| «Мы в храм на молитву не загоняем». Как чувствовать всех людей как своих родных детей И жить так, чтобы не мешать Богу творить Его волю 24 июля, 2019 И жить так, чтобы не мешать Богу творить Его волю Игумен Варлаам (Борин) – священник и монах, настоятель Воскресенского мужского монастыря Ермолинской пустыни (Иваново-Вознесенской епархии). А еще в редкие свободные минуты отец Варлаам пишет: рассказы, притчи, сказы и сказки. Как квантовый физик стал иеромонахом, чем помогает путь от отцовства к монашеству, можно ли выбирать послушание по склонности человека, чем хороша программа «12 шагов» и как относиться к людям, которые выбрали, а потом оставили монашеский путь – священнослужитель рассказал корреспонденту «Правмира» Александру Скворцову. Из квантового физика – в иеромонахи – Вы окончили Горьковский университет по специальности «квантовая радиофизика». Затем работали в НИИ, в лаборатории медицинской кибернетики, занимаясь исследованиями работы сердца. Каков был путь от квантовой радиофизики до иеромонаха? – Так сложилось, что после диплома квантовой радиофизикой я больше не занимался. Появился интерес к живым системам, биофизике, хотел описывать формулами функционирование живых организмов. Затем я попал в кардиологическую клинику, где мы внедряли математические методы в медицинские исследования. Со временем мои интересы все больше сдвигались от точных наук к живой природе. А потом я окончательно понял, что человеческая душа – это главное, а ее не опишешь никакими формулами. Алгеброй гармонию не поверишь. – Все равно переход выглядит довольно резким и кардинальным. Получается, смена ваших интересов зрела всю сознательную жизнь? – В юности всегда знал, что буду заниматься физикой. Но при этом я читал довольно много и художественной литературы. А художественная литература – это и есть душа. Кроме того, еще в студенческие годы, работая над дипломом и сидя в библиотеках за книгами, я записывал свои впечатления, а потом из них получился рассказ. Я продолжал писать. А о чем писать? О душе. Потому что о каких-то внешних событиях мне было писать неинтересно. Гораздо больше меня занимали внутренние переживания, психологические взаимоотношения людей и их характеры. |
| Разделы портала «Азбука веры» Пожертвовать «Если с детьми не говорить о Боге, то всю оставшуюся жизнь придётся говорить с Богом о детях...» ( 7 голосов: 5.0 из 5) Оглавление В Новый год, Рождество и Святки дарим читателям сердечные стихи и рассказы Сергея Крестьянкина, в которых свежо и ярко присутствует настроение этих дней и между строк звучит праздничное славление. Рождение сверхновой? Детская литература изначально создавалась для взрослых. Пушкин, Андерсен, братья Гримм сами с упоением погружались в мир сказки и старались тронуть им взрослые сердца. И только потом сказки находили отклик у детей. Значительно позже, в ХХ веке, появились книги и произведения в прозе и стихах, создаваемые для детей специально. А затем и собственно детское творчество привилось к ветке детской литературы. Что происходит сегодня? Проза и стихи редких талантливых современных авторов предлагают совершенно новый взгляд на детскую литературу. Да, эти поэты и писатели творят для детей или о детях, ноэто творчество вызывает отклик в первую очередь у взрослых. Современные литературоведы замечают – такая необычная тенденция не просто наметилась, но ярко проявилась. Возможно, мы с вами присутствуем при историческом моменте – рождении нового вида литературы, который условно можно обозначить, как детская литература… для взрослых. Или, как сказал один хороший современный поэт, «как будто детская» литература. Сайт «Азбука воспитания» не без волнения следит за происходящим, приглашая к диалогу и размышлению авторов, в творчестве которых можно проследить рождение сверхновой взросло-детской литературы. Игумен Варлаам Борин и сказки-притчи «Кампан» , Николай Забелкин и его поэтическая подборка «Как будто детские стихи» , Дмитрий Шеваров и его книга «Огонёк в золотой шапочке» , Андрей Коровин и « Жук, Поющее Дерево и зеленая Звезда Рождества» ; Евгений Водолазкин и необычайный взгляд писателя из детства в романах «Лавр»,«Авиатор» и “Брисбен” , ( а также го товящийся к печати сборник рассказов и эссе «Идти бестрепетно», отчасти посвященный воспоминаниям детства и детскому мировосприятию автора), – эти имена и названия знакомы нашим постоянным читателям. |
| У индийского царя, язычника и гонителя монахов, Авенира, который долго был бездетным, родился красавец сын, которому было предсказано, что он станет христианином. Тогда царь поселил сына в роскошном дворце и совершенно оградил его от внешнего мира. Но со временем сын, став умным и любознательным юношей, пожелал видеть все находящееся за стенами дворца. Царь разрешил ему покинуть дворец в сопровождении слуг, которые должны были выбирать пути, где не встречалось бы ничего безобразного и уродливого. Однако они встретили больных и старых людей, и, таким образом, юноша узнал, что существуют болезни, старость, смерть. Но дать ему более глубокие объяснения оказалось некому, так как царь изгнал из страны всех мудрецов–философов. Тогда, по божественной воле, к юноше явился Варлаам – монах, отшельник и аскет; он проник во дворец под видом купца. В беседах с юношей, рассказывая притчи, прибегая к иносказанию и аллегории, Варлаам открывает юноше христианское восприятие мира. Последовательно изложив Ветхий и Новый заветы, Варлаам яркими красками рисует картины Страшного суда, осуждает идолопоклонников и, наконец, преподносит своему ученику христианскую этику. Окрестив Иоасафа, Варлаам удаляется в пустыню. Узнав о происшедшем, царь задается целью вернуть сына к языческой вере. Он посылает отряд воинов во главе с Арахеном в погоню за Варлаамом. Блуждая по пустыне в безуспешных поисках, Арахен встречает семнадцать монахов; расспросы Арахена о Варлааме и ответы монахов постепенно переходят в догматическо–религиозный спор, монахов пытают и казнят. Затем Арахену удается схватить в пустыне некоего старца Варлаама, которого заключают под стражу. Иоасаф узнает об этом и так предается горю, что отец сам идет к сыну и пробует убедить его отказаться от христианства. Но юноша непреклонен; за новую веру он готов принять смерть и отречься от отца. Тогда Авенир собирает всех своих приближенных, в присутствии которых должен произойти диспут о преимуществах языческой и христианской религий. Со стороны христиан выступает, по совету Арахена, язычник Нахор, знакомый с христианским учением и очень похожий внешне на Варлаама. По заранее намеченному плану его должен опровергнуть языческий оратор. Но в ответ на речь Нахора язычники не находят возражений; и Нахор, убедив самого себя своей речью, принимает крещение и удаляется в пустыню. Царь начинает понимать бессилие своих богов. Жрецы, удивленные равнодушием царя к языческим обрядам, обращаются к магу Фавде, который советует царю окружить Иоасафа красивыми девушками, но и этот замысел не увенчался успехом. Затем царь приводит к сыну самого Фавду, но беседа Иоасафа с магом кончается обращением последнего в христианство. |
| Повесть о Варлааме и Иоасафе Подготовка текста, перевод и комментарии И. Н. Лебедевой Повесть о пустыннике Варлааме и царевиче индийском Иоасафе является одним из самых распространенных произведений в мировой литературе средневековья. Существует более 140 версий этой повести более чем на 30 языках. В славянские литературы «Повесть о Варлааме и Иоасафе» пришла в переводах с греческого языка. Греческая версия повести появилась в начале XI в. на Афоне и является в свою очередь переработкой версии грузинской. Древнерусский перевод «Повести...» относится к периоду Киевской Руси; по-видимому, он был сделан во второй половине XI или в самом начале XII в. Этот перевод сразу же вошел своими отдельными частями в состав русского Пролога, из которого заимствовал одну из притч повести Кирилл Туровский . Повесть широко распространилась в древнерусской письменности и в полном виде, и еще более в составе Пролога. В Пролог вошли прежде всего притчи, которые рассказывает Варлаам Иоасафу. Это своего рода небольшие новеллы поучительного содержания; все они восточного происхождения. Мы публикуем семь притч из «Повести...»: 1) О трубе смерти и четырех ковчегах; 2) О соловье; 3) Об единороге; 4) О трех друзьях; 5) О благоразумном царе; 6) О царе и нищем; 7) О молодой серне. Кроме того, автор греческой версии включил в текст повести памятник позднеантичной литературы – «Апологию» Аристида, своего рода «турнир религий». «Апология» вошла и в древнерусский перевод, и ее текст также публикуется. Текст «Апологии» вложен в уста волхва Нахора – язычника и колдуна, тем большую силу приобретает то, что говорит он против своей воли. По разнообразию перипетий сюжета, по богатству притч и диалогов «Повесть о Варлааме и Иоасафе» занимает одно из первых мест во всей литературе средневековья. Отрывки из текста «Повести...» издаются по списку Соловецкой библиотеки 208, хранящемуся в РНБ. Это самый ранний (начало XVI в.) и самый полный и исправный список древнерусского перевода. Незначительные его лакуны восполнены по рукописи из собрания Хлудова 60, хранящейся в ГИМ. |
| 8. Изображение беспечности человека в деле своего спасения (Притча Варлаама Премудрого) Некоторый человек, желая избежать ярости единорога, встретил на пути большой овраг с крутым обрывом. Спасаясь от зверя, он бросился с обрыва. Во время падения он крепко ухватился обеими руками за дерево и уперся ногами в небольшой уступ горы. И вот видит он, как две мыши подгрызали корень дерева, и ему предстояла опасность свалиться в пропасть; потом он заглянул в глубину оврага и увидел там страшного змия, который широко раскрывал свою пасть, а из пасти его исходило пламя; наконец, он обратил свои взоры на уступ скалы, на которой держался ногами и видит, что из расселин высовываются головы ядовитых аспидов; обратившись потом к ветвям дерева, за которое держался, он заметил несколько меду диких пчел. И вот этот человек, окруженный столькими опасностями, забыл об единороге, который бесновался на краю пропасти, забыл о змие, который внизу готов был пожрать его, об аспидах и о том, что дерево скоро должно было упасть, – он забыл обо всем этом и начал лакомиться медом. Вот значение этой притчи: единорог, преследующий человека, есть смерть, которая преследует всех сынов Адама; большой овраг – это суетный мир сей; дерево, которое беспрестанно подгрызают две мыши – это жизнь наша, которую непрестанно сокращают каждый минувший день и каждая прошедшая ночь, приближая ее к смертному часу; головы аспидов – это наши телесные страсти и похоти; огнем дышащий змий означает ад, готовый поглотить грешников; капли меда означают наши греховные наслаждения, которым беспечно мы предаемся. (Из пролога). Так, мы все хорошо знаем, что настоящая жизнь наша при самом правильном течении постоянно приближается к концу, а при случайных несчастных обстоятельствах нередко прерывается вдруг, неожиданно. Знаем также, что грешников ожидает горькая участь в геенне огненной. Не смотря на то, мы всем существом своим прилепляемся к благам земным и до самой гробовой доски ищем только временных, чувственных утешений, не думая о деятельном и самоотверженном служении добродетели. |
| Е.В. Тростникова О царе и о разумном советнике «Невозможное у людей вполне возможно у Бога, – сказал старец Варлаам царевичу Иоасафу.– Было бы истинно подвигом с твоей стороны, если бы ты спас своего отца и сделался столь славно родителем своего родителя. Слышал я об одном царе, который прекрасно управлял своим государством, кротко и справедливо относился к своему народу. Единственный был у него недостаток: он не ведал Истинного Бога и поклонялся идолам. А у него был советник со многими прекрасными качествами души, отличавшийся истинным благочестием и мудростью. Советник, печалился о нечестии царя и желал вывести его из заблуждения, но впрямую не приступал к обличению царя, чтобы не получить отставки и так не лишиться возможности приносить пользу царю и народу. Но он, тем не менее, выжидал благоприятного случая, чтобы направить царя к познанию истинного блага. В одну ночь царь говорит ему: – Пойдем, пройдемся по городу, не узнаем ли мы там чего-нибудь, достойного внимания и касающегося наших обязанностей. Когда они шли по городу, то увидели луч света, исходящий из какого-то отверстия. Это была подземная пещера, где в нищенской обстановке сидел одетый в лохмотья мужчина; возле него стояла его жена, которая наливала ему вино в чашу. Когда чаша наполнилась и муж взял ее в руки, жена громко запела, увеселяя мужа. Царь в изумлении сказал советнику: – Что за чудо, друг, что мне и тебе, живущим в такой славе и роскоши, жизнь никогда не была так мила, как она, непостижимо для меня, мила и приятна этим людям в таких ужасных и тяжелых обстоятельствах и обстановке! Советник понял, что наступил долгожданный случай к вразумлению царя. Он спросил: – А какова, государь, по твоему мнению, их жизнь? – Я не видел более отвратительной, безобразной и незавидной доли! – ответил царь. – Так знай же, государь, – сказал советник, –что жизнь, которую мы с тобой ведем, несравненно хуже и тяжелее жизни людей, посвященных в тайну вечной славы и благ, непостижимых умом человеческим. Эти наши блистающие золотом дома и великолепные одежды кажутся безобразнее грязи и помета видевшим несказанные красоты нерукотворенных жилищ на небесах, Божественных одежд и нетленных венцов, которые Господь уготовил любящим Его. Подобно тому, как нам кажется безумным веселье этих людей, так и мы, считая окружающую нас роскошь и ложную славу истинным благом, кажемся безумцами и достойными слез и сожаления в глазах отведавших сладости тех вечных небесных благ. |
| Притча о грехе и покаянии 16.03.2015 11:22:20 Наталья Иртенина В Евангелиях рассказано, как Сын Божий разговаривал с людьми с помощью иносказаний, удобных для понимания. «И поучал их много притчами» (Мф. 13:3). В притчах Господних суть христианской веры, облеченная в метафору, дана ярко и «осязаемо» — лишь бы душа была открыта для восприятия. Но притча слишком универсальный жанр, чтобы ограничиваться только Евангелиями. Бог рассказывает их нам от начала истории. Воцерковленные историки это знают: «Господь рассказывает человекам притчи о человеках и через человеков». Человеческие судьбы и их тайны — те же притчи Господни, только не словесные, как в Евангелиях, а бытийные, поведанные через людские жизни. Стоит в них всматриваться и понимать их смысл, потому что «кто имеет, тому дано будет и приумножится» (Мф. 13:12) — кто разумеет, тому будет дана благодать для претворения разумения в веру и в дела веры. В житии севернорусского святого Варлаама Керетского притча настолько ярка и выразительна, что невозможно пройти мимо не поразившись. Эта притча о грехе и покаянии, рассказанная четыре века назад, слишком необычна и даже страшна для обыденного человеческого сознания. Поэтому людская память предпочла предать ее полузабвению, исказить, раскромсать на фрагменты и обессмыслить, хотя покаянный подвиг этого человека проходил практически на виду у жителей Поморья и Кольского полуострова. Однако есть в этой притче нечто такое, что будоражит ум и воображение. С уровня Господня иносказания она просто перешла на более низкую ступень, в фольклорные жанры: в присловья, легенды, поморские песни-ст а рины. Писатель Борис Шергин в середине прошлого века записал «Ст а рину о Варлаамии Керетском», а в книгах авторов-путешественников XIX — начала XX в., описывавших те края, встречаются обрывки предания о Варлааме, на разные лады «обработанного» фольклором. История подвижника в них изувечена до совершенного отсутствия христианского смысла. Лишь недавно обнаруженный церковный «Канон преподобному Варлааму Керетскому», созданный в XVII в., позволил узнать ключевые подробности жития святого и заново осмыслить. |
| Е.В. Тростникова О притчах в Древней Руси Христианство пришло на Русь вместе с письменностью, с литературой. И с первых же веков получили огромную популярность переводные произведения, включавшие в свой состав притчи, обладающие и универсальностью, и доступностью, и глубиной. Притча на долгие века заняла свое место в древнерусской литературе и даже, пожалуй, пережила саму Древнюю Русь, поскольку сохранялась в рукописной старообрядческой традиции вплоть до XIX, а то и XX века... Но главное – поучительные, любимые русским народом притчи долгие века выполняли свою главную роль – передачи духовной традиции, духовного научения. «Повесть о Варлааме и Иоасафе» – одно из самых распространенных произведений мировой литературы средневековья. Она известна более чем на 30 языках. Греческая версия повести появилась в начале XI в. на Афоне. Древнерусский перевод сделан самое позднее век спустя, в эпоху Киевской Руси. Сюжет этой легендарно-житийной повести прост: индийский царевич Иоасаф, оберегаемый отцом, царем Авениром, от знаний и впечатлений, которые могли бы отвратить его от язычества, задумывается о смысле жизни, о природе зла и добра; странник-старец Варлаам дает ответы на тревожащие Иоасафа вопросы, раскрыв ему христианскую веру, после чего царевич отрекается от престола и житейских радостей и становится отшельником. Притчи помогают Варлааму изъяснять царевичу основы веры и христианского мировоззрения. В нашей книге будут приведены притчи и из другого древнерусского источника. «Диоптра, или Душезрительное зерцало» – произведение византийского писателя-монаха XI в. Филиппа Пустынника (в греческом оригинале – стихотворное). В XIV в. оно было переведено на славянский язык, попало на Русь и по крайней мере в течение трехсот лет пользовалось здесь большой популярностью. Содержание памятника, написанного в форме диалога Души-госпожи и служанки-Плоти – это своего рода энциклопедия средневековых общеправославных представлений о человеке. Ни одно другое произведение, входившее в состав литературы Древней Руси, не давало такого количества знаний о человеке, как «Диоптра». И, когда речь идет о вещах, трудно постигаемых умом, «Диоптра» (а точнее, служанка-Плоть) прибегает к притчам. На протяжении веков эти притчи оставались надежными помощниками православных старцев, прежде всего, монахов «Сергиева гнезда», основавших обители по всему лицу нашей земли. Читать далее Источник: Притчи православных старцев/Составитель Е.В. Тростникова. - Издательство Борисова, 2012. - 232 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Е.В. Тростникова О царе на один год Иоасаф сказал: – Еще покажи мне образ этого суетного мира и как мирно и безопасно пройти эту жизнь. Варлаам ответил: – Выслушай пример из этой притчи. Слышал я про некий великий город, жители которого издавна имели обычай выбирать царем какого-нибудь чужестранца, не знакомого с законами того города и не знающего ничего об обычаях жителей. Они ставили его у себя царем, он принимал всю власть и беспрепятственно выполнял свою волю, но длилось это всего год, а по истечении одного года, неожиданно для него, в те самые дни, когда он жил без печали, в роскоши и думал, что царствование его будет вечно, – горожане схватывали его и, сорвав царские одежды, нагого водили с позором по всему городу, а потом отправляли в изгнание далеко на большой пустынный остров, на котором, не имея ни еды, ни одежды, он горько страдал, и не было ему уже ни роскоши и веселья, ни надежды. И вот однажды так был поставлен царем некий человек, весьма разумный, который заботился о том, чтобы внезапно выпавшее ему богатство так же внезапно не сменилось на печаль. Чтобы обезопасить себя, часто советовался он и доподлинно узнал от одного премудрого советника об обычае тех горожан и о месте изгнания. И когда он узнал, что будет лишен царства и сослан на остров, открыл он свои сокровища, которыми распоряжался невозбранно, и, взяв сколько нужно золота, серебра и драгоценных камней, послал их с верными своими рабами на тот остров, куда ему предстояло отправиться. По окончании года горожане подняли мятеж и, как и прежних царей, послали его нагим в изгнание. Прежние неразумные цари тяжко страдали от голода; этот же, пославший заранее богатые запасы, жил в изобилии, имея нескончаемую роскошь, отбросив всякий страх перед теми коварными горожанами, и радовался своему мудрому и правильному решению. Так вот, под городом разумей этот суетный мир. Горожане – это власть и господство бесов, владетелей тьмы этого мира, обольщающих нас покоем удовольствий и внушающих нам, чтобы тленное и преходящее мы принимали бы за вечно пребывающее с нами и считали бы, что все пребывающие в сладости бессмертны. И вот нас, живущих в заблуждении и никак не думающих об этом великом и вечном, внезапно постигает погибель смертная. Вот тогда-то злые и жестокие горожане тьмы, все свое время пребывавшие с нами, взявши нас, нагими отведут отсюда в страну вечного мрака, где нет света, не видно жилья человеческого. Нет там и советника доброго, открывшего истину и научившего спасению мудрого царя, – а под советником этим понимай мое ничтожество, ибо я пришел к тебе, чтобы указать истинный путь, ведущий к вечным и бесконечным благам. (Притча из древнерусской «Повести о Варлааме и Иоасафе») Читать далее Источник: Притчи православных старцев/Составитель Е.В. Тростникова. - Издательство Борисова, 2012. - 232 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Е.В. Тростникова О соловье и ловце Тот, кто не ведает Бога, пребывает во тьме и смерти душевной и в порабощении идолам на погибель всей природы. ...Чтобы уподобить и выразить неведение таких людей, поведаю тебе притчу, рассказанную мне одним мудрейшим человеком. Он говорил, что поклоняющиеся идолам подобны птицелову, который, устроив силки, поймал однажды малую птицу, называемую соловей. Взяв нож, собрался он уже заколоть ее, чтобы съесть, как вдруг соловей заговорил человеческим голосом и сказал птицелову: – Какая тебе польза, человече, если убьешь меня? Ведь не сможешь даже наполнить мною свой желудок, но если из силков освободишь меня, то дам тебе три заповеди. Соблюдая их, великую пользу приобретешь себе во всю твою жизнь. Подивился птицелов речи соловья и обещал, что освободит его от уз. Обернувшись, соловей сказал человеку: – Никогда не стремись достичь невозможного, не жалей о том, что прошло мимо, и не верь никогда сомнительному слову. Храни эти три заповеди и будешь благоденствовать. Обрадовался птицелов удачной встрече и разумным словам и, освободив птицу из силков, выпустил ее на воздух. Соловей же захотел проверить, уразумел ли человек смысл сказанных ему слов и получил ли какую-нибудь пользу от них, и сказала ему птица, паря в воздухе: – Пожалей о своем неразумии, человече, ведь какое сокровище упустил ты ныне. Есть внутри у меня жемчуг, превосходящий величиною страусово яйцо. Услышав это, опечалился птицелов, сожалея, что упустил соловья из рук, и, желая снова поймать его, сказал: – Приди в дом мой, и, приняв тебя как друга, с честью отпущу. И ответил ему соловей: – Ныне оказался ты весьма неразумным. Ведь приняв сказанное тебе с любовью и охотно выслушав, никакой пользы не получил ты от этого. Сказал я тебе – не жалей о том, что прошло мимо, а ты печалишься, что выпустил меня из рук, жалея об упущенном. Сказал тебе – не стремись достичь невозможного, а ты хочешь поймать меня, не будучи в силах догнать. К этому же сказал я тебе – не верь невероятному, но ты поверил, что внутри меня есть жемчуг больше меня самого, и не сообразил ты, что весь я не могу вместить в себе такое большое страусово яйцо; как же может быть внутри меня жемчуг такой величины? Таковы неразумием и те, кто надеется на идолов своих. (Притча из древнерусской «Повести о Варлааме и Иоасафе») Читать далее Источник: Притчи православных старцев/Составитель Е.В. Тростникова. - Издательство Борисова, 2012. - 232 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
|
|
