| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИТИНЕРАРИЙ [лат. itinerarium, от лат. iter - путь, поездка, дорога], описание маршрутов (как правило, сухопутных) между различными пунктами с указанием промежуточных стоянок и часто расстояния между ними. В лат. христ. литературе И. называют путеводители по местам паломничества (Палестина, Рим, Сантьяго-де-Компостела и др.), а также путевые записки пилигримов. В Византии заметки паломников и описания св. мест получили название проскинитариев , в русской традиции к подобным сочинениям были близки хожения. В древности Тексты, сходные по форме с И., были известны на Ближ. Востоке (в Вавилонии, Ассирии, Хеттском гос-ве) уже в кон. III тыс. до Р. Х. ( Edzard. 1980). Наиболее подробный из них (сохр. в 3 версиях) датируется нач. II тыс. до Р. Х.; в нем описано путешествие (возможно, военный поход) из Юж. Месопотамии в г. Эмар на верхнем Евфрате (ныне Талль-Маскана, близ г. Халеб, Сирия) с указанием промежуточных пунктов и времени, потраченного на переход между ними ( Hallo W. W. The Road to Emar//J. of Cuneiform Studies. Camb. (Mass.), 1964. Vol. 18. N 3. P. 57-88). К вавилонским И. типологически близко описание скитаний Израиля по пустыне в ВЗ (Числ 33. 1-49; см.: Davies. 1979). В Др. Греции были широко распространены периплы (греч. περπλους - плавание вокруг), в к-рых описаны морские маршруты и плавания с указанием стоянок и расстояния между ними, но сухопутные И. практически не известны. Имеются лишь косвенные сведения о существовании подобных текстов. Так, в войске царя Александра Великого (336-323 гг. до Р. Х.) специальным «счетчикам шагов» (Βηματιστα) было поручено измерять расстояние между стоянками, а также описывать местность (рельеф, флору, фауну и т. д.). Записки «счетчиков шагов» не сохранились, но известны по сообщениям позднейших античных географов ( Пьянков И. В. Средняя Азия в античной географической традиции. М., 1997. С. 43-44). Для возникшего в эллинистическую эпоху жанра географического описания периэгезы (περιγησις - букв. «обведение вокруг») были характерны большая детализация, наличие исторических и мифологических экскурсов (напр., «Описание Эллады» Павсания и др.). Периэгетические сочинения повлияли на записки средневековых паломников. Единственный известный сухопутный И. эпохи эллинизма - «Парфянские стоянки» (Σταθμο Παρθικο) Исидора Харакского (I в. до Р. Х.- I в. по Р. Х.). В этом небольшом трактате (возможно, он был частью более обширного географического сочинения, написанного по заказу рим. имп. Августа Октавиана в связи с предполагаемым походом на Парфию его внука Гая Цезаря в 1 г. до Р. Х.) описаны главные дороги Парфянского гос-ва от Месопотамии до Арахосии (территория совр. Афганистана и Пакистана). Вероятно, Исидор пользовался парфянскими офиц. документами, т. к. он указывает расстояния в ближневост. схойнах (ок. 5,5-6 км), а не в греч. стадиях. |
| языка. Источники, на основе к-рых был составлен этот И., точно не установлены. Возможно, использовались рассказы или записки участников военной экспедиции в Палестину, совершенной в 1240-1242 гг. гр. Ричардом Корнуоллским, младшим братом кор. Генриха III. Неясным представляется и назначение этих графических схем. По одной из гипотез, они должны были иллюстрировать «Большую хронику» Матвея Парижского ( Lewis S. The Art of Matthew Paris in the «Chronica Majora». Berkeley, 1987. P. 321-376). Однако в последнее время в результате подробного исследования кодикологии рукописей и общего интеллектуального контекста монашеской культуры XIII в. ряд исследователей предположили, что эти И. были своего рода подручными инструментами в особом духовном упражнении - мысленном паломничестве к Небесному Иерусалиму, символом к-рого было изображение земного града Иерусалима ( Connolly. 1999; Gaudio. 2000). Термин «итинерарий» использован как метафора в написанном практически в это же время мистико-созерцательном трактате Бонавентуры «Путеводитель души к Богу» (Itinerarium mentis in Deum; 1259). XIV-XV вв. Несмотря на утрату крестоносцами в кон. XIII в. последних владений на Св. земле, число паломников в Палестину не уменьшилось. Мамлюкские султаны, с 1260 г. владевшие Иеусалимом, как правило, не препятствовали посещению св. мест, получая прибыль от продажи пилигримам специальных разрешений. Постепенно сложилась инфраструктура по организации паломничеств, к-рая контролировалась гл. обр. венецианцами. Если в предшествующий период паломники отправлялись на Св. землю чаще всего из портов Юж. Италии (Бари, Бриндизи), то с XIV в. обычным стал маршрут из Венеции через Адриатическое и Ионическое моря. От XIV-XV вв. сохранилось гораздо больше И., чем от раннего средневековья и эпохи крестовых походов, возможно благодаря более широкому распространению грамотности и письменной культуры среди различных социальных групп. По подсчетам исследователей, И., составленных в XIV в., сохранилось более 50, в XV в.- ок. |
| Его «Итинерарий Святой земли» ( Wilbrand von Oldenburg. Itinerarium Terrae Sanctae//Ibid. Vol. 3. P. 197-250) отличается обилием подробностей о рельефе местности, климате, городских и замковых укреплениях. Вместе с тем Вильбранд описывал встретившиеся ему христианские святыни и достопримечательности, связанные с античной историей и мифологией. В сочинении Вильбранда Ольденбургского присутствуют сведения этнографического характера, в частности, он благожелательно характеризует армян, которых называет «наилучшими христианами» (optimi Christiani). Большой интерес представляет описание политической и экономической обстановки в Палестине в первые десятилетия после восстановления мусульм. владычества. О магистре Титмаре (Дитмаре), посетившем Ближ. Восток в 1217-1218 гг. ( Magister Tetmarus. Iter ad Terram Sanctam//Ibid. P. 254-295); сохр. в разных списках под разными заголовками), известно мало. По всей видимости, он был уроженцем Рейнской обл. и, возможно, мирянином, а не клириком. Титмар отправился на Восток, «приняв крест», однако он ничего не сообщил об участии в 5-м крестовом походе (1217-1221). Прибыв в Акру, он осмотрел св. места Галилеи, а затем вопреки обычному маршруту паломников поехал не в Иерусалим, а в Дамаск, потом, вероятно, в Багдад (возможно, впрочем, что Титмар так и не посетил столицу халифата, а описал ее по рассказам). Вернувшись в Акру, он отправился на юг, осмотрел Иерусалим, Иерихон, долину р. Иордан, а также Синай, Каир и Александрию. В основном он описал не Палестину, о святынях к-рой, по его словам, уже достаточно известно из др. источников, а др. регионы Ближ. Востока - Дамаск, Багдад, Синай, города Египта. В сочинении магистра Титмара содержится немало ярких подробностей его странствий, в т. ч. малоправдоподобных. В нек-рых случаях он явно рассказывал о собственных путевых впечатлениях (напр., первым из европейцев описал развалины Петры, древней столицы Набатейского царства), в др. разделах заметно использование популярных путеводителей по Палестине. |
| Эти итинерарии происходили главным образом из Италии, которая начала собирать, издавать и снова отыскивать в своих богатых библиотеках сказания паломников, ценя в них памятники национального языка и литературы – testi di lingua. Так и вообще на западе изучение и систематизация фольклора послужили в пользу и установление данных о Палестине по народным средневековым сказаниям и в частности выдвинули забытые итинерарии. 6 глава в сочинении г. Кореневского посвящена данным путешествия еврея Вениамина Тудельского из XII века. К сожалению, автор опустил описания путешествий Эльдада-бен Махли и Петахия Регенсбургского, а поэтому у него оказалось недостаточно данных для сравнения итинерарий христиан с описаниями путешествий, совершённых евреями, а это отразилось на заключительном отделе, где требовалось бы более тщательно и детально сопоставить и взвесить археологическую ценность сообщений тех и других путешественников, визитировавших восток и Святую землю. В виду того, что все подлежавшие изучению г. Кореневского тексты путешествий должны были быть читаны им в оригинале, ему пришлось затратить на ознакомление с ними весьма много времени, положить немало энергии и труда: рецензенту известны случаи обращения к нему —277— писавшего, когда бесплодно делались розыски точного значения слов по всем наличным латинским словарям. Затрата энергии на одном деле отчасти парализовала усердие писавшего на другом – при анализе содержания путешествий. Этим объясняется неравномерность в комментировании текста путешествий, приведённого полностью (в русском переводе) в рецензируемом сочинении наилучше комментировано в археологическом отношении путешествие Павлы, к которому относится и составленная г. Кореневским карта, – совсем оставлено без комментария путешествие Иоанна Польского. Научный удельный вес сочинения лежит, конечно, в комментирующих текст путешествий примечаниях, придающих многим страницам сочинения г. Кореневского вид двухэтажной постройки, только напрасно автор приводит еврейские слова (главным образом названия местностей) не в транскрипции, а в подлинной графике, которою он, безусловно, не владеет, расставляя знаки вокализации ad libitum manus. |
| Авг. С. 199-202), заимствованное из зап. источников. На этом основании память 4 мучеников указана в календаре РПЦ под 13 авг. Памятники Алтарь мч. Ипполита. Худож. Дирк Боутс. Ок. 1470 г. (Музей кафедрального собора Брюгге, Бельгия) Алтарь мч. Ипполита. Худож. Дирк Боутс. Ок. 1470 г. (Музей кафедрального собора Брюгге, Бельгия) В 1881 г. Дж. Б. Де Росси определил местонахождение катакомбы с криптой, в к-рой был похоронен И. на Тибуртинской дороге. Катакомба представляла собой 5-ярусный комплекс подземных помещений, в центре которого находилась крипта с гробницей мученика. В 1975 и 1977 гг. памятник был повторно исследован Г. Бертоньером, который обнаружил остатки самой ранней крипты (4,56×4,50 м) и первоначальное место захоронения святого. По сообщению Пруденция, в нач. V в. алтарь над могилой мученика был украшен серебром и драгоценными камнями. На стене над гробницей находилась фреска, послужившая основой для описания казни И. в «Венцах мучеников». Над катакомбой была построена базилика, предназначенная для многочисленных паломников, приходивших сюда в день памяти И. со всей Италии. Вероятно, храмовый комплекс пострадал во время военных столкновений между византийцами и остготами (536, 546, 549). Обновление усыпальницы И. (крипта была существенно расширена, дополнена нартексом и монументальным порталом) исследователи приписывают папе Вигилию (537-555). О катакомбе и базилике И. упоминается в описаниях рим. святынь VII в. Согласно Зальцбургскому итинерарию (Notitia ecclesiarum urbis Romae, 1-я пол. VII в.), мощи И. почивали в подземном склепе (in cubiculo), перед входом в к-рый находилась гробница Конкордии; в др. кубикуле находились могилы мучениц Трифонии и Кириллы (якобы жены и дочери имп. Деция), а также мч. Генесия Мима (PL. 101. Col. 1360-1361). Согласно итинерарию «О гробницах мучеников в окрестностях г. Рима» (De locis sanctis martyrum quae sunt foris civitatis Romae), там же находилась темница св. Лаврентия. Римский папа Адриан I (772-795) провел в катакомбе восстановительные работы (LP. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДИГНА И МЕРИТА [лат. Digna], [Эмерита; лат. Merita, Emerita], мученицы (пам. зап. 22 сент.; в Брешии - 17 июня), пострадали в Риме при имп. Валериане (253-260). «Страсти» мучениц составлены в X в. рим. пресв. Бенедиктом по просьбе клириков ц. св. Маркелла. Агиограф ошибочно счел рим. мучениц сподвижницами св. Афры , пострадавшей в г. Августа Винделиков (совр. Аугсбург, Германия) при имп. Диоклетиане (284-305). Противоречие в сочинении Бенедикта было замечено уже средневек. составителями литургических чтений в честь мучениц. Согласно «Страстям», Д. и М. были сестрами и вели целомудренную жизнь. Схваченные во время гонения, они предстали перед рим. судьей Гаем, к-рый требовал принести жертву языческим богам. После отказа мучениц судья приказал бичевать их, но у палача отнялась рука. Судья счел это следствием магии, но сам палач уверовал во Христа. Гай велел арестовать его, а мучениц бить палками. Им показали изображение языческого бога Юпитера и приказали поклониться идолу. Однако мученицы плюнули в лицо статуе, и она тут же рассыпалась. Мучениц подвесили за волосы и стали жечь их огнем, от этих мучений Д. и М. скончались. Их тела было велено бросить без погребения на Остийской дороге. Ночью христиане забрали тела мучениц и положили в катакомбах Коммодиллы (впосл. катакомбы Феликса и Адавкта). По словам Бенедикта, многие из присутствовавших при страданиях Д. и М. уверовали во Христа. К сочинению Бенедикт присоединил рассказ об обретении мощей мучениц при папе Римском Льве IV (847-855) и их перенесении в ц. св. Маркелла. В портике храма был устроен алтарь в честь Д. и М. Сохранились и более древние свидетельства почитания Д. и М., напр. надпись в катакомбах Коммодиллы о приготовлении захоронения «возле госпожи Мериты» (ante domna Merita), которая относится к 426 г. В катакомбах есть изображение М. в позе оранты (VI в.). В VII в. катакомбы Коммодиллы иногда назывались также катакомбами Мериты (Айнзидельнский итинерарий). |
| По форме была близка к И. написанная в кон. IV в. анонимная «История монахов» - рассказ о поездке по местам аскетических подвигов егип. христ. подвижников. С IV-V вв. создавались своеобразные справочники по Св. земле, служившие и путеводителями для паломников, и пособиями по экзегетике Свящ. Писания. Примером сочинения такого рода стал «Ономастикон» (или «О географических названиях в Божественном писании» - Ονομαστικν, или Περ τν τοπικν νομτων τν ν τ θε γραφ; CPG, N 3466) Евсевия Кесарийского и его лат. перевод «Книга о расположении и названиях еврейских местностей» (Liber de situ et nominibus locorum Hebraicorum), сделанный в кон. IV в. блж. Иеронимом Стридонским. В этих произведениях географические названия были даны по алфавиту и по порядку упоминания в Библии, приводилась нек-рая топографическая информация, указывалось расстояние между пунктами. Существовали также описания св. мест, где информация была организована по географическому признаку, напр., «Письмо епископа Евхерия пресвитеру Фавсту о расположении Иерусалима» ( Ps.-Eucherii De situ Hierusolimae//Itineraria et alia geographica. 1965. Vol. 1. P. 236-243; CPL, N 2326), известное по 3 рукописям VIII-XIII вв. Традиционно автора отождествляли со свт. Евхерием , еп. Лугдунским († ок. 450). В кон. XIX в. эта атрибуция была поставлена под сомнение, но в нек-рых новейших исследованиях представлены аргументы в пользу датировки «Письма…» сер. V в. и авторства Евхерия Лугдунского ( O " Loughlin. 2007. P. 216-222). В этом случае адресата «Письма…» возможно отождествить со свт. Фавстом , еп. Рейским (Регийским). Автор «Письма…» лично не бывал в Палестине (на это указывает большое число ошибок и сбивчивость изложения) и использовал информацию из письменных источников, гл. обр. из «Книги о расположении и названиях еврейских местностей» блж. Иеронима Стридонского и трактата «Об уничтожении города Иерусалима» Псевдо-Егесиппа (кон. IV в.). Помимо достаточно подробного описания Иерусалима и окрестностей в «Письме…» приведены краткие сведения о Вифлееме, Иерихоне, долине Иордана и Хевроне. |
| стену, отделяющую трансепт от базилики). Кроме того, по образцу колонн базилики было поставлено шесть колонн по бокам главного алтаря в центральной апсиде. Колонны базилики сделаны из красноватого камня (иногда называемого вифлеемитом), добывавшегося в каменоломнях в окрестностях Вифлеема. Тщательно отшлифованный, этот камень весьма походит на мрамор, что многих паломников вводило в заблуждение, отраженное в их отчетах и различных итинерариях. Капители всех колонн сходны, выполнены в позднекоринфском стиле и относятся к VI веку. К тому же времени относятся и сохранившиеся деревянные балки архитрава, покрытые резьбой. В древности колонны центрального нефа поддерживали арки, однако впоследствии последние были заложены. Изначально здание базилики было двусветным: центральный неф, возвышаясь над боковыми (т.н. клеристорий), освещается двадцатью окнами, по десяти в южной и северной стенах. В древности в нижнем ярусе – в стенах крайних боковых нефов было еще по одиннадцать окон, однако ныне эти 22 окна заложены (согласно Харви). В крайнем южном нефе базилики сегодня находится крестильная купель, вытесанная из одной глыбы камня красноватого цвета, похожего на камень колонн, разделяющих нефы. Снаружи купель представляет собой восьмигранник, изнутри же имеет форму квадрифолия. На одной из наружных граней купели видно рельефное изображение креста, под которым была надпись по-гречески, помещенная в характерную рамку в форме «ушастой дщицы» (tabula ansata). Надпись гласила: «Вечная память, покой и прощение грехов [жертвователям], чьи имена ведомы Господу». Купель относится к VI веку, она служила для крещения как младенцев, так и новообращенных христиан. Воду для крещения привозили из Иордана. К северу от главного алтаря церкви при раскопках 1934 г. было обнаружено заложенное квадратное отверстие, ведшее в древнюю водяную цистерну, а вокруг – остатки возвышавшейся над ним крещальни. Как предполагают, здесь было первоначальное местоположение купели. Следует отметить, что в Иерусалиме и окрестностях известны еще две подобные купели VI века, только без посвятительных надписей. |
| Iobi Ludolfi Ad suam Historiam Aethiopicam antehac editam commentarius, Francofurti ad Moenum, 1691, p. 380. Ch. Fuhrerus (XVII в.) в своём итинерарии говорит, что абиссинцы под пение и музыку «прыгают и пляшут» (hüpffen und tantzen) за богослужением (ibid.). Людольф предполагает, что обычай богослужебной пляски абиссинцы могли заимствовать у евреев. Он ссылается при этом на скакания последних при пении «Трисвятой песни» и круговые пляски в синагогах с «законом» в руках» (ibid., p. 381, 368). Действительно, у евреев после плена Вавилонского, как и раньше, пляски входили в состав религиозного культа «Soliti sunt Judaei, говорит J. Lightfoot, in gaudiis exuberantioribus publicis, atque etiam in solennitatibus quibusdam sacris, hilaritatem suam saltatione et tripudiis exprimere Omissis, quae in pagina sacra occurrunt, exemplis, refertur a patribus traditionum, praecipuam partem festi vitatis in festo Scenopegiae fuisse istiusmodi saltationes: viris primariis, grandaevis, et maxime religiosis in atrio mulierum tripudiantibus, idque quo vehementius, eo laudabilius. Sotah, cap. 5 (Horae hebraicae et talmudicae in quatuor evangelistas, 2 ed. e Museo I. B. Carpzovi, Lipsiae, 1684, p. 361) О священных плясках евреев в праздник кущей см. у F. B. Dachs’a, Talmudis Babylonici codex Succa, sive ad Tabernaculorum festo, ritus ejus atque ceremonias exponens, Trajecti ad Rhenum, 1726, p. 447, 451–454: «мужи благочестивые и заслуженные плясали перед зрителями, держа в руках поднятые факелы, и пели пред ними песни и гимны» (viri pii atque bonis operibus insignes saltabant coram spectatoribus faces ascensas manibus tenentes, atque canebant coram iis cantica et hymnos). Ср. Lightfooti Horae hebraicae, ibid., p. 1025, и Massebieau, Le traité de la vie contemplative et la question des thérapeutes, P. 1888, p. 61. Свод библейских цитат о религиозных плясках евреев см. в словарях Winer’a (Biblisches Realwörterbuch, 2 Aufl. Leipzig, 1838, s. 654–6), Riehm’a (Handwörterbuch des Biblischen Altertums, 2 Aufl. 1894, 2 Bd., S. 1636–7) и др. |
| – Поздравляю вас: вы взяли книгу, которую не брал отец Евгений! И прибавил, что Воронцов перечитал почти все книги в библиотеке, за исключением только беллетристики и легких журналов, а ведь там было свыше четырехсот тысяч томов! Единственным упреком, который мне доводилось слышать от студентов и встречать в печати по адресу Воронцова, был упрек в злоупотреблении иностранными терминами и словами, главным образом, греческими и латинскими. Так, безо всякой на то нужды, он употреблял слово «итинерарий» вместо «путеводитель», «визитировать» вместо «посещать», «экскавация» вместо «углубление», «автопсический» вместо «самоочевидный», «медиальный» вместо «единый» и т.п. По-видимому, это происходило от чтения книг преимущественно на иностранных языках, и он настолько привык к международной терминологии, что злоупотреблял ею даже в тех случаях, когда имелись соответствующие русские слова. Впрочем, этот недостаток вообще свойственен многим ученым. Как на курьез, могу указать на следующий пример. Профессор А. И. Покровский , разбирая труд Воронцова «Домасоретская и масоретская Библия » и упрекая автора, что тот, отметив «загроможденность еврейского школьного языка варваризмами», сам «усвоил не только достоинства, но и недостатки раввинов», и, забыв о только что сделанном упреке, писал: «В качестве заключительного дезидерата, считаем весьма небесполезным выразить автору пожелание...», тем самым прибегнув не только к «варваризму», но и к тавтологии, или плеоназму. Революция и последующий разгром Академии нарушили ясную и спокойную жизнь Воронцова. былое материальное благополучие сменилось необходимостью заботиться о куске хлеба насущного. Самое страшное для этого книжного затворника заключалось в том, что нужно было окунуться в ту жизнь, которой он не знал и всегда сторонился. А может быть, и сознательно не хотел знать, чтобы она не мешала ему жить в иных пространствах и измерениях. Последнее ужасающе подействовало на него. Помню, как летом и осенью 1919 года я встречал его одинокую фигуру на улицах Сергиева. Одетый небрежно, в один подрясник, часто с непокрытой головой, подобно «человеку из земли Уц», он размышлял, разговаривая сам с собою и производя впечатление помешанного. Незнакомые люди его сторонились, а знакомые боялись, чтобы он не сошел с ума... |
|
|
