| 2644 . Potthast A. Bibliotheca historica medii aevi: Wegweiser durch die Geschichswerke des europaischen Mittelalters bis 1500. – Berlin, 1896 (2-е изд.; репр.: Graz, 1954. – Bd. 1) (один из лучших справочников по западноевропейским средневековым источникам). 2645 . Preminger A. Princeton Encyclopedia of Poetry and Poetics. – Princeton, 1996 (Принстонская энциклопедия по литературе, включая византийскую). 2646 . The Princeton Encyclopedia of Classical Sities/Ed. R. Stillwell et al. – Princeton, New Jersey: PUP, 1979 (Принстонская энциклопедия античных городов). 2647 . Prinzing G. Ortsnamenindex zu stadtgeschichtlichen Arbeiten aus der byzantinistik. – Wiesbaden: Harrasowitz, 1994 (указатель специальной литературы по исследованию византийского города). 2648 . Prosopographie der mittelbyzantinischen Zeit. Erste Abteilung (641–867)/Nach Vor- arbeiten F. Winkelmanns erstellt R.-J. von Lilie, Cl. Ludwig, Th. Pratsch, I. Rochow unter Mitarbeit W. von Brandes, J. R. Martindale, B. Zielke. – Berlin, 1999–2001. – Bd. 1–4 (немецкий указатель по просопографии средневизантийского периода). 2649 . Prosopografisches Lexicon der Palaiologenzeit/Hrsg. Von E. Trapp. – Wien. 19761994. – Bd. 1–2 (труд австрийских медиевистов, вобравший почти все сведения о персонально упоминаемых в источниках лицах поздневизантийского периода). 2650 . Real – Encyclopдdie der classischen Altertumswissenschaft/Herausgegeben von G. Wissowa. – Stutgart (авторитетная и очень полная многотомная немецкая энциклопедия классической истории, включающая статьи по поздней Римской импери и ранней Византии). 2651 . Sauget J. M. Bibliographic des liturgies orientales (1900–1960). – Roma, 1962. 2652 . Schilbach E. Byzantinische Metrologie. – Mmchen: Beck, 1970. – XXIX, 291 S. (Handbuch der Altertumswissenschaft. XII,4) (выборка источников по метрологии с коммент., по сути дела, первая обощающая работа по византийской метрологии, подготовленная немецким исследователем Эрихом Шильбахом). 2653 . Schilbach E. Byzantinische metrologische Quellen. – Thessaloniki: Kentron Byzan- tinon Ereunon,1982. – XXIII, 205 S. (общая хар-ка виз. мер и весов на основе средневизант. мат-ов М. Азии, Греции, Македонии, Кипра и Эгейских о-вов: офиц и локал. меры длины и поверхности, меры жидкости и сып. тел, меры веса). |
| Зевгилатий – земельное имущество. Ср.: метох. Зевгма – 1) дословно «соединение» или «место прохода», «упряж», название одного из центральных районов Константинополя, а точнее, гребня, где проходил акведук и часть крутого склона, спускающаяся к Золотому Рогу ; возможно, в этом месте приходилось перезапрягать волов и сдваивать упряжи, чтобы подняться на склон; 2) понятие византийской риторики и грамматики, означающее подчинение одному члену предложения нескольких других. Зевксид – греческий живописец V-IV вв. до н. э. из Гераклеи в южной Италии. Был знаком с передачей перспективы и светотени. Отличительной чертой творчества З. было умение тонко характеризовать божества. Особой славой была отмечена его картина, изображавшая семь кентавров. Земледельческий закон – см.: закон. Зигии – равноплечные весы с двумя чашками на коромысле. Одна чашка предназначалась для взвешиваемых грузов, вторая – для гирь, эксагиев. Представляли собой обычный балансир. Точкой опоры был либо расположенный по центру крюк, либо стрелка в центре. З. предназначались для взвешивания монет, а также благовоний, гомеопатических лекарств, красителей и прочих ценных, легких товаров. Аналогичные складные весы имели складной балансир. См.: метрология, мирепс. Зигостат – дословно «весовщик»; государственный финансовый чиновник введенный указом императора Юлиана от 363 г. для того, чтобы пытаться противодействовать подделке монет. Контролировал вес и содержание золота в монете, выполнял функции денежного менялы, разрешал споры между продавцами и покупателями. См.: трапезит. Зилоты – с греч. «ревнители»; 1) название народно-патриотической партии в Иерусалиме в I в. н. э.; 2) демократическая партия, отражавшая интересы городского плебса и зависмого крестьянства, стоявшая у власти в Фессалонике, восставшей против лидера ромейской аристократии Иоанна Кантакузина в 1342–1349 гг. Имела программу социально-экономических и общественно-экономических реформ, которую попыталась осуществить, но была разгромлена. Змеевик – металлический литой амулет с изображением христианских персонажей на лицевой стороне и змей или змееногого персонажа на оборотной. З. были особенно широко распространены в средневизантийский период в X-XII вв., в том числе за пределами Византийской империи. |
| Архив Пн При поддержке Сретенской духовной академии издан VI том трудов профессора А.И. Сидорова «Святоотеческое наследие и церковные древности» 5 февраля 2022 г. 15:21 При содействии Научного Центра патрологических исследований им. профессора А.И. Сидорова кафедры богословия Сретенской духовной академии в православном издательстве «Сибирская благозвонница» вышел VI том трудов известного современного православного ученого-патролога, профессора СДА А.И. Сидорова под общим названием «Святоотеческое наследие и церковные древности». Данный том вышел под названием «Очерки по византийской патрологии», включающий работы, как уже публиковавшиеся, так и еще не опубликованные, написанные в течение 25 лет — с 1995 по 2019 год. Том предваряется важным «программным» предисловием, своего рода «патрологическим завещанием» почившего в 2020 году профессора — «Двумя патрологическими этюдами». Общая часть книги делится на три раздела. Раздел первый «Очерки по церковной письменности ранневизантийского периода IV-VIII веков» включает статьи о преподобном Исидоре Пелусиоте, Нефалии Александрийском, Иоанне Скифопольском и об авторах иконоборческого периода: святителе Германе Константинопольском, преподобном Иоанне Дамаскине, Георгии Кипрском, преподобном Феодоре Студите и святителе Никифоре Константинопольском. Раздел второй «Очерки по церковной письменности средневизантийского периода IX-XIII веков» включает в себя работы о святителе Фотии Константинопольском, преподобном Симеоне Новом Богослове, преподобном Никите Стифате и Михаиле Пселле. В раздел третий «Очерки по церковной письменности поздневизантийского периода XIII-XV веков» вошли работы о святителе Феолипте Филадельфийском, трактате «Метод священной молитвы и внимания» (вкупе с переводом этого краткого, но важного сочинения), преподобном Григории Синаите, святителе Григории Паламе, Давиде Дисипате, святом Николае Кавасиле и святителе Марке Ефесском. В Приложении помещена статья «Два монофизитских богослова: Севир Антиохийский и Филоксен Маббугский». |
| ипподром) «из слов», «запрячь ямбические стихи в колесницы красноречия», а в качестве «возниц» усадить на них «управляющие словом силы разума» 277 . Предметы описания – храм и скачки – диаметрально противоположны, но принцип «риторической мимикрии» остается все тот же. Итак, Месарит мыслит свою речь как «подражание» предмету, т. е. храму и украшающим его мозаикам, но его цель отнюдь не исчерпывается тем, чтобы дать их «фотографически» точное описание. Автор ставит перед собой более сложную задачу: «обозреть» храм «чувственными очами (ασθητος φθαλμος), уразуметь же умственными (voερος). Ведь ум способен, исходя из чувственного и получая направление от меньшего, постигать более совершенное и раскрывать сокровенное, никоим образом не доступное тому, что его направило [т. е. чувственное]» (12,1). Так, задача экфрасиса – не только «осмотреть» храм, т. е. описать, как он выглядит снаружи или изнутри, но и «уразуметь», т. е. истолковать сокрытый в нем тайный смысл. Эта же идея выражена и другим способом: обращаясь к апостолу Филиппу, Месарит признается, что он «и сам», т. е. без помощи апостола, »читает (ναγινσκω) книгу экфрасиса церкви», но совсем ее «не понимает (πγινσκω) " (12, 15). Итак, храм – это книга, а описать его означает эту книгу прочесть. О том, что храм можно не только рассмотреть, но и уразуметь «душевными очами», пишет также и Михаил Солунский: «Итак, его [храма] вечную во Христе новизну... можно видеть душевными очами. А его вечно новое диво, которое неизменно и для тех, кто привык к нему, и которое он своим величием, обликом и драгоценностью материалов дарует зрителям, можно видеть и обычными глазами, чтобы всё обозреть и в отдельности, и в сочетании, и собрать чудесное отовсюду» (Mich. Thess. Soph. 1). Намерение уразуметь храм очами ума, сформулированное в предисловии, вполне согласуется с тем, что авторы вв. осуществляют на практике, – выстраивают экфрасис пространства церкви в соответствии с его символическим истолкованием. Конечно, о символическом значении храма и его частей писали и раньше, но в средневизантийскую эпоху «умственное» явно оказывается на первом плане: изображение храма как образа Вселенной становится важнее гениальных инженерных решений и тонких архитектурных нюансов. |
| Исходя из истории почитания св. Анастасии (см. выше), можно предположить, что это произошло в Константинополе вскоре после перенесения мощей св. Анастасии. Возможно, что в создании этой молитвы принимали участие как константинопольские богословы, так и сирмийские священнослужители, которые могли донести до столичных литургистов и раннее житие св. Анастасии, и латинские богослужебные тексты, связанные с ней. Соответственно, время создания этой молитвы можно датировать второй половиной V в., возможно, конец пятидесятых – шестидесятые годы V в. Подведем итоги. Молитва св. Анастасии, которая содержится в унциальной греческой рукописи монастыря св. Екатерины Sinaitic Greek MG 104 (New Series), датируемой VIII–IX в., базируется на архаических источниках, возможно, близких к раннему латинскому «Страданию св. Анастасии». Она обращена ко Христу и носит христологический характер, связанный с богословием подражания Христу и похвалой мученичеству. В молитве присутствуют известные параллели с ранним латинским житием св. Анастасии, а также с prefatio литургии в ее день – указание на ее благородное происхождение, похвала женскому мученичеству. Характерные лексемы и фразеологизмы указывают на близость текста молитвы к византийским памятникам ΙV–VI в., и в то же время мы не находим лексических и фразеологических особенностей, типичных для средневизантийского периода (VII–X в.). Исходя из исторических фактов – перенесения мощей св. Анастасии из Сирмия в 458 г. – можно предположить, что молитва была составлена вскоре после 458 года. Литература по ней достаточно значительна. Полную библиографию см. Михайлов П.Б. Лосева О. В. Герасименко Н. В., Зеленин Я. Э.Святая Анастасия Узорешительница Православная энциклопедия. Т.2.М. 2001. С. 259-261. Согласно житию, св. Анастасия предстала пред префектом Рима Пробом и исповедала себя христианкой. Ее жестоко пытали – сокрушили ей зубы, вырвали ногти, отсекли руки и ноги и под конец обезглавили. См. Devos P. Sainte Anastasie la vierge et la source de sa Passion (BHG 76z)//Analecta Bollandiana. 1962. P. 33-41. |
| 645 Второй параграф той же главы 38A продолжает серию наставлений против небрежности в отношении Евхаристии, что говорит о том, что хранение Св. Даров не обходилось без злоупотреблений: «Поэтому смотри, чтобы не уронить ни капли, как будто ты презрел [Св. Кровь], чтобы вследствие твоего пренебрежения чуждый дух не слизнул бы ее. Ты будешь судим за Кровь как презревший цену, которой ты был искуплен» (Ibid.; перевод сделан с латинской версии памятника). 646 Beck H.-G. Kirche und Theologische Literatur im Byzantinischen Reich. München, 1959. S. 462; Lexicon für Theologie und Kirche/J. Höfer, K. Rahner (Hrsg.). Freiburg, 1960. Bd. 4. S. 702. 648 Чудо 5. Полный греческий текст: πλυεν ον τοτον τν παδα κυριακς μετ τν καννα ες εριχ κομσαι προσφορν διδσκαλος ε πο τυχν τινες εχς χριν πρς ατος παραβαλντες. Κα δ ν μι παρεστς πας πλησον τς κγχης τ ρ τς προσκομιδς, το πισττου φυλκτως μετ φωνς κουομνης τν προσνεξιν ποιοντος, πας κρομενος λγους τινς τς ναφορς κατσχεν. γνετο δ νερχομνου ατο ν μι κυριακ π εριχ χων τς προσφορς λθεν ες πμνησιν τν λγων ν κατσχεν κοσαι το δου πισττου προσφροντος κα ρξατο συχνς μελετν ατος κα εθως κατπτη τ Πνεμα τ γιον κα γασε τς τε προσφορς κα τν παδα. γγελος δ Κυρου πστη τ πισττη ατο μικρν ναπαυομν μετ τν καννα τς κυριακς· κα φη ατ· ναστς, πρεσβτερε, προηγιασμνα ποησον π τ προσφορ πας κομζει· γισθη γρ (House C. Miracula beatae virginis Mariae in Chozibit//Analecta Bollandiana. 1888. Vol. 7. P. 366–368). Иная версия этой же истории содержится в 25-й главе «Луга духовного» Иоанна Мосха (греч. текст: PG. 87γ. Col. 2869D-2872A), написанного примерно в 600 году по Р. Х., но там нет ни прямого упоминания Преждеосвященной литургии, ни хотя бы намека на ее совершение. 649 Единственное известное нам исключение – Евхологий XII века Vatican. Barberini gr. 329, где на л. 10 сказано: μερδα δο ν τ δσκ· βεβραχμνην μις ανδος κ τ γιον ποτριον τς Κυριακς (выражение κ τ γιον ποτριον является нормальным для средневизантийского греческого; см.: Jannaris N. An Historical Greek Grammar Chiefly of the Attic Dialect. L., 1897. § 1570); автор доклада благодарит проф. Стефано Паренти за указание на этот источник. |
| Завершающий контур прорисовывался как после белильных светов, так и до них. Это очень выверенные, даже образцовые линии, проведенные уверенной рукой. Но есть множество примеров, когда линии контура выглядят более непосредственными и даже небрежными. Рисунок был очень выразителен в средневековой живописи, особенно в скорописи, Цвет рисунка зависел от формы, которую он очерчивал. Так, линия лба под волосами прически могла быть черной, а линия овала подбородка - коричневой, контур носа и ноздри - киноварные, изгиб верхнего века - розовый или оранжевый. Контур наносился поверх одноцветных линий повторного рисунка, но не обязательно скрывал его, а лишь уточнял. Самый многоцветный контур в огромных торжественных иконах средневизантийской эпохи, не потерявших связи с мозаичной техникой, - в рисунке глазницы: это сочетание киноварных, умбристых, темно-коричневых, зеленых, розовых и черных линий. В особо мастерски отделанных произведениях любой из эпох развития византийской живописи линия контура бывает одного цвета с теневым колером, выступая местом тени. Это придает рисунку необыкновенную органичность, а форме - пространственность. После штудирования такой сложной части иконного образа, как лик, покажется достаточно простым делом. Только не надо забывать, что порядок работы над иконой начинался иконописцем именно с : золотого фона, , и одежд. Иконописец, прежде чем приступить к созданию иконного образа, должен был получить в свое распоряжение грунтованную мелом или гипсом доску. Сам ли он совершал эти предварительные операции или пользовался плодами труда соседей-ремесленников - столяра и левкасчика, - на этот вопрос трудно дать однозначный ответ. Мастерская средневекового живописца, какой она предстает на страницах указанных выше руководств по технике живописи или в реальности как археологический объект (такие мастерские средневекового художника были найдены на территории Древнего Киева и Древнего Новгорода), представляет собой конгломерат различных ремесленных производств: живописного, ювелирного, кристалло- и стеклообрабатывающего, даже кожевенного и т. д. |
| Против могущественного протосеваста Алексея составилась сильная партия, во главе которой встал Андроник Комнин, одна из любопытнейших личностей в летописях византийской истории, интересный тип как для историка, так и для романиста. Андроник, племянник Иоанна II и двоюродный брат Мануила I, принадлежал к младшей, отстраненной от престола линии Комнинов, отличительным признаком которой была необычайная энергия, направляемая иногда по ненадлежащему пути. Эта линия Комнинов в своем третьем поколении дала государей Трапезундской империи, которые известны в истории под названием династии Великих Комнинов. «Князь-изгой» XII века, «будущий Ричард III византийской истории,» в душе которого было «нечто похожее на душу Цезаря Борджиа,» «Алкивиад средневизантийской империи,» Андроник являл собой «законченный тип византийца XII века со всеми его достоинствами и пороками.» Красивый и изящный, атлет и воин, хорошо образованный и обаятельный в общении, особенно с женщинами, которые его обожали, легкомысленный и страстный, скептик и, в случае нужды, обманщик и клятвопреступник, честолюбивый заговорщик и интриган, в старости страшный своей жестокостью, Андроник, по мнению Диля, был той гениальной натурой, которая могла бы создать из него спасителя и возродителя изнуренной Византийской империи, для чего ему, может быть, недоставало немного нравственного чувства. Современный Андронику источник (Никита Хониат) писал о нем: «Кто родился из столь крепкой скалы, чтобы быть в состоянии не поддаться потокам слез Андроника и не быть очарованным вкрадчивостью речей, которые он изливал наподобие темного источника.» Тот же историк в другом месте сравнивает Андроника с «многообразным Протеем,» старцем-прорицателем древней мифологии, известным своими превращениями. Находясь, несмотря на внешнюю дружбу с Мануилом, у него на подозрении и не находя себе деятельности в Византии, Андроник большую часть царствования Мануила провел в скитаниях по различным странам Европы и Азии. Будучи отправлен сначала императором в Киликию, а затем к границам Венгрии, Андроник, обвиненный в политической измене и в покушении на жизнь Мануила, был заключен в константинопольскую тюрьму, где провел несколько лет и откуда, после ряда необычайных приключений, ему по заброшенной водосточной трубе удалось бежать для того, чтобы снова быть пойманным и заключенным еще на несколько лет в темницу. |
| Рис. 323. Алтарная часть ранневизантийского базиликального храма. Реконструкция В подобной обстановке ввоз в Херсон ценных пород камня (преимущественно пропонтидского, из мрамороломен Марморы) тоже сократился, но утверждения о том, что он прекратился полностью, не соответствуют действительности 1001 . Часть мраморов, как и прежде присылалась, видимо, только обтесанными до предпоследних фаз, а завершающая резьба предполагалась на месте. Как установил Жан-Пьер Содини на основе многочисленных примеров из ранней византийской истории, ими не торговали, а везли под заказ конкретных представителей церковных и светских властей, для конкретной постройки 1002 . Но не все заготовки удавалось пустить в ход и довести до завершения. К примеру, такими недоработанными кубовидными капителями была вымощена апсида поздней, малой «базилики в базилике», перестроенной не ранее X в. 1003 . Разумеется, эти заготовки были более ранними и послужили в качестве сполии, вторичного строительного материала, не сразу. Рис. 324. Кубовидные капители с крестом и трилистником и ионическая круглая капитель с процветшим крестом (по АЛ. Якобсону) Примечательно, что в количественном отношении херсонские провинциальные мраморы VIII–X вв. не уступают предшествующей группе аналогичных архитектурных деталей позднеантичного–ранневизантийского времени 1004 . К ним принадлежит ряд крупных коринфских капителей с мягким, плоскостным аканфом, некоторые кубовидные капители и большая часть импостных капителей «ионийского» ордера с овами и без них, которые некоторые исследователи без достаточных оснований относили лишь к V–VI вв. (рис. 324–326) 1005 . В городе и его округе продолжали стоять храмы с алтарными преградами из мраморных колонок и плит, украшенных как христограммами раннего варианта (IV – первой половины V вв.) (рис. 322), так и более поздними крестами с расширенными концами, так называемые «croix pattee», которые превалировали в юстинианову эпоху 1006 . Как верно заметил C. А. Беляев , по обилию этого материала Херсон не только не уступал, но и подчас превосходил другие центры Византийской империи 1007 . Для сравнения можно заметить, что от Константинополя, наиболее богатого на такого рода памятники, дошло всего лишь около 45 средневизантийских капителей, некоторые из которых тоже сохраняют связь с ранневизантийскими типами и изолированы от своего архитектурного контекста 1008 . |
| О чертах сходства в духовной атмосфере раннего Средневековья и эпохи абсолютизма нам еще придется говорить в своем месте; но сейчас важнее схватить не сходство, а различие. Оно очень показательно. Вся идеология и политическая символика новоевропейского абсолютизма немыслима без династического принципа, обосновывавшего «легитимность» каждого данного государя; между тем роль этого принципа в истории ранневизантийской и даже средневизантийской государственности ничтожно мала 29 . Как бы ни враждовали абсолютистские монархи Европы со стихией аристократической «Фронды», как бы ни отделяли себя от аристократии, сами они, во всяком случае, были аристократами, через свое семейство и род «телесно» соотнесенными с системой знатных семейств и родов. Это, как принято было говорить, «природные» государи своих «природных» подданных. Когда их время кончилось, власть Наполеона, «узурпатора» и даже «корсиканца», то есть «чужака», пришедшего к трону «ниоткуда», была осознана и врагами, и приверженцами как дерзкий вызов прежним принципам монархии, как головокружительное исключение. Но позднеримские и ранневизантийские императоры сплошь да рядом приходили к трону именно «ниоткуда», из полной безвестности, как Диоклетиан, даже с чужбины, как Зинон, или Юстин I, или Василий I, и это не было ни исключением, ни вызовом; это оставалось в пределах нормы, заданной принципом. Интересующее нас различие относится именно к сфере принципов. Ведь и Византия знала династическую практику, а Европа абсолютизма – отступления от династической практики; важно совсем другое – новоевропейская монархия культивировала пафос династической идеи, между тем как византийская монархия искала для себя идейные основания совсем иного порядка. И в переживании династической практики византийцы оставались византийцами. Термин «порфирородный» ( πορφυρογννητος или πορφυρογννητης) концентрирует внимание не на том, что дитя монарха – «царской крови», но на том, что оно рождено, согласно обычаю, в «Порфировом покое» императорского дворца, так что уже его рождение было введено в круг сакрально-политической обрядности, совершилось «по чину». |
|
|
