| В неисповедимых путях Промысла Божия праведники являются провозвестниками воли Божией. Еще задолго до Патриарха Гермогена преподобный Геннадий Костромской, прибыв в Москву, посетил, по приглашению, дом боярыни Иулиании Феодоровны, жены Романа Юрьевича Захарьина, прабабушки Михаила Феодоровича, и благословляя детей ее: Даниила, Никиту и Анастасию, сказал последней: “Ты, ветвь прекрасная, плодовитая, будешь нам Царицею”. Его предсказание сбылось в точности: Анастасия была первою супругою Царя Иоанна Грозного, любимицей Царя и народа, и благоговейное воспоминание о ее добродетелях, как известно, много содействовало призванию на царство сына ее племянника – Михаила Феодоровича. Так, еще за семьдесят с лишком лет до сего события, Промысел Божий предуготовлял Дом Романовых к царственному служению родной Руси, а в ближайшие к смутному времени дни вся семья Никиты Романовича, Божиим попущением, была как бы приуготовлена страданиями и тяжким крестным подвигом к сему высокому служению. Отец и мать Михаила были оклеветаны пред царем Борисом Годуновым; их насильно разлучили и постригли в монашество, и оба они приняли этот невольный крест как волю Божию и в послушании воле Божией понесли его с таким же усердием, как несут его и добровольно возлагающие на себя монашеский подвиг. Три дяди Михаила, братья его отца – Василий, Александр и Михаил Никитичи, были сосланы Годуновым в далекие пределы северного края – Усолье, Пелым и Ныроб, где они, после тягостного года ссылки, были умерщвлены немилосердыми стражами. Особенно тяжко мучили Михаила Никитича: этого богатыря заключили в яму-землянку, кормили только черствым хлебом и водою и, наконец, уморили голодом, а по иным сказаниям просто – убили. Понятно, почему великий печальник земли Русской, святейший Патриарх Гермоген из своего подземного заключения указал на род праведников-страдальцев Романовых, как на единственно достойный восприять скипетр потомков равноапостольного Владимира. Не о царских почестях мечтал этот благочестивый род: Господь вел его путем крестным к великому подвигу царственного служения народу Русскому. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИСИДОР († 10.04.1619, Москва), митр. Новгородский и Великолуцкий. Наиболее ранние сведения об И. относятся ко времени его пребывания в Соловецком в честь Преображения Господня мон-ре , где буд. иерарх, по всей видимости, принял постриг. В 1578/79 г. И. впервые упоминается как клирошанин, «послушаник» старца Исаака клирошанина (Исаак и И. были отправлены в вол. Вирму в помощь детям боярским, по-видимому, для набора стрельцов из местных крестьян). В 1579-1582 гг. монастырские власти неоднократно посылали старца И. в Новгород «за монастырскими делы». В 1582 г. он впервые назван соборным старцем, участвовал в описи имущества Соловецкого монастыря при вступлении в должность нового игумена - св. Иакова ; известна заверительная подпись И. 1582 г. (СПбИИ РАН. Колл. 2. 124. Л. 21, 22, 23, 24). В 1584-1585 гг. И. вместе с 2 иноками оказался на московском подворье Соловецкого мон-ря, в 1585 г. служил в приказе в Умбе, в 1586 г. снова был на «новгородской службе», в 1587 г. отправился на московское подворье. В 1590/91 г. И. был послан в Холмогоры, где, видимо, возглавил холмогорскую службу: в его обязанности входили раздача денег по промыслам, закупка ржи, наем судов. В последний раз в соловецкой учетной документации соборный старец И. фигурирует 18 янв. 1591 г.: в записи о «счете» возглавлявшего вологодскую службу старца Кириака И. назван на 4-м месте, вслед за игуменом, келарем и казначеем. По предположению Е. Б. Французовой, в 1591-1592 гг. И. непродолжительное время был игуменом Александрова Свирского в честь Св. Троицы мон-ря ( Французова. 2010. С. 260-261). В 1593 г. в числе 10 соловецких монахов И. был переведен в Троице-Сергиев мон-рь и назначен келарем. По гипотезе О. В. Панченко, перемещение соловчан было связано с валовой переписью троицких вотчин и проверкой владельческих прав, предпринятой боярином Борисом Феодоровичем Годуновым (впосл. царь) в 1592-1594 гг.; целью перевода было усиление контроля над вотчинами крупнейшего землевладельца страны при помощи управленцев, не связанных с Троицкой обителью. Соловецкие монахи были выбраны неслучайно. Во время русско-швед. войны в 1590-1593 гг. Соловецкому мон-рю - важнейшему форпосту на северо-западе страны - отводилась первостепенная роль на беломорском театре военных действий, правительство и воеводы постоянно находились в контакте с соловецкими властями. Возможно, тогда И. познакомился с Годуновым и по распоряжению боярина стал келарем Троице-Сергиева монастыря. По сообщению Авраамия (Палицына) , И. первым из соловецких монахов был назначен на должность келаря в Троице-Сергиевом монастыре. И. занимал эту должность в 1593-1596 гг. В качестве келаря И. назван, в частности, в документах о вкладе А. П. Крёкшиным имения в Троице-Сергиев монастырь (РГБ. Ф. 303. 539. Л. 77; Шумаков С. А. Тверские акты. Тверь, 1896. Вып. 1. С. 111). |
| И одна настоящая громадность ее, увеличенная еще местоположением, конечно, могла в XVI и XVII веках изумить современников, когда еще не было во всей России подобных колоколен. Начало построения Ивана Великого относится, по мнению некоторых, к концу царствования Феодора Иоанновича; окончен же он в 1600 году царем Борисом Феодоровичем Годуновым; что несомненно доказывает находящаяся под главою надпись из колоссальных золотых букв, которая после Годунова была залеплена, но опять открыта по повелению Петра Великого. Глава на колокольне ярко вызолочена; крест составлен из нескольких железных полос и обит медными позолоченными листами; он сделан вновь после 1812 года, а старый снят Наполеоном вместо золотого московского креста. Говорят, что никто из французских инженеров и механиков не смел решиться снять крест без подмостков, кои требовали больших издержек и много времени; и что один русский мужик взялся удовлетворить нетерпению Наполеона, который был сам свидетелем, как он взобравшись по одной веревке на эту ужасную высоту, с необыкновенною скоростью расклепал крест и спустил его вниз по той же веревке. Наполеон приказал тут же расстрелять изменника. Крест найден после в грудах кирпича. Между нижним и вторым ярусом Ивана Великого есть высокая цилиндрическая пустота, шириною более 4 сажен, около которой идет винтом лестница выше; тут – по преданию – самозванец, сделавшись царем, хотел устроить римско-католический костел. – Теперь в нижнем этаже находится по прежнему церковь Св. Иоанна Списателя Лествицы, возобновленная профессором Мудровым и освященная в 1822 году; она ныне принадлежит к Вознесенскому монастырю. Подле Ивановского столпа, и в соединении с ним, на месте древнего собора Рождества Христова, воздвигнуто обширное трех-ярусное здание, составляющее вторую часть колокольни, и известное под названием Филаретовского. Тут помещаются самые большее колокола. Многие полагают, не без основания, что здание это начато также при Годунове; но кончено уже царем Михаилом Феодоровичем при Патриархе Филарете, т. |
| Блж. Иоанн Большой Колпак. Фрагмент иконы. 1895 г. Мастерская О. С. Чирикова (ГИМ, музей " Покровский собор " ) Блж. Иоанн Большой Колпак. Фрагмент иконы. 1895 г. Мастерская О. С. Чирикова (ГИМ, музей " Покровский собор " ) В Москве И. поселился у собора Покрова на Рву, часто ночевал на улицах, ходил полуодетый, имел длинные волосы, голову посыпал пеплом или заливал смолой. Под власяницей он носил тяжелые вериги с медными крестами, на кистях рук - железные кольца, на пальцах рук - медные и железные кольца, «у тайных уд» - медные кольца. Верхней одеждой ему служил валяный «колпак с прочим покрытием тела своего вкупе, свален, а не швен», отчего святой получил прозвища Большой Колпак, Великий Колпак, Великоколпачник, Большая глава. Ожидая начала литургии, И. бросал «колпак» на землю, вставал на него и молился на виду у прохожих, глядя на солнце. В более поздних вариантах текста Жития «колпак» заменен железной шапкой. Представление о том, что святой носил на голове железный колпак, отразилось в трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов». Создавая образ юродивого, поэт имел в виду в первую очередь И. В Житии рассказывается, что блаженный носил в руках большие деревянные четки, опирался на тяжелый железный жезл или костыль; дважды в неделю он вкушал пищу - гнилой хлеб и воду. В иконописных подлинниках внешность И. описана следующим образом: «Подобием старообразен, брада невелика, едва мало знать; главно плешив, лицем морщиноват, власы русы, назад свалися; свита празеленная, пуговицы до полу; в левой руке клюка и колпак велик, ноги босы» ( Филимонов. Иконописный подлинник. С. 57). Ходя по городу, святой призывал людей к молитве и покаянию, «от многих человек отгна темные духи», несвязно и загадками предсказывал грядущие бедствия. Позднейшее предание, отразившееся в агиографической лит-ре XIX - нач. XX в., приписывает блаженному частые беседы с буд. царем Борисом Феодоровичем Годуновым и адресованные Годунову слова: «Умная голова, разумей Божьи дела: Бог долго ждет да больно и бьет». Однако этих известий нет ни в одной редакции Жития И. и в др. ранних агиографических источниках. Происхождение легенды, видимо, связано с переосмыслением «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина и трагедии «Борис Годунов» Пушкина. Дж. Флетчер в соч. «О Русском государстве» сообщает, что в период его пребывания в Москве (1588-1589) по городу ходил «нагой» юродивый «и восстановлял всех против Годуновых, которых почитают притеснителями всего государства», не называя имени юродивого. Если Флетчер писал об И., то его сообщение о наготе святого уникально и показывает, что И. подражал св. Василию Блаженному. |
| Пришел преподобный Диодор в Троице-Сергиеву лавру, помолился у мощей Сергия и Никона Радонежских чудотворцев, но келаря Александра Булатникова в лавре он не застал: в то время келарь был в Москве. (Александр Булатников, постриженик Соловецкого монастыря, был келарем Троицкой лавры с 1622 г, по 1642 г. Будучи знатным по происхождению и восприемником детей царя Михаила Феодоровича, Александр имел значительные средства и давал богатые вклады главным образом в монастырь преподобного Сергия.) Преподобный Диодор поспешил в Москву, молился перед ее святынями и разыскал келаря Александра. Келарь рассказал о пришедшем из Поморского края пустыннике благочестивой матери царя Михаила Феодоровича инокине Марфе. Инокиня Марфа, насильно постриженная в монашество Борисом Годуновым в 1601 г., была женою боярина Феодора Никитича Романова, в монашестве Филарета, и называлась в миру Ксения Ивановна. Она призвала преподобного к себе, расспрашивала его о пустынной жизни, о месте подвигов, о видении, которого он удостоился, дала церковные сосуды, образа, книги, ризы, колокола и двести рублей денег на устройство церквей и монастыря. Обещалась жертвовать и на будущее время, приказала старцу приходить к ней и напоминать о разных нуждах пустынной его обители. Она повелела преподобному с усердием устроить монастырь свой и сказала о пустыннике своему сыну, царю Михаилу Феодоровичу. Царь дал ему грамоту. Келарь Александр также снабдил преподобного книгами, ризами, колоколами и деньгами. Купец Надея Светечников пожертвовал ему два колокола и книги. Жертвовали и другие христолюбцы и надавали подвижнику 300 рублей. Из Москвы преподобный Диодор пошел в Великий Новгород, к митрополиту Киприану (управлял Новгородской митрополией с 1626 г. по 1634 г.), своему епархиальному владыке, чтобы просить его дозволения на устроение монастыря. Келарь Александр дал преподобному письмо к митрополиту с просьбой оказать покровительство подвижнику. Новгородский владыка принял пустынника Диодора очень ласково, поместил у себя, расспрашивал и полюбил святого старца. С радостью дал митрополит Киприану благословенную грамоту на построение монастыря, антиминс на освящение церкви, денег, разных припасов на путь, дал ему жалованную грамоту, которой освобождал монастырь от податей, и священника, который был должен совершать богослужение в новоустроенной обители. Отпуская подвижника, митрополит обещал ему покровительство и помощь и на будущее время. |
| Далее Мекензи Уоллес говорит: «В то же самое время каждый из колоколов Москвы, которым имя легион, казалось бешено желал заглушить своего соседа; рев большого колокола над нашими головами смешивался с тонкими и острыми звуками своих тщедушных соперников. Если демоны живут в Москве и не любят колокольного звона, как это предполагают, то в эту ночь у темного царства должен был происходить настоящий погром с поголовным бегством. Всему этому оглушающему шуму вторили частые пушечные выстрелы с Тайницкой башни» 543 . Колокольня Иван Великий была издревне общею колокольнею всех кремлевских храмов. Первоначально создана в 1329 году великим князем Иоанном Первым Даниловичем Калитой, с церковью во имя св. Иоанна Лествичего или Списателя Лествицы в память рождения сына Иоанна, в день, празднуемый этому святому. В 1508 году, эта церковь , называвшаяся Иоанн Святый иже под колоколы, перестроена при великом князе Василии Иоанновиче, Алевизом 544 . Колокольня же в том виде, как она есть, довершена надстройкою во второе лето правления Бориса Годунова, и без сомнения начата в царствование боголюбивого и богомольного царя Феодора Иоанновича 545 . Таким образом, распространившееся предание о постройке этой колокольни Борисом Годуновым, во время голода, для прокормления народа, есть мнимое. Колокольня закончена в 1600 году, за год до неурожайного года (1601) и за два и более до совершенного голода или меженины, когда Борис по преданию, основанному на следующих строках Николаевской 546 летописи: «Видяж царь Борис такое Божие прогневание и повеле делати каменное дело многое, чтобы людям питатися и сделаша каменныя палаты большия, на взрубе, где были царя Ивана хоромы» 547 , предпринял каменное дело для прокормления рабочего народа в Москве. Под главой Ивановской колокольни находится следующая подпись: «Изволением Св. Троицы, повелением великаго государя и царя В. К. Бориса Феодоровича всея России самодержца, и сына его благовернаго великаго государя цесаревича князя Феодора Борисовича всея России, храм совершен (т.е. окончен), позлащен во второе лето государства их 108 (1600) году» 548 , 549 . |
| Этот по-видимому хорошо устроенный кремль, однако же, не мог являться прочным; как видно из подрядных записей, он скоро приходил в ветхость и часто требовал ремонта своих стен деревянных и осыпей земляных и, как такой, Костромской кремль, естественно, не мог в начале 1613 года представлять собой безусловно надежное, безопасное убежище для Михаила Феодоровича и матери его инокини Марфы, вынужденных в настоящем критическом положении спасаться от врагов. Между тем в Ипатиевом монастыре уже с 1586–1590 годов потомками основателя его (мурзы Чета, в сороковых годах XIV века ) боярами Годуновыми – Димитрием и Иваном Ивановичем и конюшим Борисом Федоровичем – была сооружена на протяжении 243 сажен окружавшая четырехугольное пространство крепкая каменная ограда с 6 хорошо вооруженными башнями с переходами по внутренней стороне и амбразурами. Такая ограда представляла собой для тех времен безусловно укрепленное место – несомненно более устойчивую твердыню, чем деревянный кремль Костромской. Правда, каменные стены Ипатиевой обители перенесли в 1609–1610 годах несколько военных осад, но и тогда они не потерпели существенных повреждений и продолжали представлять собой несомненно сильную крепость. Косвенным подтверждением этого служит то, что когда «для осадного времени в 127 году» совершалось вообще укрепление Костромского кремля, даже был вновь построен посадскими людьми «новый город» в виде «тарас косых, как ставится острог лежачей» (Писцовые книги), – тогда признано было совершенно достаточным для Ипатиева монастыря произвести лишь небольшую надстройку над крепкими по себе оградными стенами, и они отнюдь не были переустроены или не были заменены новыми 5 . Отсюда же небезосновательным является тот вывод, что Михаилу Феодоровичу с инокиней Марфой в начале 1613 года естественнее всего было признать более безопасным убежищем Ипатиев монастырь с его незыблемой крепостью, а не Костромской кремль с осадным в нем двором Марфы Ивановны. Но, вопреки высказанному утверждению, некоторые (Скворцов) находят возможным предполагать, будто тогда «в недостаточно укрепленной Костроме была внутренняя смута… неужели же когда даже начальник Костромы был приверженцем Владислава, можно было рассчитывать, что город Кострома и Ипатьевский монастырь могли быть надежной защитой для Романовых?». |
| Святитель ростовский, «златословесный учитель», оставил после себя драгоценное наследие в своих сочинениях. Его сочинения получили широкое распространение в русском обществе. Самым распространённым сочинением св. Димитрия было и есть его Четьи-Минеи, над составлением которых он трудился 20 лет. При составлении их он пользовался великими Четьими-Минеями митрополита Макария, рукописями Симеона Метафраста , русскими прологами и западными сборниками. Этот труд святителя остаётся неподражаемым и считается неоценимым сокровищем нашей православной Церкви. Его поучения на воскресные и праздничные дни, отличающиеся простотой и ясностью, силой и глубиною чувства, сделались также любимой книгой русского народа. Высокими достоинствами отличаются и другие творения св. Димитрия: Руно орошенное, сборник сказаний о чудесах от образа Божией Матери в Ильинском черниговском монастыре с нравоучениями и назидательными примерами. Вопросы и ответы о вере и Зерцало православного исповедания; Летописец, сказующий деяния от начала миробытия до Рождества Христова; Врачество духовное и Алфавит духовный и др. Для истории и обличения раскола имеет важное значение сочинение св. Димитрия под названием: Розыск о брынской вере. В первой части розыска св. Димитрий обличает раскольничьих учителей в том, что они по своему невежеству писали так, что из их слов выходят еретические мнения. Во второй части доказывает ложность разных раскольничьих учений. В третьей части сообщает разные известия из истории раскола. Св. Димитрий писал драматические сочинения религиозного содержания и духовные песнопения. Глава IV. Богослужебно-обрядовая и нравственная жизнь русского народа. Монашество Отличавшая русский народ приверженность к христианскому богослужению неизменно сохранялась в нём при всех переменах в его государственной жизни. Русские люди XVII века с таким же усердием созидали и украшали храмы, благоговейно чтили христианские святыни и ревностно устрояли свою жизнь по церковному чину, как и их предки. Земля русская, разорённая ляхами в смутное время, снова украсилась многочисленными храмами, особенно в городах. В Москве, наиболее пострадавшей от неприятельского нашествия, воздвигнуто было много храмов и часовен. Иностранцы, приезжавшие в Москву, поражались обилием в ней храмов и часовен и звоном многочисленных московских колоколов. Наиболее замечательными памятниками благочестивого усердия наших предков XVII столетия в Москве остались колокольня над церковью св. Иоанна Лествичника , сооружённая в 1600 году Борисом Годуновым и известная под названием «Иван Великий», высотой 46 1 / 2 сажен; Казанский собор, построенный князем Пожарским в 1630 году в память освобождения Москвы от поляков заступничеством Божией Матери; Верхоспасский собор, построенный царём Михаилом Феодоровичем на сенях или наверху царских палат. В этом храме говели и причащались цари, начиная от Михаила Феодоровича и до Петра I, и были крещены их дети. |
| К северу от Рождественской монастырской ц. находятся 5 белокаменных надгробий XVI-XVII вв., принадлежавших Борисовым. По свидетельству В. Добролюбова, к нач. XX в. 7 надгробий лежали напротив алтаря соборного храма (тексты надписей на плитах приводятся из сообщения Добролюбова). Текст на 1-й плите: «Лета 7092 г. (1584 г.) июля 2 дня преставися раб Божий Алексей Тимофеевич Борисов, убиен бысть на государеве службе». На 2-й плите выбито: «Лета 7117 г. (1609 г.) апреля дня преставися раб божий Федор Алексеевич Борисов, убиен бысть на государевой службе». Надпись, размещенная на 3-м камне: «Лета 7146 г. (1637 г., сентябрьский стиль.- В. Ч.) декабря KS (26) преставися раба Божия Агафия, во иноцех Александра». На четвертом: «Лета 7152 г. (1644 г.) июля 2 дня преставися раб божий Симеон Федорович Борисов, во иноцех Сергий» (текст местами утрачен). На пятом: «Лета 7167 г. (1659 г.) генваря 29 дня преставися раб Божий Дмитрий Федорович Борисов». На шестом: «Лета 7163 г. (1655 г.) преставися раба Божия девица Пелагия Димитриевна дочь Димитрия Федоровича Борисова». Текст 7-й плиты, утраченной, в XIX в. читался только частично: «Лета 7151 г. (1643 г.) апреля в 5 день преставися раб Божий Фома Осипович». В XVII-XVIII вв. Борисовы принадлежали к служилому сословию, владели поместьями в окрестностях М. б. к. м. и являлись вкладчиками обители (РГАДА. Ф. 210; Описание док-тов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. М., 1891. Кн. 8. Отд. 3. С. 65-83). XVII в. В царствование (1598-1605) Бориса Феодоровича Годунова мон-рю были пожалованы новые земли, возможно из-за родственных связей Борисовых с Борисом Годуновым. На рубеже XVI и XVII вв. владения мон-ря простирались более чем на 25 верст. Обители принадлежали Татарово, Ожигово, Пенза, Благовещенское, Вареж, Петраково, Степаньково, Барановка, Глебовка, Борис-Глеб (Борисоглебское), Борисово с землями и угодьями, известными под названиями Пролом, Вострена, Волчье болото, Бучиха, Чертежи, оз. Замоцкое, Крины, Благая рамень, Тюжицы, Степахино, Оксенов Куст, Новосельские Старухи, Ельхово, Каметово, Вознесенье ( Добролюбов. 1888). О богатстве и влиянии М. б. к. м. свидетельствует архимандрития в обители. Одним из первых известных архимандритов был Симеон, имя которого упоминается в грамотах 1531-1548 гг. 5 июля 1607 г. царь Василий Иоаннович Шуйский особым указом подтвердил все права мон-ря на земли, принадлежавшие обители ранее. |
| 0 p уб. Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Том XV — Магазин 1 шт 1000.00 p уб. 2 шт 2000.00 p уб. 3 шт 3000.00 p уб. В 15-й алфавитный том «Православной Энциклопедии», изданный в 2007 г., вошли статьи 399 научных статей и более 434 иллюстраций. Том открывает статья «Димитрий (Ростовский)». Завершается том материалом «Дополнения к «Актам Историческим»».Основными и наиболее объемными статьями нового тома являются богословские статьи. Особо следует отметить блок статей относящихся к термину «догмат». Догматическое богословие – раздел богословия, имеющий целью раскрытие, обоснование и систематическое изложение христианских догматов. В 15-й том энциклопедии вошли статьи «Догмат», «Догматического развития теория», «Догматическое богословие». В томе также опубликована статья «Доказательства бытия Божия». Доказательства бытия Божия – разработанные в философии и богословии теоретические аргументы, обосновывающие средствами человеческого разума необходимость признания существования Бога. В статье «Добродетель» рассматривается понятие добродетели с разных точек зрения: как понятие в философских учениях, в свете Священного Писания, в патристическкой традиции и агиографической литературе. Из статей, посвященных монастырям и храмам, выделяется материал, посвященный Донскому монастырю. Донской иконы Божией Матери Московский мужской монастырь основан царем Феодором Иоанновичем и боярином Борисом Феодоровичем Годуновым в 1591 – 1592 гг. в память избавления Москвы от нашествия крымского хана Казы-Гирея, во славу чудес совершившихся при этом от Донской иконы Божией Матери. В 15-м томе также присутствует большая статья «Добротолюбие». Добротолюбие — получившая широчайшее распространение в православном мире антология святоотеческих творений (IV – XV вв.), по преимуществу посвященных молитвенно-созерцательному опыту монашеской жизни. В 15-й том включена статья, посвященная жизни и творчеству великого мастера русского иконописания Дионисия. Дионисий (ок. 1430/40 — между 1503 и 1508) — знаменитый русский художник, работал в области монументальной живописи, иконописи, книжной миниатюры. Известен по своим фрескам Феропонтова монастыря, иконе «Спас в силах», иконе Божией Матери «Одигитрия» из Вознесенского собора Вознесенского монастыря в Московском Кремле. |
|
|
