| Сами мусульмане оценивают это движение так: «с точки зрения воззрений и практики являются последователями ханафизма, но среди них встречаются и шафииты, т. к. турецкие курды в основном следуют этому мазхабу (сам Саид Нурси был курдом). Гюленовцы отличаются от обычных мусульман модернистскими подходами в решении некоторых проблем современности и новым толкованием некоторых традиционных положений ислама. Внешне не выделяются среди мусульман и немусульман. Предпочитают бритье бороды. Носят костюмы. Собираются на частных квартирах регулярно, чтобы почитать произведения Саида Нурси. Отношение к музыке и музыкальным инструментам, особенно у гюленовцев, умеренное. Известно, что лидер гюленовцев разрешил мусульманкам снять платки (хиджаб), если им запрещалось государством в таком виде находиться в учебном заведении. Гюленовцы большое внимание уделяют системе образования, созданию лицеев, работе СМИ. Как правило, в своих лицеях и СМИ не ведут открытой пропаганды. Некоторые консервативные нурджулар стараются изолироваться от общества и создают небольшие медресе закрытого типа, где могут вести антисветскую пропаганду. Об особенностях деятельности группы «Нурджулар» известно, что собрания её членов и сторонников происходят группами по 12–20 человек. Встречи групп проходят еженедельно под руководством одного из функционеров. В качестве мест проведения таких мероприятий, как правило, выбираются квартиры членов группы или пансионаты, где проживают старшеклассники и студенты, реже – офисы турецких фирм. В ходе собраний члены «Нурджулар» читают Коран на турецком языке, наставник трактует отдельные его положения, опираясь в основном на труды С. Нурси «Расаиль ан-нур» (Рисалят ан-нур). Наряду с обсуждением религиозных вопросов затрагиваются «житейские» проблемы, с которыми сталкиваются участники этих кружков, изучается турецкий язык (если речь идет не о турках). Помимо этого на собраниях групп перед членами группы иногда ставится задача по сбору финансовых средств с целью благотворительности, например на нужды учебных заведении, созданных подконтрольными «Нурджулар» организациями. Основным источником, дающим представление об этом движении, является работа «Рисаля-и Нур» (Послания света), – комментарий Саида Нурси к некоторым аятам Корана с позиции современности. На русском языке издана в виде брошюр, названия которых начинается со следующих слов «Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур»...». Ливанский автор, представитель «Братьев-мусульман», Фатхи Якан называл нурджулар – турецким ихваном. Это говорит о том, что нурджулар также борются за создание исламского государства, но в Турции и применяя более гибкий метод и умеренный подход, влияя на политику и общество не прямым способом» 174 . |
| Аввакум был лишь один из многих. Если борода дана мужчине от природы, то зачем ему лишать себя её – такое убеждение высказывалось многими противниками брадобрития, начавшего входить в употребление в России вместе с другими заимствованиями с запада – в XVII ст. К этому смутно примешивалось толкование, что если человек создан по образу Божию и по подобию, то лишение себя бороды не было ли уклонением от образа, данного человеку и, следовательно, от образа Божия? На массы такие толкования имели сильное влияние. Аввакумовщина, секта, принявшая свое имя от протоп. Аввакума, пошла так далеко, что последователи её даже собирали обрезанные у себя ногти, завещая все эти обрезки класть с собою в гроб: в день судный, по их мнению, будет спрошено о каждой части тела человека. Прения о бороде сделались особенно часты в конце XVII ст. Противники брадобрития утверждали, что безбородый не наследует царствия Божия. На картинах страшного суда – (с одной из таких картин явились раскольники на прения о вере во времена стрелецких бунтов) – праведные, стоявшие одесную, действительно были нарисованы с бородами, а грешники ошую – безбородыми. В конце ΧVΙΙ ст. патриарх Адриан принял решительно сторону противников брадобрития. В послании, написанном им, встречаются угрозы за брадобритие 70 . И после этой-то упорной борьбы с вводителями бритья бород – борьбы с высоты патриаршего престола и в народной массе – почти непосредственно за посланием патр. Адриана является узаконение о всеобщем бритье бород. Петр I сам в шутку и его шуты серьезно отрезывают ножницами бороды у главных бояр. Сопротивления нет. Кому и горько расстаться с бородой, тот сквозь слезы улыбался из угождения царю, грозно покаравшему стрельцов, и ослушание которому было гибельно. Начало сделано; в высшем классе сопротивления нет. Духовенство могло оказать сопротивление нововведению, но его можно было оставить при бороде. Крестьян, если они не являлись в городе, нужно было также предоставить самим себе, потому что никаких средств государства не хватило бы на содержание полиции для надзора за неукоснительным брадобритием во всех сотнях тысяч русских сел и деревень. |
| Почерк, которым он писал адрес, был нетверд. Написав кое-как, Скрудж спустился вниз по лестнице, чтобы открыть дверь и встретить лавочника. Ожидая его, он остановился. Молоток попался ему на глаза. – Всю жизнь буду любить его! – воскликнул Скрудж, потрепав его. – А прежде я почти не замечал его. Какое честное выражение лица! Удивительный молоток! А вот и индейка! Ура! Как поживаете? С праздником! Ну, и индейка! Вряд ли эта птица могла стоять на ногах? Они мгновенно переломились бы, как сургучные палки! – Да ее невозможно будет отнести в Камден-Таун! – воскликнул Скрудж. – Придется нанять извозчика. Со смехом говорил он это, со смехом платил за индейку, со смехом отдал деньги извозчику, со смехом наградил мальчика – и все это кончилось таким припадком хохота, что он был принужден сесть на стул, едва переводя дух, хохоча до слез, до колик. Выбриться теперь, когда так сильно, дрожали руки, было нелегко: бритье требует внимания даже и тогда, когда вы совершенно спокойны. Ну, да и то не беда – если он сбреет кончик носа, можно будет наложить кусочек липкого пластыря, и дело в шляпе! Одевшись в самое лучшее платье, Скрудж вышел, наконец, на улицу. Толпа народа сновала так же, как и во время его скитаний с духом нынешнего Рождества. Заложив руки назад, Скрудж с радостной улыбкой смотрел на каждого. Выражение его лица было так приветливо, что трое добродушных прохожих сказали ему: «Доброго утра, сэр! С праздником!» – и впоследствии Скрудж часто говорил, что из всего, что он когда-либо слышал, это было самое радостное. Сделав несколько шагов, он встретился с пожилым представительным господином, приходившим вчера в его контору и сказавшим ему: «Скрудж и Марли, не так ли?» – и что-то кольнуло его в сердце, когда он подумал, как-то взглянет он на него. Все же он отлично знал теперь, что надо делать, и прямо подошел к нему. – Дорогой сэр, – сказал Скрудж, ускоряя шаги и беря господина под руку. – Как поживаете? Полагаю, что вы поработали успешно. Как это хорошо с вашей стороны. Поздравляю вас с праздником! |
| Эти профессионалы занимались изгнанием бесов, произносили заклинания и призывали проклятия, чтобы направить зло на определенного человека или место (как явствует из египетских «Текстов проклятий» и Иер. 19:10–13 ). На Ближнем Востоке обнаружено множество текстов, содержащих защитные заговоры и описания способов изготовления амулетов и кукол, а также гадальных чаш и миниатюрных статуэток, предназначенных для причинения вреда врагам. В Месопотамии магия разделялась на черную и белую, поэтому соответствующих специалистов называли либо чародеями, либо мудрецами. В Египте подобного разделения не проводилось. Основной сферой деятельности египетских мудрецов была медицина, но нередко они занимались и таким недостойным, с точки зрения богов, делом, как составление заклинаний, с помощью которых души умерших избегали наказания в загробном царстве («Книга мертвых»). То, что фараону потребовался толкователь снов, для Египта весьма необычно. Поскольку фараон считался богом, боги общались с ним с помощью снов, содержание которых обычно представлялось ему совершенно ясным. Древнееврейское слово, использованное для обозначения специалистов, призванных фараоном, производно от египетского термина, обозначающего, по мнению некоторых ученых, толкователей снов. Этот термин использован по отношению к знаменитому сановнику Имхотепу в одной позднейшей надписи (II в. до н. э.), рассказывающей о его совете фараону по поводу семилетнего голода. 41:14. Он остригся. Чтобы предстать перед фараоном в более приличном виде, Иосиф «остригся». Вероятно, под этим подразумевается бритье головы ( Чис. 6:9 ) и лица ( Иер. 41:5 ). Таким образом, Иосиф изменил свою внешность, чтобы походить на египтянина. Из египетской настенной живописи видно, что обычно египтяне были чисто выбриты. 41:27–32. Голод в Египте. Несмотря на то что благодаря регулярным разливам Нила Египет был наиболее устойчивым производителем зерна на древнем Ближнем Востоке, иногда его поражал голод. Подобное бедствие упоминается в «Пророчестве Неферти», египетском документе, датируемом временем правления Аменемхета I (1991–1962 гг. |
| Последний пользовался в Дуэ большим почетом. Когда однажды начальник поста спросил, где Шапира, то ему ответили: «Они пошли чай пить». В селении Андрее-Ивановском в дождливую ночь у С. украли свинью. Подозрение пало на З., у которого панталоны были опачканы в свиной кал. Сделали у него обыск, но свиньи не нашли; тем не менее все-таки сельское общество приговорило отобрать свинью, принадлежащую его квартирохозяину А., который мог быть виновен в укрывательстве. Начальник округа утвердил этот приговор, хотя находил его несправедливым. «Если мы не будем утверждать сельские приговоры, – сказал он мне, – то Сахалин тогда совсем останется без суда». Туз на спине, бритье половины головы и оковы, служившие в прежнее время для предупреждения побегов и для удобнейшего распознавания ссыльных, утратили свое прежнее значение и сохраняются теперь лишь как позорящие наказания. Туз, четырехугольный лоскут, до двух вершков во все стороны, должен по «Уставу» быть отличного цвета от самой одежды; до последнего времени он был желтым, но так как это цвет амурских и забайкальских казаков, то бар. Корф приказал делать тузы из черного сукна. Но на Сахалине тузы утратили всякое значение, так как к ним давно уже пригляделись и не замечают их. То же самое можно сказать и о бритых головах. На Сахалине бреют головы очень редко, только возвращенным с бегов, подследственным и прикованным к тачкам, а в Корсаковском округе вовсе не бреют. По «Уставу о содержащихся под стражей», вес кандалов должен быть от пяти до пяти с половиною фунтов. Из женщин при мне была закована только одна Золотая Ручка, на которой были ручные кандалы. Для испытуемых ношение оков обязательно, но «Устав» разрешает снимать оковы, когда это необходимо для производства работ, а так как почти на всякой работе кандалы служат помехой, то громадное большинство каторжных освобождено от них. Даже далеко не все бессрочные закованы, хотя по «Уставу» должны содержаться в ручных и ножных кандалах. Как ни легки кандалы, но всё же они до известной степени стесняют движение. |
| Его фигура скользнула, как тень, по светлой, залитой солнцем улице, такой веселой и, однако, такой торжественной в это раннее летнее утро, и скрылась медленно из виду. Наконец неумолимый хронометр возвестил, что Уолтер должен повернуться спиной к Деревянному Мичману; и они отправились — он сам, дядя и капитан — в наемной карете к пристани, откуда пароход доставил их вниз по реке к некоему Пункту, название коего, как объявил капитан, было тайной для всех сухопутных жителей. По прибытии к этому Пункту (куда корабль пришел накануне с ночным приливом), они были осаждены толпой неистовых лодочников и среди них знакомцем капитана, грязным циклопом, который, несмотря на свой единственный глаз, высмотрел капитана на расстоянии полутора миль и с той поры обменивался с ним непонятными возгласами. Доставшись в качестве законного приза этому субъекту, который устрашающе хрипел и органически нуждался в бритье, все трое были препровождены на борт «Сына и наследника». А на «Сыне и наследнике» «шла суматоха: грязные паруса были расстелены на мокрой палубе, люди спотыкались о ненатянутые канаты, матросы в красных рубахах бегали босиком туда и сюда, бочки загромождали каждый фут пространства, а в самом центре кутерьмы находился черный кок в черном камбузе, увязший по уши в овощах и полуослепший от дыма. Капитан тотчас увлек Уолтера в уголок и с великим усилием, от коего лицо у него очень раскраснелось, вытащил серебряные часы, которые были так велики и так плотно засунуты в карман, что выскочили оттуда как пробка. — Уольр, — сказал капитан, протягивая их и сердечно пожимая ему руку, — прощальный подарок, мой мальчик. Переводите их на полчаса назад каждое утро и примерно на четверть часа вечером, и вы будете гордиться этими часами. — Капитан Катль! Я не могу их принять! — вскричал Уолтер, удерживая его, ибо тот хотел убежать. — Пожалуйста, возьмите их. У меня есть часы. — В таком случае, Уольр, — сказал капитан, внезапно засунув руку в один из карманов и вытащив две чайных ложки и щипцы для сахара, которыми он вооружился на случай такого отказа, — возьмите вместо них вот эту мелочь из столового серебра. |
| Мюллер стоит у барака и ждет меня. Я отдаю ему ботинки. Мы входим, и он примеряет их. Они ему как раз впору… Он начинает рыться в своих запасах и предлагает мне порядочный кусок колбасы. Мы съедаем ее, запивая горячим чаем с ромом. III К нам прибыло пополнение. Пустые места на нарах заполняются, и вскоре в бараках уже нет ни одного свободного тюфяка с соломой. Часть вновь прибывших — старослужащие, но, кроме них, к нам прислали двадцать пять человек молодняка из фронтовых пересыльных пунктов. Они почти на год моложе нас. Кропп толкает меня: — Ты уже видел этих младенцев? Я киваю. Мы принимаем гордый, самодовольный вид, устраиваем бритье во дворе, ходим, сунув руки в карманы, поглядываем на новобранцев и чувствуем себя старыми служаками. Катчинский присоединяется к нам. Мы разгуливаем по конюшням и подходим к новичкам, которые как раз получают противогазы и кофе на завтрак. Кат спрашивает одного из самых молоденьких: — Ну что, небось, уж давно ничего дельного не лопали? Новичок морщится: — На завтрак — лепешки из брюквы, на обед — винегрет из брюквы, на ужин — котлеты из брюквы с салатом из брюквы. Катчинский свистит с видом знатока. — Лепешки из брюквы? Вам повезло, — ведь теперь уже делают хлеб из опилок. А что ты скажешь насчет фасоли, не хочешь ли чуток? Парня бросает в краску: — Нечего меня разыгрывать. Катчинский немногословен: — Бери котелок… Мы с любопытством идем за ним. Он подводит нас к бочонку, стоящему возле его тюфяка. Бочонок и в самом деле почти заполнен фасолью с говядиной. Катчинский стоит перед ним важный, как генерал, и говорит: — А ну, налетай! Солдату зевать не годится! Мы поражены. — Вот это да. Кат! И где ты только раздобыл такое? — спрашиваю я. — Помидор рад был, что я его избавил от хлопот. Я ему за это три куска парашютного шелка дал. А что, фасоль и в холодном виде еда что надо, а? С видом благодетеля он накладывает парнишке порцию и говорит: — Если заявишься сюда еще раз, в правой руке у тебя будет котелок, а в левой — сигара или горсть табачку. Понятно? |
| «Даже сова и та глаза вытаращила! — подумал про себя Поль. — И не удивительно, это птица серьезная». Он как раз правил бритвы, которые были разложены в ряд, а со стены свешивался гигантский ремень. Глядя на эти приготовления, мистер Бейли погладил подбородок и, как видно, придумал что-то новенькое. — Полли, — сказал он, — у меня на щеках как будто не совсем чисто. Раз я все равно здесь, не мешало бы побриться, так сказать, навести красоту. Брадобрей разинул рот, но мистер Бейли, сняв шейный платок, уже уселся в кресло для клиентов с величайшим достоинством и самоуверенностью, перед которыми невозможно было устоять. Что бы ни казалось на глаз и на ощупь, это не шло в счет. Подбородок у Бейли был гладкий, как свежеснесенное яичко или скобленый голландский сыр, однако Поль Свидлпайп даже под присягой не рискнул бы отрицать, что он бородат, как еврейский раввин. — Пройдись хорошенько по всей физиономии, Полли, только не против волоса, — сказал мистер Бейли, зажмурившись в ожидании мыльной пены. — С бакенбардами делай что хочешь, мне на них наплевать! Кроткий маленький брадобрей в комичной нерешительности застыл на месте с тазиком и кисточкой в руках, без конца взбивая мыло, словно околдованный, не в состоянии приступить к делу. Наконец он мазнул кистью по щеке мистера Бейли. Потом снова застыл на месте, словно призрак бороды исчез при этом прикосновении; однако, выслушав ласковое поощрение мистера Бейли в форме афоризма: «Валяй, не стесняйся», щедро его намылил. Мистер Бейли, очень довольный, улыбался сквозь мыльную пену. — Полегче на поворотах, Полли. Там, где угри, пройдись на цыпочках. Поль Свидлпайп повиновался и с особенным старанием соскреб пену. Мистер Бейли, скосясь, следил за каждым новым клочком пены, ложившимся на салфетку на левом его плече; по-видимому, он, словно под микроскопом, различил в мыле два-три волоска, так как повторил несколько раз: «Гораздо рыжей, чем хотелось бы, Полли». Закончив операцию, Поль отступил немного назад и опять воззрился на мистера Бейли, а тот заметил, вытирая лицо общим полотенцем, что «после бессонной ночи ничто так не освежает мужчину, как бритье». |
| «Слышу про какие-то дела», говорите? «Реально взяли оружие», говорите? Ну, погуглите, за что и как арестовывали харьковчанина Олега Новикова , одноногого инвалида. Какое оружие было при нем, кроме георгиевской ленточки? За что он отсидел два года в СИЗО и колонии? Спросите у Google, что он знает о деле крымского татарина Фаруха Камалова . Крымчанин хотел поехать в Киев, чтоб положить отца на операцию в ту клинику, где находились медицинские документы больного. Но добрался только до украинского пограничного пункта пропуска. Камалову " шьют " статью 111 (государственная измена), поскольку он работал госслужащим в Крыму. Вообще, статья 111 стала любимицей украинской карательной системы, поскольку предполагает безальтернативную меру пресечения - содержание под стражей. А обвинить в госизмене можно кого угодно: крымского татарина Фаруха Камалова , 83-летнего изобретателя Мехти Логунова , днепропетровскую спортсменку Дарью Мастикашеву , журналистов Василия Муравицкого и Кирилла Вышинского . Как отмечает адвокат Валентин Рыбин , статьи, подобные 111-й - это палочка-выручалочка для трусов в судейских мантия, которые могут бесконечно продлевать содержание под стражей обвиняемым, не заморачиваясь полноценностью доказательной базы. «Я про это правда ничего не знаю», говорите? Но стоит предложить человеку (упирающему в дискуссии на подобное незнание), чтоб он ознакомился с конкретными случаями, будь то Дарья Мастикашева или Мехти Логунов (которого еще не поздно - при жизни - вытащить из СИЗО), - как он самозабвенно исчезает, теряет интерес к предмету разговора. Но мы-то с нашей «ватной» логикой привыкли быть последовательными. Мы-то не поленимся, попросим Дмитрия Ольшанского , чтоб он дал посмотреть оппонировавшей ему представительнице «прогрессивного человечества» (которое, как известно, в иные моменты становится лениво и нелюбопытно) это короткое видео с недавним выступлением адвоката Валентина Рыбина в Бундестаге об украинских политзаключенных. Активная огласка дела Сенцова и колоссальная «шумовая поддержка», оказываемая людьми с хорошими лицами именно этому узнику, резко контрастируют с демонстративным «незнанием» и равнодушием к судьбам политзаключенных, находящихся по другую сторону, - тех же Логунова , Мастикашевой , Чубаровой , Мефедова , Камалова , адвоката-«террориста» Оленцевича (протестуя против войны в Донбассе, он пытался взять в заложники жену Турчинова , но перепутал ее с другой женщиной, был задержан, получил большой срок). |
| Радостный смех, с которым он сказал это, смех, с которым он заплатил за индюшку, а потом за извозчика и с которым наградил мальчика, уступал разве только тому смеху, с которым он, едва переводя дух, уселся опять в свое кресло и здесь все продолжал смеяться, пока наконец не заплакал от радости! Не легкое дело было теперь побриться, потому что руки у него тряслись сильнейшим образом; а бритье требует осторожности даже в спокойном состоянии. Но если бы даже он отрезал себе кончик носа, то наложил бы только кусочек пластыря на обрезанное место — и горя мало. Он оделся в свое лучшее платье и наконец вышел на улицу. Народ там двигался взад и вперед, как он видел перед этим, находясь в обществе духа настоящего Рождества. Заложив руки за спину, Скрудж посматривал на всех с приятною улыбкою. Вид его был так приветлив, что трое или четверо встречных, находившихся в особенно веселом расположении духа, обратились к нему с приветствием и пожеланием веселого праздника. Скрудж часто потом рассказывал, что это были самые приятные из когда-либо слышанных им звуков. Он еще не далеко отошел, как увидал шедшего ему навстречу полного господина, который накануне вошел в его контору со словами: «Это контора Скруджа и Марлея, если не ошибаюсь?» Сердце его почувствовало боль при мысли, как посмотрит на него этот господин, когда они встретятся; но он знал, какой путь предстоял ему теперь, и, не задумываясь, пошел по нему. — Дорогой сэр, — сказал Скрудж, ускоряя шаги и беря старого джентльмена за обе руки, — как вы поживаете? Надеюсь, что вы имели успех вчера. Это очень хорошо с вашей стороны. Желаю вам веселых праздников, сэр. — Мистер Скрудж? — Да, — произнес он, — это мое имя; боюсь только, что оно может быть вам неприятно. Позвольте мне попросить у вас извинения. И не будете ли вы так добры, — тут Скрудж сказал ему что-то на ухо. — О Боже! — воскликнул джентльмен, пораженный удивлением. — Дорогой мистер Скрудж, да серьезно ли вы говорите? — Пожалуйста, — ответил Скрудж. — Ни фартинга меньше. Тут много отплат за прежнее, уверяю вас. Так вы мне сделаете это одолжение? |
|
|
