| Елевферий-Симеон Фёдорович, старший сын боярина Бяконта, постригся, в 1313 году, в московском Богоявленском монастыре под именем Алексия; в 1350 году хиротонисан в епископы владимирские (на Клязьме), а в 1354 году возведён в сан митрополита московского; скончался 12 февраля 1378 года, на 85-м году от рождения; православная церковь причла его к лику святых, и святые мощи его почивают в Москве, в им построенном Кремлёвском Чудовском монастыре. Святой митрополит Алексий, кроме блаженной и святой жизни своей, был ещё одним из величайших государственных мужей своего века. Младший брат его, Александр Фёдорович Плещей, был, при великом князе Димитрие Донском, наместником в Костроме (1375) и вслед за тем боярином. Правнук его, Михайло Борисович, находился боярином при великих князьях Василие Темном и Иоанне Великом. Из сыновей его: Андрей Михайлович и Тимофей Михаилович были, при Иоанне Великом, первый боярином, второй окольничим; внук Михайло Андреевич был окольничим при великом князе Василие Иоанновиче; правнуки Фёдор Михайлович и Дмитрий Михайлович находились окольничими при Царе Иоанне IV. Сын сего последнего, Иван Дмитриевич колодка, был воеводою: в Полоцке (1564), в Калуге (1568) и в Муроме (1583), а внук Матвей Иванович служил под начальством князя Д. М. Пожарского, участвовал в избавлении Москвы от поляков, участвовал в избрании Царя Михаила Феодоровича; потом был (1614) наместником в Белой. Иван Евстафьевич неудача 184) был воеводою в Верхотурье (16001605). Алексей Романович был окольничим при Лже-Дмитрие и при Царе Шуйском. Четверо Плещеевых, из коих трое именовались Иванами, а четвёртый Григорием, участвовали в избрании Царя Михаила Феодоровича. Иван Афанасьевич 257) был чашником при Царе Михаиле Феодоровиче, а племянник его, Михайло Львович, находился боярином в правление Царевны Софии Алексеевны и в первые годы царствования Петра Великого. Двадцать пять Плещеевых владели населёнными имениями в 1699 году. Тайный советник Алексей Львович 357) был, при Петре Великом, президентом каммер-коллегии; при Петре II губернатором московским. Тайный советник Александр Алексеевич женат был на графине Анне Ивановне Чернышевой († 1817). Сергий Иванович († 1802) находился, при Императоре Павле, генерал-майором, статс-секретарём, кавалером святого Александра Невского и наконец действительным тайным совнтником, и пользовался особенною благосклонностию Императора Павла; он женат был на Наталие Фёдоровне Веригиной († в феврале 1855). |
| Приговорен к ссылке на 1 год. 05.1922–02.1923 – в ссылке в г. Архангельске. 05.1922. вновь осужден. Приговорен к высылке на Север; оставлен в г. Архангельске. 15.04.1923. выслан в г. Краснококшайск Казанской губ. на 2 года. В 1924 г. выслан в г. Шую Иваново-Вознесенской губ. Проживал в Воскресенском Феодоровском женском монастыре в Шуйском уезде; служил в монастырском храме. 12.04.1925 принимал участие в погребении св. Патриарха Тихона. С февраля 1928 г. – митрополит Ленинградский. 14.10.1933 уволен на покой. В 1934–1937 гг. проживал на покое в поселке при ст. Малаховка, затем при ст. Удельная Московско-Казанской ж. д. 30.11.1937 арестован. 07.12.1937 осужден Тройкой при УНКВД СССР по Московской обл. по обвинению в «контрреволюционной монархической агитации». Приговорен к расстрелу. 11.12.1937 расстрелян в поселке Бутово Московской области («Бутовский полигон»). Канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 23.02.1997. –279 Сергей Александрович (29.04.1857–04.02.1905) –вел. кн., Московский генерал-губернатор с 26.02.1891, одновременно командующий войсками Московского военного округа. Убит эсером Каляевым. – 26, 27, 35, 37 Сергий, епископ см. Сергий (Страгородский Иван Николаевич), патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский Иван Николаевич) (11.01.1867–15.05.1944) – патриарх Московский и всея Руси. Родился в г. Арзамасе Нижегородской губ. в семье протоиерея. В 1880 г. окончил Арзамасское духовное училище, а 1886 г. – Нижегородскую духовную семинарию; по окончании которой поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. 30.01.1890 пострижен в мантию. 21.05.1890 рукоположен во иеромонаха. В 1890 г. окончил СПбДА со степенью кандидата (магистранта) богословия 13.06.1890 – член Японской духовной миссии. В декабре 1891 г. – судовой священник на корабле «Память Азова». С 1893 г. – и. д. доцента СПбДА по кафедре Священного Писания Ветхого Завета. С 13.12.1893 – и. д. инспектора МДА. С 21.09.1894 – настоятель посольской церкви в г. Афины (в Греции) в сане архимандрита. |
| Тем более не жалели советские органы власти те храмы, которые не представляли такой большой исторической и культурной ценности. Постановлением президиума Ивановского облисполкома от 2 октября 1937 года были закрыты Крестовоздвиженская, Покровская, Всехсвятская и Воскресенская церкви г. Шуи, здания переданы Шуйскому горсовету на местные нужды 95 . С церквей в селах Исаково, Горки, Старково, и др. Юрьев-Польского района в 1935 году были сняты колокола и сданы в металлолом 96 . В Юрьевецком районе в селах Соболево, Завражье, Дорках, Столпино были разобраны ограды церквей, чтобы полученный материал использовать на строительство школ. Это притом, что внутри указанных оград имелись действующие кладбища! Учитывая это, райисполком обязали установить деревянные ограды 97 . Закрывали не только православные храмы. Дело об изъятии костела в г. Костроме у католической общины тянулось около года, с середины 1930 до августа 1931 года. В результате костел был изъят, несмотря на жалобы верующих 98 . Постановление Президиума Костромского окрисполкома была ликвидирована мечеть в слободе Татарской Костромского района в 1930 году, здание передано под избу-читальню 99 . О масштабе репрессий того времени против священнослужителей и верующих позволяет судить следующая информация: «С 9 по 17 сентября 1937 года в Шуйском районе были арестованы почти все священники, диаконы, церковные старосты и ревностные миряне. В Шуйской тюрьме их запугивали, били, пытали, требуя признания в антисоветской деятельности. Следственные материалы тех лет почти не содержат достоверных данных. Для ареста достаточно было священнического или диаконского сана. Участь многих была одинакова: и тех, кто соглашался подписывать выдумки следователей, и тех, кто отвергал презренную ложь, несмотря на пытки и устрашения, всех ждал расстрел» 100 . Достигнув к началу 1934 года пика, гонения на Православную Церковь затем начинают постепенно ослабевать. Но эта оттепель была весьма кратковременной. Антицерковные гонения, вспыхнувшие вновь в связи с убийством С.М. Кирова, в 1935–1938 годах шли по нарастающей линии 101 . К 1941 году по стране было репрессировано за веру 350 тысяч человек (в том числе не менее 140 тысяч священнослужителей). Из них 150 тысяч было арестовано в 1937 году (80 тысяч расстреляно). К осени 1938 года антирелигиозная политика государственных органов достигла пика своего развития. А 7 октября Президиум Верховного Совета РСФСР постановил отменить положение о Центральной и местной комиссиях по рассмотрению религиозных вопросов. Это означало уничтожение самой возможности контакта Церкви и государства 102 . |
| Колокольня стоит отдельно от церкви в 11 саженях, зданием каменная. К ней, как видно, примыкали какие-то здания, или вернее Троицкая бывшая церковь . Оттого внизу она с неравными углами в роде контрафорсов и небольшим на северной стороне прикрольком. В настоящее время длина колокольни 3 саж. 2 арш., а ширина 4 саж. без четверти. Под колокольнею устроены кладовые, а в средине ее теплая келлия с двумя окнами. Кровля в роде шпиля конусообразная, покрыта железом и окрашена медянкою; над нею обитая белою жестью главка и крест железный, шестиконечный. Под конусообразною кровлею восемь пролетов с 8-ю колоколами. Из четырех древних колоколов, по надписям, два колокола литы около половины XVI века, при Иоанне IV и архиепископе Макарии, а другие два в начале XVII века, при Василие Иоанновиче Шуйском п митрополите Исидоре. 18. Церкви св. Николая чудотворца и Иоанна Богослова в Вяжицком монастыре Местоположение и основание Вяжицкого монастыря. Возобновление его святителем Евфимием и краткое сведение о сем святителе. Последующая судьба монастыря и устройство церквей его в настоящем виде. Вяжицкий Николаевский мужеский монастырь находится в новгородском уезде, в 12-ти верстах от Новгорода к западу, в лесу на болотистом месте, называемом Вяжище 1381 , на левой стороне речки Каменки, которая ниже монастыря называется Веряжею. Первоначальное основание монастыря относится к XIV веку. Потому что в межевой на вотчины Юрьева монастыря, данной в 1391 году за подписом двух посадников новг. Юрья Онцифоровича и Мирона Ивановича, упоминаются уже вотчины Вяжицкого монастыря 1382 , вероятно, подвергшегося около того времени разорению и опустошению. А посему новое построение его, по летописям, относится к 1411 году. В Новг. III летописи сказано: «в лето 6919 (1111) поставити церковь древяну святого Николы архиепископа Мир Ликийских чудотворца па Вяжицах стяжанием того же монастыря инока строителя Антония, да игумена Пахомия, и честне монастырь устроиша, при архиепископе Иоанне В. Новаграда и Пскова» 1383 . В тойже летописи чрез 8 лет записано: «в лето 6927 (1419) поставиша церковь древяну преподобного отца нашего Антония Великого , на вратех, в монастыре на Вяжицах» 1384 . По монастырским записям, годы значатся теже, а лица, строившие монастырь, другие, даже не упоминается и о церкви Антониевской над вратами 1385 : «он основан жившими тут монахами: Евфросином, Игнатием и Галактионом и к ним пришедшим иеромонахом Пименом, который потом был в оном монастыре первый игумен». Предание к этому прибавляет, что основателями монастыря, троими иноками, построена Никольская церковь , по случаю явленной им чудотворной иконы св. Николая, доселе остающейся храмовою иконою. Разноречие между летописью и монастырскою записью, помещенною в Истории Российской Иерархии, можно примирить только тем, что в летописи представлены игумен и строитель, присланные для новоустрояемого монастыря, а в записи первые пришельцы на место, где основан был монастырь. |
| Секретные документы партийных архивов и хранилищ Объединенного государственного политического управления (ОГПУ) — Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) — Комитета государственной безопасности (КГБ) о Шуйском деле стали доступны исследователям только в середине 1990-х После этого появляются первые обстоятельные работы об этих Канонизация шуйских новомучеников в августе 2000 года привела к активизации работы исследователей и краеведов по уточнению их биографий и истории места действия возмущения верующих в 1922 году — шуйского Воскресенского Парадоксально, но о шуйских событиях не сохранилось свидетельств очевидцев. С одной стороны, это было связано с «безгласностью» российской провинции, а с другой — с установкой власти на широкое освещение событий в пропагандистском плане. «Каноническая» советская версия этих событий сложилась из материалов процесса, публиковавшихся в печати. Решение же об их обнародовании принималось на уровне Политбюро. Следует признать, что долгое время в отношении фактической стороны событий историки и публицисты находились в плену официальной версии, представленной следствием на судебном разбирательстве и позднее отредактированной в угоду пропагандистской концепции правящей партии. Оценки менялись, но канва событий в представлении исследователей оставалась одной и той же в силу, как уже отмечалось, полного отсутствия «голосов снизу». Несомненно, Шуйское дело нельзя рассматривать вне контекста противостояния власти и Патриарха Тихона — одно дополняет другое. Для власти это дело стало неизбежным результатом Воззвания Предстоятеля. Поэтому к Шуйскому делу только за чтение этого документа привлекли палехского священника Иоанна Рождественского. Советские историки интерпретировали «кровавые беспорядки» в Шуе как примеры «церковной контрреволюции» и «дела Патриарха Тихона» или Сама власть придала шуйским событиям символический характер: без ленинского письма они так бы и остались рядовым примером сопротивления (в основном пассивного) наступлению на права верующих, а если шире, то на Церковь. |
| Без ясного плана расположен материал в главе пятой «Временника», посвященной царю Василию Шуйскому и значительно менее доработанной, чем первые четыре. Она не имеет ни цельности, ни законченности в композиции. О самом царе Василии Тимофеев говорит только в начале трех посвященных ему очерков. В первом очерке, дав очень нелестную характеристику нового царя, Тимофеев говорит о роли в событиях окольничего Михаила Татищева и о его судьбе; во втором – рассуждает о том, имели ли право русские люди самовольно сводить с престола царя Василия; в третьем – рассказывает о своем отъезде в Новгород и о начале литературной работы. За этим следует несколько отрывков, написанных уже позже, после освобождения Новгорода от шведов; в них Тимофеев вспоминает тяжелые условия жизни в оккупированном городе 1000 . В следующем далее отрывке – «О таборах» автор дает картину осады Москвы Тушинским вором. Среди помещенных ниже трех главок о князе Михаиле Скопине-Шуйском вставлены две самостоятельные статьи – «О хождении со кресты», где автор сетует на то, что во времена «смуты» нарушены были все обряды и обычаи и перестали совершаться с прежним «благолепием» церковные праздники, и «О воровском бежании с Хутыни», где рассказывается об освобождении от врагов монастыря Варлаама Хутынского. Заканчивается глава краткой статьей о патриархе Ермогене. Отрывки, посвященные М.В.Скопину-Шуйскому, не дают связного рассказа о нем, а лишь дополняют повествование о событиях царствования В.Шуйского. Только второй целиком посвящен Скопину и является панегириком по его адресу. Образ Скопина здесь как бы противопоставлен образу царя Василия, который из зависти погубил племянника, более достойного, чем он сам, по мнению Тимофеева, занять царский престол. Последняя, заключительная, часть «Временника» открывается заглавием: «„Летописец вкратце“ тех же предипомянутых царств и о Великом Новеграде, иже бысть во дни коегождо царства их». В обширном отступлении в начале «Летописца» автор говорит о своей неподготовленности к литературному труду и о разговоре с митрополитом Исидором, как о причине, понудившей его писать. |
| Слово «цемент» (саетептит) по-латыни означает «измельченный камень». Нового московского архипастыря, конечно, прежде всего заботило состояние храмов и монастырей Москвы. К его приезду они в основном уже были восстановлены. Он поселился на подворье Троице-Сергиевой лавры, еще не зная, что здесь отныне ему суждено прожить до самой смерти – целых сорок шесть лет, почти полвека! Троицкое подворье возникло на севере Москвы в 1609 году при царе Василии Шуйском как своего рода гостиница для монахов Сергиевой лавры, приезжающих в Москву. После строительства в 1695 году Сухаревой башни оно стало называться Троице-Сухаревским. В превосходную загородную резиденцию московских архиереев место превратилось стараниями незабвенного Платона (Левшина) , он выпросил у императрицы Екатерины деньги и благоустроил подворье. С конца 60-х годов XVIII века оно выглядело как обширная сельская усадьба с хорошей церковью. Сам Платон жил тут мало, в основном обретался либо в своих кремлевских покоях, либо в Петербурге, либо в Сергиевой обители. О том, что произошло в 1812 году, красноречиво свидетельствует письмо лаврского казначея иеромонаха Арсения: «Троицкое Сухаревское подворье в Москве, неприятелем выжжено все, и потому теперь остается без крыш». Воскрешал подворье второй после Бове по значению руководитель восстановительных работ в Москве итальянец Доменико Жилярди. Петропавловскую церковь , отремонтировав, переосвятили в честь преподобного Сергия Радонежского. В 1815 году московских архиереев выселили из Кремля и подворье из загородной резиденции превратилось в основную. Первым постоянным жильцом здесь стал архиепископ Августин, вторым – Серафим (Глаголевский), третьим – Филарет. Когда он прибыл сюда 13 августа 1821 года, подворье по-прежнему имело вид усадьбы, раскинувшейся на левом берегу реки Неглинной и питаемых ею Самотечных прудов. «Близ западной ограды подворья, над крутым берегом пруда возвышалась богато изукрашенная резным узором белокаменная Троицкая церковь . За восточной, в нескольких сотнях метров, над верхушками деревьев и крышами домов видна была увенчанная двуглавым орлом граненая вертикаль Сухаревой башни. |
| Пишут, что и стрельцы и Дьяк Осипов, прежде их убиения, были допрашиваемы Басмановым, но никого не оговорили в единомыслии с ними. Не менее бесстрашным оказал себя и знаменитый слепец, так называемый Царь Симеон: будучи ревностным Христианином и слыша, что Лжедимитрий склоняется к Латинской Вере, он презрел его милость и ласки, всенародно изъявлял негодование, убеждал истинных сынов Церкви умереть за ее святые уставы: Симеона, обвиняемого в неблагодарности, удалили в монастырь Соловецкий и постригли. Тогда же чиновник известный способностями ума и гибкостию нрава, был в равной доверенности у Бориса и Самозванца, Думный Дворянин Михайло Татищев, вдруг заслужил опалу смелостию, в Нем совсем необыкновенною. Однажды, за столом Царским, Князь Василий Шуйский, видя блюдо телятины, в первый раз сказал Лжедимитрию, что не должно подчивать Россиян яствами, для них гнусными; а Татищев, пристав к Шуйскому, начал говорить столь невежливо и дерзко, что его вывели из дворца и хотели сослать на Вятку; но Басманов чрез две недели исходатайствовал ему прощение (себе на гибель, как увидим). Сей случай возбудил подозрение в некоторых ближних людях Отрепьева и в нем самом: думали, что Шуйский завел сей разговор с умыслом и что Татищев не даром изменил своему навыку; что они, зная вспыльчивость Лжедимитрия, хотели вырвать из него какое-нибудь слово нескромное и во вред ему разгласить о том в городе; что у них должно быть намерение дальновидное и злое. К счастию, Лжедимитрий, по нраву и правилам неопасливый, скоро оставил сию беспокойную мысль, видя вокруг себя лица веселые, все знаки усердия и преданности, особенно в Шуйском, и всего более думая тогда о великолепном приеме Марины. Но Воевода Сендомирский как долго не трогался с места, так медленно и путешествовал; везде останавливался, пировал, к досаде своего провожатого, Афанасия Власьева, и еще из Минска писал в Москву, что ему нельзя выехать из Литовских владений, пока Царь не заплатит Королю всего долга, что грубость излишно ревностного слуги Власьева, нудящего их не ехать, а лететь в Россию, несносна для него, ветхого старца, и для нежной Марины. |
| Урон, нанесенный обителям и храмам Руси в годы смуты, был огромным. После изгнания поляков провели приблизительные подсчеты потерь. В Москве сгорели от пожара, вызванного поляками Гонсевского, практически все 450 храмов. Соборы Кремля и Китай-города хотя и сохранились, но стояли обобранными и разграбленными: оклады икон, утварь, другие ценности, – все, что не было изъято при Шуйском, было расхищено поляками. В других областях России потери были столь же велики. Так, при разорении Толгского монастыря было убито 46 монахов. При взятии кафедральной Вологды в сентябре 1612 года поляки убили 3 протоиереев, 34 священников, 6 диаконов, 6 иноков, – то есть практически было уничтожено все духовенство. Один лишь епископ Вологодский Сильвестр едва сумел избежать гибели. В вологодском Спасо-Прилуцком монастыре было сожжено вместе с монастырской трапезной 59 монахов, а 32 – убито. О разрушениях в Макарьевском Калязинском монастыре скупо сообщается следующее: «Мощи святого Макария повергли на землю, серебряную раку рассекли, игумена и всю братию, всех людей избили, всю монастырскую казну взяли, монастырь сожгли». Такая же участь постигла практически все русские обители и храмы. Бродячие воровские шайки добрались вплоть до самых северных пределов Руси: даже в Каргопольском и Поморском краях храмы и монастыри стояли разграбленными и сожженными. Все эти поруганные святыни нужно было восстанавливать и приводить в порядок, заново освящать. При этом Русская Церковь за годы смуты сильно обеднела. Помимо грабежей, которые творили интервенты и казаки, Церковь страдала и от государственных поборов, которые вынуждено было проводить правительство. Но Церковь в этих случаях никогда не отказывала, понимая, что это нужно ради блага Отечества. Государство также использовало людские ресурсы Церкви. Первым мобилизацию монастырских людей провел Борис Годунов, который повелел архиереям прислать монастырских слуг из всех монастырей и архиерейских домов. Всех годных носить оружие предписывалось вооружить за счет епархий и отправить в царское войско. Затем Василий Шуйский издал аналогичный указ в 1608 году. |
| Новый летописец (VI) К оглавлению 110. О приходе к Москве царицы Марфы. Пришла же к Москве царя Ивана Васильевича царица, царевича Дмитрия мать. Он [Расстрига] же, окаянный, встретил ее в Танинском. Того же не ведает никто, страха ли ради смертного, или по своему хотению, назвала [она] Гришку истинным сыном своим, царевичем Дмитрием. Он же пришел с ней к Москве и устроил ее в Вознесенском монастыре, и держал ее, как истинную мать. 111. О князе Василии Ивановиче Шуйском с братьями. Видели же многие православные люди на православную христианскую веру гонение, боярин князь Василий Иванович Шуйский с братьями начал помышлять, чтобы православная христианская вера до конца не разорилась. Он же, тот Гришка, уведал о них, повелел их схватить и повелел собрать собор, и объявил про них, что «умышляют сии на меня». На том же соборе ни [духовные] власти, ни из бояр, ни из простых людей никто за них [Шуйских] не стоял, все же на них кричали. Он же, Расстрига, видя, что никто им не помогает, повелел посадить их в темницу; старшего же брата их, князя Василия, повелел казнить, и едва упросили его царица Марфа и бояре [пощадить]. Он же от казни их освободил и разослал по городам, в галицкие пригороды, по темницам. 112.0 казни и о пытках. Люди же московские, видя на себя гонение, друг с другом переговаривались, а друг на друга клеветали. Он же [Расстрига], окаянный, еще более разъярился на православных христиан: многих, схватив, разными пытками пытал; иные же, не стерпев пыток, на себя [напраслину] говорили, а иные же крепились, а другие и впрямь его, Расстригу, обличали. Он же, Гришка, разослал их по темницам, а Петру Тургеневу, выведя его на Пожар, отсек голову, и многие беды творил, яко и язык человеческий не может изречь о его злодейском житии. 113. О посылке в Литву за Сердомирским с дочерью. Тот же Расстрига, по обету своему, послал в Литву Афанасия Власьева свататься за себя у Сердомирского воеводы. Бояре же все и всяких чинов люди, не убоясь праведного суда Божия, не восхотели от Бога принять венца страстотерпечского, все ему, Гришке, потакали: посылали грамоты в Литву за подписями святителей и бояр и называли его истинным прирожденным государем, царя Ивана Васильевича сыном. Король же и вся рада позволили Сердомирскому воеводе дочь свою отдать [за Гришку]. Он же, Сердомирский, собрался со своими и со многими поляками и пошел к Москве с несметным богатством. Афанасий Власьев пришел к Москве вперед [Сердомирского] и возвестил то ему [Расстриге]. Он же, окаянный, послал навстречу [Сердомирскому] в Смоленск князя Василия Мосальского с товарищами. Князь Василий же пришел в Смоленск и их [поляков] принял, к нему же, Гришке, в Москву послал [о том] с вестью. |
|
|
