| В этот строительный период постановки дела оно налаживалось постепенно, по мере выявления тех или иных требований и обстоятельств жизни. И действительно, появилось некоторое разнообразие в постановке дела в отдельных семинариях» [xx] . В связи с указаниями опыта, накопленного в первые годы восстановления системы духовного образования, учебные планы изменялись. В течение 1948 – 1949 годов в ходе совместной работы и совещаний представителей корпораций обеих Академий, а также после согласования с правящими архиереями епархий, где были семинарии, Учебным комитетом под руководством митрополита Григория был разработан типовой учебный план и типовые программы для семинарий. С открытием Духовных школ в них было начато преподавание таких новых, по сравнению с программами прежних Духовных школ, предметов, как история философии, психология, история русской религиозной мысли, педагогика и логика. Однако постановлением Учебного комитета с 1949/50 учебного года эти предметы были исключены из учебных планов, но отдельные их разделы были введены в программы таких предметов, как апологетика, пастырское богословие и история Русской Православной Церкви. В публикуемых ниже материалах архива митрополита 1948–1949 гг. сохранилось записи того, почему и как это происходило. 31 августа 1948 г. митрополит писал в дневнике: «Надо поручить Парийскому составить отчет о работе Уч[ебного] Комитета за истекший уч[ебный] год на основании отчетов семинарий и Академий. По приезде в Л[енингра]д надо рассмотреть внимательно программу занятий по философии (в сем[инарии] и Акад[емии]) ввиду всяких разговоров о занятиях марксизмом-ленинизмом. Как впрочем рассмотреть и все программы. 5 сентября. 1948 г. Патриарх дал поручение: 1) Взять Московскую Академию по учебной части в ведение Уч[ебного] Комитета (давно пора). 2) Обратить внимание на каф[едру] Истории русск[ой] религиозной мысли и на доц. А.Ведерникова (тоже)» [xxi] . 7 сентября 1948 г. в докладе Патриарху митрополит писал: «1) В отношении Ленинградской Духовной Академии, состоящей под моим непосредственным руководством, мною в июле с.г. уже предложено Совету Академии по данным ему указаниям пересмотреть планы учебных предметов и к 1 октября с.г. представить свои заключения для доклада и обсуждения Учебному Комитету при Священном Синоде. |
| С западной стороны был крепкий деревянный забор с такими же воротами; с восточной и частию северной, тоже был забор, хотя невысокий и ветхий, а с южной, параллельно дороге на Единоверческое кладбище, тянулась довольно глубокая канава, которая могла служить большим препятствием к свободному разгуливанию лошадей и коров по неогороженным могилам. Но как бы то ни было, о. благочинный Парийский оказал Большеохтенскому кладбищу большую услугу. Он принял на себя инициативу и ведение всего дела по устройству новой ограды: от разных жертвователей им собрано около девяти тысяч рублей, на каковую сумму, с дозволения епархиального начальства 185 , устроена с лицевой (западной) стороны кладбища каменная с железною решеткою ограда, каменные же ворота с калиткою на правой и часовнею на левой стороне; выстроен каменный двух-этажный дом для помещения конторы, смотрителя кладбища и могильщиков; вокруг всего кладбища поставлен высокий деревянный забор. Все означенные работы производились под наблюдением строительной комиссии, которая состояла из председателя – о. благочинного Парийского и трех членов-жертвователей, купцов: Смирнова, Копылова и Григорьева. Комиссии предоставлено было право отдавать отчет в расходовании сумм только жертвователям и никому другому. Донося епархиальному начальству 186 об окончании работ, о. благочинный просил «предписать большеохтенскому причту со старостою указом, чтобы они наблюдали за новоустроенною оградой, поддерживали ее и не довели до участи прежней ограды». В указе консистории по сему случаю прописано между прочим: «обязанность наблюдения за оградой не есть исключительная для причта и должна быть исполняема неослабно и внимательно, как и все прочие дела церковные» 187 . Внутренняя охрана кладбища и наблюдение за его чистотою первоначально было возложено на сторожа, который командировался портовым начальством из охтян, неспособных к судостроительным и другим казенным работам. Хотя сторож не получал жалованья от церкви и еще на собственный счет должен был содержать кладбище в надлежащей чистоте, тем не менее обязанности его были не только не тягостны, но и «весьма доходны, сколько можно судить по тому, что в 1779 году партикулярная верфь разбирала дело по жалобе кладбищенского сторожа, которого правление хотело удалить от сего звания, но который настоятельно просил оставить его при оном, дабы не подвергнуться убыткам» 188 . |
| Обвинитель Смирнов (московский), нахал и хам, из булочников, натаскавшийся говорить, хотя и с большими неправильностями („деяния, кодекс, в целях“), конечно, не воспитан и не разбирался в выражениях. Гуревичу он бросил обвинение в передергивании; тот, как и вся защита, протестовал, но ему все нипочем. Он не понимает оскорбления, заключающегося в этих словах, не понимает даже, что этот термин шулерский, как объяснил ему Бобрищев-Пушкин, и в сознании своей „невинности“ нагло отстаивал свою правоту и свое право и в будущем прибегать к таким же терминам. Что поделаете с этой публикой... Суд – сами коммунисты – конечно, в силу партийной дисциплины поддерживает своего, и вот – „справедливость“! ...Где тут святое имя правды? Возможно ли беспристрастие? И можно ли даже думать о том, что наша невиновность может обнаружиться на подобном суде? ... Конечно, нет. Совершенно ясно, что мы все, без тени вины, будем осуждены и осуждены жестоко, как враги пролетариата. Вчера нас позорили. Нарочно вход был без билетов, нарочно привели и командировали коммунистов на речь Смирнова. Этот московский гастролер ругался, кричал, стучал, грозил, в конце концов охрип. Кажется, натащил все ругательства. И лжецами, и обманщиками величал, и трусами, и чего-чего только не нашел в нас. Меня обличал в лицемерии и не простил мне правдивого и развязного тона, сказав, что я самым беспардонным, бесшабашным образом пытаюсь доказать то-то и то-то... В конце концов, разобрав Патриарха, Митрополита, Новицкого, Ковшарова, Шеина, Огнева, Чельцова, меня, Богоявленского, Карабинова, Зинкевича, Преос. Венедикта, Петровского, Бычкова, Бенешевича, Парийского и Елачича, требовал ко всем этим шестнадцати человекам высшей меры наказания. Половина зала аплодировала (что несколько раз делалось и во время речи). Председатель для виду позванивал и тихонько предупреждал о непозволительности аплодисментов... Красин Крастин (Крастиньш) обвинял пятьдесят четырех человек. Говорил удовлетворительно, хотя и не по-ораторски. Неожиданно я удостоился от него комплимента, который потом повторял и Жижиленко. |
| Не понимаю эту непримиримую линию. Несомненно, Парийский влиял и на акт отлучения. Обратно нас в несколько минут примчали назад в автомобиле (грузовом). Первый раз в жизни пришлось проехать в автомобиле в качестве арестанта. Сегодня с утра приобщился Святых Тайн запасными дарами и переслал их отцу архимандриту Сергию для И.М. Ковшарова. 29 мая/11 июня 1922 г. Воскресенье. Около 9 часов вечера. Сегодня гуляли, делились вчерашними впечатлениями. Побеседовали по принципиальным вопросам. Я высказал Парийскому, занимающему вообще непримиримую позицию и избалованному близостью к митрополиту и потому резко относящемуся к епископам и властно высказывающему свои взгляды, – я высказал ему, что не одобряю акта отлучения, считаю его преждевременным, а в тот момент, когда уже он совершился, я бы настоял, на месте Алексия, чтобы был доставлен, хотя запоздалый, документ от Агафангела, ради мира Церкви, и тогда и владыка митрополит должен был бы снять отлучение. Что вообще необходима более широкая точка зрения на нужды и благо Церкви, а не крайняя и узкая. 31 мая/13 июня 1922 г. Вторник. 8 часов утра. Вчера предполагали выехать в 10 часов, но из-за автомобиля вышли только в 11 часов и уже на полдороге сели. Суд начался около 1 часа и продолжался до 8 часов. Читали обвинительные акты, потом был опрос, признаем ли мы себя виновными, а затем в 6 часов 25 минут приступили к допросу Митрополита и допрашивали ровно час. Несомненно, не кончили и будут еще сегодня продолжать. На все вопросы он отвечал спокойно и дельно, никого не запутывая. Сущность ответов сводилась к тому, что он всегда власти подчинялся, стараясь постоянно быть в общении с паствой, он осведомлял и осведомлялся в Правлении, письма свои в Помгол оглашал к сведению, писал их сам... Председателю очень хотелось особенно сбить его на двух пунктах: сам ли составлял, и не было ли инспирирования от Правления, и не было ли распоряжения о распространении. Я сижу шестым. Не знаю, дойдет ли сегодня до меня, если да, то, как Господь поможет. Дело в том, что председатель не дает мотивировать и освещать ответ, что было бы очень важно. |
| 22 июня (5 июля) был оглашен приговор трибунала: «...Виновность Казанского (Вениамина), Новицкого, Ковшарова, Богоявленского, Чукова, Елачича, Чельцова, Огнева, Шеина (архимандрита Сергия), Плотникова (епископа Венедикта), Бычкова, Петровского установлена в том, что первый, являясь представителем Православной Русской Церкви Петроградской епархии, а последние - членами правления приходов в период проведения Советской властью Декрета об изъятии церковных ценностей от 23 февраля 1922 года... вошли в соглашение с Патриархом Тихоном для проведения одинаковой линии в вопросе изъятия церковных ценностей, в духе того нелегального воззвания Патриарха Тихона, распространенного им в феврале месяце сего года, призывавшего население Республики к возмущениям, с каковой целью... придали организации характер деятельности, поставившей себе целью борьбу с Советской властью...» Трибунал приговорил митрополита Вениамина (Казанского), епископа Венедикта (Плотникова), архимандрита Сергия (Шеина), протоиерея Н.К.Чукова, протоиерея Л.К.Новицкого, И.М.Ковшарова, профессора Н.Ф.Огнева, И.А.Елачича к расстрелу. Других обвиняемых, среди них - Бычкова, Парийского, Петровского, Толстопятова - к разным срокам лишения свободы, 22 человека, в том числе известный канонист профессор Бенешевич, были оправданы. Сразу после вынесения приговора петроградским трибуналом, обновленческое Высшее Церковное Управление оглашает свой «приговор» по тому же делу - документ изумительной низости и бесстыдства: «Бывшего петроградского митрополита Вениамина (Казанского), изобличенного в измене своему архипастырскому долгу..., лишить священного сана и монашества. Председателя и членов правления приходов Петроградской епархии Новицкого, Ковшарова, Елачича и Огнева... отлучить от Православной Церкви. Членов того же правления священнослужителей епископа Венедикта (Плотникова), протоиерея Богоявленского, Чукова, Чельцова, архимандрита Сергия (Шеина) уволить от должности и лишить священного сана...» Других осужденных священнослужителей Высшее Церковное Управление «запретило» в священнослужении, мирян, проходивших по делу, «отлучило» от причастия на разные сроки. |
| 3) По делу о. Гнедича я передал Патриарху письмо ко мне Гнедича, где он подробно излагает дело […]. Вопрос оставлен пока открытым, хотя наклон Патриарха больше в сторону освобождения Гнедича от Академии, хотя я разъяснял нежелательность такого решения. Придется еще по этому поводу говорить с Патриархом и может быть с Г.Г.Карповым. [xciii] 4) Докладывал я письмо ко мне Еп.Серафима Полтавского [xciv] и о просьбе его поработать ему в качестве ревизора семинарии. Патриарх склоняется к удовлетворению этой просьбы. Рассмотрим это в Учебн[ом] Комитете. 16 июля. (В Ленинграде). Вчера сообщил Парийскому о необходимости увольнения Воробьева и Новожилова [xcv] . Он предложил Воробьеву подать прошение; тот отказался. Придется переговорить с уполномоченным о принятии особых мер для устранения жуликов. 18 июля. Вчера служил в Ник[ольском] Соборе. Выезжал на дачу, чтобы отдохнуть. Но душевного спокойствия нет. Испытываю неприятное чувство от решения Патриарха уволить о.Гнедича от доцентуры в Академии. Сегодня все время обдумываю способ исправления этого решения. 24 июля. Был прот.Сергеенко и рассказал о разных Московский веяниях, препятствующих ему перебраться для сохранения здоровья в Москву. Я написал сегодня Патриарху доклад о Гнедиче и письмо о […] и о Сергеенко. 3 августа. В семинарии происходит сдача имущества экономом Воробьевым и ревизия деятельности бухгалтера Новожилова. Из Одессы-Москвы пока нет ответа на мои доклады о Гнедиче, […] и прот.Сергеенко. Занят составлением доклада о желательных мероприятиях со стороны высших властей в отношении урегулирования прав духовенства и вообще церкви в СССР. 6 августа. За эти дни у меня на приеме были: 1)С.Т.Плотников, преподаватель Ставропольской семинарии; ожидая ухода из семинарии, хочет пострижения и просил меня об этом. Рекомендовал – обратиться к Преосв[ященному] Псковск[ому]. 7 августа. Сегодня служил в соборе. Получил письмо от Патриарха от 4, VIII . Вопрос о Гнедиче остается без изменения. О Сергеенко – что-то неясное в письме. […]. Необходимо было бы выяснить вопросы о заседании Уч[ебного] Комитета. |
| 27 февраля. Сегодня предполагаю быть в Совете (об ответе Дарлингтону [lx] о кн.Св.Писания, о распределении многодублетных книг из библиотеки ЛДА, о приходах Эстонской епархии, о Сокале, Верюжском, Феогносте и Осипове, о праздновании Пасхи 29 апреля в связи с 1 мая, и о содействии в приобретении машины ЗИМ). У Патриарха взять бумаги с резолюциями и Библии для Семинарии. 6 ч. вечера. Был у Белышева. Сообщение в Америку он советовал послать от Управления Патриархии с отказом от присылки книг «За ненадобностью в настоящее время». Все остальное принял к сведению. О Приобретении автомашины предложил написать ходатайство в Совет о содействии. О Сокале – отрицателен и для Моск[оской] Дух[овной] Академии, и для Ленинграда. О Верюжском – договориться с Кушнаревым… Везу с собой Библии для Академии. 8 марта. (В Ленинграде). Вчера вечером у меня происходило первое заседание Уч[ебного] Комитета в составе – меня, Макаровского и Парийского. Рассмотрели Журн[ал] Совета Моск[овской] Акад[емии] по поводу ревизии моей и сделали ряд постановлений, необходимых для моего совещания с Моск[овскими] преподавателями для урегулирования тамошней учеб[ной] жизни. Вечером в четверг – ужин в семинарии по случаю утверждения С.А.Купрессова в уч[еной] степени магистра богословия. 20 марта. Вчера приехал из Москвы Д.А.Остапов и привез сметы и постановление Хоз[яйственного] Управления по поводу них. Много сокращений в суммах и лицах. В письме Патриарх оговаривает, что с моим приездом в Москву вопрос тогда будет окончательно разрешен после получения от нас своих заключений. Я организовал 2 комиссии для рассмотрения замечаний Хоз[яйственного] Управления и предложил в 3-х дневный срок представить мне доклады по Епархиальному Управлению и по Академии. В беседе с Остаповым я сообщил, как и особо написал сегодня Патриарху, что лично привезу наши заключения по рассмотрении. Готовлю к субботе, к моему отъезду в Москву, отчеты за год и наградные списки. По сообщению Остапова, Карпов все еще находится в Кремлевской больнице, но уже чувствует себя лучше. Здесь у меня он осмотрел все помещение и сегодня вечером пил чай и ужинал, а вчера в Академии Парийский показал ему все помещения Академии и были с ним на ужине воспитанников. – Своего рода «ревизор»… |
| Духовно-муз. творчество Л. (издано 69 произведений для смешанного хора и 11 - для однородного хора) относится к 1880-1894 гг. Большая их часть - гармонизации распевов из синодальных певч. книг, выполненные в «строгом стиле». Как правило, Л. помещает мелодию в верхнем голосе, сохраняя ее неизменной и подчиняя ей остальные голоса (для к-рых характерна плавность и певучесть), чтобы мелодия «была явственна и в своем течении свободна, избегая при этом параллелизма и разных модуляций» (письмо Л. свящ. В. М. Металлову , цит. по: Герасимова. 2005. С. 169). В теоретических работах «Греческие церковные тоны» и «Об отношении музыкального искусства к русским напевам, церковным и народным» (в наст. время утеряны), следуя идеям В. Ф. Одоевского , Глинки и Ю. К. Арнольда , Л. утверждал, что рус. церковные песнопения основаны не на «общемузыкальных гаммах» (мажор и минор), а на древнегреч. ладах, и поэтому «гласовые и другие древние церковные мелодии должны… при изложении в гармоническое сочетание оставаться неприкосновенными». Гармонизации Л. разнообразнее по муз. языку, чем переложения др. сторонников «строгого стиля» (прежде всего Н. М. Потулова ), и характеризуются более свободным голосоведением, по стилю похожи на переложения А. А. Архангельского . По оценке прот. М. А. Лисицына , Л.- «самый талантливый… среди плеяды современных церковных композиторов; он как нельзя лучше овладел древними церковными мелодиями, создал для них строгую, но вместе с тем художественную гармонизацию… Гармония в переложениях… легка и свободна. Мелодии оригинальных сочинений носят дух церковных мелодий». Л. не смог издать все свои сочинения из-за отсутствия средств и сложного порядка цензуры, введенного в нач. 90-х гг. XIX в. После его смерти многое было опубликовано при содействии Карасёва, написавшего также брошюру о Л. По свидетельству Л. Н. Парийского , мн. произведения Л. распространялись в рукописях без указания его имени, нек-рые (напр., стихиры Пасхи) были известны под названием «лаврские»; в Московской Патриархии хранились его гармонизации стихов «Господи, воззвах», стихир на стиховне и др. |
| В то время это был инспектор Духовных школ. Он был из староверов и во всем придерживался традиционно-консервативных взглядов, а в то время обсуждался вопрос о том, чтобы в Духовных школах возрождать институт монашества в качестве духовно руководящей силы, в том плане, чтобы ректором и инспектором были монахи: ректор-епископ, инспектор тоже из монашествующих. И Лев Николаевич, будучи мирянином, испугался. Когда в Академии стали появляться те или иные монахи, которых Учебный комитет специально назначал с вполне определенными перспективами, они почему-то стали попадать в какие-то некрасивые истории, и их вынуждены были убирать отсюда. Так было, например, с епископом Михаилом (Чубом), который в свое время преподавал здесь, а потом уехал в Тамбов. Был еще монах из Иванова, от которого Парийский тоже избавился. Или архимандрит Павел (Голышев), которого тоже полили какой-то неправдой, и он тоже был вынужден уехать. Потом был отец Петр Гнедич, хороший человек, интеллигентный, но одинокий. Стали двигать, хотели поставить инспектором. Парийский и его «зарезал». И вот Владыка Никодим мне и говорит: «Смотрите, скольких холостяков он уже убрал. Не думаете ли, что таким же образом может обойтись и с Вами?» И мне пришлось согласиться. Конечно, когда он мне так Парийского нарисовал, я понял, что мне деваться некуда. В Троице-Сергиевой Лавре меня постригли в монашество, Владыка Никодим сам присутствовал. И я поехал в Иерусалим — это было в марте 1962 года - как заместитель начальника Русской Духовной Миссии. Там я какое-то время пожил, послужил, а летом начались международные заседания. Владыка уже тогда имел на меня виды, знакомил, вводил в курс дел. Мы ездили с ним в Париж на заседание ВСЦ, потом в Боссэ (Швейцария), там жили неделю-другую, чтобы познакомиться с наиболее известными деятелями. Когда мы приехали в Москву, он говорит: «Пока никуда не уезжайте, живите здесь, занимайтесь, чем хотите, служите в Лавре». А у меня брат в Москве жил, так что в плане жилья было удобно. И хоть я никак не мог понять, зачем ему нужен, конечно, я послушался. |
| В этом соборе 3 раза в месяц проповедует гауптпастор Гармс, а 1 раз в месяц знаменитый проповедник Тилике (Thilike) . Бедному Гармсу трудно соревноваться с этим проповедником. У пастора Гаубольта мы провели вечер. Он прекрасный семьянин и отец 6 детей Недалеко от собора среди доходных домов XIX столетия зажат маленький домик средневекового вида. Только во дворе этого дома слышен веселый щебет птиц, гнездящихся в многочисленных чердачках и балкончиках этого дома. У пастора Гаубольта мы провели вечер. Прекрасный семьянин, отец 6 детей, пастор показывал нам свои великолепные цветные диапозитивы. С большим удовольствием увидел я на экране себя в Ниборге вместе с пастором Гармсом; Льва Николаевича Парийского вместе со мной на берегу лесного озера в имении датского барона, Клаповского Н.А. на фоне замка в Ниборге. Мастерски были сделаны пастором с помощью телеобъектива фотографии зверей и птиц из Гамбургского зоологического сада. (Этот сад знаменит тем, что является единственным в мире частновладельческим зоосадом, основан Карлом Хагенбеком (ум. 1913) и считается родоначальником всех зоологических садов в мире.) В Гамбурге мы прожили до 31 января и покинули этот город, запасшись адресом того курорта, где отдыхал гауптпастор Гармс. Ганновер В Ганновер мы приехали 1 февраля, и я, готовясь к встрече с епископом Лилье , целый вечер читал его брошюру «Христианин в планетарный век». «Есть твердая дата для начала планетарного века человеческой истории. Это 6 октября 1957 года, то мгновение, когда первый спутник земли был запущен в космическое пространство», – пишет в этой брошюре епископ Лилье и воздает затем должное уважение достижениям Советского Союза (или, как он пишет, «русским») в области космонавтики. Далее он пишет, что новейшие достижения науки меняют наши представления о картине мира. Но не следует смешивать картину мира (Weltbild) с мировоззрением (Weltanschaung). Первое, совершенствуясь, меняется по мере достижения науки. Второе остается у христианина неизменным и должно остаться таким в планетарный век. По мере развития науки все больше и больше значения приобретает время как физическая величина. |
|
|
