| Константиновская христограмма воспринималась как личный знак императора, ее распространению способствовала традиция религиозного почитания военных полевых знаков (signa, σημεα). Этот тип монограммы получил наибольшее распространение по всей империи сразу после 312 г. Ее можно увидеть в архитектурном декоре (в мраморе и камне), в эпитафиях, в живописи катакомб и склепов, на саркофагах, на многих предметах христианского культа, на щитах и шлемах, кольцах, пряжках, медальонах, на глиняных и металлических светильниках, на посуде из керамики, стекла и металла. Начиная с 314 г. хризма типа «хи–ро» чеканится на монетах Константина; хризму с апокалиптическими буквами чеканили на своих монетах Магненций (с 351) и Евдокия (400–404). Изображение хризмы на архитектурных сооружениях, например, на цоколе колонны Аркадия в Константинополе, служило средством монументальной пропаганды. С конца 4 в. христограмма и ставрограмма часто заключены в венок или в круг – символ победы, в некоторых районах Галлии и Испании эта форма встречается до 10 в. Хризма с апокалиптическими буквами как знак спасения и воскресения часто связана с погребениями, напоминает о переходе от конца (смерти) к началу (вечной жизни). На периферии римского мира, в Центральной и Восточной Европе, в погребальной живописи преобладают символические мотивы, а сюжетные сцены редки. Здесь изображение хризмы в венке играло ведущую роль, его часто помещали на свод погребального сооружения 1515 . С середины 4 в. в живописи могил в Греции, особенно в Фессалониках, хризма в венке, с апокалиптическими буквами и без них, встречается так же часто, как крест, в сочетании с другими символами. В погребальных памятниках в Греции мотив хризмы сохраняется и в средневизантийскую эпоху 1516 . Исследование некрополей позднеантичной эпохи в римской Паннонии (совр. Венгрия) показало, что с конца 4 в. жители этой провинции использовали вещи (кольца, подвески, фибулы, лампы, сосуды), украшенные хризмами разных типов. Эта коллекция предметов личного благочестия из хорошо изученных некрополей эпохи поздней античности еще раз говорит о том, что обычай ношения нательных крестов в это время не был распространен. Подтверждением распространения христианства в Паннонии являются также небольшие кладбищенские часовни 1517 . |
| Давно уже прошла та пора в изучении историко-культурного процесса, когда с какого-либо явления снимали лишь «сливки», вершки, а корешки (т. е. вся почва, генезис, фундамент и окружение) оставались вне поля зрения ученых. В наши дни необходимо комплексное, интегральное и всестороннее исследование историко-культурного процесса в рамках цивилизаций и цивилизационных общностей (ср. опыты С. А. Старостина и др. по реконструкции ностратического праязыка (т. е. общего предка индоевропейских, семитских, кавказских и угро-финских языков)); византийская цивилизация, помимо прочего, самим фактом своего существования доказывает континуитет античных, эллинистических, ближневосточных и собственно средневековых традиций в идеологии, политике, культуре. Поэтому попытаемся выделить (в предельно сжатом виде) элементы космологических воззрений в трудах различных церковных авторов средневизантийской эпохи. Невольно оброненная фраза, высказанная в качестве примера или иллюстрации мысль, зарисовка, яркий образ – всё это предоставляет материал для настоящей работы. § 1.4. Космология в средне-византийскую эпоху (VI–XII вв.) Общий подход к космологии византийских церковных мыслителей VI–XII вв. прекрасно выразил великий учитель Церкви – преп. Максим Исповедник (580–662). Воспроизводя космологическое доказательство бытия Божия, он заметно усиливает символизм в восприятии и описании мира, что связано, по мысли Максима, с фундаментальной гносеологической задачей подвижника на первом этапе духовного пути – отысканием, усмотрением и созерцанием логосов творения, т. е. заложенных в основу твари идей Божиих о сущем 396 . Такое учение утверждает необходимость и значимость существования тварного мира – именно в его функции быть «лествицей» для восхождения к миру умопостигаемому. Это понимание усвоит и Палама. Св. Максим начинает свои космологические раздумья с традиционного вопроса: «Бог сотворил и мир невидимый, и мир видимый; душу и тело Он также создал. И если видимый мир столь прекрасен, то каков же [мир] невидимый?» 397 . |
| Хорошо известно, что ромеи именовали свое государство Романией и также называли Византию на Западе, и на Востоке (Рум). О. Р. Бородин дал несколько иной пере- вод этого места письма: «Ведь знает Бог, что если бы не с суденышек, которые приходят из пределов Романии, как ее называют те, что здесь живут, именуя, стало быть, страну греков Понтийской землей». Эта, казалось бы, незначительная поправка, позволила ему заметить в комментарии, что папа Мартин I противопоставляет друг другу Романию и «землю греков, именуемую Понтийской». С его точки зрения, последняя – это Южный берег Черного моря, населенный понтийскими греками, а Романия – «земля Ромееев», Константинополь и прилегающие к нему территории, но не Малая Азия (Бородин О. Р. Римский папа Мартин I и его письма из Крыма. – С. 179, 188, коммент. 5). С такой интерпретацией текста трудно согласится ввиду того явного обстоятельства, что, говоря о «греческой Понтийской области (земле)» – Graecorum Ponticas partes, автор письма явно имел в виду часть Романии, одну из ее «земель». Сначала он говорит о Романии как таковой, со всеми ее сторонами, областями, «землями», а потом уточняет, что «суденышки» (naviculis) приплывали, в частности, и из Понтийской стороны, той самой, что в письме XVI он именовал partibus Ponti – областями Понта, землями, откуда можно было ожидать присылки содержания. Следовательно, нет достаточно веских оснований утверждать, что папа Мартин I сообщал о приходе судов за солью не из Малой Азии, а из других областей Империи, к примеру, из Фракии, и подозревать в этом ослабление торговых связей между Малой Азией и Херсоном. Вместе с тем, не исключено, что в город за грузом соли заходили корабли из Иерона, других мест на побережье Босфора и из самой столицы Империи. 255 Тремисс – самый низкий номинал византийской золотой монеты, равный 4 серебряным милиариссиям или 1/3 золотого солида (номисмы). Очевидно, папа имел в виду, что за треть золотого ему никто не продавал даже каравай хлеба, обычно стоивший не дороже 8 медных фоллов (в солиде средневизантийского периода 288 фоллов) (ср.: Сорочан С. |
| P. 71–85, где автор в противоположность моему восприятию развития Византийской империи в XI в. выступает за более благоприятную оценку этой эпохи; при этом она сосредотачивает свое внимание на достижениях в области интеллектуальной и религиозной жизни. Я не склонен недооценивать значение этих достижений, однако могу обозначить их здесь лишь в самой краткой форме и только с точки зрения их влияния на развитие государства. Для развития государства, которое является предметом этой книги, XI в. представляет собой роковое поворотное время, с которого начинается закат Византии. 741 Насколько изменилась социальная структура византийской деревни, показывает опубликованный недавно фиванский земельный кадастр второй половины XI в.: Svoronos N. Recherches sur le cadastre byzantin et la fiscalité aux XI е et XII е siècles: le cadastre de Thebes. Paris, 1959. В то время как, согласно трактату Эшбёрнера, византийская деревня представляла собой крестьянскую общину, в фиванском земельном кадастре мы имеем уже деревню, проникнутую феодальными отношениями, и именно в этом заключается чрезвычайное значение этого нового источника. Ср. мои рассуждения: Buзahmujcka сеоска обштина//Глас Српске Акад. наука и уметности 210 (1961). С. 141–160; французский перевод этой статьи: Ostrogorskij G. La commune rurale byzantinë Loi agraire, traite fiscal, cadastre de Thebes//Byz 32 (1962). P. 139–166. 742 Вплоть до недавнего времени наука располагала только двумя специальными исследованиями по истории византийского иммунитета: Яковенко П.А. К истории иммунитета в Византии. Юрьев, 1908 и Успенский Ф.И. Экскуссия-иммунитет в Византийской империи//ВВ 23 (1917–1922). С. 74–117. Большее внимание было уделено этой проблеме лишь в последние годы, см.: Горянов Б.Т. Поздневизантийский иммунитет//ВВ И (1956). С. 177–199; 12 (1957). С. 97–116. Острогорский Г.А. К истории иммунитета в Византии//ВВ 13 (1958). С. 55–106 (фр. перевод: Pour l " histoire de l " immunité à Byzance//Byz 28 (1958). P. 165–254), Фрейденберг M.M. |
| 752 Psellus . II, 14 говорит, что он « Μακεδονικν ρυγγνων μεγαλαυχαν» и " Μακεδονικ μερς καθπαξ ατ προσετθη». 753 Как показал А.П. Каждан (ЗРВИ 8/1 (1963). С. 177–184) на основании речи Иоанна Мавропода, первое вторжение печенегов на Балканы относится уж к 1047 или 1046 г. 755 См. до сих пор остающуюся основополагающей работу: Васильевский . Печенеги. С. 1 сл. См. также: Marquart J . Osteuropäische und ostasiatische Streifzüge. 1903. S. 63 ff.; Расовский Д. Печенеги, торки и берендеи на Руси и в Угрии//SK 6 (1933). С. 1–66 – и обширную литературу в: Moravcsik . Byzantinoturcica. Bd. I 2 . S. 89 ff. См. также примечание Моравчика в: Constantine Porphyrogenitus . De Admtoiistrando Imperio. Commentary. London, 1962. P. 12 sq. 756 Заслуга особо указать на значение этого обстоятельства принадлежит Михелю ( Michel . Kerullarios. Bd. I. S. 20 ff. и Bd. II. 22 ff.). Впрочем, он заходит слишком далеко, утверждая о разделении Церквей уже в это время. В этом отношении справедливы оговорки, сделанные относительно его изложения; см. особ.: Laurent V. в ЕО 35 (1935). Р. 97 sv. Тем не менее верным остается то, что церковный раскол 1054 г. всего лишь подвел итог предшествующим событиям. О предыстории схизмы см. тж.: Grumel V. Les préliminaires du schisme de Michel Cerulaire ou la Question Romaine avant 1054//REB 10 (1952). P. 5–23. 757 Glaber R . IV, 1: MGH. SS VII, 66. Ср.: Bréhier . Le schisme oriental du XI е siècle. Paris, 1899. P. 8 sv.; CMH. Vol. IV 1923. P. 262; Grumel Reg. 828. Выдвинутые относительно достоверности этого сведения сомнения (ср.: Michel . Kerullarios. Bd. I. S. 37 ff. и особ. HJb 70 (1951). S. 53 ff.) лишены достаточного основания. 758 То, что этот разрыв в противоположность прошлым конфликтам уже не далось исправить, а частые попытки объединения не достигали своей цели, обеспечивает за событиями 1054 г. особое место в истории отношений между Константинополем и Римом. Это следует подчеркнуть вопреки во многом подкупающим рассуждениям Рансимана ( Runciman St. The Eastern Schism. Oxford, 1955), связывающего окончательное разделение лишь с событиями крестовых походов. Переговоры об унии, длинная череда которых начинается со второй половины XI в., уже сами по себе доказывают, что разрыв существовал. |
| Разделы портала «Азбука веры» А.А. Фрезе Монастырская архитектура и традиция столпничества в Византии и Древней Руси в IX – начале XIII века В Избранное Цель данной статьи — рассмотрение практики затворничества и в особенности столпничества, как одного из факторов не только определения архитектурного планирования всего монастырского комплекса, но и конкретного решения храмового пространства. Столпничество, как одна из крайних форм монашеской аскезы, имеет долгую историю развития. Но если его первый, ранневизантийский, этап достаточно полно отражен в письменных источниках, а археологические материалы и наблюдения позволяют реконструировать практику первых столпников с большой степенью достоверности, то последующая, средневизантийская эпоха, с одной стороны, не обладает таким широким спектром прямых свидетельств, а с другой — характеризуется дальнейшим развитием и смешением монашеских практик, что затрудняет формирование четкой картины, описывающей традицию затворничества в IX–XIII bb. В IV b. на территории Сирии появляются монахи-столпники, избравшие местом своего подвига пространство между небесами и землей и для осуществления его восходившие на столп. Восемь веков спустя в своем описании паломничества на Святую землю, созданном в 1177 г., Иоанн Фока употребляет термин γκλειστριος στλος — «затворенный столпник» p. cxxxii]. Действительно, традицию столпничества можно рассматривать в непосредственной связи с практикой затворничества. Большинство письменных источников, упоминающих строение столпа, свидетельствуют о том, что наверху колонны находилась небольшая хижина, в которой находился аскет, причем наличие крыши необязательно. В ряде случаев упоминается окно, которое столпник мог открывать или не открывать по собственному желанию p. cxliv–clxxvi]. И обратно, затворение в келье наверху башни также являлось подвигом столпничества: так, Лазарь Галесиот, о котором подробно речь пойдет ниже, в своем житии называется столпником. От средневизантийского периода до нас дошло только два полных жития монахов-столпников — св. |
| Примеры прокимны, аллилуарии, утренние припевы «Бог Господь», «Свят Господь Бог наш» – имнический (песенный) вид. Песнопение поется от начала до конца без перерыва. Это стихиры самогласны и самоподобны, песнопения Литургии верных, различные неизменяемые песнопения Вечерни и Утрени. Из Византии были заимствованы также гимнографические формы и тексты, составляющие основу чинопоследования того или иного богослужения. Различаются как отдельные гимнографические формы и тексты (тропари, кондаки, стихиры, ипокои, седальны, светильны и др.), так и циклические (каноны, акафисты, стихиры на «Господи воззвах», стихиры на стиховне на хвалитех) 38 . Общая характеристика древнерусских певческих нотаций. Большое значение для определения целого ряда свойств богослужебного пения имеет сохранившиеся до нынешнего времени памятники древнерусских певческих рукописей, находящихся в различных книгохранилищах. Конечно, ни «читаемые» рукописи XVII века, снабженные звуковысотными пометами, ни более ранние рукописные памятники не могут дать полного представления о певческой манере, особенностях ладового интонирования, артикуляции древнерусского пения. Все это складывалось и передавалось через устную традицию. Тем не менее, даже по рукописям достаточно раннего происхождения можно определить степень распевности песнопения, то есть соотношение речитативных и распевных зон, его ритмические особенности. Все это свидетельствует о необходимости глубокого изучения письменной традиции богослужебного пения. В начальный период становления бοгослужебного пения на Руси было в употреблении три вида нотаций: экфонетическая, знаменная, кондакарная. Экфонетическая нотация практически целиком была заимствована из Византии. Использовалась для чтения нараспев (возгласного чтения) Священного Писания. Вышла из употребления примерно в XV веке. Как уже отмечалось ранее, экфонетическая нотация была одной из древних нотаций, прообразом собственно певческих нотаций палеовизантийской и средневизантийской, а следовательно и возникших на русской почве – знаменной и кондакарной. |
| Согласно никогда не отменявшейся в Византии норме римского публичного права, император считался носителем верховной власти римского народа, которой он был облечен еще во времена Августа (2) . Конечно, в исторической судьбе Византии явственно прослеживается тенденция к усилению монархического начала, к аристократизации и даже феодализации общественных отношений. Однако старые республиканские традиции не умерли в византийской политической культуре, но органически сочетались с христианской идеей о богоданности царской власти. Характерно, что даже эпоха Юстиниана с ее жесткими мерами по укреплению «властной вертикали» характеризовалась бурной «партийной борьбой» с участием широких масс городского населения. Ее накал спал лишь после внешнеполитической катастрофы VII века и резкой дезурбанизации, но и в средневизантийскую эпоху роль «народа» (δµος) в византийской политической культуре была закреплена на высоком репрезентативном уровне. Более того, введение подлинно народной армии, набиравшейся из свободного крестьянства, даже усилило «демократическое» начало в общественной жизни; слово «люди» (λας) оставалось, как и в седой древности, устойчивым обозначением вооруженных сил (3) . Что же касается поздневизантийского периода, то в это трагическое время античные политические теории пережили подлинное возрождение — к несчастью, всё сильнее отрываясь от христианских устоев. К сожалению, русский язык оказывается не в состоянии передать оттенки греческой политической терминологии, глубоко пронизывающей богословские, литургические и житийные тексты. В агиографических памятниках термин «πολιτεα» переводился словами «хожение, жительство», лишаясь своей «социальной» окраски. Другим ярким примером такого рода является известный тропарь на Крестовоздвижение. Этот подлинный шедевр византийской политической гимнографии просит Бога «спасти Его людей» (и в то же время народное войско, λας), даровать «царям» (символ византийской «плюралистической монархии») победу над «варварами» (эллинский культурный снобизм, отчасти унаследованный византийцами) и, наконец, сохранить Своим Крестом собственное государство (πολτευµα; византийцы считали свою империю царством христиан, а своих царей — непосредственно подчиненными Небесному Царю царствующих). |
| 1 двойной модий (sporismos modios)=40 литр=13,056 кг 1 хойник (хлебная мера)=1 кг 305,6 г Меры объема 1 медимн=52,53 л (по другим данным – 72 л) 1 «медимн»=1 модий (средневизантийский период) 1 пинакий=1/4 медимна 1 кентинарий=около 37–39 л (для сыпучих тел) 1 артаба (артава)=29,11 л 1 мера (to sakion, modion)=8,754 л 1 римский модий=205–206 римских литр 1 римский модий=около 8,7 л 1 модий=1/6 медимна 1 модий=около 9–18,5 л 1 модий=0,017 м3 1 двойной модий=8 финикийских «каба»=40 литр 1 аннонный модий=11,389 л 1 морской модий=17,084 л 1 лагерный модий (modius castrensis)=40 литр=17,511 л (мера зерна, необходимого для осеменения третьей части югера) 1 каба=1/4–1/5 часть модия 1 мера вина (стафмос)=30 литр=около 13 л 1 малая мера вина (мина)=3 литры=1,29 л 1 хойник=1,094 л 1 литра=0,43 л 1 книдион=4 секстария=2,2 л 1 секстарий=0,547 л 1 ксест римский=0,54 л 1 ксест ранневизантийский=0,408 л (для вина) – 0,453 л (для масла) 1 ксест итало-римский и никомидийский=20 унциям=0,544 л 1 ксест александрийский и понтийский=2 фунта (литра)=0,725 л (для масла) Меры площади 1 арура=ок. 2750 м 2 1 модий=0,083–0,09 га 1 модий=839,42 м 2 ; 888,73 м 2 ; 939,18 м 2 ;1279,78 м 2 1 модий=около 0,2 акра 1 модий=3 югера 1 стрэмма (stremma)=1 модий 1 югер=0,25 га (2519 м 2 ) 1 югер=2 плефра 1 плефр=1/2 югера (1260 м 2 ; по другим данным – 0,095 га) 1 плефр=100 квадратных тростей (тростников) 1 зевгарь=8–20 га Меры линейные 1 палеста=77 мм 1 фут (стопа)=0,2963–0,4684 м 1 римский фут=0,296 м 1 греческий фут=0,315 м 1 египетский фут=0,355 м 1 византийский фут (пус)=16 дактилей («пальцев»)=0,3123 м (по Эриху Шильбаху) 1 большой фут=0,6246 м 1 локоть (pechys, pechon)=0,3123 м 1 трость (тростник)=8 локтей 1 ступня (podos, poys)=0,3083 м 1 оргия (orgyias)=1,85–2,1 м (делилась на 9 спитов или 108 дактилей) 1 сокарь (сокарий)=10–12 оргий 1 схонион=10 оргий (до середины XI в. – 21,1 м, после – 21,7 м). 1 стадия=176,6 м (встречаются колебания от 150 до 189 м) 1 римская миля=1481 м 1 миля=1000 шагов=500 тростей (тростников)=4800 локтей=1488 м |
| Большое количество фрагментов египетской одежды было найдено в коптских погребениях. На туниках накладные украшения были пришиты вокруг горловины, по подолу, на зарукавьях, две полосы спускались от плеч. Иногда середину спины и груди украшали круглые медальоны или квадратные нашивки. Накладные украшения льняных туник часто изготовляли из окрашенной шерстяной пряжи, поэтому они имели яркую окраску. Как пример можно привести фрагменты туники VIII в. из Художественного музея Принстонского университета 29 . В византийский период мифологические сюжеты на нашивках туник заменили на евангельские. Примером может служить коптский вышитый медальон 500–700 гг. с изображением Благовещения и Сретения Марии и Елизаветы из музея Виктории и Альберта в Лондоне 30 , вероятно, в свое время нашитый на льняную тунику. Далеко не все сохранившиеся памятники с христианскими сюжетами являются фрагментами богослужебных облачений духовенства. Сохранилось свидетельство епископа Астерия Амазийского, жившего в кон. IV – нач. V в., где он критикует ношение мирянами одежд с христианской тематикой 31 . Значит, в этот период существовала практика украшения лицевыми изображениями не только литургических облачений, но и повседневных одежд византийцев. Напомним, что в то время христианскими сюжетами украшались не только церкви, но и светские жилища. Подтверждение сказанному можно найти и на изобразительных памятниках ранневизантийского периода. На той же мозаике Церкви Сан-Витале в Равенне императрица Феодора облачена в плащ, подол которого украшен композицией «Поклонение волхвов» 32 . В средневизантийский период (сер. VII – кон. XII в.) в богослужебном костюме происходят изменения. В период иконоборческих споров стали ослабевать связи Византии с Западной империей. Начиная с VIII в. возникают разногласия не только в политическом, но и в догматическом плане. Расхождения коснулись и обрядов, и форм богослужебных одежд, а также способа их ношения. В это время появилось разделение во внешнем виде восточных омофоров и западных паллиумов. |
|
|
