| В строе правительственных учреждений Московского государства нельзя искать точного определения ни ведомств, ни компетенций, ни порядка делопроизводства. Тем менее уловимы начала, основы управления. Ясно сознавался один принцип: вся полнота верховной власти сосредоточивается в лице государя; боярская дума и другие учреждения действовали в силу и в меру полученных от него полномочий. Но этот принцип скорее подразумевался, чем практиковался. На деле боярская дума являлась сотрудницей государя и как бы соучастницей верховной власти. При таком отношении принципа к практике трудно подвести авторитет и компетенцию боярской думы под нормы привычного нам государственного права: здесь исторически сложившийся обычай занимал место закона. Дума законодательствовала, вела дела высшего управления и суда или под председательством государя, или без него. В присутствии государя она могла иметь только совещательное значение. Приговор, произнесенный боярами без государя, обыкновенно становился окончательным решением в силу постоянного верховного на то полномочия, и тогда дума действовала, как законодательная власть. Кажется, только три рода дел, рассмотренных боярами без государя, восходили на его усмотрение: это 1) местнические дела и приговоры о наказаниях за тяжкие вины, 2) дела, решить которые сама дума находила невозможным без государя, и 3) дела, по которым боярские приговоры государь нарочито приказывал доложить себе. В этих случаях дума также получала совещательное значение; но эти случаи являются исключительными, как отступления от нормального порядка. Такое двойственное значение думы было возможно при отсутствии мысли о предварительном обсуждении или «первообразном начертании закона», как особом моменте законодательного процесса, предшествующем его верховной санкции. В думе эти моменты сливались в силу данного ей общего полномочия, и ее приговоры без государя, говоря языком Свода Законов, шли порядком дел, кои независимо от их существа получали в ней «законное в ходе направление», не требующее особого высочайшего разрешения. |
| 802–825. 21 . Г. Рамбо – историк России (Histoire de la Russie depuis les origines jusqu’à l’anneé 1877, par Alfred Rambaud; ouvrage, couronnée par l’Académie française, Paris 1878). «Критическое Обозрение» 1879 г., стр. 1–10. 22 . Некролог: С.М. Соловьев . «Критическое Обозрение» 1879 г., стр. 37–40. 23 . Предисловие к житию преп. Филиппа Ирапского, составленному иноком Германом: Житие преп. Филиппа Ирапского. Издание Общества любителей древней письменности. XLVI (СПБ. 1879), стр. V-XLIV. 24 . Боярская дума древней Руси. «Русская мысль» 1880 г., стр. 40–76; стр. 45–74; стр. 1–37; стр. 64–95; стр. 126–154; 1881, стр. 245–272; стр. 184–230; стр. 280–322; стр. 228–271; стр. 148–192; стр. 80–113, и отдельно под заглавием: «Боярская дума древней Руси. Опыт истории правительственного учреждения в связи с историей общества», Москва 1881. Следующие издания под заглавием: «Боярская дума древней Руси»: 1882, М. 1883, М. 1902. 25 . Объяснение по поводу одной рецензии (проф. М.Ф. Владимирского-Буданова). «Русская Мысль» 1881 г., стр. 106–113. 26 . С.М. Соловьев проф. † 4 октября 1879 г., «Речи и отчет Московского Университета 12 января 1880», стр. 1–39. 27 . Речь, произнесенная в торжественном собрании Московского Университета 6 июня в день открытия памятника Пушкина. «Русская Мысль» 1880 г., стр. 20–27. 28 . Право и факт в истории крестьянского вопроса. «Русь» 1881 г., 29 . Русский рубль XVI–XVIII вв. в его отношении к нынешнему (материалы для истории цен). «Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских» 1884 г. кн. 1, стр. 1–72 и отдельно Москва 1884. 30 . Происхождение крепостного права в России. «Русская Мысль» 1885 г., стр. 1–36; стр. 1–46. 31 . О хлебной мере в древней Руси. «Древности Московского Археологического Общества», т. Х (М. 1885), стр. 68–69 (протоколы). 32 . По поводу открытой А.С. Павловы м дополнительной статьи к Русской Правде «о установлении татьбы». «Древности Московского Археологического Общества», т. XI, вып. 2. (М. 1886), стр. 60–61. (протоколы). |
| Однако не одни горожане приняли участие в восстании. Как отмечено в интересном летописном памятнике конца XVI века, так называемом «Безнинском летописце», «дети боярские на конех многие из луков на город стреляли». И это не единственное свидетельство об участии дворян в восстании. В «Новом летописце», главном памятнике московского официального летописания первой половины XVII века, также читаем, что «присташа к черни рязанцы Ляпоновы и Кикины и иных городов дети боярские». Осадившие Кремль дворяне и горожане кричали: «Выдайте нам Богдана Вельского! Он хочет известь царский корень и боярские роды!» Разумеется, фаворит Ивана IV вряд ли питал подобные замыслы, но люди, видевшие в нем живое воплощение установленного покойным царем порядка, готовы были поверить самым чудовищным слухам. После многочисленных экспериментов царя Ивана широкие круги населения, некогда поддержавшие его в борьбе со знатью, теперь готовы были видеть в «боярских родах» оплот стабильности и порядка. Добиваясь выдачи Вельского, эти люди явно выражали свое недовольство сложившимся положением. Волнения прекратились лишь тогда, когда было объявлено о ссылке Вельского в Нижний Новгород. Все это происходило 9 апреля 1584 года, менее чем через месяц после смерти Ивана IV. Отстранение Вельского от власти стало началом важных перемен. 31 мая 1584 года состоялась коронация нового царя. В брошюре, посвященной этому событию (она увидела свет в Лондоне в 1589 году), Джером Горсей записал: «Многие князья и знать из известных родов, попавшие в опалу при прежнем царе и находившиеся в тюрьме двадцать лет получили свободу и свои земли. Все заключенные освобождались и их вина прощалась». Тогда же, вероятно, прекратилось и разделение страны на «двор» и «земщину». Жители одной части страны больше не имели каких-либо особых прав и привилегий по сравнению с жителями другой части страны. Как показало изучение списков людей, вошедших в состав ныне единого «государева двора», осуществленное А.Л. Станиславским и С. П. Мордовиной, худородные дворяне, получившие от царя в его особом дворе высокие чины «стольников» и «стряпчих», при новом царе были возвращены в свое прежнее положение. В последнее десятилетие своего правления Иван IV правил страной, опираясь на группу пользовавшихся его |
| Состоя в тесной связи с Пчелами, слово это пользовалось народностью. Кроме мудрых изречений из Священного Писания и кроме народных пословиц, оно привлекало читателей своим юмором, своими сатирическими выходками. И что особенно замечательно, эти выходки направлены уже против общественных злоупотреблений и против лиц, которым следовало бы быть передовыми в умственном и нравственном развитии древней Руси, именно против бояр, княжих тиунов, против злоупотреблений монастырских, и т. п. «Лучше мне видеть, говорит Заточник, свою ногу в лапте, но в твоем, князь, дому, нежели в красном сапоге, в боярском дворе; лучше мне тебе в дерюге служить, нежели в багрянице в боярском дворе: нелепо – серп в ноздрях свиней, и на холопах красивая одежда. Хоть золотыя кольца вставь в уши котлу, все же дну его не избыть своей черноты; так и холопу. Сколько ни гордись он, но укора своего ему не избытъ – холопьяго имени. Лучше мне воду пить в твоем дому, нежели пить мед в боярском дворе». «Говорится в мирских притчах: не птица в птицах нетопырь, не зверь в зверях еж, не рыба в рыбах рак, не скот в скотах коза, не холоп в холопах, кто у холопа работает». Княжего тиуна боится несчастный, как огня, а рядовичей его как искр: «если от огня устережешься, то от искр уж никак не устережешь своего платья». Страшась великой ответственности в принятии на себя сана иноческого, он восклицает: «Лучше мне так скончать живот свой, нежели, восприимши ангельский образ, Богу солгати: лжи бо рече мирови, а не Богу: Богу нельзе лгати, ни вышним играти». Очень замечательно, что по преимуществу народным в древней Руси сделалось такое произведение, которое как в своем содержании, так и в лице самого автора представляет печальный разлад между идеалом и действительностью, между симпатичной личностью автора и жалкой его судьбой. Недовольство действительностью, желание выйти из безотрадного положения, горькая насмешка над человеческим достоинством, никем не признанным, смелый протест против бессмысленного оскорбления, наносимого нежнейшим, благороднейшим и самым возвышенным чувствам человека, каковы семейная любовь и благочестие, – вот основные темы жалоб Заточника. |
| О намерениях царя дает ясное и четкое представление челобитная, с которой «Иванец Васильев» обратился к новому «великому князю» 30 октября 1575 года. Принимая позу покорного вассала, царь просил своего сюзерена, чтобы тот «милость показал, ослободил людишек перебрать, бояр и дворян, и детей боярских, и дворовых людишек, иных бы еси ослободил отослать, а иных бы еси пожаловал, ослободил принять». Таким образом, царь был намерен произвести всеобщую проверку всех своих слуг, от бояр и дворян до поваров и истопников, чтобы установить, кто из них достоин того, чтобы быть взятым на службу в царский удел. Очевидно, как и при установлении опричнины, облеченные его доверием люди должны были созывать детей боярских на смотры и расследовать их отношения свойства и родства. Те, кто после расследования были бы признаны заслуживающими доверия, должны были оставить свои поместья в земщине и переселиться на территорию удела, как это было и при зарождении опричнины: в челобитной Иванец Васильев просил великого князя, чтобы тот при переезде «ис поместишок их хлебишко и денженка и всякое рухлядишко пожаловал, велел отдати». Вместе с тем, как и при учреждении опричнины, дети боярские, взятые в удел, могли сохранить за собой свои вотчины на территории земщины. В сохранившихся документах имеются ясные указания на то, что эти предписания выполнялись: так, дети боярские Обонежской пятины, которых царь взял в свой двор, должны были оставить свои поместья на территории пятины и переселиться в Порховский уезд. Одновременно те дети боярские, которых царь не почтил своим доверием, должны были оставить свои поместья на землях, взятых царем в свой удел. В сохранившемся списке 1577 года той части двора, которая осталась в новой земщине, встречаем пометы: «высланы из Старицы», «изо Пскова высланы», «высланы з Зубцова». Эти пометы относятся к детям боярским, вынужденным покинуть уезды, вошедшие в состав царского удела. На землях удела могли оставаться владения только тех людей, в преданности которых царь был уверен. Раздел дворянского сословия на две части, таким образом, должен был сопровождаться и четким территориальным размежеванием между ними. |
| Резолюция. Быть так. 6) О поповских и диаконских детях и о причетниках с детьми, которые из нынешнего поголовного окладу не выключены, требуется рассмотрительное определение, дабы их выключить: понеже за малолетних детей и за престарелых и увечных родителей, которые сами о себе промышлять не могут, также и за возрастных и здравых, которые тяглых земель и никаких промыслов не имеют и питаются от родителей или от детей своих, принуждены будут платить попы и диаконы, которые хотя не за себя, но за оных подлежать будут тому платежу, подобно крестьянству. А которые из оных и их детей взяты будут по Духовному Регламенту в Санкт-Питербургскую семинарию и в партикулярные по епархиям школы, также которые из причетников и из тех их детей будут по потребе в священство произведены и которые помрут, и тех окладов имать будет не на ком. А понеже шляхетство, довольные земли и угодья имеющее, из оного окладу и с детьми выключено, того ради и помянутым церковникам, из которых градские и никаких земель не имеют и весьма скудны суть, такое же выключение требуется. Резолюция. Довольно поговорить и на примере несколько эксемплев учинить к слушанью. 7) Также и о прочих Синоду подчинённых требуется: 1) О обретающихся по епархиям приказных людях, которые довольствуются трактаментом и содержатся у государственных сборов и отправлений и у синодальных дел, дабы их при вышеозначенном счислять с обретающимися по городам в светских командах приказными людьми. Резолюция. Быть так. 2) О архиерейских детях боярских, дабы как дворяне сами и их дети из оного окладу выключены, так и их выключить: ибо и оные от такого ж шляхетства суть. Резолюция. Быть так, которые от шляхетства, считая от деда. 3) О архиерейских и монастырских служителях, которые не имеют никаких земель и питаются токмо определённым трактаментом, дабы и им от того свободным же против боярских людей быть. Резолюция. Против людей боярских. 8) О положенных на попов и диаконов за драгунских лошадей с приходских их дворов деньгах, которых платёж от скудости их и от недовольных доходов многим и небестягостен, также и о накладных князь Григорьем Волконским на дьячков, и пономарей, и на поповских, и диаконских, и их причетнических детей вместо взятья их в драгуны платежах и о спрашиваемых с их церковницких бань деньгах, а именно: положенных с попов и диаконов по рублю с бани на год против знатных и много именных людей, что им и небестягостно ж, дабы таких прошедшей ради войны положенных сборов за нынешнюю о вечном мире радость с них, церковников, не спрашивать; но содержать бы их по-прежнему, как до оной войны без таких накладов были они содержаны яко служители Божии. |
| В Росохранкультуры сообщают, что начиная с 2008 года некоторые домовые храмы и часовни могут быть приватизированы 26 февраля 2007 г. 17:06 Среди объектов культурного наследия, которые подлежат приватизации в соответствии с новым законодательством, будут в первую очередь объекты, изначально создававшиеся как частная собственность: домовые церкви, часовни и усадьбы, сообщил в понедельник глава Росохранкультуры Борис Боярсков журналистам в Москве, сообщает «Интерфакс». При этом, по его словам, приватизация объектов культурного наследия может начаться уже 1 января 2008 года, когда вступит в силу часть положений закона, отменяющего мораторий 2002 года на приватизацию памятников федерального значения. Глава Росохранкультуры сообщил также, что в перечень памятников, приватизация которых исключена, должны быть включены храмовые комплексы, которые формируют облик городов, а также все кремли, объекты, находящиеся под защитой ЮНЕСКО и относящиеся к всемирному историко-культурному наследию. Вместе с тем глава Росохранкультуры констатировал отсутствие необходимой нормативно-правовой базы для приватизации памятников и высказал опасения по поводу возможного неисполнения ряда законодательных поправок. В частности, закон обязывает любого собственника при использовании памятника истории и культуры сохранять определенные элементы его облика. «Часто забывают и о другом обстоятельстве, которое налагает ограничения на пользователя и собственника памятника, — это обеспечение обязательного доступа всех граждан к памятникам», — сказал Б. Боярсков. В настоящее время, по его словам, заведено несколько уголовных дел в связи с нанесением ущерба памятникам со стороны частных пользователей, выиграно несколько дел и возмещен ущерб государству в целом на сумму в несколько сотен тысяч рублей. «Таким образом, передача памятников в частные руки, их приватизация, если она будет сопровождаться эффективной инспекцией и ответственностью, вплоть до изъятия вновь в государственную собственность этих памятников, тогда подобного рода работа пойдет нашим памятникам истории и культуры на пользу», — отметил Б. Боярсков. Он добавил, что на государство ложатся обязательства по усилению охранных мер и ограничений для будущих собственников. Календарь ← 7 апреля 2024 г. 7 января 2024 г. |
| В нынешнем году приехал на торг и стал на дворе у крестьянина Неверова силою; и как торг съехался, то Творогов вышел со двора с своими козаками и крестьянами и стал у крестьян государевых сукна и холсты грабить и самих крестьян побивать. Когда я, Сабуров, выслал людей своих уговаривать его, то он велел людишек моих бить насмерть и грабить середь торгу; тогда я вышел на улицу и стал ему говорить: за что ты государевых крестьян велишь грабить, а людишек моих побивать? а он начал меня бранить всякою неподобною бранью и велел козакам бить меня до смерти, но меня миром отняли; я ушел к себе на дворишко и заперся; Творогов с козаками и со многими людьми приступил к дворишку моему, из луков и пищалей стреляли, поленьем бросали и грабили, и я едва отсиделся, отняли меня миром». Стрельцы при удобном случае становились также разбойниками; архангельский воевода доносил в 1630 году, что сто человек стрельцов, посланных из Холмогор в Пустоозерский острог, в Кедрове и на Мезени воровали, крестьян били и грабили и жен их бесчестили, сотника своего не слушали. Переводить разбои было трудно в стране малонаселенной, покрытой дремучими лесами; кроме того, средств не было: явятся большие разбойничьи шайки, против них вооружатся дворяне и дети боярские, как вдруг придет указ, чтоб эти дворяне и дети боярские ехали на береговую службу, а за разбойниками пусть идут монастырские служки, посадские и уездные люди; воевода пишет, что монастырские служки худы и бесконны; ему отвечают из Москвы: «Вы бы за разбойниками сами ходили, посылали губных старост и отставных дворян и детей боярских». Но уже это походило на насмешку, ибо дворяне и дети боярские отставлялись за старостию, увечьем и болезнями. Слышались жалобы и на губных старост, что они норовят колодникам для своей бездельной корысти, а губные шуйские старосты раз подали вот какую челобитную на губного целовальника: «Пришел он с кабака пьяный и вынул из тюрьмы колодницу, разбойничью женку Аксютку, к себе на постель, а сам уснул пьяный; тогда женка Аксютка вынула у него из пазухи ключи тюремные и выпустила из тюрьмы колодников, татей и разбойников семь человек, а тюремный сторож в то время сошел к себе ужинать». |
| Две правительственные сферы всего чаще отвлекали членов думы от их думных занятий. Это было воеводство городовое и полковое. Думным людям поручалось управление важнейшими областями и обыкновенно поручалось на короткое время. Иностранцам, например Маржерету, преувеличенно казалось даже, будто в каждой области находится член думы для управления и суда 204 . Эта краткосрочность выражалась и в административной терминологии того времени: городовой воевода, военный губернатор области, «годовал» в том или другом городе. В разрядных книгах велись погодные росписи «воевод по городом», воеводских назначений, и по ним можно видеть, как часто сменялись областные управители. Городовой воевода нередко превращался в полкового. Оборона границ, особенно южных и юго-восточных, татарских, и в промежутках между открытыми войнами чуть не ежегодно поднимала на ноги большую или меньшую массу ратных людей, которые собирались в полки, чтобы несколько недель постоять на рубеже в ожидании неприятельского набега. Командовать этими полками, как и ревизовать, «разбирать» или «смотреть» ратных людей, присылались из столицы люди высших чинов, преимущественно думных. То и другое воеводство устанавливало постоянное и живое движение правительственного класса из столицы в провинцию и обратно, и на этом движении держалась та московская политическая и административная централизация, в дальнейшем развитии которой XVIII век при всех своих средствах и усилиях сделал очень мало успехов, если только сделал сколько-нибудь. В этом движении боярская дума, действуя с помощью необильного, даже скудного сравнительно административного персонала, ей подчиненного, имела значение главного ткацкого челнока, который на основе национальных, церковных и географических связей выводил редкую и грубую, но крепкую и выносливую ткань государственного порядка, умевшую выдерживать общественные потрясения, каких не пришлось испытать XVII веку. Благодаря разным особым поручениям, какие возлагались на думных людей, боярская дума, оставаясь советом «всех бояр», едва ли когда собиралась в полном составе членов, сколько их значилось по списку. |
| Вот раз в недобрый час разбрелись богатыри-караульщики: Алёша в Киев ускакал, Добрыня на охоту уехал, а Илья Муромец заснул в своём белом шатре... Едет Добрыня с охоты и вдруг видит: в поле, позади заставы, ближе к Киеву, след от копыта конского, да не малый след, а в полпечи. Стал Добрыня след рассматривать: - Это след коня богатырского. Богатырского коня, да не русского: проехал мимо нашей заставы могучий богатырь из казарской земли - по-ихнему копыта подкованы. Прискакал Добрыня на заставу, собрал товарищей: - Что же это мы наделали? Что же у нас за застава, коль проехал мимо чужой богатырь? Как это мы, братцы, не углядели? Надо теперь ехать в погоню за ним, чтобы он чего не натворил на Руси. Стали богатыри судить-рядить, кому ехать за чужим богатырём. Думали послать Ваську Долгополого, а Илья Муромец не велит Ваську слать: - У Васьки полы долгие, по земле ходит Васька заплетается, в бою заплетётся и погибнет зря. Думали послать Гришку боярского. Говорит атаман Илья Муромец: - Неладно, ребятушки, надумали. Гришка рода боярского, боярского рода хвастливого. Начнёт в бою хвастаться и погибнет понапрасну. Ну, хотят послать Алёшу Поповича. И его не пускает Илья Муромец: - Не в обиду будь ему сказано, Алёша роду поповского, поповские глаза завидущие, руки загребущие. Увидит Алеша на чуженине много серебра да золота, позавидует и погибнет зря. А пошлём мы, братцы, лучше Добрыню Никитича. Так и решили - ехать Добрынюшке, побить чуженина, срубить ему голову и привезти на заставу молодецкую. Добрыня от работы не отлынивал, заседлал коня, брал палицу, опоясался саблей острой, взял плеть шелковую, въехал на гору Сорочинскую. Посмотрел Добрыня в трубочку серебряную - видит: в поле что-то чернеется. Поскакал Добрыня прямо на богатыря, закричал ему громким голосом: - Ты зачем нашу заставу проезжаешь, атаману Илье Муромцу челом не бьёшь, есаулу Алёше пошлины в казну не кладёшь?! Услышал богатырь Добрыню, повернул коня, поскакал к нему. От его скоку земля заколебалась, из рек, озёр вода выплеснулась, конь Добрынин на колени упал. Испугался Добрыня, повернул коня, поскакал обратно на заставу. Приезжает он ни жив, ни мёртв, рассказывает всё товарищам. |
|
|
