| Но, вобравши в себя эту буддийскую основу, греческий гений не остановился на ней. Сверхчувственная сторона бытия раскрыла ему свое мысленное содержание, и вместо нирваны выступил Космос вечных умопостигаемых сущностей — идей (у платоников) или организм всеобщего разума (у стоиков). Личность человеческая утверждает здесь свое безусловное значение не чрез отрицание только того, что ложно, а чрез умственное причастие тому, что истинно; личным носителем этого высшего универсального сознания является не мудрец-монах, отрешившийся от пустоты бытия реального по принципу безразличия, а мудрец-мыслитель, усвояющий полноту бытия идеального во внутреннем единстве его многоразличия. И тот, и другой не хотят жить чувствами, но второй живет умом в мире чистых идей, т. е. того, что достойно бытия, а потому истинно и вечно есть. Это воззрение дуалистично: все существующее, кроме ложной материальной своей стороны, к которой греческие философы относятся так же отрицательно, как и индийские «гимнософисты», представляет и истинную, положительную сторону, — то, что есть обманчивое явление для чувств и для чувственности, содержит в себе для ума «отпечаток идеи», по Платону, или «семя разума», по стоическому учению (λγοι σπερματικο — «семенные понятия»). Отсюда в человеческой жизни противуположение между тем, что сообразно идее и согласно с разумом, и тем, что противоречит идеальной норме. Истинный мудрец уже не есть только отшельник или странствующий монах, отрешенный от жизни и кротко проповедующий такое отрешение другим, а смелый обличитель житейской неправды и неразумия. Оттого и конец у них разный: Шакьямуни-Будда мирно умирает после братской трапезы, тогда как Сократ, осужденный и заключенный в тюрьму своими согражданами, присужден ими выпить отраву. Но, несмотря на этот трагический исход, столкновение эллинского идеализма с недостойною действительностью не есть решительная борьба. Высший представитель человечества на этой ступени — философ — сознает свое безусловное значение, поскольку он живет чистою мыслию в истинно-сущем, умопостигаемом мире идей, или всеобъемлющей разумности, презирая неистинное, только кажущееся бытие материально-чувственной среды. |
| Лян Афа убеждал своего читателя, что поклонение китайцев «безжизненным идолам» привело к эгоистическому забвению идеалов моральной чистоты, ибо конфуцианцы просили у божества успеха на чиновных экзаменах, даосы искали личного бессмертия, а буддисты искали путь в Западный рай лишь для себя. Былые искания истины в учении Шакьямуни не смягчили жесткость неофитской критики Лян Афа в адрес буддизма, который был охарактеризован им как обман. К числу объектов его критики относились следующие буддистские воззрения: если сын уйдет из дома и станет монахом, то девять поколений его предков спасутся; вхождение в религию состоит в медитации, созерцании образа Будды и повторении его имени; паломничество в Индию к буддистским святыням возможно и без изучения буддистских канонов. «Буддистские священники представали в его проповеди жадными до денег обманщиками, Будда– величайшим грешником, неспособным взойти на Небо, не говоря уже о помощи остальным; а буддистские медитации и молитвы – бесполезным времяпрепровождением» [McNeur 1934, с. 79]. Китайского проповедника разочаровали внешняя формальность буддистских ритуалов, недостаток в них внутренней моральной составляющей, отсутствие чаемого акцента на искреннем покаянии. При этом резкие суждения были адресованы в равной степени как буддистским, так и даосским священнослужителям, обвиненным Ляном в корысти и стремлении нажиться на людских суевериях. Проповедь Лян Афа была пронизана сожалением о том, что китайцы не знают Бога Истинного, что лишило их возможности совершенствовать свою добродетель, черпая из высшего источника моральной силы Хотя конфуцианцы рассуждали о моральном совершенствовании, их мирское учение, по его мнению, не могло стать подлинным источником духовной жизни. «Хотя грехопадение есть универсальная реальность, ,’аморальность‘‘ собственной культуры убедила Ляна, что последствия грехопадения были в Китае жестче, чем где бы то ни было. Он полагал, что его сооте–чественники–кнтайцы более не в состоянии различать добро и зло. Фактически зло часто рядилось в добро – к примеру, храмовые чиновники, совершавшие жертвоприношения, продавали пристойные книги, а распространители конфуцианской классики торговали порнографическими материалами. В еще большей мерс Лян был разочарован неспособностью конфуцианских ученых жить в соответствии с исповедуемыми идеалами Учителя стали простыми кандидаты на экзаменах считали свою учебу лишь путем к богатству и власти» [ Bohr 1985, с. 42]. |
| Воевода Рамачандра, чья дочка Мирабай была помолвлена с Арджуной, счел своим долгом пойти на похороны умершей старицы. Когда он сказал нам, мы решили составить ему компанию, я и Сомадева. К нам присоединился и один весьма ученый бхикшу, Кумара Рам, который оказался здесь. Когда мы пришли, костер был уже приготовлен к тому, чтобы сжечь мертвое тело. Покойница была обвязана веревкой с головы до ног по нашему индийскому обычаю. Лицо Катьяяни выглядело очень странно. Оно распухло, как надутый бурдюк. Все лицо было в каких-то темных полосах, словно в ремнях. Все мы удивились этому. Какой же это болезнью болела несчастная? Какая болезнь так обезобразила ее милое и благостное лицо? Внезапно между нами оказался доктор Какусанда с Цейлона. Несколько дней тому назад мы познакомились с ним в доме Сомадевы. Будто его кто прислал и будто он спешил, чтобы вовремя успеть: он был весь запыхавшийся. Тотчас он подошел к мертвому телу, нагнулся и заглянул в лицо. Затем встал, повернулся к нам, воздел руки и выкрикнул: — Отравлена! Отравлена! Эти проклятые европейцы травят нам и души, и тела. Они хотят нас изничтожить. О будда Шакьямуни, избавь нас! Затем доктор вынул записную книжку и стал что-то писать. Бхикшу Кумара приблизился к доктору и будто стал его умолять о чем-то. Глянул на него доктор косо, ведь они несколько дней назад сильно поспорили о вере, и молча продолжил писать. Наконец написал еще одну бумагу и передал ее Кумаре, слегка поклонился всем нам и быстро удалился. Тогда тело положили на зажженные дрова. Мертвое тело только обгорело, а огонь уже погас. Собрали мы горсточку-другую пепла, Раме Сисодии на память, и затем тело столкнули в реку. Ах, жалкая жизнь без надежды и страшная самсара без исхода! Когда мы вернулись в Бомбей, воевода Рамачандра десять дней подавал пинду за умершую Катьяяни. Хотя помолвка между его дочерью и Арджуной расторгнута, он говорит, что считает себя сродником дома Сисодиев навсегда. А сродник должен подавать пинду за умершего сродника. |
| Нитирэн высказывает сожаление о пожаре, о бедствиях простого народа, о сильных повреждениях святилища Вакамия (святилища Цуругаока), а также усыпальницы Минамото и сиккэнХо:дзё: которых Нитирэн называл «истинными правителями» Японии [Письмо к Tuмe:бo: web, 1286]. Несколькими днями ранее, в письме к супруге Сидзё: от 16-го дня 12-го месяца 1280 г. Нитирэн пишет, что Будда Шакьямуни в Индии проповедовал бодхисаттвам Дхарму «прямо [сё:дзики], отбросив уловки» , а переродившись в Японии, поклялся обитать в головах «прямых» (сё:дзики) людей. Поэтому Хатиман 14-го дня 11-го месяца 1280 г. сжег свое святилище, намереваясь поселиться в голове «прямого», то есть честного и праведного человека, но таких людей уже не осталось, и Хатиман, лишившись жилища, вознесся на небо [Письмо к супруге Cuдзe: web, 1196]. В понимании Нитирэн «прямой» человек – это прежде всего честный правитель, но по причине отсутствия таковых Хатиман должен пребывать в голове единственного честного человека – «подвижника Сутры о Цветке Дхармы» [Увещевание Хатиман web, 588], то есть в голове самого Нитирэн. В ранних сочинениях Нитирэн не осуждает Хатиман и другие божества, но говорит о том, что «добрые боги» покинули страну или утратили способности ее защищать. Обвинение божеств появляется после попытки казни Нитирэн и его ссылки на остров Садо (1271–1274). За критику наиболее влиятельных буддийских школ в обращениях к властям Нитирэн был в 1271 г. приговорен военным правительством к ссылке на остров Садо (современная префектура Ниигата). По дороге к месту ссылки недалеко от города Камакура в местечке Тацу-но кути монаха решили казнить. Когда Нитирэн и сопровождающий его конвой выехали на дорогу Вакамия, ведущую в сторону святилища Цуругаока, Нитирэн попросил у стражников разрешения обратиться в последний раз к божеству Хатиман. Спешившись, Нитирэн воззвал: Истинный ли ты бог, о Великий Бодхисаттва Хатиман? Когда Вакэ-но Киёмаро собирались отрубить голову, ты явился в облике луны величиной один дзё: . Когда Великий Учитель, Передающий Учение, читал Сутру о Цветке Дхармы, ты пожаловал ему пурпурное монашеское одеяние. |
| Необходимо отметить, что в процессе первоначального периода адаптации к китайскому цивилизационному контексту, несториане опирались не только на буддистский лексикон, но и на конфуцианские социально-политические ценности. В процессе усвоения политических нравов Китая и дворцовой психологии в тексте " Канона Иисуса Мессии " обозначилось влияние конфуцианского учения о почитании государя как высшего существа - Сына Неба. Неудивительно, что после указания о необходимости служения Богу- " Небесному уважаемому " (тянь цзунь), на втором месте стояло служение земным властям - " мудрым верховным " (шэн шан), которые являются " божественными порождениями " (шэнь шэн). [Вэн Шаоцзюнь, стр. 91. В переводе Саэки : " Now, all the Sacred Superiors are no other than gods born into this world " (Saeki P.Y. The Nestorian documents and relics in China. (1937), p. 134)] В " Каноне Иисуса Мессии " обращают на себя внимание " три дела " - служение Богу, правителю и родителям. Нетрудно заметить, что в Заповедях Моисея не было заповедовано служение вышестоящему начальству. Подобное новшество можно достаточно уверенно истолковать как творческую адаптацию христианского вероучения к социально-политическому контексту и конфуцианскому учению о " служении Небу, служении правителю и служении отцу " . Тот же процесс китаизации и адаптации несторианства к китайской этике можно усмотреть в повышении статуса ветхозаветной пятой заповеди о почитании родителей, которая была передвинута в " Каноне Иисуса Мессии " на второе место. В ее формулировку - " почитай и корми отца и мать " (сяо ян фу му) [Вэн Шаоцзюнь. Ханьюй цзинцзяо вэньдянь цюаньши. (1995), стр. 92] вошло исконно конфуцианское понятие о " сыновней почтительности " - сяо. " Единобожие " (и шэнь лунь) Этот текст, известный также под именем " документа Томиока " , изобилует абстрактными теологическими рассуждениями. С точки зрения использования терминологии в нем почти не осталось присущих " Канону Иисуса Мессии " случаев использования буддистских терминов на месте христианских. Для обозначения Бога стало употребляться сочетание " Единый Бог " (и шэнь) вместо отягощенного контекстом религии Шакьямуни знака фо. По мнению Саэки это означает, что несторианские проповедники " к 641 г. н.э. впервые узнали о том, что китайское слово " и шэнь " является лучшим словом для несторианских документов, чем слово " Будда " для обозначения Бога, тогда как, с другой стороны, это показывает, что несторианские миссионеры в Чанани не знали подходящего слова для Бога, когда они составляли " документ Такакусу " " [Saeki P. Y. The Nestorian documents and relics in China. (1937), p. 119] В состоящем из трех частей тексте " документа Томиока " делается акцент на раскрытии более сложных аспектов христианского вероучения, чем это было в хронологически предшествовавшем ему " Каноне Иисуса Мессии " . |
| Конфуций Конфуций родился в 551 году до нашей эры в древнекитайском княжестве Лу. Он был чиновником, преподавателем, мыслителем и философом У Конфуция были ученики, которые записали и распространили его философию Диалоги Конфуция с учениками изложены в книге «Лунь Юй». Самое главное для конфуцианства — жить в гармонии с обществом. Каждый человек должен выбрать и пройти достойный жизненный путь. С одной стороны, это личный путь, воспитание в себе добродетелей, которые будут для человека важнее его собственных желаний С другой стороны — это общественный путь: добродетельные люди создают общество, где каждый четко исполняет свои обязанности, и от этого всем хорошо Поэтому в конфуцианстве так важна иерархия, с ее помощью проще объединить людей для достижения общей цели. Конфуцианцы должны стремиться к идеальному обществу. По преданию, такое общество когда-то существовало, его называли Датун. В те времена государство и общество были большой семьей, правитель показывал всем пример, люди следовали законам природы и жили в гармонии. Сложно вернуть такое общество: слишком много людей, не следующих долгу. Лучше ставить более скромную задачу — стремиться к сяокан, «обществу малого благоденствия», где у всех людей есть минимум жизненных благ и строго поддерживается обязательный для всех этический минимум. Буддизм Буддизм — это мировая религия родом из Азии Это религия нетеистическая — в ней нет Бога-Творца; хотя буддизм признает мир богов, для него боги — тоже страдающие существа, нуждающиеся в освобождении. Буддизм — самая старшая из мировых религий. Статуя Будды. IV в. н. э. Она возникла в Древней Индии в VI веке до нашей эры и получила широкое распространение за ее пределами: из Индии проникла в Китай, Корею и Японию. В буддизме существует несколько направлений: Махаяна, Ваджраяна и Тхеравада. Основателем буддизма был принц Сиддхартха Гаутама, или Будда Шакьямуни. Жил-был некий принц Сиддхартха Гаутама, который никогда не выходил из дворца, и был он всем обеспечен и ни в чем не нуждался. В 29 лет принцу стало интересно, что же находится за дворцом — и увидел он людские страдания Это полностью изменило его жизнь, и принц решил покинуть дворец Гаутама стал отшельником и однажды пережил опыт бодхи (просветления), во время которого ему открылось, как можно выйти из сансары. Когда он обрел просветление, он отправился учить людей. |
| – Она есть выражение не вполне грубого и наглого, но смягченного воззрения на лицо и дело Христа с точки зрения не теологии, но антропологии и самостоятельного исторического развития религий, как одного из элементов общечеловеческого сознания. Правы ли мы, причисляя Ренана к так называемым тонким материалистам, в существе дела – атеистам, но вступающим в сделки с откровенной религией и проводящим в религию материализм под тонкой изящной формой гуманизма? В его «Жизни Иисуса» мы не нашли определительно выраженного его понятия о Боге и религии; он кроется здесь во фразы. В другом его сочинении, которое у нас под руками 38 , по местам яснее и определительнее высказывается его теоретическое воззрение на религию, хотя фразой и здесь он весьма много скрывает точность своего воззрения, намеренно ли или же ненамеренно – по бессилию мысли и неопределительности самого воззрения. Вот оно (и кажется единственное) место из его «Жизни Иисуса», в котором выражаются довольно ясно его общие понятия о Боге: «Чтобы хорошо понять характер набожности (pietè) Иисуса, надобно отвлечься от всего, что поставлено между Евангелием и нами. Деизм и пантеизм сделались двумя полюсами богословия. Скудные разглагольствования схоластики, сухость духа у Декарта, умаляя Бога и некоторым образом ограничивая его исключением всего того, что не – он, погасили в среде нового рационализма всякое плодотворное чувство Божества. Если Бог , в самом деле, есть существо ограниченное, вне нас, то всякий, кто думает иметь особенные отношения к Богу, есть «визионер», а как науки физические и физиологические показали, что всякое сверхъестественное видение есть иллюзия, то деист, хотя немного последовательный, находится в невозможности понять великие верования прошедшего. Пантеизм с другой стороны, подавляя личность Божества, также далек от того, чтобы быть в состоянии понять живого Бога древних религий. Люди, которые слишком глубоко постигали Бога, как Шакьямуни (Будда), Платон, св. Павел, св. Франциск Ассизский, св. |
| Таким образом, за признание Иисуса Христом мы могли бы их назвать даже ветвью христианства в широком смысле слова, или христианской сектой, но только очень большой и неправославной (еретической), ибо они не знают Христовой благодати – откровения о Боге как Святой Троице и о Христе как Богочеловеке, Спасителе мира и каждого верующего человека. В исламе есть несколько направлений с довольно натянутыми отношениями, даже враждой между ними. Главные из них – сунниты и шииты. Кроме того, существует мистический, как бы монашеско-аскетический орден суфиев и есть различные богословско-философские школы. Однако все мусульмане чувствуют себя членами единой общины (уммы). Третьей мировой религией является буддизм. Он возник в VIV вв. до н.э. в Индии. Будда (т.е. Просветленный) Шакьямуни показал путь ухода человека от тотальных страданий в этом падшем мире. В буддизме до сих пор самой сильной является его отрицающая сторона, его апофатическая правда о мире сем и жизни в нем. Буддизм на вершине своего учения отрицает грубое идолопоклонство и кастовое неравенство людей, но с другой стороны, это – утонченный пантеизм, в нем нет откровения и познания трансцендентного личного Бога. Тем более нет в нем откровения благодати Христовой. Буддийский “бог” разлит в природе как ее духовная первооснова, как духовный абсолют и свет. Он не имеет личного имени. Человек, уходя из этого мира и тем самым от страдания, должен достичь простого соединения, слияния с этим божеством по принципу “ты одно с тем”, что означает, в частности, преодоление дуализма субъекта и объекта (правда, увы, безличное и безличностное). Здесь необходим отказ человека от всех желаний, их преодоление. Но растворяясь таким образом в божественном абсолюте, человек не только обретает абсолютный покой и уходит от всех страданий в свет нирваны, но и теряет всего себя. Он действительно уходит от своей индивидуальности, самости и своеволия, но не обретает и своей духовной личности. Для буддизма (как и для родственного ему индуизма, о котором мы будем говорить ниже) характерна развитая мифология, трансцендентальная мистика и соответствующая ей богатая аскетическая практика очищения души и тела своими, часто сокрытыми и укорененными в космосе силами. В нем также имеется несколько течений (главные – махаяна, в том числе ламаизм и дзен, и хинаяна). До ХХ в. с христианством буддизм почти не сталкивался. |
| По мнению Жерне, на ранних этапах деятельности иезуитов в Китае народ относился к миссионерам именно как к буддистским монахам, давая им масло для лампад, благовония и еду, тогда как местные чиновники не препятствовали получению миссионерами дохода от церковных земель. Воскурение католиками благовоний и поклонение христианским образам воспринималось столь же естественно, как и в буддистском храме. В этих условиях обращение в католичество и принятие крещения должны были бы проходить без препятствий. «Казалось, что все свидетельствовало в пользу союза миссионеров и буддистских монахов» [Gernet 1985, с. 74]. Риччи также отметил много параллелей в догмах и ритуалах двух религий – буддистские монахи признавали некоторый род «троицы» (а именно: «три драгоценности» (сань бао) – Будда, сообщество монахов н буддистский закон), а также наличие рая и ада, пребывание в которых душ умерших, в отличие от христианства, носило временный характер. Они также практиковали покаяние, соблюдали целибат и следовали обычаю раздачи милостыни. Их ритуалы напоминали католическую мессу, столь же знакомыми казались их образа, лампады и даже головные уборы священников. Пять буддистских запретов, которые должны были соблюдаться верующими, также напоминали некоторые из десяти заповедей христианства – не убивай живые существа, не BOf ;й, не прелюбодействуй, не лги, не напивайся и т.д. «Однако для Риччи и миссионеров эти совпадения были не больше чем ловушками, расставленными дьяволом … Тем не менее именно эти обманчивые совпадения оказали миссионерам решающую помощь в задаче проповеди среди простых людей, которые в большинстве своем были не в состоянии увидеть какое–либо различие между двумя доктринами н более всего были озабочены действенностью ритуалов» [там же, с, 75]. Это позволяет сделать вывод, что принятое миссионерами «противостояние буддизму и дополнение конфуцианства» еще не означало, что христианство внешне было более похоже на кон–фуцнанство. Скорее наоборот, сходство католицизма с «изначальным конфуцианством» носило призрачный н по преимуществу интеллектуальный характер, тогда как внешние совпадения с буддизмом были видимы и легко заметны для людей. Размежевавшись во времена Рнччи с буддизмом на столетня вперед, позднее католики не раз обвиняли религию Шакьямуни в краже фрагментов христианских обрядов и вероучения, доказывая тем самым китайцам свой духовный приоритет. В середине XIX в. аббат Хук писал, что исследователи буддизма часто поражались близости его учений, моральных основ и богослужений с христианскими, что сбивало с толку «робких христиан», заподозривших, что их вера происходит из Индии и Китая. Однако «на самом деле» это буддизм, позаимствовав часть христианских истин, «был в состоянии веками вводить в заблуждение бесчисленное множество людей» [Hue 1884т. 1, с. 33]. |
| БРЮСОВ ВАЛЕРИЙ ЯКОВЛЕВИЧ (1873–1924) – поэт и теоретик символизма. Для него характерны: историко-культурная проблематика, рационализм, декламационный строй (книги стихов: «Tertia Vigilia» – «Третья стража», 1900; «Urbi et Orbi» – «Городу и миру», 1903; «StejanoV» – «Венок», 1906); писал исторические романы: «Огненный ангел» (1908), «Алтарь победы» (1913), литературную критику, статьи по стиховедению. БУДДА (санскр. и пали Buddha, тибет. Sangs rgyas – проснувшийся, прозревший, Просветленный, Познавший запредельный свет) – 1) в буддизме высшее состояние духовного совершенствования; 2) имя древнеиндийского мудреца Шакьямуни после обретения им особого духовного опыта (дара). Относительно земной жизни Будды, которая длилась 80 лет, древние источники дают противоречивые сведения. Южная палийская традиция полагает, что он жил в 623–544 до н. э., и соответственно в 1956 отмечалось 2500-летие нирваны Будды, от дня которой ведется буддийское летосчисление. Ученики Будды составили первую на земле монашескую общину; через 150 лет после смерти Гаутамы буддизм был объявлен государственной религией Индии. БУЗЕНБАУМ ГЕРМАН (1600–1663) – немецкий богослов-иезуит. БУЛГАКОВ СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (16 июня 1871, Ливны – 13 июля 1944, Париж) – православный протоиерей, публицист, экономист, общественный деятель, философ, богослов. С 1918 г. священник. С 1925 г. профессор догматического богословия и декан Свято-Сергиевского Богословского института в Париже. Постоянный автор журнала «Путь», один из идеологов Русского студенческого христианского движения (РСХД), участник экуменического движения. Одна из самых ярких личностей русского православия в XX в. Совершил символичный для XIX–XX вв. круг: потеряв веру, полученную по наследству в церковной семье (дед – священник), искал Истину в науке, экономике, политике и социальных преобразованиях; наконец от марксистских убеждений вернулся к вере отцов, стал священником и выдающимся богословом. Движущий мотив философии и богословия Б. – оправдание мира, утверждение ценности и осмысленности бытия во всей материально-телесной полноте. |
|
|
