| Один из самых знаменитых анекдотов, но подлинных, рассказанных еще свидетелями этой всей истории, тем же Фульхерием Шартрским о бытовой жизни латинского Востока. Помните, мы про бороды говорили? Бодуэн II тоже отпустил бороду, потом является грустный к своему тестю армянскому и говорит: «Я весь в долгах, мне нечем заплатить своему войску. Более того, я заложил свою бороду». Потому что на Востоке очень четко понимали, что, если ты безбородый – ты либо евнух, либо еще хуже. Мужчина ходит с бородой. Бодуэн говорит: «Я заложил свою бороду, завтра придется брить». Гавриил говорит: «Это позор для моей семьи. Сколько нужно денег?» Вытребовал колоссальную у него сумму, естественно, обхитрив, никакую бороду он не закладывал. Потом, когда против Гавриила тоже поднялось восстание местного населения и пришли тюрки, Гавриила растерзали, как и его родственника Тороса, Бодуэн де Бург ничем не помог. Тем не менее, в целом он был очень хорошим правителем, хорошим графом Эдессы. В истории Бодуэна де Бурга важно помнить о двух людях, которые все время как-то присутствовали очень важно в его жизни. С одной стороны, это Танкред. С другой стороны, это кузен – мы уже точно знаем, что они были кузенами – прибывший из Франции тоже в рамках арьергардного крестового похода, Жослен де Куртенэ, который стал ближайшим соратником Бодуэна. Тот ему даже передал в качестве сеньории самый главный город своего государства на западе Евфрата Тель-Башир, или Турбессель, с которого начиналось создание графства Эдесского. Война против Антиохийского княжества, чтобы отомстить В один прекрасный летний день 1104 года князь Антиохийский Боэмунд и граф Эдесский Бодуэн де Бург идут воевать с тюрками к городу Харран. Тюрки-сельджуки вторглись на земли графства Эдесского, и у местечка Харран стоят. Ведут четыре полководца войско – Боэмунд Антиохийский и Танкред ведут антиохийское войско, а граф Бодуэн II и Жослен де Куртенэ – эдесское войско. Бодуэн II и Жослен начинают атаку, переправляются через речку, один из притоков Евфрата, атакуют тюрок. Антиохийцы стоят, смотрят на это дело. Эдессцев окружают, Бодуэн бился до последнего с Жосленом, но их берут в плен. Тюрки предпочитали брать в плен арканами – закидывали арканами, сбрасывали, потому что в плен надо взять, а тот жалеть никого не будет, то есть скручивали на расстоянии. Они попадают в плен. |
| Религией Эдессы, согласно Учению Аддая, было поклонение небесным светилам 567 . Ссылки на Бела (Вила – ред.) и Нево идут, я предполагаю, из Ветхого Завета [ Ис 46:1 ], а не из исторических воспоминаний; но мы можем утверждать, что население Маббога-Иераполя почитало Тарафу, а народонаселение Харрана поклонялось идолу, называемому Баф Никаль. Недавно д-р Харрис собрал несколько точных свидетельств относительно того, что языческая Эдесса была посвящена небесным Близнецам и что в честь их эта звезда появляется на Эдесской монете. Учение Аддая не говорит, по крайней мере, прямо о Близнецах, но упоминает вообще о поклонении Луне, Солнцу и Венере и влиянии, оказываемом знаками Зодиака вообще. Также замечательно и то, что Учение не упоминает о двух больших колоннах на цитадели, которые и до сего дня так поражают в Урфе. Места Учения Аддая, говорившие о древнем Сирийском каноне Ветхого и Нового Завета и образе жизни, какой вели обращённые ко Христу, мы намерены рассмотреть в последующих лекциях. Но для разбираемого теперь главного вопроса об общем течении истории Эдесской Церкви самой важной частью является заключение Учения. Мы находим в нём замечательное сообщение о том, что Аддай умер в мире и почёте, при жизни уверовавшего царя Абгара, и что преемником Аддая был его ученик Аггей 568 . Некоторые из очень поздних свидетельств приписывают Аддаю венец мученичества, но мирная кончина, которая здесь приписывается ему, является одним из указаний на то, что действительно исторический элемент содержится в нашем главном документе. Но Аггай был замучен. Ману, один из сыновей Абгара, был неверующим, и, когда Аггай отказался сделать ему языческую диадему такую, как в прежние дни он сделал Абгару, отцу его, Ману послал раздробить ноги Аггаю в то время, когда последний находился в церкви. Аггай умер и был похоронен в церкви между местами для женщин и мужчин. Он скончался неожиданно и не имел времени посвятить своего преемника Палута, так что последний должен был идти в Антиохию для посвящения, и там его рукоположил Серапион, епископ Антиохийский. |
| и начало V века) гонениями на христиан. В середине IV века из Нисивина, который по миру, заключенному императором Иовианом, вошел в границы персидского царства, эмигрировала наиболее богатая и образованная часть населения. Эмигранты направились на Запад и главным образом в Эдессу. В числе этих эмигрантов был св. Ефрем Сирин , который прибыл в Эдессу в 363 году. Согласно одному сирийскому преданию отцы I Никейского собора открывали школы в своих городах. Следуя их примеру, Иаков Нисивинский открыл школу в Нисивине и во главе ее поставили св.Ефрема 19 . Это предание не имеет большой исторической ценности, но вполне можно допустить, что еще в своем родном городе Ефрем занимался катехизаторской деятельностью. Первое время по прибытии в Эдессу св.Ефрем служил в общественной бане, но вследствие нескромности одного монаха его имя стало известным жителям, и по их настоянию св. Ефрем стал во главе школы, которая получила наименование «персидской школы», или «персидской академии». Предание несторианской церкви решительно приписывает ее основание св. Ефрему 20 . В наше время эту точку зрения разделяют Дюваль и Лябур 21 . Леклерк готов допустить, что в Эдессе существовала какая-то школа ранее св.Ефрема, но тем не менее и он склонен признать св. Ефрема основателем персидской школы 22 . Лявижери отодвигает время основания эдесской школы ко II веку 23 , а Ассемани в своей Bibliotheca orientalis относит основание этой школы к апостольским временам 24 . Это последнее мнение является явным преувеличением и вызвано желанием приписать эдесской школе такую же древность, как александрийской, основание которой Евсевий относит к апостольским временам 25 . Было бы ошибочно считать, как это делают вышеуказанные исследователи, за исключением Ассемани, что в Эдессе существовала, начиная с II века или со времени св.Ефрема, одна школа, которая только постепенно меняла свой характер в силу разных исторических условий. Ассемани вполне правильно устанавливает одновременное существование в Эдессе двух школ: Schola Christiana Persicoe gentis и другая Linguoe Syriacoe Schola [«Христианская школа персидского народа», «Школа сирийского языка»] 26 . |
| Восток защищался как только мог. Феодорит Киррский выступил с резкой отповедью против сочинения Кирилла. Однако в своей защите Феодора Восток чувствовал себя очень одиноким. У него, собственно, не было союзников. Рим молчал просто потому, что не был в курсе того, что происходило на восточной половине империи. При таких обстоятельствах церковный разрыв казался совершенно неизбежным. Положение было спасено неожиданной уступкой Кирилла Антиохии. В самый критический момент он обратился с письмом к Проклу, советуя ему не требовать от Востока осуждения «славного имени мужа, умершего в общении с церковью» 232 , а в письме к Иоанну все движение против Феодора приписал агитации людей, которые «поражают воздух и натягивают свои луки против праха» 233 . До сих пор остаются не совсем ясными причины, побудившие Кирилла изменить так резко свое отношение в вопросе о Феодоре. Сам Кирилл объяснял свой шаг благоразумием 234 . Действительно, можно думать, что Кирилл увидел опасность для церкви того движения, которое он поддерживал. Возможно и то, что он рассчитывал на большую уступчивость Востока, а когда он убедился, что там «изберут лучше быть сожженными, чем сделать что-нибудь такое», т. е. какие бы то ни было шаги против Феодора 235 , он предпочел не ставить на карту достигнутую столь большим трудом прежнюю свою победу. Кроме того, не было вполне ясно, как отнесется императорский двор к новой церковной распре. Напротив, были основания думать, что императрица Пульхерия, которая так могущественно поддержала Кирилла в эпоху Эфесского собора, была не на его стороне 236 . Примирительное выступление Кирилла и последовавший вскоре за ним императорский указ с предписанием, «чтобы никто не дерзал предначинать что-либо против умершего в мире с церковью» 237 , прекратил надолго движение против Феодора. Обстоятельства так сложились, что обвинение против Ивы обратилось против всего Востока. Естественно, что вследствие этого жалоба против Ивы приобретала особую значительность и серьезность, но с другой стороны ее успех становился более сомнительным: обвинить Восток, как мы видим, было не таким легким делом. Возможно, что в своих расчетах противники Ивы просчитались, связавши частное дело Эдесской церкви с общим делом всего Востока. Эта тесная связь Ивы с Востоком указывает на то, что корни движения против Ивы лежали не только в условиях местной эдесской жизни и что это движение было лишь частным проявлением общего движения монофизитства в его активной борьбе за полное осуждение учения о двух природах во Христе. Позднее мы увидим, что усиление монофизитов приведет к новому обвинению против Ивы, а временная их победа – к его осуждению и, как следовало ожидать, к разгрому всего Востока. |
| Нам неизвестно, как это письмо попало к ним, но, по-видимому, Ива о нем совсем забыл. К сожалению, по прочтении этого письма акты берито-тирского совещания прерываются, поэтому мы не знаем, что ответил Ива, признал ли он, что это письмо действительно опорочивало св. Кирилла после состоявшегося соглашения, или наоборот, оно служило ему доказательством того, что он действительно «следовал своему экзарху». Как мы видели, последнее предположение является единственно возможным. По-видимому, второе заседание комиссии окончилось ничем, так как ни обвиняемый, ни обвинитель не могли представить свидетелей. Когда началось третье и последнее заседание комиссии в Тире, Ива имел на руках документ, опровергающий возведенное на него обвинение. Это было представление «от всего клира Эдесской церкви» на имя епископов Фотия и Евстафия без упоминания имени Урания. Вероятно, в этом сказался молчаливый протест Эдесской церкви против назначения судьей открытого врага Ивы и ему подчиненного епископа. Это представление было подписано 62 клириками, что составляет приблизительно третью часть всего клира (по словам Ивы, его клир насчитывал более 200 лиц) 299 . В нем они писали: «Объявляем перед вашим боголюбием, как пред человеколюбивым Богом, что мы никогда не слыхали таких слов [«я не завидую Христу, сделавшемуся Богом»] ни от него, ни от другого кого-либо, и что до слуха нашего никогда не доходило ничто подобное. Да будем мы прокляты и повинны страшной геенне, если мы знаем, что им было сказано что-нибудь такое или нечто иное противное кафолической вере. Если бы после таких слов мы согласились или иметь общение с произнесшим [их], или сослужить ему, то мы были бы повинны высшему осуждению, как сообщники такого оскорбления» 300 . Правда, и после берито-тирского совещания Самуил продолжал утверждать, что Ива произнес эти слова: «Он [Ива] хорошо знал, что он сказал эти слова, но чтобы оправдаться, он устранил это обвинение: вот почему он отмечал, что свидетели были отлучены и что закон не позволял им давать показания» 301 . |
| Поэтому «благословен Провозгласивший заповеди, так что ими может венчаться свободная воля; благословен Умноживший оправдания, свидетелей свободной воли!» (Против ересей, XI. 4). Но свобода как дар Божий утрачивается, если потерян верный «угол крыла». Такого рода притчи, вручаемые слушателю как свитки, которые он должен разворачивать своими руками, были характерной особенностью восточно-христианской «пайдейи». Они не только тренировали ум, как упражнения софистов, но и одновременно задавали ему направление, укореняли в православном видении мира, отличающемся цельностью и постоянством. Вопросы к семинарским занятиям Объясните значимость личности преп. Ефрема Сирина для его современников. Можно ли характеризовать преп. Ефрема Сирина как всецело греческого или всецело сирийского религиозного мыслителя? В чем проявляется следование главы Эдесской школы антиохийской традиции? Что позволяет нам выяснить отношение святого Ефрема Сирина к теории идей? Каким образом, согласно преп. Ефрему Сирину , представлена категория времени в символической структуре мира? Опишите роль притчи в сакральной герменевтике Эдесской школы. Лекция 17. Духовная поэзия преподобного Ефрема Сирина и ее этико-философское содержание Современный исследователь Себастиан Брок предостерегает от поверхностного восприятия текстов преп. Ефрема Сирина : «Его важнейшие труды написаны в поэтической форме, а так как мы не ожидаем, что серьезные богословские идеи могут быть выражены в поэзии, то мы не оказываем такому автору должного внимания» 185 . Излюбленным приемом преп. Ефрема Сирина был стихотворный диалог двух вымышленных или символических партнеров, широко применявшийся в древневосточной литературе. Да и сама притча в устах духовного поэта напоминает по своей идеальной структуре антифонное пение, введенное преп. Ефремом Сирином в Эдессе: одно крыло (рассказ) пропевает половину мысли, второе (слушатель) должно, вторя первому, пропеть другую половину. Иногда выступает и канонарх, задающий правильный тон (толкование). |
| Ученые не сомневаются в подлинности фрагмента (Otto, Harnack, Krüger, Cantalamessa), но Nautin (p. 73) отметил, что некоторые мотивы принадлежат, скорее, позднейшему богословию и терминологии. Hall пишет, что фрагмент не может рассматриваться «как подлинный в своей совокупности» (р. XXXVII) и что слова о вечности, божестве или неизменяемости природы Христа навряд ли имеют своим источником Мелитона (р. 81, п. 58). Richard, придерживаясь тех же взглядов, что и Hall, занял более осторожную позицию (Opera minora, Appendice, p. VI): он считает выделенные курсивом выражения интерполированными, но из других произведений того же автора. Richard не осмеливается утверждать, что подобные обороты не свойственны языку Мелитона, а в защиту своего мнения об интерполяции не приводит никаких аргументов, кроме упоминания о проделанном им сопоставлении лексики отрывка с гомилией «О Пасхе» и грузинскими фрагментами. Выражения, выделенные подчеркиванием. заподозрены Nautin " ом (p. 73). С другой стороны, сравнение остальных фрагментов Мелитона в Эдесской антологии с другими свидетельствами (F16 и F17 с грузинским отрывком, a F68 с версией «Ириней») доказывает надежность сирийского текста. Бесспорно также, что нередко Мелитон предвосхищает позднейшие халкидонские и подобные им формулы. Необычная концентрация таких выражений в F18 хотя и напоминает оспариваемый фр. C1 (=fr. 6 Hall) из Анастасия Синаита , но стиль отрывка и надежность прочих фрагментов Мелитона в Эдесской антологии заставляют воздерживаться от каких-либо решительных выводов и суждений на этот счет. Фрагмент переведен с древнесирийского A.B. Муравьевым по изданию Rucker " a, с. 14 (греческая ретроверсия на с. 14 –5), F18. Примечания наши. У Hall " a только английский перевод с латинского; последний имеется в издании Perler» (=Otto IX, p. 419 sq.). Разбивка на стихи по Hall " y. ПЕРЕВОД Того же 55 из слова о Кресте Поэтому Он пришел к нам; поэтому бесплотный 56 плоть из нашего состава соткал Себе 57 . Узрился яко овча, пастырем будучи; раба прияв 58 , Сыновство не отверг; выношен Марией, облекся же Отцом 59 ; по земле ступал, небеса исполняяй; Младенцем явился, вечность 60 естества Своего [ не сделав ложной; телом оделся 61 , простоты божественного Своего [ естества не ограничив; узрился яко нищ, не лишив Себя богатства Своего 62 ; в пище нуждаясь, поскольку Человек, питаяй вселенную, поскольку Бог 63 ; принял образ раба 64 , Отеческого образа не изменив; вся бысть, естеством неизменный; пред Пилатом стал и со Отцом воссел; древу пригвожден и содержит вселенную. |
| Рукописи, использованные Клайном для издания исповедания, содержат анонимный «Трактат о вере сирийцев», изданный Ф. Кёльном ( Cöln. 1904). Кёльн, исследуя историю рукописи и лит. стиля трактата, пришел к выводу, что он составлен в XV в. Игнатием Нухом, т. о. он поддерживает Ассемани. Кёльн отверг мнение Клайна о принадлежности исповедания И. Б., а также указал, что араб. текст исповедания содержит анахронизмы, к-рые не позволяют датировать его VI в. (Ibid. S. 37-39). В целом мнение Кёльна принимается большинством исследователей, но это далеко не исчерпывает вопроса. Кроме того, в полемике не учитывается богословская составляющая исповедания. Между тем в нем присутствуют следующие обвинения в адрес православных: 1) введение четвертой ипостаси в Троицу через разделение одной природы Христа на две; 2) противоречие дифизитства постановлениям 3 первых Вселенских Соборов; 3) присутствие на Халкидонском Соборе некоторых епископов, принимавших участие также и во Вселенском III Соборе и, следов., в Халкидоне поступавших вопреки его решениям; 4) принятие Томоса Льва; 5) принятие неких «Ахьи Эдесского, Дорофея и Дийудуса, племянника Нестория». Несомненно, в последнем пункте речь идет об осуждении Феодора Мопсуестийского, Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, чьи имена упомянуты в искаженном виде, но распознаются вполне однозначно. Данный факт может указывать на то, что текст был составлен в VI в., причем до 553 г., когда V Вселенский Собор осудил «Три Главы». Согласно письму патриарха Анфима К-польского, И. Б. должен был помнить об усилиях имп. Юстиниана, направленных на принятие осуждения «Трех Глав». Т. о., исходя из богословского содержания текста, составление основной части исповедания со значительной долей вероятности можно отнести к 542-553 гг. (см.: Грацианский. 2007. С. 7-26). Соч.: Cornill C. H. Das Glaubensbekenntniss des Jacob Baradaeus in äthiopischer Übersetzung//ZDMG. 1876. Bd. 30. S. 417-466; Lamy T. J. Profession de foi adressée par les abbés des couvents de la province d " Arabie à Jacques Baradée//Actes du 11me Congrés intern. des orientalistes. Sect. 4. P., 1898. [Vol. 4.] P. 115-137; Cöln F. Die anonyme Schrift «Abhandlung über den Glauben der Syrer»//Oriens Chr. 1904. Bd. 4. S. 28-97; Kugener M. A. Récit de Mar Cyriaque racontant comment le corps de Jacques Baradée fut enlevé du Couvent de Casion et transporté au couvent de Phesilta// Clugnet. 1902. Bibl. orient. Vol. 3(1). P. 5-26; Documenta ad origines monophysitarum illustrandas/Ed. J.-B. Chabot. P., 1908. Vol. 1: Textus; 1933. Vol. 2: Versio. (CSCO; 17, 103. Syr.; 17, 52). |
| Если бы мы захотели сказать о том, что для самих византийцев было наиболее существенным в их мысли, какие в ней были наиболее важные различия и особенности, которые бы характеризовали «натяжения» внутри нее самой, то, в отличие от средневековой западной мысли, где вполне адекватным описанием будет говорить о реализме, номинализме и концептуализме, или, например, о томизме или скотизме, для восточно-христианской мысли ничего подобного сказать нельзя. Хотя в отдельных, обычно популярных, исследованиях и говорится о тяготении тех или иных богословов к Платону или Аристотелю, но все это достаточно условно, поскольку сами христианские богословы в Византии обычно подчеркивали, что не следуют во всем ни одному из языческих философов 7 . Можно найти в учебниках и представление о существовании Александрийской и Антиохийской школы в восточно-христианском богословии, но и это деление весьма условно. В одной и той же Александрии или Антиохии можно увидеть богословов, придерживающихся противоположных христологических учений и направлений (достаточно вспомнить «антиохийца» Раввулу Эдесского – единомышленника, с определенного времени, Кирилла Александрийского и «антиохийца» же Иву Эдесского, писавшего против Кирилла). Точно так же среди приверженных богословию Кирилла Александрийского , т. е. считающих себя таковыми, можно увидеть и «православных», и «монофизитов». Кавычки в последних двух словах не случайны, поскольку каждая из сторон считала и называла себя православной, а другой присваивала какую-нибудь обидную и не всегда отвечающую сути дела кличку. И хотя в пылу полемики и на Востоке противную сторону часто называли по имени вождей того или иного направления, считавшегося еретическим – «несторианами», «северианами» или «максимитами» 8 , но самоназвание, а главное, самопонимание всех этих течений обычно было – «православные». Главным натяжением в поле восточно-христианской богословской мысли, таким образом, всегда было натяжение между «православием» и «ересью», точнее «ересями» (поскольку последних всегда было множество), или, если выражаться менее идеологизированно и более научно, – разделение между «ортодоксией» и «гетеродоксией». Спор всегда шел именно об этом – какое учение считать православным, а какое еретическим. |
| Б. Г. Деревенский в недавно опубликованной работе 410 также помещает эти два письма в рубрику «псевдоисторические документы», однако не делает столь категоричных выводов и не считает их выдумкой Евсевия. Архив эдесских царей Абгаров действительно существовал, о чем свидетельствует так называемая «Эдесская хроника», краткая летопись эдесских правителей и епископов, составленная в VI веке. В ее основе лежат более ранние летописи, существовавшие при эдесском дворе. И хотя в «Эдесской хронике» о переписке Иисуса и Абгара ничего не говорится, вряд ли можно точно утверждать на этом основании, что никаких писем не существовало, поскольку ни сам архив, ни какие-либо исчерпывающие сведения о его содержимом не сохранились. Тексты же указанных писем приводит не только Евсевий, но и Мовсес Хоренаци и другие, правда, уже более поздние авторы. По всей видимости, какие-то письма действительно существовали. Евсевий сам видел эти материалы, изучил и перевел их 411 . Он указывает: «Так сказано мною немного выше на основании найденной там [в архиве г. Одесса – И. Б.] рукописи» (11, 1, 6) и со свойственной ему аккуратностью сообщает в своей «Церковной истории» подробную информацию о месте их нахождения. И у нас нет оснований ему не верить. В данном случае, на наш взгляд, правомерно ставить вопрос лишь о подлинности или подложности использованных им материалов, их происхождении, но не о правдивости или льстивости самого автора. В данном случае Б. Г. Деревенский допускает, что сведения, использованные Евсевием и Мовсесом Хоренаци, обязаны своим происхождением богатой литературе эдесских христиан. С конца II века в Эдессе существовала многочисленная христианская община. В самом начале III века (около 202 года н.э.) христианство было принято эдесским правителем Абгаром IX Великим в качестве государственной религии. Вероятно, тогда-то и возник цикл сказаний о создании Эдесской церкви, призванный утвердить ее апостольское происхождение. Ядром этого цикла была легенда о переписке Иисуса с Абгаром V Ухама, правителем Эдессы в начале I века, и об обращении последнего в христианство посредством одного из апостолов. Возможно, считает Б. Г. Деревенский, приводимые Евсевием Кесарийским сведения и подтверждающие их письма являлись записью легенды, сложившейся во II-III веках в среде эдесских христиан, которая имеет, однако, под собой реальную историческую основу. Но даже если указанные письма – лишь литературные произведения, передающие красивую легенду, а не реальные факты, то и в этом случае мы не вправе обвинять Евсевия в целенаправленном искажении действительности. Его «вина» лишь в том, что он не смог установить их подлинность или подложность на рубеже III-IV веков, как это сделали Лоренцо Валла в XV веке или современные исследователи. |
|
|
