| 25-я неделя по пятидесятнице (Евангелие от Луки, зач. 53, гл. 10, ст. 25–37; Апостол к Ефессянам, зач. 224, гл. 4, ст. 1–6). 1) Сопоставление притчи о милосердном самарянине с человеком, впадшим во власть грехов и избавляемым от них Господом Иисусом Христом (ст. 30–35). Путь от Иерусалима в Иерихон – путь жизни. Разбойники – лжеучители. Левит и священник – наемники, которые оставляют на окончательную погибель заблудшую овцу (ст. 31–32; Ин.10:8–12 ). Самарянин – Добрый Пастырь, Господь Иисус Христос, полагающий жизнь Свою за овец ( Ин.10:11 ). 2) Как научиться любить? Делать добро с принуждением, усилием (и самарянин, наверное, с усилием подошел к иудею). Сладость добра, сделанного другому, приучит к делу любви. 3) Любите чужеземцев, иноверцев. И они дети Божии. Наставление св. Киприана во время чумы в Карфагене. 4) Наставление слушателям по дневному апостольскому чтению о необходимости единения всех христиан между собою в вере, союзе мира, в обыденной жизни, как членов одного тела – Церкви, и детей Одного Общего Отца всех – Бога (ст. 1–6). 5) Как сохранять нам мир с ненавидящими нас? (ст. 3; Притч.15:1 ; Рим.12:30 ). Прощением, уступчивостью. Прощение – как «уголие огненное», падает на главу обидчика. Молитесь за ненавидящих. Невидимыми путями молитва доходит до душ и размягчает их. 26-я неделя по пятидесятнице (Евангелие от Луки, зач. 66, гл. 12, ст. 16–21; Апостол читается тот же, что и в Духов день). 1) Предостережение слушателей от любостяжания (ст. 16–18; Ефес.5:5 ; 1Тим.6:9, 10 ). Собирайте сокровища на Небе. Притча св. Варлаама (19 октября) о царе, который, зная, что через год его удалят на необитаемый остров, туда перенес сокровища свои. 2) Что значить богатеть в Бога? ( Лк.12:33 ; Мф.25:40 ). В чем состояло безумие любостяжательного богача? Богатство для себя и богатство для Бога... Человек не более как эконом «нищих». Его собственность – есть богатство Христово – и он должен смотреть на него, как на чужое. Он не должен отдавать ему сердца своего. Помня, что всякое богатство «мамона неправды», богач должен хотя бы милостью – отчасти искупать грех своего богатства. |
| Братие, читатели мои! Умилительно это древнее повествование – умилительно и поучительно. Еще в Ветхом Завете Бог говорит через Пророка: «якоже кого мати утешает, тако и Аз утешу вы» ( Ис. 66:13 ). Вот и Матерь Божия утешает своего певца так, как мать утешает любимое дитя: Она дарит ему златницу в знамение своего к нему благоволения. Но чтобы удостоиться благоволения Господа и Его Пречистой Матери, нужно с детской простотой веровать, с детской доверчивостью предавать себя в волю Божию, с беззаветной детской любовью за все – и скорбное, и радостное – славить Господа. «Аще не будете яко дети, не внидете в Царствие Небесное!» ( Мф. 18:3 ) Это непреложное слово Самого Господа. 291. Притчи Варлаама Премудрого 1. Беспечный человек. Кратковременная жизнь наша подобна человеку, который убегал от ярости беснующегося единорога, но на пути его оказался большой овраг с крутым обрывом, и человек тот, спасаясь от зверя, бросился с обрыва. Во время падения он крепко ухватился обеими руками за дерево и уперся ногами в небольшой уступ горы. Он уже почитал себя в безопасности, как вдруг заметил две мыши, черную и белую, которые усердно подгрызали корень дерева. Потом он заглянул в глубину оврага и увидел там страшного змея, который широко раскрывал свою пасть, а из пасти его исходило пламя. Наконец он обратил свои взоры на тот уступ скалы, в который он уперся ногами, и что же увидел? Из расщелины горы выглядывали головы ядовитых аспидов. От страха он перевел глаза свои на ветви дерева и тут заметил несколько капель меда от диких пчел. И вот человек тот забыл о единороге, который бесновался на краю пропасти, забыл о змее, которая внизу готова была пожрать его, забыл об аспидах и о том, что дерево скоро должно было упасть, потому что мыши уже довольно подгрызли его, – он забыл обо всем этом и принялся лакомиться медом. Вот точное подобие всех грешников, обольщенных греховными наслаждениями в этой временной жизни! Единорог, преследующий человека, есть смерть, которая преследует всех нас, сынов Адамовых. Большой овраг – это суетный мир; дерево, которое беспрестанно подгрызают две мыши, – это жизнь наша, которую непрестанно сокращают каждый минувший день и каждая прошедшая ночь, приближая ее к усечению под самый корень – к смертному часу. Головы аспидов – это весь телесный состав наш, с его страстями и похотями. Страшный, огнем дышащий змий означает ненасытное чрево адово, готовое поглотить всех грешников. Капли меда означают все греховные наслаждения. Мы знаем о смерти и о будущей муке вечной, знаем и о Царстве Небесном, а все же не хотим расстаться с почестями мира сего, ищем богатства и всяких удовольствий земных; но вдруг приходит смерть, внезапно похищает нас и низводит в ад. |
| Часто утверждают, что через апокрифы на Русь проникали еретические веяния, прежде всего ересь богомилов – болгарской дуалистической секты. Некоторые малозначащие детали апокрифов действительно выдают влияние богомилов, но их общее мировоззрение не имеет ничего общего с дуалистической или другой ересью; кроме того, большая часть этих апокрифических сочинений датируется временами ранней Церкви. В народном сознании Священное Писание вместе с апокрифами приравнивалось, а может быть и уступало по популярности житиям святых. Житийная литература поднимала религиозность, давала моральные поучения и одновременно волновала, как чтение романов. Лишь очень немногие греческие легенды о святых не были переведены на славянский и были неизвестны на Руси. Среди страстей мучеников наиболее популярными были, естественно, жития «великомучеников», пользовавшихся особым церковным почитанием, например жития св. Георгия, св. Феодора (точнее, двух святых Феодоров) и св. Димитрия Солунского. Легенды о них позднее породили популярные песнопения в честь этих святых. Ниже мы упомянем имена наиболее чтимых греческих преподобных. Здесь уместно привести одну апокрифическую монашескую легенду, особенно поражавшую воображение русских людей. Это рассказ о Будде, история крещения молодого индийского принца, которая подверглась многочисленным национальным и религиозным переделкам, прежде чем приняла свою христианскую и греческую форму жития свв. Варлаама и Иоасафа. Согласно традиции автором этой легенды был не кто иной, как Иоанн Дамаскин . Восточный колорит легенды, ее мудрые притчи и драматическое описание аскетического подвижничества глубоко трогали русскую душу. Среди третьей категории греческих святых, а именно канонизированных епископов, ни один не пользовался такой славой и таким почитанием, как св. Николай. Он сразу стал русским национальным святым. Легенды о нем на Руси пополнились новыми чудесами. В фигуре этого святого русских больше всего поражали две вещи: сверхчеловеческая способность совершать чудеса, почти богоподобное повелевание стихиями и щедрая благотворительность, характерная для его подвижничества. Святой Николай жил в воображении христиан не столько как великий аскет, сколько как образец сострадательной любви. Наряду с житиями святых еще одним важнейшим жанром русской рукописной литературы были обширные собрания проповедей, поучений и нравственных трактатов. Но эта литература приводит нас в область патристики и поднимает вопрос о том, как много творений из огромной богословской библиотеки греческих святых отцов было доступно русскому читателю. |
| Картина 19. Егда Священник поминает на земли, Ангел написует имя той души на небеси. Картина 20. Св. Царица Феодора, Царя Феофила, молитв ради……. Спасе. Картина 21. Видение Царицы Феодоры относительно Царя Феофила. Картина 22. Видение Патриарха Мефодия о Феофиловом разрешении. Картина 23. Юноша-пленник от уз избавился через поминовение. Картина 24. Пленный отрок возвести родителям, яже о себе. Далее: Притчи Св. Варлаама о временном сем веце. Картина 25 и самая замечательная, т.е. Родословное древо Русских Князей и Царей от Владимира до Феодора Алексеевича (включительно). На верху древа предстоит: Св. Князь Владимир Киевский. На левой стороне 11-ть фигур, на правой 9-ть. Все изображенные, лицами обращены к родоначальнику их горе и с простертыми руками; Великие Князья в Великокняжеских облачениях, а из них схимонахи в монашеских мантиях. Михаил Феодорович, Алексей Михайлович и Феодор Алексеевич – портреты, в Царском облачении. С коронами на главе, а Св. Владимир в тиаре. С лева (по порядку сверху): 1. В. К. Ярослав, 2. В. К. Владимир, 3. В. К. Всеволод Владимирский, 4. Князь Александр Невский (в схиме), 5. Князь Иван Калита (в схиме), 6. Князь Димитрий Донской, 7. Князь Василий, 8. В. К. Иоанн всея России, 9. Царь и В. К. Иоанн – инок Иона, 10. Царь и В. К. Михаил Феодорович всея России, 11. Царь и В. К. Феодор Алексеевич всея России. С права: 1. В. К. Всеволод, 2. Князь Георгий Долгогорукий, 3. Князь Ярослав Владимирский, 4. Князь Даниил Московский (в схиме), 5. Князь Иоанн, 6. Князь Василий Дмитриевич, 7. Царь Василий – инок Варлаам, 8. Царь Феодор Иоаннович, 9. Царь и В. К. Алексей Михайлович всея России. За тем начинается собственно Синодик: 1. Благоверных и Великих Князей. 2. Царей. 3. Царя и В. К. Ивана Васильевича дети. 4. Благоверных Великих Княгинь. 5. Цариц. 6. Царя и В. К. Михаила Феодоровича дети. 7. Царя и В. К. Алексея Михайловича дети. 8. Царя Феодора Алексеевича дети (Царь Илия). 9. Род Св. Патриарха Филарета Никитича. 10. Род Князя Алексея Воротынского. |
| В толковании этой притчи святителем Иоанном Златоустом ясно показано, что Церковь – это лечебница, врачующая людей, пораженных грехом, а епископы и иереи, подобно Апостолу Павлу, суть исцелители народа Божия. Именно это и есть дело православного богословия. Говоря о православном богословии, мы имеем в виду не просто историю богословия. Последняя, разумеется, составляет часть богословия, но она не имеет абсолютного или исключительного характера. В святоотеческом предании богословы – это боговидцы. Святитель Григорий Палама называет и Варлаама богословом, но при этом подчеркивает, что интеллектуальное богословие, то есть собственное умствование, весьма отличается от опыта боговидения. Богословы, по мысли святи теля Григория Паламы , суть боговидцы, те, кто во всем руководствовался установлениями Церкви и достиг совершенной веры, просвещения разума и обожения. Богословие есть плод врачевания человека и путь, ведущий к исцелению и стяжанию богопознания. Западное же богословие отделилось от восточного православного богословия и, вместо того чтобы быть врачующим, стало по преимуществу рассудочным и чувственным. На Западе развилось схоластическое богословие, противостоящее православному: западное богословие рационально, оно основано на работе ума, тогда как православное богословие – это богословие исихастов, оно основано на безмолвии ума. Схоластическое богословие пыталось логически) осмыслить Откровение Божие и привести богословие) в соответствие с философией. Для такого подхода характерно изречение Ансельма Кентерберийского: «Верую, чтобы понять». Схоласты вначале признавали Бога, а за тем пытались доказать Его существование логическими доводами и рациональными категориями. В Православной Церкви, по выражению святых отцов, вера – это Откровение Бога человеку. Мы принимаем веру от слышания ( Рим.10,17 ) не для того, чтобы затем понять ее рационально, но чтобы очистить сердце и достичь веры от созерцания 4 , чтобы пережить Откровение. Схоластическое богословие достигло наивысшего расцвета в лице Фомы Аквинского, которого латиняне почитают святым. |
| Обычно В. и И. изображаются рядом в небольшом повороте друг к другу: старец В. беседует с И. о христ. вере; об этом свидетельствует текст на свитке В.: «Поведаю ти чадо бисер бесценный». На этот сюжет написана рус. икона XVII в. (ЦМиАР), где святые представлены на фоне фантастической вост. архитектуры. Та же сцена изображена на выходных гравюрах 2 кириллических изданий XVII в. (Кутейно, 1637; М., 1680). Более раннюю и широкую изобразительную традицию имеют иллюстрации к «Повести о Варлааме и Иоасафе». Сохранилось 6 иллюминированных греч. рукописей, древнейшая из к-рых датируется XI в. (Hieros. Patr. Cod. 42). Как установила С. Дер-Нерсесян, существуют 2 варианта иллюстрирования этого текста: в первом миниатюрами украшена только повествовательная часть, в др.- повествовательная и богословская (Paris. gr. 1128, XIV в. (211 миниатюр)). Наиболее распространенным является 1-й вариант. В нек-рых рукописях этого типа содержится большое число иллюстраций (Canatr. S. Trin. Cod. 338, кон. XII - нач. XIII в. (93 миниатюры); Iver. gr. 463, XIII в. (80 миниатюр)). Особой популярностью в средневек. искусстве пользовались притчи В., в которых старец раскрывал И. основы христ. жизни. Эти сюжеты появлялись в иллюстрациях к «Повести», в миниатюрах Псалтири, в росписях, на иконах, в произведениях пластики. Чаще других встречается «Притча о единороге» («О сладости мира сего»): человек, убегая от единорога (инорога), символизирующего смерть, падает в ров, но хватается за дерево, корень к-рого подтачивают белая и черная мыши, на дне рва его подстерегают змей и аспид, а с ветвей дерева падают редкие капли меда. Ров знаменует собой весь мир, дерево - человеческую жизнь, белая и черная мыши - день и ночь, змей и аспид - ад, капли меда - сладость мира сего, наслаждаясь к-рой человек забывает о скоротечности земной жизни и грозящих ему вечных муках. Из правосл. слав. стран практика иллюстрирования «Повести о Варлааме и Иоасафе» (как всего текста, так и отдельных сюжетов) получила широкое распространение только на Руси, где она имеет давнюю и развитую традицию. |
| Разделы портала «Азбука веры» Пожертвовать «Если с детьми не говорить о Боге, то всю оставшуюся жизнь придётся говорить с Богом о детях...» ( 7 голосов: 5.0 из 5) Оглавление В Новый год, Рождество и Святки дарим читателям сердечные стихи и рассказы Сергея Крестьянкина, в которых свежо и ярко присутствует настроение этих дней и между строк звучит праздничное славление. Рождение сверхновой? Детская литература изначально создавалась для взрослых. Пушкин, Андерсен, братья Гримм сами с упоением погружались в мир сказки и старались тронуть им взрослые сердца. И только потом сказки находили отклик у детей. Значительно позже, в ХХ веке, появились книги и произведения в прозе и стихах, создаваемые для детей специально. А затем и собственно детское творчество привилось к ветке детской литературы. Что происходит сегодня? Проза и стихи редких талантливых современных авторов предлагают совершенно новый взгляд на детскую литературу. Да, эти поэты и писатели творят для детей или о детях, ноэто творчество вызывает отклик в первую очередь у взрослых. Современные литературоведы замечают – такая необычная тенденция не просто наметилась, но ярко проявилась. Возможно, мы с вами присутствуем при историческом моменте – рождении нового вида литературы, который условно можно обозначить, как детская литература… для взрослых. Или, как сказал один хороший современный поэт, «как будто детская» литература. Сайт «Азбука воспитания» не без волнения следит за происходящим, приглашая к диалогу и размышлению авторов, в творчестве которых можно проследить рождение сверхновой взросло-детской литературы. Игумен Варлаам Борин и сказки-притчи «Кампан» , Николай Забелкин и его поэтическая подборка «Как будто детские стихи» , Дмитрий Шеваров и его книга «Огонёк в золотой шапочке» , Андрей Коровин и « Жук, Поющее Дерево и зеленая Звезда Рождества» ; Евгений Водолазкин и необычайный взгляд писателя из детства в романах «Лавр»,«Авиатор» и “Брисбен” , ( а также го товящийся к печати сборник рассказов и эссе «Идти бестрепетно», отчасти посвященный воспоминаниям детства и детскому мировосприятию автора), – эти имена и названия знакомы нашим постоянным читателям. |
| В художественном отношении редакция Парижская выше Барберинской и в общем составе древнее ее; но по отдельным миниатюрам и эта последняя, пользуясь ранними древнехристианскими преданиями, восходит к первым временам христианства, но потом, подчинившись толковым книгам, более и более осложняется и получает эластическую способность вносить в свои миниатюры привходящие с течением времени разные интересы в истории церкви и христианской догматики, каковы, например, изображения мучений христианских великомучеников, изображения таинств церковных, св. отцов IV века, даже сюжеты из истории иконоборства, чем Псалтырь Барберинская вполне соответствует находящейся у нас в Москве Лобковско-Хлудовской, подробно описанной Ундольским в Сборнике Общества древнерусского искусства при Московском Публичном музее на 1866 г. Есть многие другие родственные точки соприкосновения между обеими этими рукописями, как увидим впоследствии 118 . Кроме этого, к разряду же Барберинской редакции, сколько мне помнится, относятся многие из Севастьяновских копий с афонских и вообще греческих миниатюр, хранящиеся в Московском Публичном Музее. Наконец, сюда всей своей тяжестью тяготеет иконописное предание русских лицевых псалтырей, как это может видеть читатель из сличения следующих за этим подробностей с рисунками, приложенными в моих «Исторических очерках». Особенный интерес представляет нам Барберинская редакция потому, что к самым ранним древнехристианским сюжетам присовокупляет она целый цикл византийской иконографии, как он установился впоследствии и потом был принят у нас в иконописных Подлинниках, то есть, в изображении Благовещения, Рождества Христова, Крещения, Преображения, Воскресения Христова в виде сошествия во ад, в изображении типов апостолов, отцов церкви и пр. Понятно, что такая осложнившаяся редакция должна иметь свою историю. Так, например, в некоторых рукописях есть миниатюры из иконоборства, в других нет; в одних помещается изображение притчи из Варлаама и Иоасафа царевича о единороге и двух мышах при корне древа, в других не помещается. Когда подробно будут описаны лицевые псалтыри этой редакции, то, без сомнения, ясно обнаружатся последовательные слои ее исторического развития. |
| Печальная история прекрасного храма. Великолепный снаружи, пустой внутри, со страшным слепым иконостасом, усиливающим впечатление отрешенности от внешнего мира, в резных рамах которого нет ничего, кроме воздуха. А еще под высокими куполами гуляет ветер, завывая и пытаясь что-то вам рассказать, и в уголке слышен какой-то скрип. Образа со стен вещают древние притчи, глядя на вас в упор. Впечатление от всего этого непередаваемое - сплошная загадка, недоумение, сожаление, притягательная таинственность и дивная яркая красота того, что всё же здесь осталось… Среди множества уникальных памятников архитектуры Ярославля своим необычным внешним видом и внушительными размерами выделяется церковь Иоанна Предтечи – самый красивый храм города, история существования которого началась задолго до того, как он был выстроен в камне. Первая Предтеченская церковь в Толчковской слободе появилась в 1644 г. Грамоту на её строительство и освящение выдал жителям слободы митрополит Ростовский и Ярославский Варлаам (Старорушин), отличавшийся любовью к благоустройству и благоукрашению храмов. Как и большинство храмов тех лет, Иоанно-Предтеченская церковь была деревянной. К сожалению, о её внешнем виде и внутреннем убранстве сведений не сохранилось, лишь известно, что она была довольно мала и кроме главного престола, освящённого в честь праздника Усекновения Главы Иоанна Предтечи, в церкви был освящён придел в честь Казанской иконы Божьей Матери. Эта церковь просуществовала недолго. Уцелев во время большого городского пожара летом 1658 г., когда огнём были уничтожены три обители, около тридцати церквей и более тысячи частных домов, Предтеченский храм полностью сгорел весной следующего, 1659 г., в день Светлого Христова Воскресения сразу после литургии. Причиной пожара, как отмечено в летописях, стала «воля Божия или небрежение служителей церковных». Вскоре после пожара прихожане начали строительство нового деревянного храма, торжественное освящение которого в честь Вознесения Господня по завершению строительных и отделочных работ было совершено в 1665 г. Посвящение новой церкви празднику Вознесения для прихожан имело глубокий смысл, ведь, по преданию, именно на месте их слободы когда-то существовал Вознесенский женский монастырь, разрушенный до основания поляками в годы Смуты. |
| Это было в тогдашнее время явлением невиданным и не осталось без благотворных результатов для церковной жизни. Проповеди Симеона изданы уже после его смерти, в 1681—83 гг., в двух сборниках: " Обед душевный " и " Вечеря душевная " . Стихотворческие опыты Симеона лишены малейшей искры поэтического таланта и объясняются отчасти влиянием пройденной им школы, отчасти принятою им на себя ролью придворного стихотворца. Кроме стихотворного переложения Псалтири (изд. в 1680 г.), Симеона написал множество стихотворений (составивших сборник " Рифмологион " ), в которых воспевал разные события из жизни царского семейства и придворных, а также множество нравственно-дидактических поэм, вошедших в " Вертоград Многоцветный " . Симеон написал также две комедии для зарождавшегося театра: " Комедия о Навуходоносоре царе, о теле злате и о триех отроцех в пещи не сожженных " и " Комедия притчи о Блудном сыне " ; особенным успехом пользовалась последняя. Значение Симеона должно быть измеряемо не количеством написанного им; гораздо важне то влияние, которое оказала на московскую жизнь кипучая деятельность его. Явившись в Москву проводником идей, воспринятых в преобразованной Петром Могилою киевской коллегии, Симеон служил живым и активным отрицанием той косности и неподвижности, в которой застывала московская церковная жизнь. Не успокоиваясь в сфере житейских удобств, какие давало ему положение воспитателя царских детей, он не переставал словом и делом ратовать за распространение образования, обогащая по мере сил московскую книжность почерпнутыми в Киеве из западных источников сокровищами знания. Его деятельность встречала глухую вражду со стороны представителей церковной власти и ее приспешников; но высокое положение Симеона делало его неуязвимым. В 1678 организовал при дворе типографию, первой изданной книгой которой стал " Букварь " . В 1679 составил проект указа о создании Славяно-греко-латинской академии . Симеон Полоцкий умер в 1680 г. и похоронен в Заиконоспасском монастыре . После его смерти были изданы его труды: " Тестамент Василия, царя греческого, сыну своему Льву Философу " и " История или повесть о житии преподобного Варлаама и о Иоасафе, царевиче индейском " . |
|
|
