| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 ГЕРМАН (ПОЛЯНСКИЙ) Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Герман (Полянский) ( 1901 - 1937 ), архимандрит , преподобномученик Память 22 ноября , в Соборах Кемеровских и Московских святых и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской В миру Полянский Борис Иванович, родился в 1901 году в г. Тирасполе в семье священника-миссионера. В 1920-1924 годах служил в Красной армии. По БД ПСТГУ, в 1922 году обучался Московскую духовную академию (в том же году академия была закрыта властями). В начале 1920-х годов был увлечен идеями обновленца Красницкого , но под влиянием архиепископа Варфоломея (Ремова) , с которым Борис сближается в 1924 г., он приносит покаяние и становится прихожанином Высоко-Петровского монастыря и учится в нелегальном духовном учебном заведении, продолжавшем традиции Московской духовной академии. 17 марта 1926 года принял монашеский постриг с именем Герман в память схиигум. Германа (Гомзина) , духовного наставника еп. Варфоломея. Постриг совершил епископ Варфоломей (Ремов) в Высоко-Петровском монастыре. 17 апреля 1926 года был рукоположен во иеромонаха . В монастыре нес послушание по организации учебного процесса в нелегальной " академии " . После закрытия монастыря в 1929 году весь клир вместе с владыкой Варфоломеем был переведен в московские церкви. С 1929 года о. Герман служил в храме преподобного Сергия Радонежского на Большой Дмитровке . Одновременно часто служил в церкви св.Николая у Соломенной Сторожки , церкви св. Митрофания Воронежского в Петровском парке , храме Рождества Богородицы на Путинках . Вскоре о. Герман стал одним из известных в Москве духовников. В 1932 году возведен в сан архимандрита . Отец Герман был ближайшим и преданнейшим духовным сыном и помощником владыки Варфоломея. По воспоминаниям монахини Игнатии, " он часто во время службы подходил по делам к владыке и подолгу задерживался около его кресла. Он был высокого роста, ходил медленно, с раскачкой (из-за больных ног), постоянно держа ту или иную книгу под мышкой; вероятно, он помогал владыке в делах Академии, – нам, чадам других старцев, не было ничего известно об этом делании владыки " . В 1932 году отец Герман защитил магистерскую диссертацию, отзыв на которую составлен митрополитом Анатолием (Грисюком) , в прошлом ректором Казанской духовной академии. Отзыв рукописный, очень подробный (занимает больше трех страниц формата А3). Заканчивается он так: " Ученая сторона диссертации довольно высока для нашего времени. Литература привлечена достаточно обширная. Автор изучил греческий язык и почти везде безошибочно переводит подлинный текст взятого церковного писателя. Он делает ряд экскурсов в литургику, в биографические тонкости. По всем этим данным и принимая во внимание условия для богословско-научных работ в нынешнее время, считаю автора... заслуживающим поощрения " . |
| 478. Алдошина Н.Е. Благословенный труд. М.: МДА, 2001. 240 с. 479. Арсений (Стадницкий) , митр. Дневник 1880–1901. М.: Изд-во ПСТГУ, 2006. 480. Барсов Е. Мнение В.О. Ключевского о Максиме Горьком//У Троицы в академии. М., 1914. С. 692–693. 481. Варфоломей (Ремов) , архим. Автобиография и письма архимандрита Варфоломея (Ремова) /Публ. А. Беглова//АО 9/10. 1996. С. 353–378. 482. Введенский А.И. Д.Ф. Касицын как профессор и ученый//Душеполезное чтение, 1902. Ч. 3. С. 526–545. 483. Взыскующие града: Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках/Сост., подгот. текста, вступ. ст. и коммент. В.И. Кейдана. М.: Языки русской культуры, 1997. 747 с. 484. Виноградов В.П. Мужи веры: Слово на заупокойной литургии 30 сентября 1914г. при поминовении почивших тружеников академии//БВ 1914. С. 245–254 (1-я пагин.). 485. Вишневский-Аркадьев Н. К 50-летию окончания Московской духовной семинарии. 1918–1968 гг. Цветы неповторимые. Рассказы семинариста. Куйбышев, 1968. 39 с. (Машинопись). 486. Владимиров А.П. Нечто из жизни Московской духовной академии конца 40-х годов XIX века//Русский архив 1907. Кн. 2 С. 142–143. 487. Волков С.А. Последние у Троицы. Воспоминания о Московской духовной академии (1917–1921). М., СПб., 1995. 319 с. Первоначальное издание: Московская духовная академия в 1917–1920 годах. Воспоминания бывшего студента академии. Загорск: МДА, 1965 (на правах рукописи). 488. Волков С.А. Возле монастырских стен: Мемуары. Дневники. Письма/Примеч., вступ. ст., указ. А.Л. Никитина. М.: Изд-во гуманит. литературы, 2000. 608 с. 489. Гедеон (Губка), игум. С глубокой скорбью извещаем Вас...: Московская духовная семинария 28 сент. 1986г. СП: Пятницкое подворье ТСЛ, 2001. 111 с. О трагической смерти воспитанников МДС: Игоря Красова, Ярослава Коропецкого, Владислава Лугина, Владимира Максимова, Димитрия Логотова. 490. Гирс М.Г. Академический сад: Цикл стихотворений/Публ. игум. Андроника (Трубачева) //БВ 5–6. 2005–2006. С. 475–484. 491. Голубцова М.А. «Я видела закат старой академии...»//Встреча 2000. 3 (13). С. 28–31. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 В Высоко-Петровском монастыре состоялись IV Фаддеевские чтения 04.01.2010 27 и 31 декабря по благословению епископа Зарайского Меркурия, Председателя Отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви в Высоко-Петровском монастыре прошли IV Фаддеевские чтения «Духовное наследие новомучеников и исповедников Российских в помощь современному православному преподавателю». Об этом сообщили в Информационно-аналитической службе ОРОиК. Чтения были организованы Богословско-педагогическими (катехизаторскими) курсами во имя священномученика Фаддея Тверского , которые возглавляет заведующий сектором катехизации и воскресных школ Отдела религиозного образования и катехизации священник Игорь Киреев. Чтения традиционно приурочены к дню памяти священномученика Фаддея, епископа Тверского, и начинаются молитвословием у частицы мощей священномученика, находящейся в храме преподобного Сергия Радонежского Высоко-Петровского монастыря. В самый день памяти святого была отслужена Божественная литургия, на которой вместе с другими прихожанами обители молились слушатели, выпускники и преподаватели катехизаторских курсов, участники Фаддеевских чтений. Епископ Меркурий, посетив одно из заседаний Чтений, обратился к собравшимся с архипастырским словом и преподал им свое благогсловение. Доклады на Чтениях были посвящены духовному наследию священномученика Онуфрия (Гагалюка), преподобноисповедника Гавриила (Игошкина), последнего настоятеля Высоко-Петровского монастыря архиепископа Варфоломея (Ремова), иконописца Владимира Комаровского, православной семьи Верховцевых. Также прозвучали доклады об использовании духовного наследия новомучеников в преподавании «Основ православной культуры», истории России, краеведения. В Чтениях приняли участие сотрудники Отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви, директора и преподаватели воскресных школ, преподаватели предмета «Основы православной культуры», выпускники и слушатели Катехизаторских курсов во имя сщмч. Фаддея Тверского. Седмица.Ru Редакция текста от: 04.01.2010 00:00:00 |
| После смерти основателя Зосимову пустынь несколько раз упраздняли и вновь возобновляли. Первый раз она была упразднена в 1722 году указом о присоединении малых монастырей к большим. Церковное имущество поступило в Лукьянову пустынь Александровского уезда. Часовню сломал владелец местных лесов в 20-х годах XIX века, но почитание старца не прекратилось, и в 1848 году её восстановили. В июле 1866 года часовня и три десятины леса вокруг неё были пожертвованы в пользу киновии Боголюбской Богоматери и, по распоряжению начальника киновии схимонаха Филиппа, в Зосимовой пустыни стали жить и трудиться братии. Последним строителем Смоленской Зосимовой пустыни перед трагедией 1920-х годов был преподобный схиигумен Герман (Гавриил Гомзин ). При нём Зосимова обитель обрела свой величественный вид: три храма, братские корпуса, часовни, склады и хозяйственные постройки были обнесены высокой кирпичной стеной, над которой парила высокая, трёхъярусная колокольня с установленными позже, в 1912 году, курантами. Весь архитектурный комплекс монастыря создавался по проектам лаврского архитектора Латкова. После закрытия Зосимовой пустыни в 1923 году многие зосимовские старцы нашли приют в Высокопетровском монастыре в Москве под началом епископа Варфоломея (Ремова), духовного сына схиигумена Германа. Восстановление монашеской жизни в Свято-Смоленской Зосимовой пустыни началось в 1992 году, а 26 июля 1994 года состоялось торжество прославления основателя пустыни преподобного Зосимы как местночтимого святого. Из книг: " Зосимовский Патерик. Жития святых и подвижников благочестия Свято-Смоленской Зосимовой пустыни " в 2-х томах. Зосимова пустынь, 2012 г. " Женская Зосимова пустынь. Исторический очерк " . Сост. монахиня Зосима (Верховская). Паломник, Москва, 2008 г. История Смоленской Зосимовой пустыни удивительна. Краткий расцвет, пережитый ею в конце XIX - начале ХХ веков, сам по себе составляет отдельную главу в летописании русского монашества и Русской Церкви вообще. Но расцвела Зосимова пустынь отнюдь не на пустом месте. |
| К осени 1923 г. по инициативе Сергиевского еп. Варфоломея (Ремова) при этой обители сложилась община, именовавшая себя «Петровским монастырем», ядро к-рой составили старцы Смоленской иконы Божией Матери Зосимовой пустыни . В 20-х гг. по благословению еп. Варфоломея и духовников Петровской общины в Москве действовали «монастыри в миру»; свою светскую работу тайно постриженные иноки воспринимали как монастырское послушание, часть заработка отдавали на общие нужды. В 1929-1935 гг. еп. Варфоломей являлся настоятелем московского храма в честь Рождества Пресв. Богородицы в Путинках, к-рый стал последним центром нелегальной иноческой жизни в Москве. Община храма, также называвшая себя «Петровским монастырем», достигала в нач. 30-х гг. ок. тысячи человек. Община оказывала широкомасштабную помощь заключенным и их родственникам, в 1933 г. братия руководимого еп. Варфоломеем нелегального монастыря обвинялась в «создании спецфонда помощи ссыльным за контрреволюционную деятельность церковникам» ( Дамаскин. Кн. 5. С. 110-112). В сер. 20-х гг. в с. Кузьмёнки Серпуховского у., где проживал тогда еп. Арсений (Жадановский), под его духовным руководством возникло братство ап. Иоанна Богослова, в к-ром состояли в основном представители интеллигенции и молодежь. В задачи братства входила помощь заключенным, нуждающимся, больным. Несмотря на арест и ссылку в 1926 г. еп. Арсения, братство продолжало дела милосердия. В кон. 20-х - нач. 30-х гг. мн. монашеские общины, чтобы избежать закрытия, регистрировались в качестве трудовых братств. Однако репрессивные меры против наиболее активных иерархов, священнослужителей и мирян привели к исчезновению правосл. братств как легальной формы церковно-общественной жизни в М. е. Постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 8 апр. 1929 г. «О религиозных объединениях» была окончательно запрещена любая деятельность религ. орг-ций вне храмовых стен. Религ. объединениям запрещалось «создавать кассы взаимопомощи… оказывать материальную поддержку своим членам… организовывать санатории и лечебную помощь». |
| Архиеп. Варфоломей (Ремов). Фотография 1930-х гг. Архив ПСТБИ В этой переписке отражена история России, мысли о Промысле Божием, об истории Церкви. Некоторые детали помогают более полно восстановить историю тайной монашеской общины Высоко-Петровского монастыря, т.к. Варвара Александровна с 1924 года, судя по официальным документам, а возможно, и ранее, и до ареста в 1933-м г., была старостой храмов, в которых находилась община, и духовной дочерью настоятеля Высоко-Петровского монастыря епископа Варфоломея (Ремова). Приведу несколько отрывков из этой переписки, один из которых особенно трогает сегодня, ибо рассказывает о встрече Платоновой с Владимирской иконой Пресвятой Богородицы в 1920-м году. Но начну с более раннего – отрывка из письма Алексея Ухтомского, написанного еще в 1914-м году, в начале Первой мировой войны, но которое звучит пророчески и дает очень точную оценку причин совершившейся в 1917-м году трагедии, удивительно созвучную сегодняшней оценке произошедших событий. «Враг наш германец, – пишет Ухтомский, – так ужасно пал нравственно не оттого, что национальные черты его отрицательны и злы… Дело, очевидно… вот в чем: немцы – жертвы того господствующего понимания “цивилизации”, “культуры”, “культурности”, “прогресса” и пр., по которому все эти вещи сводятся на удобства и различные материальные блага городской комфортабельной жизни, не говоря ни слова о нравственной культуре христианской личности. Это культура… исключительно материального человеческого быта, при очень последовательном, систематическом игнорировании христианского понимания культуры и прогресса как великого нравственного труда личности над собою. Всякий человек, как бы прекрасно и “культурно” ни был он обставлен в материальном отношении, неизбежно духовно одичает, снова и снова возвратится в свой первобытно-дикий образ, насколько не будет с ним Христа и Христом основанной общественности, т.е. церковности, опирающейся на внутреннюю культуру, внутренний труд над собою христианской личности. Надлежит горько подумать: уж если с немцами, при вековой и огромной культуре их, возможно было такое поразительное одичание, то и тем паче со мною случится оно, и тем скорее одичаю духовно я, если заболею тою же болезнью “материальной цивилизации” без Христа! А признаки такой болезни в русском обществе ведь уже есть! Храни от них нас Господь!» |
| Он был убежден, что школьный процесс должен способствовать формированию в воспитаннике духовной школы православного мировоззрения. Поэтому не случайно в своих лекциях и беседах с воспитанниками семинарии и академии он часто цитировал слова апостола Павла: «Преуспевай в правде, благочестии, вере любви, терпении, кротости. Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты и призван» ( 1Тим.6,11–12 ). Он полагал, что всей школьной системе образования необходимо вернуться к изучению вечных евангельских истин и воспитывать подрастающее поколение в верности православному преданию. В своей деятельности по реформированию духовных школ он настаивал на создании таких духовных школ, в основу обучения которых был бы заложен фундамент святоотеческого наследия. «Наши духовно-учебные заведения, – писал он в «Записке о реформе духовно-учебных заведений», – имеют своей задачей осуществление цели по преимуществу воспитательной и притом строго определенной: воспитание в духе религиозно-нравственном, духовная школа должна готовить для Церкви пастырей» 18 . Кем бы владыка не был – ректором семинарии и академии, наместником монастыря и ректором богословских курсов – везде он старался так построить педагогическую систему, при которой духовная школа должна была бы заниматься подготовкой пастырей Церкви. Пастырей, «горящих духом, молитвенников, богатых духовными дарами, готовых взять на свою совесть и в свою душу руководство и души многих чад Церкви, готовых идти… на подвиг смирения и уничижения, на подвиг скудости материальной и лишений» 19 .«Самая жизнь этих учебных заведений должна была непременно обеспечить выработку в своих питомцах того настроения, которое необходимо для пастыря-работника на благо христианской Церкви» 20 . Пастыря, наполненного не только знаниями, но и идеалами святой жизни. Только при таком воспитании, считал он, можно подготовить пастырей-учителей, которые бы могли оказать путь духовного возрождения и для всего русского народа, к благу Отечества. Епископ Федор оказал огромное влияние на мировоззрение и последующую жизнь епископа Варнавы (Беляева) , епископа Григория (Лебедева), архиепископа Варфоломея (Ремова) , архиепископа Иллариона (Троицкого), протоиерея Сергия Булгакова , а также на профессора академии священника Павла Флоренского , которого, несмотря на увлечение последнего символизмом, называл «почти единственно верующим человеком во всей академии» 21 . |
| 1920 г. распоряжением наркомата юстиции (был ли И. тогда арестован, с точностью неизвестно). В 1924 г. по поручению свт. Тихона , Патриарха Московского и всея России, И. составил ответ Григорию VII , Патриарху К-польскому, признавшему обновленцев и предложившему свт. Тихону отойти от дел церковного управления. 10 дек. 1924 г. И. был арестован, содержался в Лубянской тюрьме ОГПУ. 19 июня 1925 г. особым совещанием при Коллегии ОГПУ осужден на 3 года концлагерей по обвинению в сборе сведений о репрессированных епископах и в передаче этих сведений за границу ( Голубцов. Стратилаты. 1999. С. 184; Дамаскин (Орловский). 2005. С. 9-11). Отбывал срок в СЛОН (1925-1927), где работал учителем школы грамотности. Был составителем «Памятной записки соловецких епископов» (май 1926), в к-рой декларировались несовместимость христианства с марксизмом, в то же время признавалось правомерным отделение Церкви от гос-ва и др. Переведен в Кемское лагерное отделение, где 4 нояб. 1927 г. получил новый 3-летний срок - в апр. 1928 г. был отправлен в ссылку в дер. Сытомино (на р. Обь, к западу от Сургута). По истечении срока был в дек. 1930 г. вновь арестован и заключен в тюрьму в Сургуте по обвинению в проведении антисоветской агитации, 8 февр. 1931 г. особым совещанием при Коллегии ОГПУ приговорен к 3 годам ссылки, к-рую отбывал в с. Самарове (ныне г. Ханты-Мансийск) и в с. Реполове (ныне Ханты-Мансийского АО). В 1932 г. был направлен в Москву, т. к. «не нашлось, якобы, ни одного профессора для перевода какого-то сочинения с латинского языка для академического издания» ( Голубцов. Стратилаты. 1999. С. 186). 21 февр. 1935 г. был арестован в Москве по делу «русских католиков» (архиеп. Варфоломея (Ремова) и др.), заключен в Бутырскую тюрьму. 26 апр. приговорен особым совещанием при НКВД СССР «как участник контрреволюционной организации «Петровский монастырь» за проведение антисоветской агитации к 5 годам ссылки» в Красноярский край (Там же. С. 188). Жил в доме пастуха в с. Игнатове Пировского р-на Красноярского края. |
| Однако запрет многих сфер церковной жизни не уничтожил их автоматически. Вопреки советским декретам, постановлениям, инструкциям они продолжали существовать, но теперь уже – за пределами легальности, в подполье. Несмотря на репрессии и запреты, церковная жизнь продолжалась. Конечно, она приспосабливалась к новым условиям, становилась менее заметной. Как писала современница: “Жизнь Церкви уходила в подполье Не сама Церковь, но жизнь, деятельность ее”. Монашество оказалась в советской России вне закона еще до издания постановления 1929 г . Национализация церковного имущества, провозглашенная декретом 1918 г . об отделении Церкви от государства, стала юридическим основанием для последующего закрытия монастырей. Поначалу некоторые монашеские общины, особенно те, в которых были сильны традиции общежития, пытались спасти свои обители и регистрировались как сельскохозяйственные коммуны. Благодаря этим мерам некоторые монастыри смоги сохранить свой внутренний уклад и просуществовали до второй половины 1920-х гг. Однако закрытие даже таких монастырей-коммун вместе с кампанией по изъятию церковных ценностей началось еще в начале 1920-х гг. Последний игумен Оптиной пустыни преподобномученик Исаакий (Бобриков) Что же происходило с их насельниками после окончательного закрытия обители? Большинство из них оставались верны своим монашестким обетам, поэтому по мере передачи монастырских комплексов местным органам власти по всей стране стихийно начали возникать “домашние” монастыри. Монахи и монахини, изгнанные из своих обителей, уходили в близлежащие деревни или города. Здесь они держались вместе, в складчину покупали домики и жили маленькими общинками по четыре–шесть человек. Иеромонахи часто устраивались служить в местные церкви, вокруг которых группировались их собратья. Тогда приходские храмы оказывались своего рода прикрытием для продолжавших существовать монашеских общин. Так, после закрытия Коряжемского монастыря его братия перебралась в Лальск (тогда Архангельской губ., ныне Кировской обл.). Здесь при городском соборе образовался монастырь из 12 человек. Жили монахи под храмом, в бывшем складском помещении, а служили в соборе, сохраняя монастырский устав и в своей жизни, и в церковной службе. При Георгиевском храме Козельска обосновались после закрытия обители весной 1923 г . бывшие иноки знаменитой Оптиной пустыни во главе со своим игуменом Исаакием (Бобриковым). Целая группа монахов Свято-Смоленской Зосимовой пустыни осенью 1923 г . нашла приют в московском Высокопетровском монастыре, действовавшем тогда как приходской храм, под покровительством его настоятеля, постриженника Зосимовой пустыни епископа Варфоломея (Ремова). После закрытия в 1922 г . Глинской пустыни большинство ее иноков вынуждено было жить в миру, занимаясь различными ремеслами. Ее последний настоятель жил в Путивле, в затворе, тайно принимал он духовных детей на исповедь, каждую ночь неопустительно служил литургию. |
| Большой интерес проявлял Неве и к положению гонимой Русской Православной Церкви в СССР. Он рисковал сам, рисковали православные священники и верующие, передававшие ему эти сведения. Но цель была одна – привлечь внимание мировой общественности к положению верующих в России: «Епископ Неве широко информировал Запад и Ватикан о положении религии в Советском Союзе, для чего им была разыскана старая карта Москвы с обозначением всех имевшихся в Москве храмов. На этой карте Неве отметил все сломанные и закрытые храмы, и эту карту он передал иностранным журналистам с целью дать материал для антисоветской печати» 16 . С начала 30-х годов в окружение епископа был внедрен агент ГПУ, сыгравший трагическую роль в судьбе настоятеля костела святого Людовика и его прихожан. В 1957 году, давая объяснения в процессе реабилитации, этот осведомитель, проходивший по всем чекистским разработкам как «господин профессор», напишет о себе с гордостью: «...по заданию органов НКВД я принял католичество. Это способствовало еще большему нашему сближению, и потому Неве посвятил меня в то, что он в СССР проводит политическую работу, заключающуюся в сборе и передаче информации о СССР французскому посольству и Ватикану. О том, что мне приходилось слышать от Неве, я своевременно, в письменной форме, информировал органы НКВД» 17 . Но кроме достойного вклада в дело помощи страждущим за веру в СССР епископ Неве вошел в историю как агент влияния Ватикана. Именно ему суждено было стать ключевой фигурой «заговора Ватикана», достойный ответ которому и разрабатывал VI отдел Е.А. Тучкова. Сценарий заговора прост. Епископ Неве – «агент Ватикана». Епископ Варфоломей – «шпион и пособник». Община Высоко-Петровского монастыря, настоятелем которого он был – контрреволюционная организация. В подтверждение – строки документов из «следственных» дел. «Контрреволюционная организация состоит из двух групп: католиков и православных. Причем обе группы объединяются при нелегальном Петровском монастыре, организованном по инициативе Ремова» 18 . |
|
|
