| Мы уверены, что вдумчивый, осмотрительный в своих суждениях, хорошо изучивший и знающий Библию автор сумеет дать богословской науке серьезный труд, в котором, как можем мы заключить на основании его кандидатской работы, будет всесторонне освещена интересная эпоха, связанная с именем величайшего ветхозаветного пророка Исаии. Для полноты настоящего отзыва мы не можем не обратить внимания на обилие русской и иностранной библейско-богословской литературы, изученной автором. В числе указанных им пособий имеются новейшие труды, в которых время пророка Исаии рассматривается в связи с данными общей истории, археологии и ассириологии (напр. Kennett’a, Driver’a и др.). Язык автора почти всегда точный, сжатый и выразительный. Мысли его выношены и потому свободны от расплывчатости. —401— В виду сказанного мы признаем сочинение о. Иеронима очень серьезной кандидатской работой, безусловно заслуживающей высшего балла. Предлагая ему дополнительную разработку его темы для получения следующей богословской степени, мы, вместе с тем, рекомендуем его вниманию Совета, как усердного работника, который не остановился пред сложностью предложенной ему темы». б) И. д. доцента иеромонаха Варфоломея (Ремова) : «Интересное сочинение о. Иеронима дает ему полное право на ученую степень кандидата богословия. Над своею серьезною задачею наш автор работал с большим умением и разрешил ее с успехом. Работа о. Иеронима по своему направлению и характеру есть работа историческая. Автор очень умело выбрал предмет для своего сочинения. Тема взята трудная, но вполне соответствующая общему умственному складу, симпатиям и способностям нашего автора. И там, где о. Иероним остается верен самому себе, т. е. оперирует над историческим материалом more historico, исследование его содержательно и превосходно не только по замыслу, но и по осуществлению. Там же, где о. Иероним из сферы исторической переходит в область идейную, в область библейского богословия, он говорит сравнительно слабо и неудачно. О. Иероним совсем не богослов, а историк. Свою задачу он мог разрешать с наклоном преимущественно в сторону идеологии, но он этого не сделал. Мы находим это правильным и рекомендуем нашему автору не увлекаться в область идеологии; в области же исторической он может работать плодотворно. В сочинении о. Иеронима мы с удовольствием отмечаем методологическую его подготовленность к научно-исторической работе и потому имеем основание ожидать от автора дальнейшей серьезной разработки его почтенного труда. |
| Изъяснительные примечания к тексту приведённых г. Кореневским путешествий заимствуются им из пособий, поименованных в работе, особенно из капитальных трудов Олесницкого, отчасти и из иностранных, и носят по преимуществу географический и естественно – исторический характер, но с тех пор, как Библейская Археология заключила в себя и эти ветви знания, Библейскую географию и Библейское природоведение, есть полное основание признавать справки, подобные сделанным г. Кореневским за справки археологические. Хотя в работе г. Кореневского описательное изложение преобладает над критическим, а ввиду слабого знакомства автора со средневековыми путешествиями евреев и сравнение, требовавшееся характером темы, представлено бледно, в самых общих контурах, однако, принимая во внимание усердие писавшего и обнаруженный им интерес к теме, должно признать его вполне заслуживающим кандидатской степени». б) И. д. доцента иеромонаха Варфоломея (Ремова) : «Очень небольшое по объёму (246 стр. разгонистого письма) сочинение г. Кореневского не отличается и богат- —278— ством содержания. Автор очень скромен в своей работе: ему делает честь то, что он не говорит языком авторитетным, что он сознаёт недостаточность изученного им материала и недостаточность потраченной им работы. Г. Кореневский односторонне увлёкся переводом с латинского путешествий – паломничеств. Но почему же он, сознавая всю трудность для себя переводов с латинского и имея возможность свободно читать по-русски, не искал в русской переводной литературе соответствующих „источников“? Ведь есть же и на русском языке и в русском переводе довольно много путешествий (например, Православный Палестинский Сборник, вып. 2, 3, 9, 11, 12, 20, 23, 40, 51; Путешествия трёх Еврейских путешественников XI и XII в. – (И. В. Марголина – СПб. 1881). И всё-таки автор, неизвестно почему, игнорирует доступный ему материал и занимается никому не нужным и крайне неумелым переводом с латинского. Неизвестно далее, почему г. Кореневский выбрал путешествия, относящиеся только к началу и к самому концу средних веков и почему из трёх известных ему иудейских итинерариев взял только один. |
| – Где состоялась встреча с митрополитом Арсением в 1934 году? – Я был у него на даче в Пушкино. – Я имею в виду другую встречу с Арсением. – Другая встреча имела место на квартире архиепископа Ремова во Всехсвятском осенью 1934 года. – Кто там был еще? – Помимо митрополита Арсения, архиепископа Варфоломея и меня, там был еще архиепископ Николай. – Предшествовала ли этой встрече предварительная договоренность? – Да, предшествовала. – Какие вопросы тогда и в 1935 году на этих встречах обсуждались? – Вопросов никаких не обсуждалось, были разговоры чисто житейские. – Вновь настаиваю на правдивых ответах. Я располагаю данными, что эти встречи были по своему характеру совещаниями, на которых обсуждалось положение Церкви в СССР. – Я это отрицаю. – Как же вы это отрицаете, когда на этих совещаниях, участником которых вы являетесь, всеми присутствующими констатировалась гибельность для Церкви линии, проводимой митрополитом Сергием. – Я повторяю, что этих вопросов мы не касались. На этом допросы были окончены. 26 апреля 1935 года Особое Совещание при НКВД СССР приговорило Ивана Васильевича Попова к пяти годам ссылки в Красноярский край. Во время обыска сотрудники НКВД забрали у него некоторые предметы, не имевшие отношения к следствию, и Иван Васильевич, приехав на место ссылки в деревню Волоковское Пировского района Красноярского края, 28 ноября 1935 года отправил заявление в НКВД, в котором писал: «При моем аресте 22 февраля сего года в моей квартире... у меня были отобраны... 12 столовых серебряных ложек, 8 чайных серебряных ложек, одна десертная серебряная ложка, золотой нагрудный крестик, две сберегательных книжки с остатком по 5 рублей каждая, одна торгсиновская книжка с остатком на 12 рублей 20 копеек и две столовых ложки белого металла... альбом с семейными фотографиями, альбом с фотографическими видами моей родины, мое сочинение в рукописи под заглавием « Дидим Слепой », и документы: справка из Московского университета о продолжительности моей службы в нем в качестве профессора и два удостоверения о моей службе в философском исследовательском институте, состоявшем при 1-м Государственном университете... |
| Первый франкоязычный православный приход Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 33, 2002 28 ноября, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 33, 2002 От редакции. Елизавета (Элизабет) Бер-Сижель (р. 1907) — православный французский богослов, духовная дочь отца Льва Жилле 1 и его биограф, преподаватель Православного Свято-Сергиевского института и ряда светских высших учебных заведений. Ее публикуемый здесь краткий исторический очерк представляет несомненный интерес как потому, что открывает нам эпизод из жизни широко известных православных деятелей русского зарубежья, так и потому, что описывает истоки зарождения новой поместной православной Церкви, развитие которой, если будет на то воля Божия, еще только будет осуществляться на наших глазах, на глазах наших детей и внуков. На наш взгляд, особого внимания заслуживает изложение тех изначальных намерений и целей русских православных, волею Божиею оказавшихся в рассеянии, с которыми они участвовали в зарождающемся тогда экуменическом движении. Для них и речи не было об искусственном создании некоего “синтетического” обескровленного христианства, устроенного по принципу “лишь бы никто не обиделся”, ныне применяемому достаточно широко и в светской, и в церковной политике, — и всегда с более чем бледным результатом. И еще менее приемлемой была для них идея объединения христиан под юрисдикцией Рима, о чем говорит непростой опыт самого отца Льва Жилле. Кстати сказать, в тексте Е. Бер-Сижель можно найти лаконичное, но выразительное свидетельство римских устремлений в этом направлении; для нас особо значимо краткое упоминание о незадачливом отце Александре Дебнере, которого автор прямо называет предателем в силу его контактов с монсеньером д’Эрбиньи, “ответственным за двусмысленную политику Ватикана в Советском Союзе”: последний персонаж фигурировал (действительно в весьма двусмысленном виде) в редакционном предисловии к нашей публикации “Письма и автобиография архиепископа Варфоломея (Ремова)”//Альфа и Омега. 1996. 2/3 (9/10). |
| По слову одной из русских подвижниц начала века, “чтоб вполне или хоть даже несколько правильно понять дух человека, надо видеть его и беседовать с ним, по словам же другого нельзя никак сделать верного определения” 10 . Сегодня нашим читателям предоставляется возможность такого непосредственного собеседования. А. Б. Автобиография Оглядываясь назад, на столько прожитых лет жизни, я прежде всего испытываю, конечно, стыд за мои грехи, ужас о “множестве содеянных мною лютых”, затем теснит та скорбь и боль, которой немало пришлось потерпеть… И служение скорби и боли людской я понимаю как главный долг и задачу своей жизни… Но вместе с этим Бог дал столько радости, сподобил таких утешений! Душа, охваченная ими, чувствует себя счастливой и за скорби благодарит Бога. Вижу во всем промышление Бога любящего, ощущаю во всем — и скорбном и радостном — одну и ту же любовь Господа. С другой стороны, мое личное кажется мне очень малым и ничтожным. Это ведь в самом ходе событий они кажутся нашему ничтожеству насыщенными содержанием, значащими, большими, а на расстоянии, при честном размышлении, чувствуешь ничтожество твое и твоих дел и особенно перед вечностью и Отцем вечности. И все же ни одно событие личной жизни не проходит даром, без ответственности за него. Поэтому попытка изложить ход моей жизни вселяет в меня опасение, что я не сумею должным образом рассказать о ней, честно исполнить в этом долг ответственности за нее… Я родился в Москве, на Пресне, 3-го октября 1888 г. Я был третьим ребенком, но на четвертом месяце моей жизни смерть унесла моих старших брата и сестру, тоже младенцев, и мои родители стали особенно беречь меня, беспокоясь, как бы не умер и я. Поэтому меня и следующих за мной детей очень кутали, боясь, как бы мы не простудились. И одной из моих забот, когда я стал сознательно относиться к себе, было отучиться от этого, приучить себя к холоду, по возможности закалить себя. Мое детство проходило тихо и не было богато разнообразием внешних впечатлений и событий. Мы никуда не выезжали. |
| Автобиография и письма архиепископа Варфоломея (Ремова) Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 9, 1996 23 марта, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 9, 1996 От редакции Публикуя материалы, связанные с биографией архиепископа Варфоломея (Ремова), мы вынуждены предварить их некоторыми замечаниями, поводом для которых послужила упорная циркуляция слухов, порочащих память Владыки. Суть их сводится к тому, что владыка Варфоломей якобы тайно принял католичество и недостойно вел себя во время следствия. Поводом для такого смущения послужила статья А. Юдина “Я готов на любые жертвы…”. Расстрельное дело архиепископа Варфоломея (Ремова). Она опубликована в журнале “Истина и жизнь” 2, февраль 1996 г.). …Не всякий задумывается о том, что латинский афоризм habent sua fata libelli (“книги имеют свою судьбу”) имеет и чисто текстологическое значение: написанное далеко не всегда соответствует задуманному, и текст может значить нечто иное, чем то, что имел в виду автор и даже иное, нежели он сам в нем видит. Попытаемся же посмотреть, что на самом деле написано в этой статье. Первый и главный аргумент автора — Владыка передавал в комиссию Ватикана “Pro Russia”, занимавшуюся проблемами христианства в России, сведения о гонениях на Православную Церковь. Это обвинение фигурирует и в приговоре к расстрелу, — но обязательно ли считать, что сделать это мог только католик? Несколько далее в статье отмечается, что владыка Варфоломей был доверчив и в политике не очень силен; в таком случае он, считая, что глава Апостолической администрации в Москве епископ Неве способен оказать гонимой Церкви помощь, и не мог поступить иначе. К сожалению, из статьи никак не видно, какие действия были предприняты получившими эти сведения для того, чтобы помочь гонимым братьям. Между тем мы располагаем свидетельством о том, что святитель и исповедник Патриарх Тихон дал Владыке между 1921 и 1925 гг. поручение общаться с католиками, вести, как сейчас принято говорить, межконфессиональный диалог, и тем самым тот просто исполнял обязательное для него послушание 1 . |
| К 110-летию со дня рождения архиепископа Варфоломея (Ремова; 1888–1935) Опубликовано в альманахе «Альфа и Омега», 18, 1998 15 июня, 2012 Опубликовано в альманахе «Альфа и Омега», 18, 1998 Архиепископ Варфоломей (Ремов) Из духовного наследия 1 Жизненный путь архиепископа Варфоломея Многие бывают рабами произвольного послушания; на посрамление же произвольно предают себя только те, которые отрешились от честолюбия. Цветословие пресвитера Илии, гл. 234 Путь архиепископа Варфоломея был предсказан ему еще в детстве. Посетивши дом его отца, протоиерея Феодора Ремова, праведный Иоанн Кронштадтский назвал маленького Николая “исповедником Церкви” 2 . Ранний религиозный опыт, связанный с исцелением четырехлетнего Коли от крупа после молитвы перед Иверской иконой Божией Матери, обусловил интенсивность его духовной жизни и работы над собой. Все это со временем органично привело Николая Ремова к монашеству 3 . В 1911 г. студент Московской Духовной академии Николай Федорович Ремов был пострижен в Зосимовой пустыни епископом Феодором (Поздеевским) с именем апостола Варфоломея. В последние предреволюционные десятилетия многие прилеплялись к носителям благодати старчества; это было заметным явлением. Так было в Казани, где духовный климат города и Академии определял старец Седмиезерной пустыни схиархимандрит Гавриил; так было и в московских школах, учащиеся которых окормлялись в расположенной недалеко от Сергиева Посада Зосимовой пустыни. Те, кто был призван составить интеллектуальные и административные силы Церкви, промыслительно воссоединялись со старцами, которые платили им отеческой любовью. Новопостриженный Варфоломей был духовным сыном старца Зосимовой пустыни схиигумена Германа. Иеромонах Варфоломей. 1912 г. (публикуется впервые) Надпись на обороте: † Дорогой сестре Софии с усердною просьбою вдумчиво идти по жизненному пути и с пожеланиями счастья ровного и долгого на этом пути. С любовью И Варфоломей 1912 Рукоположенный в 1912 г. в иеромонаха отец Варфоломей занимает в Академии различные административные посты. Он налаживает в Покровском храме уставное богослужение, которое производило глубокое впечатление на современников; в этом наверняка сказался опыт богослужения в Зосимовой пустыни. В эти годы отец Варфоломей был близок с владыкой Феодором (Поздеевским), занимавшим пост ректора Академии, и с будущим архиепископом Иларионом (Троицким). Октябрьский переворот застает его на посту инспектора Академии. В 1919 г. по поводу предстоявшего вскрытия мощей преподобного Сергия отец Варфоломей произносит проповедь, которая стала поводом для его первого ареста в 1920 г. Крайне истощенный физически, он был освобожден в начале 1921 г. |
| Вернувшись из ссылки в 1934 году, Иван Васильевич поселился в Люберцах под Москвой и восстановил связи с оставшимися в живых учениками и знакомыми по академии. Встречи чаще всего происходили на квартире архиепископа Варфоломея (Ремова) , который приглашал к себе архиереев, приезжавших на сессии Синода. В июне 1934 года Иван Васильевич встретился здесь с митрополитом Арсением (Стадницким) и архиепископом Николаем (Добронравовым) , с ними же он виделся и при обсуждении церковных вопросов в сентябре 1934 года. В феврале 1935 года на одной из встреч присутствовал митрополит Анатолий (Грисюк) . По показаниям, данным на следствии арестованным архиепископом Варфоломеем, на этих встречах говорилось о том, что Русская Церковь находится в крайне тяжелом положении. Архиепископ Николай (Добронравов) , высказывая недовольство позицией митрополита Сергия, говорил, что, «вместо того чтобы, как это подобает главе Церкви, защищать ее интересы», тот «ведет соглашательскую линию в отношении советской власти» и тем самым ухудшает положение Церкви. Архиереи с ним согласились. По одному делу с архиепископом Варфоломеем в феврале 1935 года было арестовано двадцать два человека. 21 февраля 1935 года Иван Васильевич был арестован. 26 февраля следователь допросил профессора. – Где состоялась встреча с митрополитом Арсением в 1934 году? – Я был у него на даче в Пушкино. – Я имею в виду другую встречу с Арсением. – Другая встреча имела место на квартире архиепископа Ремова во Всехсвятском осенью 1934 года. – Кто там был еще? -Помимо митрополита Арсения, архиепископа Варфоломея и меня, там был еще архиепископ Николай. – Предшествовала ли этой встрече предварительная договоренность? – Да, предшествовала. – Какие вопросы тогда и в 1935 году на этих встречах обсуждались? – Вопросов никаких не обсуждалось, были разговоры чисто житейские. – Вновь настаиваю на правдивых ответах. Я располагаю данными, что эти встречи были по своему характеру совещаниями, на которых обсуждалось положение Церкви в СССР. – Я это отрицаю. |
| XI. Заявление И. д. Ректора – о. Инспектора Академии архимандрита Анатолия о том, что вторым рецензентом докторской диссертации о. протоиерея Иоанна Арсеньева он назначает члена Совета – ординарного профессора по кафедре основного богословия C. С. Глаголева . Определили: Принять к сведению. XII . Прошение Московской Воскресенской, на Семеновском кладбище, церкви священника Сергия Муретова: «Совет Московской Духовной Академии 28 Августа 1898 года постановил поданное мной на степень магистра —67— исследование под заглавием: «О поминовении бесплотных сил на проскомидии». М., 1897. – передать для прочтения и. д. доцента И.М. Громогласову и профессору А.Д. Беляеву . Осведомившись, что на состоявшемся 22 ноября 1912 года собрании Совета постановлено передать на рецензию мою работу новым профессорам, за выходом из состава Академии прежних, а именно – священнику И.В. Гумилевскому и С.И. Соболевскому, – я покорнейше прошу Совет Академии рассмотреть поданное мной исследование в связи с двумя другими моими работами о проскомидии: «Исторический обзор чинопоследования проскомидии до устава литургии Константинопольского Патриарха Филофея». М., 1895, и «К материалам для истории литургии». Сергиев Посад. 1895». Определили: Приложенные к прошению два экземпляра научных работ священника С.Муретова о проскомидии, вышедших в свет в 1895 году, передать рецензентам его магистерской диссертации («О поминовении бесплотных сил на проскомидии». М., 1897) – ординарному профессору С.И.Соболевскому и и. д. доцента Академии священнику И.В. Гумилевскому. XIII. Прошение и. д. доцента Академии по 2-ой кафедре Священного Писания Ветхого Завета, кандидата богословия первого разряда, иеромонаха Варфоломея (Ремова) : «Представляя при сем в рукописи свое сочинение: «Книга пророка Аввакума. Введение и толкование», покорнейше прошу Совет Императорской Московской Духовной Академии принять его к рассмотрению в качестве диссертации для соискания ученой степени магистра богословия». Определили: Магистерскую диссертацию и. д. доцента Академии иеромонаха Варфоломея (Ремова) передать для рассмотрения экстраординарному профессору по 1-ой кафедре Священного Писания Ветхого Завета священнику Д. В. Рождественскому . |
| На сем журнале резолюция Его Высокопреосвященства: «26 февр. 1914. Исполнить». 28 марта 1914 года. 3 Присутствовали, под председательством Ректора Академии Феодора, Епископа Волоколамского, – Инспектор Академии архимандрит Иларион, сверхштатный заслуженный ординарный профессор М.Д.Муретов , и д. ординарного, заслуженный профессор А.П.Шостьин , ординарные профессоры – А.И.Алмазов , С.С.Глаголев и М.М.Тареев ; экстраординарные профессоры – И.В.Попов , С.И.Смирнов , священник Е.А.Воронцов, Д.И.Введенский , А.П.Орлов, священник Д. В.Рождественский и священник В.Н.Страхов. Отсутствовали: Ординарные профессоры – С.И.Соболевский, А.А.Спасский и М. М.Богословский ; экстраординарные профессоры – П.П.Соколов и священник И.В.Гумилевский. Слушали: 1 . а) Сданный Его Высокопреосвященством с надписью: «23 янв. 1914. В Совет Академии» – указ на имя Его Высокопреосвященства из Святейшего Синода от 21 января за 1308: «По указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод слушали: 1) представление Вашего Преосвященства, от 25 Ноября 1913 года 598, по ходатайству Совета Императорской Московской духовной академии об утверждении и. д. доцента оной, кандидата богословия, иеромонаха Варфоломея (Ремова ) в степени магистра —32— богословия, за представленное им, на соискание сей степени, сочинение: «Книга пророка Аввакума. Введение и толкование», и в должности доцента названной академии по занимаемой им, иеромонахом Варфоломеем, второй кафедре Священного Писания Ветхого Завета, и 2) отзыв о помянутом сочинении присутствующего в Святейшем Синоде Преосвященного Черниговского, от 13 Января 1914 года 316. Приказали: Согласно ходатайству Совета Императорской Московской духовной академии, представлению Вашего Преосвященства и отзыву Преосвященного Черниговского, Святейший Синод определяет утвердить и. д. доцента Императорской Московской духовной академии иеромонаха Варфоломея (Ремова) в степени магистра богословия за помянутое сочинение и в должности доцента названной академии по занимаемой им, иеромонахом Варфоломеем, второй кафедре Священного Писания Ветхого Завета; о чем уведомить Ваше Преосвященство указом». |
|
|
