| Однако это означало бы – выражаясь " позитивными " , а значит, несоответствующими Адорно, символами, – что справедливость невозможна без воскрешения мертвых. Подобная перспектива, тем не менее, повлекла бы за собой " воскресение плоти, совершенно чуждое идеализму – царству абсолютного духа " 31. 43. Христианин может и должен постоянно извлекать уроки из строгого запрета любого изображения, присущего Первой заповеди Божией (ср. Исх 20, 4). Истина " негативного " богословия была подчеркнута IV Латеранским Собором, ясно заявившим, что сколь ни велико может быть сходство, установленное между Творцом и творением, еще большим остается несходство между ними32. Для верующего человека, однако, отказ от любого изображения не может зайти настолько далеко, чтобы привести, как хотели бы Хоркхаймер и Адорно, к отрицанию обеих концепций, сказав " нет " и атеизму, и теизму. Сам Бог дал нам Свой " образ " : во Христе, соделавшемся человеком. В Нем, в Распятом, отрицание ложных образов Бога доведено до апогея. Ныне Бог открывает Свой Лик именно в образе страждущего, который разделяет вместе с людьми их богооставленность. Страдающий праведник стал надеждой-уверенностью: Бог существует, и Он знает, как вершить справедливость тем способом, который мы неспособны постичь и о котором, тем не менее, мы можем догадываться в вере. Да, воскресение плоти существует33. Существует справедливость34. Существует " упразднение " прошлого страдания, исправление, восстанавливаемое правом. Поэтому вера в Страшный суд является прежде всего и главным образом надеждой, необходимость которой стала очевидной именно в бурных событиях последних веков. Я убежден, что вопрос справедливости оказывается главным аргументом – во всяком случае, самым веским – в пользу веры в вечную жизнь. Сама индивидуальная потребность в удовлетворении того, в чем нам отказано в этой жизни, в бессмертной любви, которую мы ожидаем, несомненно, важный мотив веры в то, что человек сотворен для вечности; но лишь в связи с осознанием того, что за исторической несправедливостью не может оставаться последнее слово, становится полностью убедительной необходимость возвращения Христа и новой жизни. |
| вслед за 134 правилом карфагенского собора. Автор приводит вполне текст этого символа по синодальному списку, а под строкою указывает разночтения из списков Загребского 1262 г., Рязанского 1284 г. и Румянцевского музея 232, а также из печатной Кормчей, в коей символ этот помещен после 137-го правила карфагенского собора. Никейский символ, в переводе 2-й редакции вошедший в состав первопечатной Кормчей книги 1650 г., перепечатывался без изменений и в последующих изданиях до 1839 года. Указываются особенности этой 2-й редакции, доказывающая позднейшее её происхождение. К сказанному у автора можно прибавить, что первое слово символа: вероуемъ читается здесь ближе к греческому подлиннику ( πιστεομεν), тогда как списки 1-й редакции имеют: вероую. – Третья редакция никейского символа находится в изданном 1839 г. Св. Синодом взамен Кормчей книги новом переводе церковных канонов под заглавием: «Книга правил св. Апостол, св. Соборов вселенских и поместных и св. Отец, на первоначальном еллинском наречии и в приложении славенороссийском». Никейский символ помещен здесь перед правилами, впереди других символов и вероопределений. В книге г. Гезена указаны разности нового перевода, из коих некоторые зависили от иной редакции греческого текста, и в заключение напечатан текст «славенороссийский» из книги Правил, а параллельно с ним русский текст из Деяний вселенских Соборов, изданных в русском переводе при Казанской духовной академии. Перевод символа константинопольского в течение веков подвергался – говорит автор – гораздо большим изменениям, нежели перевод Никейского. Он представляется исследователю в трех главных редакциях, из коих каждая подвергалась еще различным частным изменениям, пока при патриархе Никоне не установилась последняя редакция, помещенная в славянском переводе Скрижали и утвержденная собором 1656 года (стр. 31). Первая или древнейшая редакция этого символа, хотя и в попорченном виде, сохранилась в той же Устюжской Кормчей XIII в., из которой г. Гезен извлек древнейшую редакцию символа никейского; тот же перевод сохранился в рукописи Московской духовной академии, – о которой выше была речь. |
| В Издательском Совете состоялся круглый стол для руководителей отделов распространения православных издательств, а также руководителей епархиальных центров книгораспространения 12 октября 2013 г. 14:42 10 октября 2013 года в Издательском Совете под председательством архиепископа Егорьевского Марка , викария Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, руководителя рабочей группы Издательского Совета по разработке механизмов, способствующих развитию церковного книгораспространения, состоялся круглый стол для руководителей отделов распространения православных издательств, а также руководителей епархиальных центров книгораспространения. Дискуссия была посвящена наиболее актуальным вопросам развития общецерковной системы распространения православной литературы. В заседании приняли участие представители информационно-издательских отделов и центров книгораспространения десяти митрополий, а также руководители отделов распространения 15-ти ведущих православных издательств. Перед началом круглого стола с приветственным словом к собравшимся обратился председатель Издательского Совета митрополит Калужский и Боровский Климент . Он особо отметил, что развитие общецерковной системы книгораспространения является задачей, поставленной Архиерейским Собором 2013 года, и включает в себя много вопросов, связанных как с логистическими проблемами, недостатком профессиональных информационных ресурсов, так и с необходимостью поддержки авторов и издательств, которые занимаются подготовкой и изданием не только популярной, пользующейся большим спросом православной художественной литературы, но и более серьезной и специальной литературы, к примеру, вспомогательных материалов по курсу «Основы православной культуры», учебной литературы, книг, посвященных подвигу новомучеников и исповедников Церкви Русской. Архиепископ Марк открыл заседание кратким анализом проблемных вопросов, осложняющих развитие системы книгораспространения, среди которых отсутствие во многих епархиях собственных центров книгораспространения, сложности в получении своевременной информации о новых изданиях, высокая стоимость доставки книг в отдаленные епархии, что в итоге становится причиной значительного повышения розничной цены, которая ложится на плечи покупателей. Архиерей призвал всех участников круглого стола к активной работе и отметил важность обсуждения с профессиональным сообществом проектов любых решений, которые должны на самом деле способствовать активизации распространения православной литературы, а не ложиться трудновыполнимым бременем на плечи епархиальных архиереев и настоятелей храмов. |
| 3 . Тому автору, которым написана книга «О зрелищах», принадлежит и трактат «О благе целомудрия» (De bono pudicitiae), с большим одушевлением восхваляющий добродетель целомудрия. Зависимость от Тертуллиана и здесь так велика, что и здесь настаивают на происхождении трактата от Киприана, опираясь еще на стилистических соприкосновениях с подлинными его трактатами. Между тем другие утверждают принадлежность трактата Новатиану по тем же основаниям, которые приведены и по отношению к произведению «О зрелищах». Во всяком случае автор трактата – епископ и, когда писал его, находился вдали от своей паствы. 4 . Трактат «Против иудеев» (Adversus Iudeos) представляет собою проповедь, которая живым, риторическим языком увещевает Израиля прийти в себя и покаяться. Он назван в списке 359-го года. Раньше в нем видели перевод с Греческого и ставили в связь с именем Ипполита; теперь склоняются к тому, что Латинский текст нужно считать оригинальным, и автора его искать в кругу друзей Новатиана, если им не был сам Новатиан. 5 . Книга «Против Новатиана» (Adversus Novatianum), или, правильнее, трактат о Новатиане опровергает риторическую точку зрения в вопросе о падших; так как здесь довольно ясно отвергается мнение святого Киприана о крещении еретиков, то Киприану этот трактат не может принадлежать. Он написан скоро после гонения при Галле и Валериане (251–253 годы); впрочем, некоторые (например, Krüger) относят его ко времени после гонения Валериана. Во всяком случае происхождение его от Ретиция Автунского, исключено по хронологическим основаниям; не обосновывается достаточными аргументами и авторство Римского епископа Сикста II – и вообще Римское происхождение трактата оспаривается. 6 . Книга «О перекрещивании» (Derebaptismate) – полемическое произведение, направленное против взглядов и практики Киприана и других епископов, отстаивавших еретиков, в пользу Римской точки зрения о действительности крещения, совершенного в еретических обществах. Киприану оно, конечно, не может принадлежать. Утверждают (Ernst), что оно составлено в 256-м году, незадолго пред Карфагенским собором 1-го Сентября 256-го года, в Африке, весьма вероятно – в Мавритании. По мнению других, оно написано после собора, в Северной Африке (Koch) и вообще еще в III веке, предполагая уже литературу по обсуждаемому вопросу (G. Krüger). |
| ( III Всел. 1 , 4 ; Карф. 109 – 114 , 116 ). Правило 116 (130) Определено и сие: аще кто полагает, яко самые слова молитвы Господней, в коих говорим: остави нам долги наша, святыми произносятся по смирению, а не по истине: да будет анафема. Ибо кто потерпел бы молящегося, который бы лгал не человекам, но самому Господу? Устами своими говорил, яко хощет имети отпущение, сердцем же глаголал, яко не имеет грехов, которые надлежало бы отпустити ему. ( III Всел. 1 , 4 ; Карф. 109 – 115 ). Все восемь вышеприведенных правил (109–116) содержат осуждение отдельных пунктов пелагианского учения. Об этом учении и о главных его учителях мы говорили в толковании 1 правила III вселенского собора (I, 291–295). По поводу осуждения пелагианства карфагенским собором (418 г.) существует послание – epistola Aurelii ep. adomnes episcopos per Bizacenam et Arbutianam provinciam constitutos de damnatione Pelagii atque Caelestii, которое находится в каноническом сборнике, посланном папой Адрианом I в 774 году Карлу Великому. Правило 118 (132) О том, како епископы кафолические, и обратившиеся от страны Донатовой, разделять между собою епархии. Разделяли тако: аще епископы от донатистов обратятся к кафолическому единению, то поравну да разделят между собою пределы, находящиеся в сем положении, имевшие в себе народ тоя и другие страны: то есть, иные места да предоставятся сему, а другие другому епископу, так, чтобы старший в епископстве разделял, а младший избирал. Аще же случится быти единому месту: то да предоставится тому, к которому в большей близости окажется. Аще же будет равно близко к обоим престолам: то да поступит к тому, которого народ изберет. Аще случится, что христиане, издревле кафолические, востребуют своего епископа, а обратившиеся от страны Доната, своего: то избрание большим числом, да будет предпочтено избранию меньшим числом народа. Аще обе страны будут равны числом избирающих: то место да будет причислено к пределу старшего епископа. Аще обрящутся многие места, имеющие народ обеих стран, но не могут разделены быти поравну, поскольку число тех месте не равно есть: то во первых равные числом да разделятся, потом же с оставшимся местом да будет поступлено, как речено выше, при рассуждении о едином месте. |
| С патрахильных и постихарных, выдаваемых «без обеден», пошлины были взимаемы в половину с таким же разделением 65 . Граматы вдовым священнослужителям остались и после отмены запрещения совершать им священнослужение собором 1667 г. поскольку с выдачей граматы соединялось следствие о поведении просителя, представляемо было свидетельство прихожан о его жизни, совесть его была испытываема чрез духовника, и поскольку с выдачей их соединены были известные пошлины; тο без сомнения по этим причинам, отменив запрещение, не нашли возможным отменить и граматы. И после собора 1667 г. вдовые священнослужители допускаемы были к священнослужению не иначе, как по грамотам епитрахильным – для вдовых священников, орарным и стихарным – для вдовых диаконов. Теперь существенным содержанием грамат сделалось разрешение священнослужителям совершать Божественную литургию и запрещение держать в доме зазорные женские лица. Иногда присоединялись к этому некоторые общие наставления, пригодные для каждого священнослужителя и не вдового, напр. в недоуменных делах обращаться к архиерею, не переходить к другой церкви, не ходить в пиры и не упиваться. В грамоте обыкновенно назначаем был срок, до которого разрешено священнослужение. По прошествии срока (обыкновенно годичного), вдовый священнослужитель не мог уже служить без нового архиерейского благословения, без новой граматы, а следовательно и без новой подати 66 . За этим учрежден был строгий досмотр чрез поповских старост. Они обязаны были досматривать у вдовых священников епитрахильные, а у диаконов постихарные граматы. Если оказывалось, что у вдовых нет этих грамат, или они служат по просроченным грамотам; то старосты патриаршей области обязаны были представлять таковых в Москву в казенный патриарший приказ, а церкви, у которых они служили, запечатывать до указа патриарха. За послабление старосты подлежали большим пеням 67 . В таком виде и с такими целями в патриаршее время после Собора 1667 г. были выдаваемы епитрахильные и орарные граматы для вдовых священнослужителей. |
| И.М. Громогласов Желанием реформировать русскую жизнь была борима в то время вся Россия – от Киева до северной столицы. Но все же у московских преобразователей наметился свой путь. Вначале конфликт был мало заметен – воспитанный веками в московской церковной среде навык иерархического повиновения, «благопокорливости» еще имел определенную инерцию. Но постепенно, особенно впоследствии с выходом Высочайшего Манифеста 17 октября, неповиновение своему попечителю и архипастырю переросло все дозволенные пределы и стало уже открытым. И, конечно, служило большим соблазном для всей паствы. Опасность была и в другом. Сами идеи, выносившиеся на обсуждение в заседаниях Общества, господствовавший здесь дух «порицания» и ниспровержения вековых традиций, атмосфера мятежа и церковного разномыслия, в которой происходили его собрания, получали, благодаря печати, широкую огласку и могли иметь огромное и трудно исправимое влияние не только на епархию, но и на всю Россию. Четыре года длилось противостояние Общества и церковной власти. Это был небольшой эпизод в церковной жизни Москвы. Однако эпизод не только поучительный, но и тревожный, свидетельствующий, что не все было ладно в тогдашней жизни Церкви. Отметим, что большинство из «прогрессивных» членов Общества руководствовались самыми благими побуждениями, и заблуждения их во многом были симптомами общецерковного недуга. Восстановить ход событий позволяют протоколы собраний Общества и его Совета, а также заседаний Отдела публичных богословских чтений; рукопись Н.П. Розанова «Второе сословие...», в которой ярко, хотя и тенденциозно, рисуются картины тех дней и даются характеристики московской церковной интеллигенции. Много ценного содержится на страницах петербургского журнала «Век» и приложения к нему «Церковное обновление», а также «Московского еженедельника», постоянными сотрудниками которого были прот. Николай Добронравов, приват-доцент А.И. Покровский и И.М. Громогласов; члены Общества печатали свои работы и в других изданиях, например, в «Богословском вестнике». Генетически связанная с Обществом «Московская комиссия по церковным и вероисповедным вопросам» в 1906 году издала сборник «Перед церковным Собором», в котором поместила некоторые из прочитанных в Обществе рефератов; в целом книга дает реальное представление о взглядах и планах «прогрессивного» крыла Общества. |
| По регламенту, утвержденному для себя самим собором на его первом деловом заседании, утром 2 мая, по всем вносимым предложениям предоставляется слово двум докладчикам – одному за и другому против (§ 5). Этого порядка держались по всем вопросам, исключая суда над Патриархом. В этом же случае ограничились лишь тремя речами против обвиняемого, после которых немедленно вопрос о его виновности был поставлен на голосование, несмотря на то, что председателю собора было подано более 100 записок с требованием слова! Осуждение Святейшего Патриарха не было результатом правильного судебного исследования его дела, а было предрешено ранее всякого суда, и лучшим доказательством этого служит анкета, предложенная всем членам собора для заполнения пред началом его занятий и служившая условием допущения их на собор. Заполняя эту анкету, каждый должен был написать, как он относится к лишению Патриарха сана. Таким образом, у членов собора, будущих судей Патриарха, потребовали определенного ответа на вопрос об его виновности ранее самого судебного исследования. Правилами Церкви (28 Апостольск[им], 4 и 12 Антиохийск[ого] Собора) установлено, что епископ, лишенный на соборе сана, обязан подчиниться его приговору и не приступать к священнослужению, пока его дело не будет пересмотрено большим собором, т. е., не собором, состоящим из большого количества епископов, а собором более широкой церковной области. Епископ, осужденный собором митрополии, может требовать пересмотра своего дела на соборе областном, в котором принимают участие епископы нескольких митрополий. Согласно этим правилам, Святейший Патриарх Тихон, в случае осуждения его православным собором Российской Церкви, мог бы обратиться с просьбою о пересмотре своего дела к собору вселенскому или, по крайней мере, к собору своей местной церкви, но с участием восточных патриархов и предстоятелей других православных церквей. Но правила эти не применены в настоящем деле Патриарха Тихона, потому что они имеют в виду православные, а не еретические или раскольнические [соборы]. |
| В соборной церкви Симонова монастыря святитель Гурий, по окончании молебна Богу Спасителю, совершил со всем тем Собором святую литургию. После Литургии святитель Гурий, со всеми сослужившими ему, разделил общую братскую трапезу в Симонове монастыре. Остальная часть дня, так как все сделанное кончилось довольно поздно и с большим утомлением, была употреблена на отдых и распоряжение ко дню следующему. К утру понедельника все, следовавшие в Казань со святителем Гурием св. иконы, ризница и утварь с приличием и должною внимательностью были уложены в ладьях, и святитель Гурий, благословив столицу, с колокольным звоном отправился к месту своего назначения водою. По всем погостам и селам, какие встречались на пути в Казань, по берегам реки Москвы, Оки и Волги, святитель Гурий посылал одного из своих архимандритов окроплять св. водою находящиеся в тех местах церкви, жилища и народ. Чрез несколько дней святитель Гурий прибыл, в третьем часу дня, к Коломне. Коломенский святитель Феодосий, которому о прибытии Гурия к сему времени дано было знать наперед, приказал известить о его прибытии все Коломенское духовенство с гражданами, и устроить так, чтобы по всем церквам города благовест начался в первом часу того дня, дабы иметь достаточно времени для собрания всего духовенства и народа для сретения Гурия. В три часа дня святитель Гурий, облачась со всем бывшим при нем освященным Собором в полное облачение, начал молебен и шел крестным ходом к городу, за вратами которого встретил его, тоже с крестным ходом, Коломенский святитель Феодосий, вышедший из своего кафедрального собора в полном облачении, со всеми своими архимандритами, игуменами и всем освященным Собором. После взаимного братского приветствия, святитель Гурий прочитал пред городскими вратами Евангелие, а по сугубой ектеньи, прочитав упомянутую выше молитву о сохранении Царя и всего православия, осенил все стороны животворящим крестом и окропил св. водою. После, вместе с Коломенским святителем и со всем освященным Собором шел он крестным ходом в Коломенский кафедральный собор, в котором, по входе и пропетии стиха: «Владычице приими», совершен им, совокупно с Коломенским святителем Феодосием и всем освященным Собором, освящение воды, окроплен собор и народ; совокупно же совершена божественная литургия, и притом сказано приличное поучение народу. По совершении службы, святитель Гурий имел отдых у Коломенского владыки; а поутру рано, простившись со святителем Феодосием и преподав народу благословение, отправился в дальнейший путь. |
| 12 июня патриарх Никон прислал патриарху Макарию первые свежие огурцы, «ибо никто не ест новых огурцов ранее царя и патриарха». Московские огородники в великий четверток сеяли семена огурцов в гряды и прилагали много трудов, укрывая их от холода ночью и открывая при солнце. Тот, кто первым доставлял царю и патриарху свежие огурцы, наделялся щедрой милостью – деревней с крестьянами. Так бывало ежегодно 508 . Огурцы благословлялись патриархом как начатки овощей, так что эти первые плоды были как бы вестниками грядущего, по милости Божией, благоденствия страны в данном году. Во второе воскресенье по Пятидесятнице при колокольном звоне патриарх Никон ходил большим крестным ходом через западные ворота Кремля за стену Белого города, к храму во имя пророка Илии (ныне в Обыденском переулке), близ Земляного вала. Здесь служили архиерейским собором и возвращались в Кремль 509 . 23 июня также очень торжественно праздновали (второй раз) в честь Владимирской иконы. Сначала большим крестным ходом выходили через Спасские ворота к «круглому помосту для молебствий», служили праздничный молебен, затем шли через Красную площадь на Сретенку, в Сретенский монастырь, совершали там во дворе освящение воды, затем в храме – литургию. Присутствовали, кроме духовенства, и все сановные люди государства 510 . Вечером в субботу, перед неделей 3-й, третьим воскресеньем по Пятидесятнице, совершалась великая панихида по воинам, убиенным при взятии Смоленска 25 июня 1654 года. Всех погибших поминали поименно. Павел Алеппский отмечает также торжественные богослужения в память первоверховных апостолов Петра и Павла и в воспоминание Положения Ризы Божией Матери во Влахерне. Особыми молитвенными торжествами отмечалось 8 июля воспоминание явления чудотворной Казанской иконы Божией Матери. При звоне колоколов выходили из Кремля крестным ходом в «великолепную церковь » в честь этой иконы, которая находилась напротив Никольских ворот Кремля, где большим собором духовенства служилась литургия 511 . 10 июля весьма торжественно совершали празднование в честь ризы (хитона) Господа Иисуса Христа 512 , в память принесения ее в Москву в этот день в 1622 году. Это был подарок шаха персидского Аббаса государю московскому. Аббас вывез хитон из Грузии, где он хранился с древних времен. Патриарх облачался в этот день в свой самый дорогой саккос (как и на Пасху). |
|
|
