| На верху той колокольни купол с крестом медный, позолочен весь червонным золотом из огня, вышиной в 7 сажен. А на все четыре стороны под тем куполом укреплены медные большие чеканные, через огонь вызолоченные клеймы, вышины и ширины около 3 сажен каждое клеймо, с Императорскими вензелевыми именами, и наверху с большими коронами через огонь вызолоченными. Сия колокольня начата строиться по повелению блаженной памяти Государыни Императрицы АННЫ ИОАННОВНЫ; но уже, по кончине Её, в 1747 году всё сие строение кончилось. Оное производилось Лаврским иждивением и по большей части Лаврскими мастеровыми людьми, с заплатой, однако же, им за труды. А в 1767 году по состоянию штатов, по Именному Её Императорского Величества Указу, из Коллегии Экономии выдано было на окончание той колокольни 13.843 рубля. На оной колокольне 1) в первом ярусе содержится Лаврской Семинарии Библиотека, которая состоит из книг на Греческом, Еврейском, Латинском, Российском, Французском и Немецком языках; число их простирается до 6.000 книг. Ныне оная Библиотека содержится во вновь устроенной при Семинарии палате, 2) Во второй части имеется колокол весом 4.000 пудов большой, какой только есть во всей России в действительном употреблении. Он перелит был по Именному Указу Государыни Императрицы ЕЛИСАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ Лаврским иждивением в 1746 году из разбитого же Лаврского колокола, которой лит был в 1718 году, весом 3.319 пудов. Сверх оного имеются ещё на той же колокольне: 1) колокол, именуемый Годунов, сделанный вкладом Царя Бориса Феодоровича Годунова, весом до 1.850 пудов, 2) Корноухий, весом до 1.275 пудов, литый в 1684 году монастырской казной, 3) Лебедь, весом в 625 пудов, вкладом конюшенного Болярина Бориса Феодоровича Годунова, 4) Переспор, весом в 315 пудов 28 фунтов, лит в 1780 году. Всех колоколов на колокольне 27, а с часовыми 34; на оной же колокольне имеются боевые большие часы с четвертями, устроенные в 1784 году. 12. Здание над кладезем, именуемым Успенским; ибо он истекает из угла Успенской церкви, шириной на 3 саженях с аршином, длиной на 3 саженях с аршином, построенное Готической архитектурой и украшенное снаружи разными фигурами и колоннами, резными из камня. |
| За исключением сих вставок вся книга имеет один характер, и может служить замечательным вариантом при издании частных разрядных книг; впрочем в ней нет ни грамот, ни наказов, и даже местнические дела довольно редки. Список XVII века; 6) по Архивному реестру под Список с разрядной частной книги Князя Ондрея, княж Иванова сына Сонцова-Засекина; заключает в себе разрядные выписки с 7067 по 7154 год. В ней много поправок в фамилиях, дела не относящиеся до родовых щетов помянуты слегка только для связи. Со смертью Годунова (о которой впрочем не говорится) до избрания на престол Михаила Феодоровича Романова разрядов не написано. Далее с избрания Михаила (о котором упомянуто вскользь, что избран тогда-то и не больше) идут не все разряды, но вероятно только те в которых участвовали родичи составителя. Список конца XVII века; 7) по Архивному реестру под Частная разрядная книга с 7068 по 7147 год. В ней помещены не все годы и наряды на службу, но вероятно только те, в которых упоминается служба родичей составителя; а заключает в себе несколько грамот и местнических случаев еще неизвестных. Список конца XVII века; 8) по Архивному реестру под Она первоначально принадлежала стольникам Михайле и Петру Васильевичам Собакиным. В ней помещены собственно только придворные наряды на службу при свадьбах царей, при рождении царевичей, при встрече послов, при царских столах и выходах. В царствования Ц. Ивана Васильевича IV Михайлы Феодоровича и Алексея Михайловича, но и сии наряды не все, а вероятно только те, которые относились почему-либо к службе родичей составителя. Эта книга может служить прекрасным вариантом при издании дворцовых записок многие из написанных здесь нарядов могут быть помещены в тексте и в дополнениях к изданию. Ее непременно нужно выписать в С.-Петербург; 9) по Архивному реестру под Книга эта заключает в себе разные выписки из родословных и других книг, а также часть записок Желябужского; а между прочим есть и выписки из разрядов с 7045 по 7125 год, впрочем не все годы на подряд, на первом листе этой книги следующая надпись: «Книга «Ланрата Михайла Желябужского», и 10) по Архивному реестру под Книга сия заключает в себе частные выписки из разрядов с 7029 по 7179 год, года в ней частию перемешаны. |
| Когда же и он скончался, а царевич Дмитрий – тоже сын Грозного убит был злодейскою рукою в Угличе; то погасла последняя отрасль древних царей русских, и на престол вступил, по народному избранию, боярин Борис Феодорович Годунов. Народная молва обвинила его в убийстве царевича Дмитрия, и эта молва окрепла даже в истории русской, хотя преступление Годунова, не доказано пред судом строгой исторической критики. Да будет ему судьей сам праведнейший Господь Бог! Но все же дом Годунова не утвердился на престоле русском. Сам он внезапно скончался, а сын его убит в народном мятеже. Затем восходит на престол царей русских самозванец Лжедимитрий, объявивший себя спасшимся царевичем Дмитрием Угличским. По убиении этого обманщика возводится на престол партией своих приверженцев князь Василий Иванович Шуйский, который и четырех лет не мог усидеть на престоле русском. Является второй самозванец, известный в нашей истории под именем Тушинского вора, а по свержении князя Шуйского настала так называемая семибоярщина, т. е. Москва за всю Россию присягнула на некоторое время верховной думе, состоящей из семи знатнейших бояр. Вот это время и было самое опасное и мятежное. Народ русский распался на враждебные партии. Одни хотели подчиниться второму самозванцу, другие хотели пригласить на престол русский неправославного польского короля, и только третья, можно сказать истинно русская партия, во главе которой стоял патриарх Гермоген, хотела непременно, чтобы избран был на престол русский кто-нибудь из лучших и православных русских бояр. Господь помог превозмочь этой третьей партии, и на престол русский вступил родоначальник ныне царствующего дома Романовых – Михаил Феодорович. Но пока это случилось, пока не усмирены были русские мятежники и не прогнаны были из Москвы засевшие в ней и зверствовавшие там поляки сильною дружиною нашего родного князя Дмитрия Михайловича Пожарского, – Россия волновалась подобно бурному морю. Потоки русской крови лились беспрерывно, всякие грабежи и насилия совершались невозбранно не только по отдаленным городам, глухим селам и деревням, но и в самой столице. |
| Просвещённая критика должна бы узнать в посредниках и успехе их действия – те же самые чувства и те же начала, которые в старину создали суд третями, т. е. лицами, представляющими истца и ответчика, но истца и ответчика, отрешённых от слепоты своекорыстных страстей, – и суд поротниками или целовальниками или присяжными, перешедший в Англию и сохранившийся в Английском суде присяжных. Везде проявляется та же высоконравственная покорность перед бесстрастным разумом, та же прекрасная вера в совесть и в достоинство человеческое. Трудно, и едва ли возможно найти, начало более благородное и плодотворное. В нём наука могла бы и должна узнать завет глубокой древности и общества, связанного ещё узами истинного братства, а не условного договора; в нём же могла бы она узнать и различие двух понятий о законности формальной и о законности духовной или истинной. Такие познания необходимы не только для современной нашей жизни, но и для уразумения нашей жизни прошедшей или великих фактов нашей истории. Им только могла бы уясниться вся бурная эпоха, разделяющая кончину последнего из преемников Рюрика и первого из царственного рода Романовых. Годунов и Михаил Фёдорович Недавно в одном из наших журналов была напечатана критика на Пушкинского Годунова и на ложные понятия об истории Годунова, переданные Карамзиным Пушкину. Можно согласиться со многими положениями и догадками критика, оставляя в стороне его промахи по части художественной (например, смешное название мелодраматического героя, данное Пушкинскому Годунову, в котором очевидно преобладает эпическое начало); можно согласиться, что в Годунове не было собственно так называемой гениальности, и что если бы он был одарён большею силою духа и сумел увлечь Россию в новые пути деятельности и жизни, не та бы была судьба его самого и его несчастных детей. Это замечание не без достоинства, но оно далеко не исчерпывает предмета. Нет народа, который бы требовал постоянной гениальности в своих правителях; и в сыне Феодора Никитича Романова, умирителе треволненной России, незабвенном Михаиле Феодоровиче, возведённом на престол путём избрания, так же как Годунов, трудно найти: признаки гениальности, в которой отказывают царю Борису. |
| Вероятно, небезынтересны были другие, чисто политические сообщения патр. Иеремии. В Польше он был в момент выборов короля. Иеремию призывал к себе канцлер Ян Замойский и что-то говорил ему для передачи в Москве. Как известно, кандидатура царя Федора Ивановича фигурировала на этих выборах рядом, с шведским наследным принцем (поляком по матери и католиком) Сигизмундом и австрийским эрцгерцогом Максимиллианом. Так как вера препятствовала царю Федору принять корону польскую, то московская дипломатия усиленно поддерживала кандидатуру эрцгерцога Максимиллиана. Иеремия сообщил «как на олекцее (т. е. на элекции — elecmio) были государевы великие послы и как иных государей послы были и обрали (т. е. выбрали) Сигизмунда». Короновали Сигизмунда, и он сейчас в Кракове. А другая партия «польские же паны-рада Масимильяна князя Аустрейского» избрали, и «тот ныне сидит в городе в Красном Ставе. А по грехом деи меж их с паны-радами о короле сгода не сталася». Сверх этого патриарх прибавил, что «есть у него некоторые речи тайные, и Борис бы Феодорович выслушал их вкратце». По-видимому, эти «тайны» относились к тому же пункту русских планов в выборе короля, а никак не к той «тайне», которая интересовала Москву в лице п. Иеремии. Но, увы, Иерофей откровенно пишет, что они приехали в Москву только «за милостыней и ради долгов, которые наделали в наши дни». И Борис Годунов не особенно долго интересовался «тайнами» патриарха Иеремии. Всего Иеремия в дворцовых церемониях и беседах провел не более часа и во 2-м часу дня вернулся к себе — обедать. Задал ли Иеремии Годунов прямо вопрос о патриаршестве? Очень вероятно. Но Иеремия не мог утешить Бориса, ибо, как видно из дальнейших заявлений Иеремии, последний мог сказать только, что «слышал» о желании русских иметь патриарха, и об обещании других патриархов подумать об этом. Но, видимо, не стыдился признаться, что никаких обязательств на себе не чувствовал. Московские дипломаты свое разочарование от приезда патриарха Иеремии дали ему почувствовать. После парадного приема, оставили его со спутниками как бы под почетным арестом на Рязанском Подворье, как бы в полном забвении на целые недели и месяцы(!). Арсений Эласс. (оставшийся в России) старается затушевать этот конфликт. Он пишет эвфемически, что вернулись они из дворца с честью и здесь оставались, обращаясь с множеством благородных людей, царских приставников, дни за днями, недели за неделями, пока патриарх не заявил, что он собирается домой». |
| Но им же мняшеся во царство си утвердити, сим паче свое укрепление разори: Божию ярость на ся в конец разже, не малу бо о погибели всех душ, клятвенаго ради греха порадоватися врагу дьяволу сотвори. Слепый вож толико стаду быв: грамотичнаго учения не сведый же до мала от юности, яко ни простым буквам навычен бе. И чюдо! первый бо той в Росии деспод безкнижен бысть, в миролюбных же двизаемых вещех многосугуб коварств паче тацех многокнижных»(247). Здесь видно, что авторство составления Соборной клятвы Иван Тимофеев приписывает Царю Борису Феодоровичу, а негодность, по его мнению, ее содержания он относит в том числе и к неграмотности Царя: «первый бо той в Росии деспод безкнижен бысть », что, как полагают современные исследователи, не соответствует действительности. Мне доводилось читать сообщение о том, что был найден автограф Б.Ф.Годунова времен его правительственного служения. Ивана Тимофеева возмущает, что «Не токмо в самом Царствии, но и по градом такоже сия клятва во святилищах бысть. Удобее бо церковью от клятвы разрешитися людем, неже в той клятвеною вязатися узою. Аще и не ту кляли быхом ся, не ту же ли клятву быша ему исполнили?»(248). Здесь содержится и самооправдание служения первому Самозванцу: поскольку неправильной клятвой Царю клялись, так ее неправильно и исполнили. Свою инвективу Иван Тимофеев завершает пассажем: «Предваршия же сущия наша цари, еже бы во церквах клятвам при сих державах бывати, сего законопреступления свободни, ниже причастии отнюдь; но в жиленных храминах таковое о своем отвержении сотворят повелевав и бес прилога всякого, иже губительно человеческим душам, еже предипомянутый Борис умыслил, си мня во утвержение, Бог же преврати мнимое его твердое на бывшее людем о нем с развращение; вскоре бо сконча живот его, якоже пишет: «егда глаголете мир и утвержение, тогда найдет на вы всегубительство»»(249). Гнев писателя направлен именно на категоричное содержание клятвы, которая подводила, ни много ни мало - под церковную анафему изменяющих ей. Но он пафос своего гнева внешне направляет на то, что к присяге подданные приводились в храмах Божиих, а не в гражданских сооружениях, и недопустимость этого он пытается обосновать Богословски. Принесение присяги в храмах было древней русской традицией, а прежде и Византийским обычаем. Таким образом, Святитель Иов не нарушил никаких церковных канонов, выбрав такую процедуру как наиболее торжественную и ответственную. Можно допустить, подобное отношение к Соборной клятве было присуще некоторой части Московского боярства и чиновничества, глухие упоминания об этом встречаются в более поздних источниках. Но это были настроения недовольных не столько клятвой, сколько самим результатом Собора, поставившим неа Царство Б.Ф.Годунова. |
| Мы же грешные это наказание божие ни во что вменяли, и более еще к своим злым делам уклонились, к зависти, гордости, от неправды не отстали, но набольшую пагубу поострились, Бог же, видя наше неисправление, навел ради грехов наших сугубое наказание: как в древности навел Бог окаянного Святополка на Русскую землю, на убийство братии его, так и на нашу православную христианскую веру, на Московское государство навел этого окаянного Гришку; не хотел Бог нас наказать ни царями, ни королями, не хотел отомстить за праведную кровь царевича Димитрия никакими ордами; но взял в Русской земле прах от земли – этого окаянного чернеца Гришку». Здесь выставляются общие грехи всей земли; Борис Годунов не выделяется, не выставляется как грешник, по преимуществу навлекший своими дурными делами бедствия на родную землю, и убиение царевича Дмитрия выставляется как общий земский грех . Здесь, следовательно, мы имеем дело с общелетописным представлением, которое не занимается ближайшею связью между явлениями, не занимается рассматриванием того, как, по закону вечной правды, в грехе, в дурном деле уже заключаются гибельные его следствия, заключается наказание, как в обществе, способном сносить неправду, деятели стараются достигать своих целей путями неправыми, и этим самым еще более развращают общество; как в обществе, допустившем неправду, встает смута, смешение чистого с нечистым и клятвы с благословением. Общелетописному воззрению верен и знаменитый Авраамий Палицын; но у него подле народа, казнимого за нравственное падение, является на первом плане Годунов, которого безнравственные меры, распоряжения и нововведения возбуждают всеобщую ненависть и способствуют нравственному падению народа; у Палицына встречаем указание и на причину Смуты в неправильном отношении сословий, встречаем указание на характер народонаселения прежде-погибшей Украйны. Палицын, выставивши сильное участие Годунова в нравственном падении народа, которое вызвало наказание божие, сводит согласно с прежде приведенным летописцем, играя противоположностью могущества Борисова и тем орудием, которым было разрушено это могущество: «Много и другого зла в нас делалось, и когда мы уверились в спокойствии и твердости управления Борисова, тогда внезапно пришло на нас всегубительство: не попустил Бог никого от тех, которых остерегался царь Борис, не встал на него никто от вельмож, которых роды он погубил, ни от царей чужеземных; но кого попустил? смеху достойно сказание, плача же великого дело было!» Наконец известный нам хронограф причину гибели Борисовой и начало смут прямо указывает в отношениях Бориса к вельможам, которых он ожесточил. |
| [Бельский:] Так вправду ты сумеешь на Бориса Поджечь и взбунтовать народ? [Битяговский:] Сумею. [М. Нагой:] С кого ж начать ты хочешь? [Битяговский:] С черных сотен. (д. 2, Дом Шуйского) [Григорий Годунов:] Зареченские люди Московских черных сотен и слобод! Слуга царев, его боярин ближний Борис Феодорович Годунов, Шлет вам поклон. (д. 4, Площадь в Замоскворечье). У Лескова в «Соборянах»: Мы все равны: и мещане, и дворяне, и люди черных сотен» (слова Термосесова; ч. 3, гл. 6). Во второй половине XIX в. термин черная сотня начинает иронически применяться к реакционным группировкам мелкобуржуазных, купеческих и мещанских гласных (депутатов) в составе городской думы. Такое словоупотребление отмечено М. Михельсоном в его книге «Русская мысль и речь». Оно зафиксировано в таком афоризме (самого Михельсона): «Многие полезные меры, предлагаемые в Думе, не находят себе осуществления, благодаря близорукости и противодействию черной сотни» (2, с. 500). См. у А. В. Амфитеатрова в романе «Восьмидесятники»: «Политика выходила из моды, входило в моду изящное ”смотрение внутрь себя“. Заговорили первые ”националисты“. Звякнуло в воздухе и проникло в печать типическое слово ”черная сотня“». Отсюда – был один шаг до переноса названия черная сотня на крайнюю реакционную часть монархической партии царской России, на погромщиков-реакцинеров. Это применение возникло в лево-либеральных слоях русской дореволюционной интеллигенции. Новое словоупотреблнение, сложившееся в самом начале XX в., повело к целому ряду новообразований: черносотенец, черносотенка или черносотеница, черносотенье (черносотенный, черносотенство). Эти новые слова уже внесены в 3-е издание словаря В. И. Даля проф. И. А. Бодуэном де Куртенэ (4 т. вышел в 1909 г.). Заметка ранее не публиковалась. В архиве сохранилась рукопись на двух листках пожелтевшей бумаги и две выписки на маленьких листках: одна – из романа Лескова «Соборяне», другая – из романа Амфитеатрова «Восьмидесятники»; обе выписки включены в публикуемый текст. Здесь печатается по рукописи с внесением ряда необходимых уточнений и поправок. |
| 6-9). 3. Nocлahie Царя Бориса еодоровича къ Nampiapxy Ioby, о npekpaщehiu Крымскимъ Ханомъ henpiязhehhыxъ дeйcmbiй (С. 9-11). 4. Nocлahie Царя Бориса еодоровича Nampiapxy Ioby, о npuбыmiu Крымскихъ пословъ въ Серпуховъ съ мирными npeдлoжehiямu (С. 11-12). 5. Приветственная речь Nampiapxa Ioba Царю Борису еодоровичу, по boзbpaщehiu его изъ Серпуховскаго похода (С. 12-13). 6. Соборное onpeдeлehie, объ uзбpahiu Царемъ Бориса Феодоровича Годунова (с. 13-16). 7. Авг. 1. Грамота утвержденная, объ uзбpahiu Царемъ Бориса еодоровича Годунова (с. 16-54). 8. Сент. 3. Речь Царя Бориса еодоровича Nampiapxy Ioby, при Behчahiu его на Царство, и ответъ на оную Nampiapxa (С. 54-56). 9. Сент. 14. Окружная грамота Царя Бориса еодоровича, о трехдневномъ мoлeбcmbiu, по случаю Behчahiя его на Царство (С. 56-57). 10. Сент. 15. Подкрестная запись на верность службы Царю Борису еодоровичу (С. 57-61). 8. Ключевский В.О. Состав представительства на Земских Соборах//Русская Мысль. 1892, январь, 1; Ключевский В.О. Состав представительства на земских соборах Древней Руси// Ключевский В.О. Сочинения. Т. 8. М., 1959. 9. И.Д.Беляев, Н.П.Загоскин, В.Н.Латкин и другие. 10. С.Ф.Платонов, А.И.Заозерский, С.А.Авалиани, Г.Б.Гальперин, Л.А.Зимин, А.И.Копанев, В.И.Корецкий, Н.Е.Носов, Н.И.Павленко, М.Н.Тихомиров, Л.В.Черепнин, С.О.Шмидт, Р.Г.Скрынников. 11. Светлана Петровна Мордовина (р. 1938, +18.01.1992). Научный руководитель - доктор исторических наук С.О.Шмидт. 12. Черепнин Л.В. Земские Соборы Русского государства в XVI-XVII веках. М., 1978. С. 133-149. 13. Осторожное отношение к идейному и, следовательно, в значительной степени религиозному, вероучительному содержанию важнейших государственных актов XVI-XVII веков у отечественных исследователей во времена советской власти, в эпоху официального атеизма, конечно же, объясняется тем, что серьезные ученые, не желающие заниматься в своих работах попутной атеистической «пропагандой», были вынуждены обходить детальное рассмотрение такого материала. Те же исследователи, кто охотно пускался в атеистические оценки мышления наших предков, в силу такового подхода не могли проникнуть в реальный смысл рассматриваемых текстов. |
| 1. Март. 15. Окружная грамота Патриарха Ioba, о трехдневномъ мoлeбcmbiu, по случаю bocшecmbiя на престолъ Царя Бориса еодоровича, съ npuлoжehieмъ формъ ектеньи и многолетия//Акты, собранные въ бuблiomekaxъ и архивахъ Pocciйckoй Uмnepiu Археографическою Эkcneдuцieю Императорской Akaдeмiu наукъ. Дополнены и изданы Высочайше учрежденною Koмuмucciю. Томъ Второй. 1598-1613. СПб., 1836. С. 1-6. 2. Iюhь. 2. Nocлahie Nampiapxa Ioba къ Царю Борису еодоровичу, въ ответъ на Царскую известительную грамоту, о походе противъ Крымскаго хана//ААЭ Т. II. С. 6-9. 3. Nocлahie Царя Бориса еодоровича къ Nampiapxy Ioby, о npekpaщehiu Крымскимъ Ханомъ henpiязhehhыxъ дeйcmbiй//ААЭ Т. II. С. 9-11. 4. Nocлahie Царя Бориса еодоровича Nampiapxy Ioby, о npuбыmiu Крымскихъ пословъ въ Серпуховъ съ мирными npeдлoжehiямu//ААЭ Т. II. С. 11-12. 5. Приветственная речь Nampiapxa Ioba Царю Борису еодоровичу, по boзbpaщehiu его изъ Серпуховскаго похода//ААЭ Т. II. С. 12-13. 6. Соборное onpeдeлehie, объ uзбpahiu Царемъ Бориса еодоровича Годунова//ААЭ Т. II. С. 13-16. 7. - 1598, Августа 1, Грамота утвержденная, объ избран i и Царемъ Бориса еодоровича Годунова //ААЭ Т. II. С. 16-54. 8. Сент. 3. Речь Царя Бориса еодоровича Nampiapxy Ioby, при behчahiu его на царство, и ответъ на оную Nampiapxa//ААЭ Т. II. С. 54-56. 9. Сент. 14. Окружная грамота Царя Бориса еодоровича, о трехдневномъ мoлeбcmbiu, по случаю behчahiя его на царство//ААЭ Т. II. С. 56-57. 10.- 1598, Сентября 15. Подкрестная запись на верностъ службы Царю Борису еодоровичу //ААЭ Т. II. С. 57-61. 67. - 1607, в Феврале. Статейный список, о посылке от Царя Василия Иоанновича и Патриарха Ермогена Крутицкого Митрополита Пафнутия и Симоновского Архимандрита Пимена в Старицу по бывшаго Патриарха Иова, о пришествии его в Москву и о соборном разрешении Российскаго народа в клятвопреступлении Царю Борису Феодоровичу и его семейству, с прописанием: 1) Послания Патриарха Ермогена к Иову, 2) Соборной прощальной грамоты и 3) Челобитной гостей, торговых и черных людей.//ААЭ Т. II. С. 148-160. |
|
|
