| Проявляя мышление человека эпохи, переходной от Средневековья к Новому времени, Гагара не стесняется признаться в собственных грехах и сомнениях. Он не стремится предстать в образе абсолютного праведника. По колоритности и степени самовыражения автора сочинение Гагары можно сравнить с «Хожением за три моря» Афанасия Никитина, путешествовавшего, в отличие от казанского торговца, намного раньше и не по святым местам. Отличаясь от традиционных хождений других русских паломников XVI-XVII вв., оно отражает усложнившийся и противоречивый внутренний мир части русских людей переломного «Первоначальная простота устного рассказа не стерлась даже и в литературной обработке, и благодаря этому внешняя форма “Хождения” Василия Гагары несколько отличается от других хождений,– отмечала В. П. Адрианова-Перетц. Но нет основания считать его вполне оригинальным писателем-паломником: его работа была скорее редакторской, чем авторской» С последним заключением позволю себе не согласиться по причине явного присутствия в «Хожении Василия Гагары» личного начала. В пути вместе со своим приказчиком Гаранкой Гагара порой занимался торговыми операциями, чтобы обеспечить себя дополнительными финансовыми средствами, столь необходимыми в чужих краях. Привлекают внимание его часто наивные впечатления от посещения грузинских городов Тифлиса (Тбилиси) и Мцхета, египетских пирамид. Он описал Араратские горы, крокодилов в Ниле, природные богатства Ближнего Востока. В отличие от большинства русских паломников, Гагара вместе с 8 спутниками-паломниками и приказчиком Гаранкой добирался в Палестину по суше, через Сирию. В Галилее на него произвела неизгладимое впечатление Фаворская гора - «велми кругла и прекрасна, а древеса на ней велми прекрасны же, что нигде таких древ не мог наехати» . Описывая родной город Иисуса Христа Назарет, автор хождения противоречит сам себе, утверждая, что «живут в нем арапы, християн нет; а в монастыре живут немцы», под которыми подразумеваются католики . Увидев образ Саваофа и Деисус в иерусалимском храме Гроба Господня, паломник не мог двигаться от потрясения около часа, как будто у него отнялись ноги. |
| Расчет опирается на ошибочные данные патриарха Никифора применительно к дате восшествия на престол императора Михаила III (действительные годы правления: 842–867), при котором, согласно хронике Георгия Амартола, произошло первое нападение Руси на Константинополь (в 860 г.; в Повести временных лет под 866 г.), см.: Повесть временных лет. 4.2: Приложения/Д.С. Лихачев, В.П. Адрианова-Перетц. Μ., Л., 1950. С.230 и сл.; Vasiliev A.A. The Russian Attack on Constantinople in 860. (The Medieval Academy of America. 46). Cambridge (Mass.), 1946; Grégoire H., Orgels P. Les invasions russes dans le Synaxaire de Constantinople//Byz. 1954. T.24. P. 141–145 [ряд существенных уточнений см.: Mango С. The Homilies of Photius Patriarch of Constantinople. (DOS. Vol.3). Cambridge (Mass.), 1958. P. 74–82. – Прим. изд. (К.А.)] [Sorlin I. Les premières années byzantines du Récit des temps passés//RES1. 1991. T.43/1. P. 1–18. – Прим. изд. (A.H.)]. К полемике относительно норманнской или славянской (русской) этнической принадлежности нападавших см.: Пархоменко В. Норманизм и антинорманизм (к вопросу о происхождении имени “Русь”)//ИОРЯС. 1923. Т.28. С.71–74 [он же. У истоков русской государственности. Л., 1924. С.55–56. – Прим, изд. (К.А.)]; Насонов А.Н. “Русская земля” и образование территории древнерусского государства. Μ., 1951; Stender-Petersen А. Das Problem der ältesten byzantinisch-russisch-nordischen Beziehungen//Relazioni di X Congr. Intern, di Scienze Storiche, Roma 4–11 sett. 1955. Fiorenze, 1955. T.III. P. 165–188; Sorlin I. Les traités de Byzance avec la Russie au Xe siede//CMRS. 1961. T.2. P. 315. Not. 9; Сахаров А.Н. “Дипломатическое признание” Древней Руси (860 г.)//ВИ. 1976. С.33–64, особ. 62–64 [он же. Дипломатия Древней Руси. Μ., 1980. С.48–82; Stang Н. Russians and Norwegians – Two Self-Appellations, One Origin//Scand. Journal of History. 1983. Vol. 8/1. P. 63–70; Мельникова E.A., Петрухин В.Я. Послесловие//Ловмяньский X. Русь и норманны. Μ., 1985. С. 230–245. – Прим. изд. (К.А.)]; см. также прим. 45, 60. |
| Ряд известий о древнейшем христианском богослужении можно извлечь, при внимательном чтении, из произведений церковных историков ( Евсевия Памфила , Сократа Схоластика , Созомена и др.), житий святых и мученических актов. После того, как христианство становится государственной религией Римской империи, церковное пение (в том числе и как часть разъяснений кафолических догматических истин против еретических лжеучений) продолжает развиваться; большинство гимнографов этого времени были одновременно и мелургами – сочинителями мелодий. Уже в конце IV в. Василий Великий в письме к неокесарийским клирикам подчеркивал, что пение различных гимнов (ψαλμωδα) составляло существенную часть богослужения в Сирии, Месопотамии, Финикии, Палестине, Аравии, Египте и других церковных провинциях востока Империи. Согласно В.П. Адриановой-Перетц, «христианская лирика выработала свои типичные формы, не совпадавшие с видами светской поэзии древней Греции, и ввела новые принципы стихосложения, отличные от основ метрической античной системы. Β IV в. христианские поэты, учтя свойства живого греческого языка, утратившего уже различие между долгими и краткими гласными, перешли к стиху, основанному на числе слогов и чередовании ударений, совпадающих с обычным ударением слов. Этот стих имел своего предшественника в античной ритмической прозе, из которой он взял и украшавшую ее иногда риторическую рифму, чаще всего глагольную. От античности христианская поэзия унаследовала и акростих, складывавший из начальных букв стиха то алфавит, то имя автора». В вв. для большинства восточных провинций Империи определяющее значение имела антиохийская литургическая традиция, во многом взаимосвязанная с сирийской гимнографией, крупнейшим представителем которой был Ефрем Сирин. Антиохийская традиция существенно повлияла на формирование иерусалимской и константинопольской традиций. Значительную информацию касательно иерусалимского богослужения IV в. содержит открытое в конце XIX в. «Путешествие по св. местам», приписываемое Сильвии Аквитанской или некоей Эгерии (либо Этерий). |
| Сергию. По мысли автора «Троицкой повести...», благодаря 3 чудесам, совершенным прп. Сергием при помощи Н. и др. рус. святых, царю Иоанну IV Васильевичу удалось завоевать Казань и одержать полную победу над Казанским ханством ( Насонов. 1962. С. 3-26; Троицкая повесть. 2000. С. 510-555). (При переработке «Троицкой повести...», вошедшей в состав «Казанской истории», сохранились рассказы о 3 чудесах прп. Сергия, но все упоминания о Н. были изъяты - ПСРЛ. Т. 19; Казанская история/Подгот. текста, вступ. ст. и примеч.: Г. Н. Моисеева; ред.: В. Н. Адрианова-Перетц. М.; Л., 1954.) В 1548 г. во имя Н. над его могилой был возведен бесстолпный одноапсидный каменный храм, который примыкал к Троицкому собору, где был похоронен прп. Сергий. Т. о., обе постройки символизировали духовное единство учителя и его ученика после их смерти. В 1623 г. храм во имя Никона был перестроен, в 1635 г.- расписан фресками, в кон. XVII в. к нему была пристроена «фонарная папереть». В 1779 г. по инициативе Московского митр. Платона (Левшина) была устроена рака Н. В 1840 г. храм ремонтировали. Ни иконостас храма, ни рака святого не сохранились, они были воссозданы в 50-х гг. XX в. В нач. XVII в. образ Н. как защитника Русской земли вновь стал актуальным в связи с событиями Смутного времени . В отписке властей Троице-Сергиева мон-ря в июне 1609 г. о тяжелом состоянии обители вслед. осады войсками тушинцев и польско-литов. интервентов под командованием Я. П. Сапеги с просьбой о помощи, обращенной к царю Василию Иоанновичу Шуйскому , отмечалось, что в обители служат «молебны у Живоначалные Троицы и у великих чюдотворцов Сергия и Никона по вся дни после заутрени, и перед обеднею, и после вечерни, поем, и по кельям Бога молим» (АИ. Т. 2. 240. С. 283). В «Новом летописце», составленном между 1630 и 1637 гг. в окружении патриарха Филарета , неоднократно подчеркивалось, что в 1609-1611 гг. Троицкая обитель и ее защитники выстояли благодаря заступничеству и милости «Живоначальныя Троицы и преподобных чюдотворцов Сергия и Никона» (ПСРЛ. |
| См.: Леонид, архим. Иерусалим, Палестина и Афон по русским паломникам 14–16 вв./Чтения в Об–ве истории древнерус. Лит–ры. 1871. Вып. 1; он же. Хождение в Иерусалим. СПб., 1882; Адрианова–Перетц В.П. Путешествия/История русской литературы. Т. 1. М.; Л., 1941; Данилов В.В. О жанровых особенностях древнерусских хождений/ТОДРЛ. 1962. Т. 18; Прокофьев Н.И. «Хождения» как жанр в древнерусской литературе/Учен. зап. МГПИ им. В.И. Ленина. Вып. 288: Вопросы русской литературы. М., 1968; он же. Русские хождения 12–15 вв./Там же. Вып. 363. М., 1970; он же. Литература путешествий 16–18 вв.: Записки русских путешественников 16–17 вв. М., 1988; Литература Древней Руси и 18 века. М., 1970; Пыпин А.Н. История русской литературы. Т. 3. СПб., 1899; Белоброва О.А. Черты жанра «хождений» в некоторых древнерусских письменных памятниках 17 века/ТОДРЛ. 1972. Т. 27; Житенев С.Ю. История русского православного паломничества в 10–17 вв. М., 2007; Путешествия в Святую Землю: Записки русских паломников и путешественников: 12–20 вв./Сост. Б.Н. Романова. М., 1995; Румановская Е.Л. Два путешествия в Иерусалим в 1830–1831 и 1861 годах. М., 2006 [первая публикация двух рукописных путевых дневников путешественников в Иерусалим: некоего Стефана, принявшего в Иерусалиме постриг с именем Серапион, описывающего свое паломничество в 1830–1831 гг.; и племянника А.С. Норова Николая Петровича Поливанова (1832–1909), сопровождавшего бывшего министра просвещения России в его втором путешествии в Палестину в 1861 г.]. 1125 [ Сергий (Веснин) , иеросхимонах.] Письма Святогорца к друзьям своим о Святой Горе Афонской, с портретом автора, с приложением его биографии, келейных записок и вида келлии, в которой он жил. В 3–х ч. 8–е изд. М., 1895 (1–е и 2–е изд.: СПб., 1850; последнее по времени переизд.: М., 2008); он же. Путеводитель по св. горе Афонской и указатель ее святынь и прочих достопамятностей. СПб., 1854; он же. Русский Пантелеймонов монастырь на Святой Афонской горе. СПб., 1854; Афонский патерик, или Описание житий всех прославленных отцев Афонских. В 2–х т. СПб., 1860 (книга не окончена; по смерти автора труд был завершен, отредактирован монахом афонского Русского Пантелеймонова монастыря Азарием и издан). |
| Текст «Службы кабаку» известен только в трех списках. Самый старший список (ГИМ, Музейское собр., 3860) датируется 1666 г. на основе записи, выполненной скрепой по нижним полям листов: «Сий кабак Никиты Петрова сына Новоселцова, а подписал по его повелению Прилуцкого монастыря диякон Юрье Попов назвищем Удачиных, лета 7174 (1666) году марта в 4 день». В записи упоминается Прилуцкий монастырь, который А. Викторов , а затем В. П. Адрианова-Перетц, главный исследователь этого текста в XX в., связали с обителью в 40 верстах от Великого Устюга. 4565 По их мнению, топонимы и гидронимы, встречающиеся в тексте «Службы кабаку», свидетельствуют о создании и бытовании этого текста именно в этой местности. Так, в нем упоминаются реки Вычегда, Виледа и Лала – притоки Сев. Двины, а также «Вычеготское Усолие», т. е. район города Сольвычегодска. Список 1666 г. имеет утраты, листы при переплете были перепутаны. Рукопись с текстом «Службы кабаку» переплетена в сборнике вместе с другими текстами самого разного содержания. Второй по времени список находится в сборнике начала XVIII в. (ГИМ, Музейское собр., 3859). В рукопись входят статьи, обличающие пьянство и представляющие тематически выдержанную подборку. Текст «Службы кабаку» в этом списке имеет существенные разночтения со списком 1666 г.: к словам, имеющим специальное диалектное значение, приписаны объяснения; текст дополнен рассуждениями о вреде пьянства, написанными в отличном от основного содержания стиле; приписан канон из 8 песней, лексика которого говорит о более позднем происхождении. 4566 Третий по времени список датируется серединой XVIII в. и входит в состав сборника РГБ, собр. Беляева, 1565. В этом сборнике «Служба кабаку» предварена многозначительным предисловием, составитель которого ставит своей задачей оправдать данный способ обличения пьянства. Текст этого списка характеризуется теми же особенностями, что и список из Музейск. собр., 3859: в нем находится канон, отредактирована лексика, встречаются те же ошибки – очевидно, что эти списки восходят к одному оригиналу. Структура, содержание сборников XVIII в. и внесенные в текст изменения говорят о целенаправленном стремлении книжников поместить «Службу кабаку» в контекст произведений, обличающих пьянство, и придать ей социальное звучание. Предпринятое ими объяснение диалектных слов и специальных выражений способствовало адаптированию текста для более широкого круга читателей. |
| Традиционно среди житий в отдельную группу выделяются жития святых жен, хотя сонм св. подвижниц включает представительниц различных типов святости - от равноапостольных до юродивых. Помимо общих мотивов, характерных для чина святости, к к-рому относится та или иная подвижница (блгв. царица или княгиня, преподобная, праведная и др.), жен. жития, как правило, имеют ряд особых тем, сюжетов и мотивов, к-рые выделяют их из агиографического корпуса. Среди них - мотивы, определяющиеся преимущественно ориентацией нек-рых из этих памятников на Житие Богородицы , написанное Епифанием Монахом : чистота, смирение, послушание, кротость, прилежание в посте и молитвах (напр., Житие прав. Иулиании Лазаревской). Т. о., поэтика житий святых, которую формируют различные факторы (принадлежность памятника к той или иной внутрижанровой разновидности, уровень образованности агиографа, его лит. задачи и др.), в значительной степени определяется типом святости подвижника. Это выражается в уподоблении прославляемого святого тому духовному первообразу, к-рый является сакральным образцом для всех подвижников этого чина святости. Обзоры, посвященные Ж. л. на языках народов различных регионов христ. мира, объединены в 2 группы, соответствующие вост. и зап. агиографическим традициям. Лит.: Троицкий С. В. Жития святых//ПБЭ. 1904. Т. 5. Стб. 582-593; Delehaye H. Les légendes hagiographiques. Brux., 1905; Федотов Г. П. Святые Др. Руси. П., 1931. М., 19905; Адрианова-Перетц В. П. Задачи изучения «агиографического стиля» Др. Руси//ТОДРЛ. 1964. Т. 20. С. 41-71; Лихачев Д. С. Человек в лит-ре Др. Руси. М., 19702; он же. Поэтика древнерус. лит-ры. М., 19793; Берман Б. И. Читатель жития: (Агиогр. канон рус. средневековья и традиция его восприятия)//Худож. язык средневековья: [Сб. ст.]. М., 1982. С. 159-183; Плюханова М. Б. К проблеме генезиса лит. биографии//Лит-ра и публицистика: Пробл. взаимодействия. Тарту, 1986. С. 122-133. (Уч. зап. Тартуского гос. ун-та; Вып. 683); Benz E., hrsg. Russische Heiligenlegenden. Zürich, 1987; Пауткин А. А. Древнерус. святые князья: Агиологический тип как культурно-ист. система//ГДРЛ. 1994. Сб. 7. Ч. 1. С. 212-224; Топоров В. Н. Святость и святые в рус. духовной культуре. М., 1995. Т. 1; 1998. Т. 2; Gr é goire R. Manuale di agiologia: Introduzione alla letteratura agiografica. Fabriano, 19962. (Biblioth. Montisfani; 12); Лоевская М. М. |
| Утвержденная Грамота объ uзбpahiu на Московское Государство Михаила едровича Романова съ предисловиемъ С.А.Белокурова. 2-е uздahie Императорскаго Общества Ucmopiu и Древностей Pocciйckuxъ при Московскомъ Университете. М., 1906. Использованная литература Абсолютизм в России XVII-XVIII веков. Сборник статей. М., 1964. Авалиани С.Л. О представительности на Земских Соборах XVI-XVII в.//Записки Новороссийского Университета. Т. 2, Одесса, 1900. Авалиани С.Л. Земские Соборы. Литературная история Земских Соборов. 2-е издание, исправленное и дополненное. Одесса, 1916. (Шифры РГБ: V 11/411; Шифры ГПИБ: МЕ/А-18; ч20 4/14). Авалиани С.Л. Земские Соборы. Историография, состав и теория представительства. Одесса, 1910. (Шифры РГБ: R 283/129; И 49/279; Шифры ГПИБ: А1 8/63; ч39 -/991). Адрианова-Перетц В.П. Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго//ТОДРЛ. М.; Л., 1947, т. 5, с. 95-96. Аксаков И.С. Собрание сочинений. Т. 1-7, М., 1886-1887. Т.1 Славянский вопрос. 1860-1886. Т.2. Славянофильство и западничество. 1886. Т. 3. Политические вопросы и западно-русское дело. Т. 4. Общественные вопросы по церковным делам. Т. 5. Государственный и земский вопрос. Т. 6. Прибалтийский вопрос. Т. 7. Общеевропейская политики. (Шифры ГПИБ: ДБ300/А41; Б2 3/7; К62 2/36; К102 4/7; И20 5/4; ЗС). Аксаков К.С. Дела давно минувших дел. О Земском Соборе 1642 г.//Голос, 1863, 77. Аксаков К.С. Замечания на статью г. Соловьева «Шлёцер и анти-историческое направление».//Русская Беседа. 1857, т. III. Аксаков К.С. Земский Собор 1642 г.//День. 1863, 9. Аксаков К.С. О русских глаголах. М., 1855. (Шифры ГПИБ: 115 01/45; 16 2/68; ОИК). Аксаков К.С. Опыт исторической грамматики Русского Языка Ф.Буслаева. М., 1859. (Шифр ГПИБ: 125 3/70). Аксаков К.С. По поводу VI т. Истории России г. Соловьева.//Русская Беседа. 1856, т. VI (или т. IV). Аксаков К.С. Полное Собрание Сочинений. Т. 1, Сочинения исторические, М., 1861; т. 2 Сочинения филологические, М., 1875; т. 3, Опыт русской грамматики, М., 1880 (Шифры ГПИБ: ДБ20/А41; Б2/5/17; А11 8/45; И23 3/5). Издание второе, т. 1, Сочинения исторические, М., 1883, (ГПИБ: ДБ20/А41; 128 -/30; Т10 -/10). |
| «В тех случаях, – замечает В. П. Адрианова-Перетц, – когда, по требованию жизни, перед писателем возникала задача, выходящая за пределы «констатации фактов», он сознательно и обоснованно переходил и к их отбору, и к изображению с наглядностью, воздействующей и на эмоции читателя, и к целенаправленному художественному вымыслу . Таким образом, даже в летописании XII–XIII веков метод изображения жизни, «какая она есть», был гораздо сложнее, чем он представлен И. П. Ереминым, и «достоверность» не была единственной его задачей. Еще менее удовлетворяет характеристика этого метода И. П. Ереминым, если мы обратимся к другим литературным жанрам, тоже изображавшим жизнь, «какая она есть», но с иными целями, чем летопись» (с. 64). В данном случае речь у В. П. Адриановой-Перетц идет об учительной литературе. Возражения у В. П. Адриановой-Перетц вызвала и характеристика выделенного И. П. Ереминым второго способа изображения жизни – «идеального преображения жизни», присущего прежде всего агиографической литературе, «основным объектом» которого «становилась не жизнь, какая она есть, в ее повседневном течении, а порожденные жизнью идеалы». В. П. Адрианова-Перетц справедливо отмечает, что И. П. Еремин не учел, «что в древнерусской литературе есть не только идеальные положительные образы, но и «образцовые злодеи» – образы, в отличие от первых, показывающие не идеальную норму, а прямолинейное нарушение этой нормы». Таким «образцовым» преступником выступает Святополк Окаянный в летописных повестях и житиях святых Бориса и Глеба. Поэтому «метод «преображения жизни» определяет построение и «светлого мира» идеала и противостоящего ему мира зла» (с. 65–66). Нельзя с ней не согласиться, что «определения литературы древней Руси – как «дореалистической», способа воспроизведения жизни (т. е. метода! – А. У.) в летописи – как «дореалистического» и «дореалистического происхождения и характера» «условности» поэтического вымысла в литературе XI–XIII веков – в сущности ничего не определяют: «дореалистическими» были и литературы и художественные системы классицизма, сентиментализма, романтизма. Этот новый термин не вносит ясности и в аспекте хронологическом» (с. 62–63). От себя добавлю, что выделение И. П. Ереминым «условного, абстрактного, антиреалистического метода» как единственного в древнерусской литературе искажает представление об эволюции литературного процесса XI – первой трети XVII века. |
| Л , 1934; 2) Русская демократическая сатира XVII в. М., 1954; 3) Русская демократическая сатира XVII в. (Сер. «Лит. памятники»)/Подгот. текстов, статья и коммент. В. П. Адриановой-Перетц/Изд. 2-е, доп. Л., 1977. Также привлекался материал изданий: «Служба» кабаку/Подгот. текста и коммент. Н. В. Понырко//ПЛДР. XVII в. Книга вторая. М., 1989. С. 196–210; «Служба кабаку». – Перевод В. К. Былинина//Сатира XI–XVII вв. (Сер. «Сокровища древнерусской литературы»)/Сост., вступит. статья, коммент. В. К. Былина и В. А. Грихина. М., 1987. С. 194. Текст публикуется по старшему списку 1666 г. ГИМ, Музейное собр., 3860. Новое обращение к рукописи позволило предложить ряд таких чтений, которые способствуют, на наш взгляд, раскрытию некоторых темных мест. Механические утраты восполняются по двум спискам XVIII в. – они передаются курсивом. В комментариях указываются послужившие источниками для стилистической пародии богослужебные тексты, определенные В. П. Адриановой-Перетц. Также указываются другие выявленные параллели из учительной литературы и устной народной культуры. Калязинская челобитная «Калязинская челобитная» представляет собой смеховую жалобу на архимандрита, написанную будто бы от имени иноков Троицкого Калязинского монастыря к архиепископу Тверскому и Кашинскому Симеону (1676–1681). Эффект иронии достигается здесь за счет того, что точка зрения, с которой ведется повествование (пьяницы-жалобщики сетуют на архимандрита Гавриила, «досаждающего» им своими приказами соблюдать монастырское благочестие), не совпадает с авторской. Текст «Калязинской челобитной» печатается по списку РГБ, ф. 236 (собр. Попова), 71 (старый 2432 (191)), л. 1–7, XVIII в., издававшемуся ранее В. П. Адриановой-Перетц (Русская демократическая сатира XVII века. Изд. 2-е, доп. М., 1977. С. 51–54). Послание дворянина к дворянину Частное по характеру «Послание дворянина к дворянину» ярко отразило события Смутного времени начала XVII в. Автор – реально существовавшее лицо, среднепоместный тульский дворянин Иван Васильевич Фуников, – отвечая на письмо («рукописание») знатного «благодетеля», повествует о своих бедах и злоключениях: восставшие крестьяне бросили его в тюрьму и разорили поместье, не получив припрятанного зерна. |
|
|
