни не хватало. Он был убежден, что его время в науке – время собирания и выверки фактов, время синтеза еще не пришло, а когда оно придет, то обобщающий труд по истории Византии и в данном случае не может быть создан одним ученым – он должен быть коллективным, написанным группой специалистов 75 . |
| Открыткой от 7 августа 1887 г. Васильевский сообщает: «Сейчас получил целый корректурный лист «Боярина» 1561 и спешу Вам, Виктор Карлович, выразить мою глубочайшую благодарность. Мне кажется, что все тут отлично, и я уверен, что это не одно только мое первое впечатление. Сам по себе я и мечтать бы не мог о таком филологическом изяществе и точности. Когда прочитаю текст внимательнее, еще раз Вам напишу, но не думаю, чтобы Вам нужно было ожидать моего письма для разрешения к печати. Вполне уполномочиваю Вас распоряжаться как Вы знаете» (Л. 26). Любопытный постскриптум стоит в начале (sic!) письма от 17 августа 1892 г.: 1562 «О смерти Наука я здесь получил известия в день его погребения. Жаль доброго и почтенного старика! Припоминая Ваш некролог Люгебиля, 1563 я думаю, что я оказал бы надлежащее уважение к его памяти, если бы успел склонить Вас к исполнению просьбы, о которой на последней странице» (Л. 3). В конце письма под пометой NB: «Я бы желал, чтобы [Вы] взяли на себя некролог Наука для журнала» (Л. 4 об.). 1564 8 октября 1898 г. Васильевский поздравил Ернштедта с избранием его экстраординарным академиком: «Поздравляю с единогласием Отделения. Если бы я присутствовал, то, Вы знаете, оно не было бы нарушено. Но какая моя злосчастная судьба! Не мог я быть на Вашем докторском диспуте, при защите диссертации, 1565 которая для меня и доселе представляется идеалом и непревзойденным верхом остроумия вообще, а не только ученой проницательности. Не участвую и в Ваших баллотировках в Академии. Утешением мне служит то, что в самом представлении, на основании которого совершались выборы и которое составлено, очевидно, умными людьми, 1566 мое имя очутилось в таком тесном сочетании с Вашим, что как будто и меня немножко баллотировали» (Л. 28–28 об.). Незадолго до отъезда на лечение во Флоренцию Васильевский, откликаясь с благодарностью на письмо Ернштедта с ответами на его вопросы, сожалеет, что не может «в меру своего желания и усердия» в свою очередь ответить на вопросы Виктора Карловича. «Ищу у себя Гедеона и не нахожу. Хотя там, по неоднократным заявлениям Пападопуло-К(ерамевса), и много неточностей в хронологии патриархов, все-таки от них можно отправляться» (письмо от 1 февраля 1899 г. Л. 31–31 об.). Далее Васильевский рекомендует еще кое-какую литературу и добавляет: «Лучше всего обратитесь к Керамею. Я свои книги уже отчасти уложил в ящики и упаковал – хотя, конечно, не для того, чтобы брать их с собою за границу... Я погружен мыслями в некролог Куника» (Там же). 1567 |
| е. тот путь, которым ап. Андрей в эти места пришел. Этот путь был таким же оживленным и известным, как и путь в Италию и на Балканы. В конце тома указана обширная литература. После приведенных выше данных вряд ли покажутся убедительными доводы против реальности маршрута, которые приводит Е. Е. Голубинский: «Посылать апостола из Корсуни в Рим нашим путем есть одно и то же, что посылать кого-нибудь из Москвы в Петербург путем на Одессу, но представлять возможным совершенно неестественное и невероятное есть одна из привилегий составителей народных легенд. При том, сочиняя этот неожиданный и слишком оригинальный путь, составитель повести, по всей вероятности, не считал его таким невозможно странным, каким он был на самом деле: имея недостаточные географические сведения, он, вероятно, только находил его несколько более длинным, чем прямой путь по морю Средиземному» (Голубинский Е. Е. История Русской Церкви. М., 1901. Т. 1. С. 24). Васильевский В. Г. Хождение апостола Андрея в стране мирмидонян//Васильевский В. Г. Труды. Т. 2. Вып. 1. Гл. 1. С. 214–227. Tischendorf. Acta apostolorum apocrypha. Lipsae, 1851; Lipsius R. A. Die apokryphen Apostelgeschichte und Apostellegenden: Ein Beitrag zur altchristlichen Literaturgeschichte. Bd. 1–2 und Ergдnzunghefm. Braunschweig, 1883–1890. Славянские переводы апокрифов см.: Сперанский М. Н. Апокрифические деяния апостола Андрея в славянорусских списках//Древности: Труды Имп. Моск. археол. общества. М., 1894. Т. 15. Вып. 2. С. 35–75. Васильевский В. Г. Хождение апостола Андрея в стране мирмидонян//Васильевский В. Г. Труды. Т. 2. Вып. 1. С. 291. Там же. С. 293–295. Там же. С. 213–214. Петровский С. П. Сказание об апостольской проповеди по северо-восточному Черноморскому побережью//Зап. Имп. Одес. общества истории и древностей. 1897. Т. 20. Ч. 1. С. 147. Там же. 1898. Т. 21. Ч. 2. С. 82–85. Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. СПб., 1910. Т. 2. С. 241–246. См. примеч. 2 на с. 39. См.: Barnea J. Les monuments palйochrйmiens de Roumanie. |
| Из остальных исследований В. Г. Васильевского необходимо отметить исследования, посвященные изучению внутренней истории византийского государства, а именно социального строя империи. Это широкоизвестные статьи В. Г. Васильевского «Законодательство иконоборцев» и «Материалы для внутренней истории Византийского государства». И сейчас ещё, спустя 60 лет с момента опубликования работ В. Г. Васильевского, когда и заграницей и у нас появились новые изыскания по этой теме, византиноведение не может похвастать тем, что в области внутренней истории Византии для науки всё ясно и всё решено. Во времена же В. Г. Васильевского это был почти совершенно не разработанный отдел византийской истории, представлявший большие трудности при его изучении вследствие обилия специфических терминов, требовавших предварительной большой работы по их разъяснению и комментированию, вследствие своеобразия отношений между классами в византийском обществе, а глазное, вследствие не разработанности источников. Известно, что даже такой специалист, как Цахарие фон Лингенталь, не был в состоянии разъяснить некоторое вопросы. Молодой учёный В. Г. Васильевский прекрасно справился с поставленной задачей. Итоги его работы были весьма значительны. Академик С. А. Жебелев определяет их следующим образом: " Он (В. Г. Васильевский. – Н. Л. ) указал на многие источники по истории византийского крестьянства и византийской податной системы, перевёл или изложил самые запутанные тексты и этим сделал доступными для понимания нелёгкие по языку новеллы византийских императоров и документы, сопоставленные в издании Миклошича и Миллера. В. Г. Васильевский определил время издания Эклоги и Земледельческого закона, объяснил, что представляла собой крестьянская община в Византии XIII века и как она разложилась, какие меры принимались в защиту крестьянского землевладения; познакомил нас с положением крепостных, с крестьянскими наделами; объяснил многие, до того непонятные термины» 27 . Работа В. Г. Васильевского положила начало в русской науке изучению внутренней истории Византии, указала пути, по которым должно было идти в дальнейшем это изучение. |
|
|
