| — В самом деле… — начал обычным своим тоном Ральф. — Не говорите так громко, — воскликнул лорд, превосходно повторяя преподанный ему урок. — Я не хочу, чтобы Хоук слышал. — Вы знаете, что он ваш соперник? — спросил Ральф, зорко посмотрев на него. — Всегда он мой соперник, черт его побери, — сказал клиент, — а сейчас я хочу его обскакать. Ха-ха-ха! Как он взбесится, Никльби, оттого, что мы здесь разговариваем без него! Одно только слово, Никльби: где она живет? Вы только скажите мне, где она живет, Никльби. «Идет на приманку, — подумал Ральф, — идет на приманку». — Ну, Никльби, ну! — настаивал клиент. — Где она живет? — Право же, милорд, — сказал Ральф, медлительно потирая руки, — я должен подумать, прежде чем ответить. — К чему. Никльби? Вам вовсе не нужно думать. Где? — Ничего не получится, если вы даже узнаете, — ответил Ральф. — Ее воспитывали добродетельной и порядочной девушкой. Конечно, она хорошенькая, бедная, беззащитная! Бедняжка, бедняжка! Ральф сделал краткий обзор положения Кэт, как будто эти мысли промелькнули у него в голове и он не имел намерения высказывать их вслух, но проницательный лукавый взгляд, устремленный на собеседника во время этой речи, обличал его в гнусном притворстве. — Да говорю же вам, что я только увидеть ее хочу! — воскликнул его клиент. — Может же че-еловек смотреть на хорошенькую женщину, не причиняя ей никакого вреда? А? Ну, так где же она живет? Вы заработали на мне состояние, Никльби, и, клянусь душой, никто не затащит меня к кому-нибудь другому, если вы только ответите мне. — Раз вы мне это обещаете, милорд, — сказал Ральф с притворной неохотой, — и так как я очень хочу оказать вам услугу, а никакого вреда от этого не будет — никакого вреда, — то я вам скажу. Но лучше сохраните это в тайне, милорд, в строжайшей тайне! При этих слонах Ралыр указал на смежную комнату и выразительно мотнул головой. Молодой лорд притворился, будто и сам признает необходимость такой предосторожности, и Ральф сообщил адрес и занятие своей племянницы, заметив, что, судя по слухам, дошедшим до него о семействе, где служит Кэт, оно чрезвычайно дорожит знакомствами со знатными людьми и что лорд несомненно может представиться без всяких затруднений, буде он того пожелает. |
| Но являлись секты, которые не строили церквей и часовен. По поводу появления скопческой ереси в половине 1772 года императрица дала полковнику Волкову любопытный указ: «Слух носится, будто бы в Орловском уезде оказался новый род некоторой ереси и будто бы действительно в орловское духовное правление привелено уже несколько человек из крестьян разных помещиков, в той ереси найденных. В таковых случаях ничего нужнее не бывает, как, с одной стороны, утушение в самом начале подобных безрассудных глупостей, а с другой – сохранение и безопасность множества людей от прицепок и забираний в каком ни есть нижнем судебном месте, паче же от всяких иногда невинным людям быть могущих привязок и притеснений. В рассуждении сего повелели мы вас отправить в город Орел, где имеете наперед у тамошнего воеводы и в духовном правлении наведаться, действительно ли состоит там таковое дело и где оно производится. Если найдете, что подобное следствие начато, то имеете истребовать к себе сие дело и всех людей, кои доныне приведены; получая же о всем полное сведение, должны вы обще с тамошним воеводою и его товарищем изыскать прежде всего, кто сей вредной ереси зачинщик и кто ее над другими в действо производил; буде доныне сии люди не сысканы, то велите их сыскать немедленно. Всех же в сем деле участвующих вины разделить на три класса: 1) начинщик или начинщики и те, кои других изуродовали; 2) те, кои, быв уговорены, других на то приводили; 3) тех простяков, кои, быв уговорены, слепо повиновались безумству наставников; о тех же, кои по сю пору не забраны, стараться и вам должно, узнав их имена и жилища, без крайней надобности их не забирать, а единственно дать знать под рукою их начальникам, чтоб за ними имели бденное смотрение, дабы воздержаны были от всяких иногда неистовств. По окончании следствия с первыми имеете поступить как с возмутителями общего покоя, т. е. высечь кнутом в тех жилищах, где они проповеди свои производили и где более людей уговаривали, и потом сошлите их в Нерчинск вечно; вторых велите высечь батожьем и сошлите в фортификационную работу в Ригу, а третьих разошлите на прежние их жилища. Мы за нужное находим здесь прибавить, чтобы вы при следствии поступили для изыскания правды без всякого истязания и самым кротчайшим образом, и что если найдете, что забраны невинные люди, то старайтесь оных наискорее отпустить безвредно в их жилища; чем же скорее и без дальной огласки сие дело исследовано и окончено будет, тем по существу сего рода дел полезнее быть может, ибо, чем менее к нему от правительства окажется уважения, тем менее утвердится безумство таковое в несмысленных умах и, следовательно, тем скорее исчезнет привлеченная к нему мысль людская. Не меньше же находим мы за нужное вам прибавить, чтобы вы сие дело трактовали как обыкновенное гражданское, а отнюдь не инако и для того и в разделении вин вам стараться, чтобы наказаны были гражданские преступления». |
| Кишинева " ». 1373 1852 год можно вычислить и по «увольнительному свидетельству»: «1868 года, тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года, мая пятого дня, мы, нижеподписавшиеся, третья часть Общества жителей царан Бессарабской области, Кишиневского уезда, Варниченской волости селения Страшен, быв на мирской сходке по желанию царанина Полихрония Сырку, сына царанина нашего же Общества Агапия Андреева Сырку, желающего поступить в духовное звание, удостоверяем, что он, Полихроний Сырку, записан по III народной переписи села Страшен при отце его Агапии Сырку под 302, лет ему от роду 16, холост, поведения очень хорошего, под судом и следствием не был и ныне не состоит, казне и частным лицам не должен; контракта с владельцами земли об отбывании повинности не заключал. Подати и все земские повинности и по сие время полностью и своевременно уплатил. Буде же окажется виновным или должным как казне, так равно и частным лицам, то мы, Общество села Страшен, отвечаем и уплачивать будем за него, Полихрония, навсегда. Поэтому с согласия Общества увольняем его, Сырку, из среди себя навсегда, в чем и подписываемся». 1374 В «ведомости об испрашиваемой пенсии» также записано: «Родился 30 июля 1852 г.». 1375 В curriculum vitae Сырку пишет, что «первоначальное образование получил в родном селе, затем в Киприановском монастыре и в Кишиневском духовном училище». 1376 Живое свидетельство об этом периоде жизни ученого находим в кишиневской газете «Друг» от 6 июля 1905 г. Корреспондент, подписавшийся Г. Марусиным, сообщает: «...имея в Страшенах Кишиневского уезда дело, я посетил это село 3 сего июля. В разговоре с поселянами я, вспомнив толки, будто кто-то из местных жителей «вышел в большие люди», живет в Петербурге и даже преподает детям императора некоторые предметы (фантазия! – О. И.), спросил, не могут ли они сообщить мне фамилию его. Хозяйка дома, в котором я всегда останавливаюсь, наезжая в Страшены, с гордостью сообщила мне, что покойный П. А. Сырку ее двоюродный брат («Полихроний алуй Агакий Сырку») родился в Страшенах, сын поселянина этого села, рано потерял мать. |
| Касс. реш. 1872 г., N 282. Обязанность надписывать на доверенности сумму сделанных по оной кредитов относится, по прилож. к 725 ст. Уст. Торг. (соответств. ст. 43 изд. 1893 г.) лишь к частной доверенности, а не к полной и общей (1 Общ. Собр. Сен. 17 декабря 1876 г., по делу Петлина). В Касс. реш. 1877 г., N 161 Сенат опроверг рассуждение палаты, будто по закону право выдавать векселя должно быть прямо выражено в торговой доверенности. Такого закона нет, и право на выдачу векселей может быть выводимо из общего смысла доверенности. Ср. 1877 г., N 215. К особому разряду причислены доверенности, даваемые на хождение по таможенному производству дел (Уст. Торг. 54–62). Они заключают в себе поручение, требующее близкого знания всех формальностей, сопряженных с заявлением в таможне принимаемых или отпускаемых товаров, с принятием их и пошлинной очисткой; в состав полномочия входит и хождение по таможенным процессам, имеющим особливую форму производства. Для принятия таких поручений не требуется торговых прав, но требуется лишь общая правоспособность: такими поверенными могут быть и иностранцы. Только доверители должны иметь права заграничного торга, возобновляемые ежегодно, посему и доверенности этого рода даются на год и потом могут быть возобновляемы. Агентами по делам сего рода служат обыкновенно специально занимающиеся или комиссионеры, которые допускаются к хождению по делам не иначе как по предъявлении доверенности в таможню и по записке ее в особую книгу. Притом таможенному начальству предоставлено иметь надзор за деятельностью таких комиссионеров: он выражается в том, что поверенный, буде он замечен в умышленном несоблюдении таможенных постановлений, лишается, временно или навсегда, права на хождение, по решению департамента таможенных сборов, утвержденному советом министра финансов (ст. 58). Уст. Тамож. (изд. 1892 г., ст. 672–683) предполагают учреждение особых уполномоченных при таможнях от хозяев мануфактур, фабрик и заводов, для наблюдения за товарами или известным родом товаров, привозимых к таможне. |
| Маэсе Педро, ни слова не говоря, сходил за обезьяной, посадил ее перед Дон Кихотом и Санчо и сказал: — Послушайте, госпожа обезьяна: этот рыцарь желает знать, правда или нет то, что с ним происходило в так называемой пещере Монтесиноса. Тут он подал свой обычный знак, обезьяна вскочила к нему на левое плечо и как будто что-то пошептала ему на ухо, а затем маэсе Педро объявил: — Обезьяна говорит, что часть того, чему ваша милость явилась свидетелем и что с вами в указанной пещере произошло, — недостоверна, часть же правдоподобна, и к вышесказанному она ничего больше прибавить не может. Буде же ваша милость желает знать подробнее, то в ближайшую пятницу она вам ответит на все вопросы, а сейчас ее способность угадывать кончилась и раньше пятницы, как она сказала, к ней не вернется. — А что я вам говорил? — воскликнул Санчо. — У меня в голове не укладывалось, чтобы все, или хотя бы половина того, что вы, государь мой, нарассказали о событиях в пещере, оказалось правдой. — Будущее покажет, Санчо, — возразил Дон Кихот, — всеразоблачающее время ничего не оставляет под спудом — все вытаскивает на солнышко, даже из недр земли. А теперь довольно об этом, пойдем посмотрим раек доброго маэсе Педро: мне сдается, что он готовит какую-нибудь новинку. — Какую-нибудь? — воскликнул маэсе Педро. — В моем райке шестьдесят тысяч новинок. Смею вас уверить, сеньор Дон Кихот, что мой раек — одна из самых любопытных вещей на свете, а когда не верите мне, верьте делам моим. Итак, мы начинаем, час поздний, а нам немало предстоит еще сделать, рассказать и показать. Дон Кихот и Санчо повиновались и пошли смотреть раек, а раек уже был установлен, открыт, и вокруг него горели восковые свечи, от коих он весь сверкал ярким блеском. Маэсе Педро спрятался за сценой, ибо ему надлежало передвигать куклы, а впереди расположился мальчуган, помощник маэсе Педро, в обязанности коего входило истолковывать и разъяснять тайны сего зрелища и показывать палочкой на куклы. И вот когда иные обитатели постоялого двора уселись, иные остались стоять прямо против райка, а Дон Кихот, Санчо, юный слуга и студент заняли лучшие места, помощник начал объяснять, а что именно — это услышит или узнает тот, кто послушает мальчугана или же прочтет следующую главу. |
| 19. Священницы и диаконы и прочия причетницы да не дерзнут идти на пение к местам славимым чудотворным, а не свидетельствованным соборне; но должны доносить Архиереем своим, а народу запрещать под жестоким наказанием. Да не попустит священник в церкви своей литоргисать попу, или Иеромонаху, или служителю Иеродиакону, неимущему свидетельства Архиерейскаго, что он правильный священник есть, или диакон, и что за делом послан, или отпущен за благословением. Також должен во время пения по возможности, а в литургию весьма запрещать, чтоб перестали говорить, и о сем выходя говорить не обинуяся, и не маня никому, какого б сана высокаго ни был. 20. Священник, яко есть врученных себе пастырь, должен наблюдать, не входят ли в дом котораго прихожанина чернцы и учители раскольнические, или и лестцы, пустосвяты; и оных, буде увидит, должен ловить, и в дом Архиерейской отсылать, под штрафом лишения священства и мирскаго наказания. 21. За дело служения своего, на пример: за крещение, венчание, погребение и прочее, не делали бы Иереи торгу, но довольни бы были подаваемым доброхотно награждением. Сие наипаче наблюдать в сорокоустах, за которые великия цены попы домогаются, хотя бы их и не прошено о том, но и сами они часто сорокоустов служить не думают, а насильно платы, будто пошлины, за смерть истязуют. Сие едино зло, аще который Епископ укрощать пренебрежет, довольную подаст причину звать себе на суд в Святейший Правительствующий Синод. 22. А понеже намерение есть Его Императорскаго Величества так церкви распорядить, чтоб довольное ко всякой число прихожан было приписано, и определить, что всякой приходской человек должен в год причту своея церкве, так чтоб от подаяния тех весь причет тот могл иметь довольной трактамент. Того ради по Его Императорскаго Величества указу Святейший Правительствующий Синод, согласясь с мирскими честными властьми, сочинит совет, и намеренное определение уставит. И когда сие станется, то священники должны будут и малейшаго за службы своя, им определенныя, награждения не искать, разве кто с доброхотства своего похощет нечто подарить, но и то, чтоб не в то время, когда священник потребу какую исправляет, но несколько недель спустя. |
| Беда только в том, что цитата поставлена преждевременно, так как и далее целых полстраницы буквально списано с той же статьи, стр. 164–165, что осталось вовсе не отмеченным. Затем да конца 190 стр. и вначале 191 идут оставленные без всякой цитаты выписки из книги Лебедева, стр. 300–301, 167, 301. Итак, во всём параграфе в 27 страниц только на одной 179 стр. мне не удалось найти буквальных выписок; остальные же 26 стр. все списаны за самыми ничтожными исключениями в несколько строк. Старые статьи и книги, с которых идёт списывание, правда, указаны в начале параграфа (стр. 164 прим. 2), но отсутствие цитат создаёт впечатление, будто параграф написан, а не списан о. Малиновским. § 85. Понятие о тройственном служении Иисуса Христа (стр. 192–194). В этом маленьком параграфе замечательно то, что почти целая страницы (на стр. 193–194) здесь списана буквально со статьи архим. Евсевия – О трояком служении Иисуса Христа, напечатанной 70 лет назад в Прибавлениях к творениям свв. отцов за 1844 г. ч. 2 (см. стр. 115–116). Однако никакого упоминания об этом «источнике» нет. Обширный и крайне скучный отдел догматики о. Малиновского, трактующий о «тройственном служении Иисуса Христа» (§§ 86–103; стр. 194–353) я не буду разбирать подробно, параграф за параграфом, хотя и здесь заимствований не мало. Принципиальное содержание этого отдела не только скудно, но местами и убого. Я и здесь отмечу лишь то, что характерно для писательских приёмов о. Малиновского и чего не хотелось бы пропускать. На стр. 218–219 отдел в полторы печатных страницы под особым заглавием – «Пророчества Иисуса Христа». —638— Весь этот отдел списан без всякой оговорки с упомянутой архаической статьи архим. Евсевия в Прибавлениях к творениям свв. отцов за 1844 год, ч. 2. стр. 132–134. Мелкие изменения во фразе есть, но иногда далеко не в пользу. О. Малиновский, напр., пишет: Христос предсказывал, «что о добром деле Марии сказано буде всему миру ( Мф.26:7 ; Мк.14:3 ; Ин.12:3 )». Но если бы о. протоиерей посмотрел эти цитаты, то ни в одной из них он не нашёл бы никакого пророчества о Марии. |
| 16. А кто, подстерег тако злодействующих попа с раскольщиком, донесет: и тому дать в награждение половину, или третию долю взятого имения раскольникова. 17. Тоеж делать и с попом, который, накуплен от раскольников, приемлет их младенцы будто к крещению, и не крестив, отсылает. 20. Священник, яко есть врученных себе пастырь, должен наблюдать, не входят ли в дом которого прихожанина чернцы и учители раскольнические, или и лестцы, пустосвяты; и оных, буде увидит, должен ловить, и в дом Архиерейский отсылать, под штрафом лишения священства и мирского наказания. 21. За дело служения своего, на пример: за крещение, венчание, погребение и прочее, не делали бы Иереи торгу, но довольни бы были подаваемым доброхотно награждением. 26. Не дерзать священнику самовольно, без благославления своего Епископа, приставать к полку воинскому, и воинским властям не принимать таковых. За преступление же сего священника взять под жестокое наказание, а на власти воинские (аще же кто не обманом поповским, но самоволием так погрешит, и силою попа заступать станет). Епископам о том писать в Синод, а из Синода будет о управе искано в Военной Коллегии. 27. При многих церквах поп не припускает в церковники чужих, но своими сынами или сродниками места того служения занимает... Сие, кроме иных благословных вин, и для того наипаче вредно есть, что тако удобнее попу неистовствовать, о служении и порядке не радеть, и раскольщиков покрывать... Того ради весьма зло сие пресекать Епископи должны, а противное творящих попов жестоко наказывать... 28. Прочее не токмо наблюдать надлежит, не безчинствуют ли священницы и диаконы и прочии церковники, не шумят ли по улицам пьяни, или что горшее, не шумят ли пьяни в церквах, не делают ли церковного молебствия двоегласно, не ссорятся ли по мужичью на обедах, не истязуют ли в гостях потчивания (а сие нестерпимое бесстудие бывает), не храбрствуют ли в боях кулачных: и за таковые вины жестоко их наказывати... 29. Должны же отселе священницы иметь всяк у себя книги, которые обычне нарицаются метрики, то есть книги записные, в которых записывать прихода своего младенцев рождение и крещение, со означением года и дня, и с именованием родителей и восприемников. Також и которые младенцы, не получившие крещения, померли, с приписанием вины, коей ради младенец лишен Святого крещения. Да в тех же книгах записывать своего прихода лица, браком сочетаваемые. Також и умирающие с приписанием по Христианской должности в покаянии преставилися и погребаемые; и аще кто не погребен, именно написать вину, чего ради не получил Христианского погребения, со означением года и дня. А повсегодно объявлять таковые книги в Приказ Архиерейской; а сколько родится и умрет, по всякие четыре месяца рапортовать в Архиерейские Приказы, а из Архиерейских Приказов о том уведомлять письменно в Синод. |
| Его величеству, простояв два года под таким лукошком, отойти стыдно, а вы, послы, должны вступиться за честь королевскую и велеть смольнянам целовать крест королю». Послы на это сказали: «Ты опомнись, с кем говоришь! Не твое дело вмешиваться в рассуждения послов, избранных всем государством, а еще непристойнее оскорблять их непристойными словами». «Паны радные, – сказал митрополит, обратясь к польским панам, – если у вас есть к нам дело, то и говорите с нами вы, а не другие, которым до нас нет дела; мы с ними не хотим слов терять, а если и вам нет дела до нас, то просим: отпустите нас; я вам обещаюсь Богом: хотя бы мне смерть принять, я без патриаршей грамоты о крестном целовании на королевское имя никакими мерами ничего не буду делать! Святейший патриарх – духовному чину отец, и мы под его благословением; ему по благодати Св. Духа дано вязать и прощать, и кого он свяжет словом, того не токмо царь, но и Бог не разрешит». Тогда паны сказали: «Когда вы по боярской грамоте не делаете, то ехать вам в Вильну к королевичу». Через несколько дней, в феврале месяце, снова позвали послов, убеждали их побудить смольнян присягнуть на королевское имя, и получивши от них такой же ответ, сказали: «Когда так, то вам до нас более нет дела: собирайтесь ехать в Вильну». Тогда митрополит сказал: «Буде королевское величество велит нас везти в Литву и Польшу неволею, в том его государская воля, а нам и подняться нечем и не в чем: что было, то все проели. Более полугода живем под Смоленском без королевского жалованья и без подмоги; платье свое и рухлядь распродали, и лошади от бескормицы вымерли; товарищи наши и духовный чин отпущены к Москве, и нам делать нечего». «Вам велят ехать, – гневно закричали на них паны, – собирайтесь в Вильну». Паны написали к московским боярам грамоту от имени Сигизмунда. Король уверял бояр, что слухи, распространенные его врагами, будто он не хочет прислать сына на Московское государство и думает разорить греческую веру в Московском государстве, неосновательны; жаловался на упорство смоленских сидельцев и на послов, в особенности на Голицына. |
| Брань многих не имела, однако, следствий, и в том же году Волынский был сделан астраханским губернатором. 22 марта 1720 года новому губернатору Петр дал наказ в следующих пунктах: 1) чтоб принца грузинского искать, склонить, так чтоб он в потребное время был надежен нам, и для сей посылки взять из грузинцев дому Арчилова. 2) Архиерея для всяких там случаев, чтоб посвятить донского архимандрита. 3) Офицера выбрать, чтоб, или туды, или назад едучи сухим путем от Шемахи, верно осмотрел путь, удобен ли. Также живучи в Шемахе, будто для торговых дел (как положено с персы), всего присматривать. 4) Чтоб неудобный путь из Терека до Учи сыскать, как миновать, и буде нельзя землею, чтоб морем, для чего там надобно при море сделать крепость и помалу строить магазейны, амбары и прочее, дабы в удобном случае за тем не было остановки. 5) Суды наскоро делать, прямые, морские, и прочее все, что надлежит к тому, помалу под рукою готовить, дабы в случае ни за чем остановки не было, однакож все в великом секрете держать. В сентябре того же года отправлен был в Персию капитан Алексей Баскаков с наказом: «Ехать в Астрахань и оттуда в Персию, под каким видом будет удобнее, и поступать таким образом: 1) ехать от Терека сухим путем до Шемахи для осматривания пути: удобен ли для прохода войска водами, кормами конскими и прочим? 2) От Шемахи до Апшерона и оттуда до Гиляни смотреть того же, осведомиться также и о реке Куре. 3) О состоянии тамошнем и о прочих обстоятельствах насматриваться и наведываться и все это делать в высшем секрете». В 1721 году Волынский ездил в Петербург; неизвестно, был ли он вызван или сам приехал, узнавши о возможности прекращения Северной войны и, следовательно, о возможности начать войну персидскую. Как видно, он возвратился из Петербурга в ожидании скорой южной войны и приезда царского в Астрахань, потому что 23 июня писал царице Екатерине: «Вашему величеству всепокорно доношу. В Астрахань я прибыл, которую вижу пусту и совсем разорену поистине так, что хотя бы и нарочно разорять, то б больше сего невозможно. |
|
|
