| Разделы портала «Азбука веры» ( 3 голоса: 2.7 из 5) Оглавление Розовое болото Само слово «болото» уже не радует. Что-то чавкающее, мокрое, грязное. Ни присесть, ни прилечь. Хлюпь и зыбь под ногами. Жара и одуряющий запах. Рои назойливой и липкой мошкары над головой. Но бывают болота другие — неправдоподобной, удивительной красоты. Вот такие, о каком я сейчас расскажу. Ночью я с трудом продирался по раскисшей чмокающей тропе сквозь кусты и тростник. Хлябь становилась всё жиже и глубже. Чёрной нефтью заблестела открытая вода. Дальше ночью идти было нельзя. Я прислонился спиной к коряжистой иве, шатром окунувшей плакучие ветви в чёрную воду, и задремал. Можно и стоя спать, если только чуть-чуть приспособиться. Проснулся я от теплоты на лице и какого-то сияния под закрытыми веками. Значит, поднялось солнце. Я открыл глаза и тихонечко охнул! Ясные солнечные лучи высветили каждый листик, всё стало ярким, резким, гранёным. А над синей водой на стройных ножках-стеблях стояли зелёные чаши из малахита, и в чашах лежали розовые бутоны. Розовые бутоны, каждый в два кулака! Может быть, я всё ещё сплю? Солнце коснулось чаш-лопухов и немыслимо нежных бутонов. Бутоны проснулись и зашевелились. Наружные белые лепестки — каждый в ладонь! — раскрылись, показав солнцу красную сердцевину цветка-лотоса. Словно белые нежные ладони, осторожно и ласково грели на солнце прозябшие за ночь цветы, словно каждый лотос, воздев в небо тонкие руки, протягивал к солнцу свою красоту. Медленно двигалось в небе солнце, и, словно зачарованные, словно во сне, поворачивались за ним и цветы лотосов. Зелёные чаши огромных листьев, как антенны локаторов, тоже поворачивались за солнцем, ловя его ласкающие лучи. И тяжёлые капли росы внутри них, словно лужицы ртути, тяжело колыхались и матово посверкивали своими закруглёнными краями. Чуть видный розовый пар курился над лотосовым болотом. Медленно, словно во сне, махая белоснежными крыльями, пролетела немыслимая белая цапля. Крылья её, пронзённые солнцем, вдруг вспыхнули и запылали. Потянул ветерок, сморщил воду, озорно растолкал цветы. Всё огромное розовое болото зашевелилось, засуетилось, залопотало — проснулось. Очнулся и я. Настырный комар гнусил прямо в ухо. Из-под ног, покачиваясь и переливаясь, всплывали болотные пузыри и высовывались из воды, как глаза лягушки. Да это же сон — вокруг и под ногами болото. Но какое болото! Рекомендуем Самое популярное Библиотека св. отцов и церковных писателей Популярное: Сейчас в разделе 1589 чел. Всего просмотров 68 млн. Всего записей 2586 Подписка на рассылку поделиться: ©2024 Художественная литература к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: Цвет текста: Цвет ссылок: Цвет акцентов Цвет полей Фон подложек Заголовки: Текст: Выравнивание: Сбросить настройки |
| По народным представлениям, опасное и «нечистое» место, где водятся черти. Согласно одному из распространенных вариантов т. н. «творимой» легенды (легенды о сотворении мира), на земле сначала была сплошная вода. Бог ходил по ней и однажды встретил плывущий мутный пузырь, который лопнул, и из него выскочил черт. Бог повелел черту спуститься на дно и достать оттуда земли. Выполняя приказ, черт припрятал за обе щеки немного земли. Бог тем временем разбросал доставленную землю, и там, где она падала, появилась суша, а на ней деревья, кусты и травы. Но растения стали прорастать и во рту у черта, и он, не выдержав этого, принялся выплевывать землю. Так появились болота – разжиженная земля с малорослыми, уродливыми деревьями и грубой травой (записано на Витебщине). У белорусов существовало представление об иерархии среди «нечистиков» (чертей) в зависимости от глубины, на которой они обитали, притом гнездилищем главного беса (оржавиника) являлась оржавиня (болото с элементами железной руды). Выше оржавиника живет вировник (ср. вир – «глубокое место в болоте, реке») и еще выше – болотник. Ср. витебскую поговорку: «Ня з виру и ни з болота, а з самой оржавини!» (о самом «первостатейном» черте). Жители Карпат верили, что заманивать человека в болото и сталкивать его в воду могли стригони. Связь черта с болотом или болотистым лесом выражается в поговорках: «Было бы болото, а черти будут», «Не ходи при болоте: черт уши обколотит», «В тихом болоте черти водятся» (южнорусская); «Сидить, як чорт на грошах в болоти» (малороссийская), «Болото без черта не обойдется» (польская) и т. п. Характерны формулы отгона злых сил, болезней, нечистой силы (в составе заговоров) у белорусов – напр., при лечении детского плача: «Куры-кураницы, возьмите Йванковы начницы, несите на мха, на болота»; при изгнании болезней злаковых растений, называемых «ржа» и «бель»: «... на моховом болоте перебывайте» и т. п. В Новгородской Кормчей XIII в. отмечено, что язычники «жроуть (приносят жертвы) бесом, и болотом, и колодязем». Существовал обычай относить на болото и выбрасывать «нечистые» предметы (старый веник, вещи умершего) и мусор, накопившийся в доме за время святок, «чтобы не было сорняков в поле». Горшок с водой, из которого обмывали покойника, относили далеко от дома и выбрасывали в реку или в болото. В Гродненской губ. при похоронах «нечистого» покойника – самоубийцы гроб относили в болотистое место или в лес, где закапывали его рядом с тропой, а на могилу наваливали кучу веток и камней. |
| 3. Обо всех его других сооружениях в городе, о тех храмах, которые он воздвиг внутри и за стенами Константинополя, я уже раньше рассказал в предшествующих книгах. Теперь я приступаю к рассказу о том, что им сделано в дальнейшем. 4. В предместье города есть укрепление, которое называют Стронгилом («Круглым»), согласно форме этого укрепления. 5. Ведущая отсюда в Региум дорога, по большей части неровная, если, случалось, выпадали сильные дожди, обращалась в болото и становилась непроходимой для идущих по ней. 6. Но наш император выстлал ее большими камнями, сделал ее легко проходимой и совершенно нетрудной. 7. Такая дорога идет вплоть до Регия, ширина же ее такова, чтобы разъехаться на ней двум повозкам, идущим одна навстречу другой. 8. Камни эти исключительно твердые; можно было бы их сравнить с камнями для мельничных жерновов; величины они огромной, так что каждый из них покрывает огромное пространство земли и высоко поднимается кверху. 9. Эти камни искусно обделаны так гладко и ровно, что кажется, они не связаны между собой никаким цементом, не приложены со всей тщательностью один к другому, а срослись между собою. Таково-то было это сооружение. 10. Очень близко от так называемого Регия находится болото, в которое вливаются реки, текущие из мест, лежащих выше него. 11. Это болото простирается до моря, так что там остается один очень узкий высокий берег, общий для них обоих. 12. Оба они – и море, и болото – взаимно заливают этот берег, с шумом катя свои волны одно против другого. Они вечно устремляются одно против другого, имея один общий берег. Всякий раз, когда они подходят очень близко друг к другу, они вздыбливают свое течение, поворачиваясь сами против себя, как бы поставив себе здесь крепкие границы. 13. Там, где они соединяются, есть между ними пролив, причем нельзя определить, кто из них уделяет свою воду в этот пролив. 14. Ведь ни волны моря не заливают всегда этого болота, ни это болото не изливается непрестанно в море, но когда пройдут сильные дожди и начинает дуть Нот (южный ветер), кажется, что этот проток идет из болота. |
| – А вы охотник? – спросил Литвинов. – Постреливаю помаленьку. Пробирался я в болото за бекасами; натолковали мне про это болото другие охотники. Гляжу, сидит на поляне перед избушкой купеческий приказчик, свежий и ядреный, как лущеный орех, сидит, ухмыляется, чему – неизвестно. И спросил я его: “Где, мол, тут болото, и водятся ли в нем бекасы?” – “Пожалуйте, пожалуйте, – запел он немедленно и с таким выражением, словно я его рублем подарил, – с нашим удовольствием – с, болото первый сорт; а что касательно до всякой дикой птицы – и боже ты мой! – в отличном изобилии имеется”. Я отправился, но не только никакой дикой птицы не нашел, самое болото давно высохло. Ну скажите мне на милость, зачем врет русский человек? Политико – эконом зачем врет, и тоже о дикой птице? Литвинов ничего не отвечал и только вздохнул сочувственно. – А заведите речь с тем же политико-экономом, – продолжал Потугин, – о самых трудных задачах общественной науки, но только вообще, без фактов… фррррр! так птицей и взовьется, орлом. Мне раз, однако, удалось поймать такую птицу: приманку я употребил, как вы изволите увидеть, хорошую, видную. Толковали мы с одним из наших нынешних “вьюношей” о различных, как они выражаются, вопросах. Нус, гневался он очень, как водится; брак, между прочим, отрицал с истинно детским ожесточением. Представлял я ему такие резоны, сякие… как об стену! Вижу: подъехать ни с какой стороны невозможно. И блесни мне тут счастливая мысль! “Позвольте доложить вам, – начал я, – с “вьюношами” надо всегда говорить почтительно, – я вам, милостивый государь, удивляюсь; вы занимаетесь естественными науками – и до сих пор не обратили внимания на тот факт, что все плотоядные и хищные животные, звери, птицы, все те, кому нужно отправляться на добычу, трудиться над доставлением живой пищи и себе, и своим детям… а вы ведь человека причисляете к разряду подобных животных?” – “Конечно, причисляю, – подхватил “вьюноша”, – человек вообще не что иное, как животное плотоядное”. – “И хищное”, – прибавил я. “И хищное”, – подтвердил он. “Прекрасно сказано, – подтвердил я. – Так вот я и удивляюсь тому, как вы не заметили, что все подобные животные пребывают в единобрачии?” “Вьюноша” дрогнул. “Как так?” – “Да так же. Вспомните льва, волка, лисицу, ястреба, коршуна; да и как же им поступать иначе, соблаговолите сообразить? |
| Этот переход был очень труден. Сплошное «непроходимое» болото... Я подчеркиваю «непроходимое», потому что оно было действительно непроходимо летом. Наше счастье, что мы шли в эту пору. Вначале я не мог понять, почему оно не затягивает совершенно. Я попробовал штыком и уперся во что-то твердое. Попробовал в другом месте: штык уходил на то же расстояние. В чем дело? Оказалось, что болото оттаяло только сверху, а на пол-аршина вглубь – лед. Вот почему это «непроходимое» болото было проходимо. Но, все-таки, в некоторых местах пройти его было нельзя. Мы шли, проваливались, с трудом возвращались обратно, делали обход, снова шли, опять проваливались и снова возвращались. Здесь я начал считать «полезные» и «неполезные» километры, которые нам приходилось проходить. Дул холодный северный ветер. Мы были мокры по пояс. Было очень холодно. Наконец мы попали в лес. Но были уже так вымотаны, что не дотянули до утра и остановились ночью. 21 мая. Ночевки «в лесу». Остановка в шалаше, вследствие выпада снега. Немного поспав, мы вышли утром. Лес оказался небольшим, и скоро мы снова попали в болото. Этот день оказался еще труднее предыдущего. Болото было еще хуже, вода холоднее, и северный ветер крепчал. В середине дня стало очень холодно; несмотря на движение, согреться было невозможно. Шли мы, страшно растягиваясь. Впереди я и Мальбродский. Отставая от нас на полкилометра, остальные... Я решил сделать привал. Хорошо, что на этот раз я долго выбирал для него место и нашел защищенное от ветра. Мы развели большой, настоящий северный костер. Кстати, по приемам разведения костра в России легко можно определить южного – степного и северного – лесного жителя. Уроженец юга разводит костер из сучков, ковыряется с веточками и все время держит маленький огонь. Северный житель начинает с двух-трех щепок, затем сразу наваливает на огонь поленья и сейчас же покрывает это целыми стволами. Огонь у него не затухнет, и через пять минут дает настоящий жар. Таким он его и поддерживает. Хотя среди нас и были, большей частью, жители не лесных губерний, но, все-таки, огонь мы держали северный – горячий. |
| Почему так важно, было ли болото в Поросенковом логу или не было? Потому, что если оно там было, то тела в яме должны были подвергнуться торфяному дублению. Что это такое? Это когда мягкие ткани и органы трупов, находящихся длительное время в торфяной почве под воздействием гумусовых кислот длительно, сохраняются. Ткани трупа под воздействием дубящих веществ,содержащихся в торфе, обезвоживаются и дубятся. Таким образом, если в Поросенковом логу болото было, значит - в могильнике не скелеты Царской Семьи, если не было - значит и торфяного дубления быть не могло. На сегодняшний день общее уверенное мнение экспертов-болота не было. Эксперт С.А. Никитин посоветовал сомневающимся в этом съездить в Поросенком лог и самим проверить это. Мы тоже не останемся в стороне и посоветуем С.А. Никитину, а заодно и всем остальным отрицающим наличие болота в логу, внимательно ознакомиться с «записками» Юровского и «воспоминаниями» его подельников по сокрытию тел: они все утверждают, что тела зарыли в болоте! «Юровский» « на пути было болото. [...] Я решил использовать болото. А часть трупов сжечь ». И. Родзинский: « Вдруг наша машина на каком-то проселке там застряла, оказалась трясина. [...] Мы сейчас же эту трясину расковыряли, она глубокая и вела бог знает куда. Ну, тут часть разложили этих самых голубчиков и начали заливать их серной кислотой, обезобразили все, а потом все это в трясину ». М. Медведев (Кудрин): « Недалеко от переезда в болотистой низине машина забуксовала в грязи. Сколько ни бились - ни с места. От домика железнодорожного сторожа принесли доски и с трудом вытолкнули грузовик из образовавшийся болотистой ямы. Углубили яму лопатами до черной торфяной воды. Туда, в болотную трясину спустили трупы, залили серной кислотой, забросали землей ». Г. Сухоруков: тела похоронили в мочежине, настланной шпалами в виде моста ». Таким образом, либо в «свидетельствах» «захоронщиков» речь идет о другом месте, а не о Поросенковом логе, либо он представлял из себя болото, и тогда неминуемо было бы торфяное дубление тел. |
| Травка вернулась к лежачему камню, проверила запах корзины на камне с тем, что ветер нанес. Потом она проверила след другого маленького человечка и тоже заячий след. Можно догадываться, она так и подумала: “Заяц-русак пошел прямым следом на дневную лежку, он где-нибудь тут же, недалеко, возле Слепой елани, и лег на весь день и никуда не уйдет. А тот человечек с хлебом и картошкой может уйти. Да и какое же может быть сравнение — трудиться, надрываться, гоняя для себя зайца, чтобы разорвать его и сожрать самому, или же получить кусок хлеба и ласку от руки человека и, может быть, даже найти в нем Антипыча”. Поглядев еще раз внимательно в сторону прямого следа на Слепую елань, Травка окончательно повернулась в сторону тропы, обходящей Слепую елань с правой стороны, еще раз поднялась на задние лапы, уверясь, вильнула хвостом и рысью побежала туда. VIII Слепая елань, куда повела Митрашу стрелка компаса, было место погибельное, и тут на веках немало затянуло в болото людей и еще больше скота. И уж, конечно, всем, кто идет в Блудово болото, надо хорошо знать, что это такое, Слепая елань. Мы это так понимаем, что все Блудово болото со всеми огромными запасами горючего, торфа, есть кладовая солнца. Да, вот именно так и есть, что горячее солнце было матерью каждой травинки, каждого цветочка, каждого болотного кустика и ягодки. Всем им солнце отдавало свое тепло, и они, умирая, разлагаясь, в удобрении передавали его, как наследство, другим растениям, кустикам, ягодкам, цветам и травинкам. Но в болотах вода не дает родителям-растениям передать все свое добро детям. Тысячи лет это добро под водой сохраняется, болото становится кладовой солнца, и потом вся эта кладовая солнца, как торф, достается человеку в наследство. Блудово болото содержит огромные запасы горючего, но слой торфа не везде одинаковой толщины. Там, где сидели дети у Лежачего камня, растения слой за слоем ложились друг на друга тысячи лет. Тут был старейший пласт торфа, но дальше, чем ближе к Слепой елани, слой становился все моложе и тоньше. |
| — Дорогу — за двадцать дней?! — Так точно, за двадцать дней! Действительно, так быстро, так дружно построили здесь дорогу. — Дорога! Дорога! Строят дорогу! — кричали Мишак и Гринька. Живут они оба в селе Новинка. Через Новинку и тянули как раз дорогу. Начиналась она почти в ста километрах восточнее Тихвина у станции Заборье и отсюда, обходя с севера захваченный фашистами Тихвин, шла через сёла Великий Двор, Ерёмина Гора, Новинка, Карпино к Ладожскому озеру, к городу Новая Ладога. У села Новинки был один из наиболее трудных участков дороги. Болота кругом. Строили дорогу военные. Вышла на помощь и вся Новинка. Старый и малый, здоровый, калеченый — все оказались здесь. Опустела Новинка. Все на дороге. Мишак и Гринька тоже пришли с лопатами. Начался штурм болота. Уж сколько камней и земли здесь насыпали. Возили, возили машины землю. Таскали, таскали носилки люди. Бросали, бросали лопаты землю в бездонную хлябь. Старались люди. Старались мальчишки. Кто-то сказал, глянув на Мишака и Гриньку: — Гони до седьмого пота! — Ну как? — обращается к Гриньке Мишак. — Пропотел, — отвечает Гринька. — Ну как? — обращается Гринька. — Пропотел, — отвечает Мишак. Раз пропотели, два пропотели, три пропотели. По миллиметру растёт дорога. — Ну как? — вновь обращается к другу Гринька. — Вновь пропотел, — говорит Мишак. — И я, — отвечает Гринька. Пять пропотели раз, шесть пропотели раз. Дошли до седьмого пота. Ура! Пробилась дорога через болото. Пробилась дорога через болото. А за этим болотом ещё болото. И снова люди носилки, лопаты в руки. Черепахой, улиткой ползёт дорога. Покрылись люди десятым, двадцатым потом. Осилили всё же и это болото. А за этим болотом снова лежит болото. И снова работа, работа, работа… Тянут дорогу здесь у Новинки, тянут у Карпино, у Ерёминой Горы, у Великих Дворов, тянут в других местах. Одолели люди леса и топи. От Заборья к Новой Ладоге легла дорога. Свершилось земное чудо — дорога готова за двадцать дней. Дорога, конечно, средняя. Не асфальт, не бетон, не гудрон. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Есть ли третий путь? О позиции православных патриотов в условиях современного политического кризиса 17.12.2011 7256 Время на чтение 6 минут Политический кризис, возникший после думских выборов, поставил перед нелегким выбором и православных патриотов. Недовольство народа подсчетов голосов - отчасти реальное, отчасти искусственно инспирированное - пытаются оседлать (точнее даже - уже оседлали) оранжевые силы. Как быть в этих условиях нам? Идеологи «русского политического национализма» (выражусь аккуратнее, чтобы не оскорблять тех, кто считает себя русским националистом уже на том основании, что любит русский народ; я уже не раз писал, что сам люблю свой народ, плотью от плоти которого являюсь) говорят, что мы должны выступить вместе с оранжевыми, без них нам к власти не пробиться, поэтому надо их поддержать в свержении « путинс кого режима», а потом, мол, мы оседлаем волну народного недовольства, отодвинем либералов и придем к власти. Поэтому мы видим лидеров «русских националистов» на оранжевых митингах, на одной трибуне с Лимоновым, Немцовым, Каспаровым и Навальным . Эту циничную позицию я не хочу даже комментировать, настолько очевидна ее безнравственность, - это лучшее свидетельство того, что идеологи «русского политического национализма» далеки от Православия. Но есть и другая идея - отмежеваться от оранжевых, которые очевидно работают на США, и рядом с «оранжевым болотом» создать свое собственное «патриотическое болото», чтобы потребовать от власти... Далее следует ряд вполне справедливых требований. На этой идее некоторые теоретики пытаются создать политическую платформу православного патриотизма. На мой взгляд, это весьма опасная идея. Люди ее озвучивающие по недомыслию или в запале борьбы игнорируют основные законы политической борьбы и законы развития революции. Главный закон политической борьбы гласит (и этому учит нас история политических кризисов): в период обострения политической ситуации политическое разноцветье скукоживается в политическое двуцветье - черное и белое (или, если вспомнить нашу историю, в красное и белое). Поэтому никакое «патриотическое болото» просто не уцелеет, его в конце концов поглотит «болото оранжевое», у которого есть и будут громадные финансовые и политические ресурсы. И произойдет это тогда, когда «патриотическое болото» выполнит свою задачу по раскачиванию политической ситуации. |
| Василиса. Никогда! Ты за всю свою жизнь ящичка простого не сколотила, корзинки не сплела, травинки не вырастила, сказочки не придумала, песенки не спела, а все ломала, да била, да отнимала. Где же тебе, неумелой, с нами справиться? Баба-яга. Эй, Людоед Людоедыч! Беги сюда бегом! Нас, злодеев, обижают! Помоги! Медведь. Придет он, как же! Ты с ним из-за двух копеек поссорилась и прогнала из наших лесов. Из людоедов тут одни комары остались, а они не больно страшны. Баба-яга. Ведьма, а ведьма! Беги сюда бегом, подружка! Спаси! Медведь. И с ней ты поссорилась из-за гроша. Баба-яга. Говори, Василиса, чего ты хочешь? Василиса. Освободи моих сыновей. Баба-яга. Ни за что! Не добьешься! Вот так и будут они стоять друг против друга до скончания веков. Я тебя не послушаюсь! Василиса. Послушаешься! Баба-яга. Ни за что! Василиса. Курьи ножки! Несите ее в болото, туда, где поглубже. Курьи ножки идут послушно. Баба-яга. Куда вы, куда вы! Вы и сами там погибнете. Курьи ножки. Мы-то выкарабкаемся, мы цапастенькие. Баба-яга. Василиса, верни их! Василиса. Цып, цып, цып! Избушка возвращается. Баба-яга. Василиса, давай мириться. Василиса. Освободи моих детей. Баба-яга. Подойди ко мне поближе, я тебе что-то скажу. Василиса. Говори при всех. Баба-яга. Стыдно. Василиса. Ничего, говори. Баба-яга. Освободить-то я их… этого… не умею. Василиса. Не лги. Баба-яга. Клянусь своим драгоценным здоровьем! Это не я их в клены обратила, а ведьма, моя подручная. Она получала у меня алтын с человека. Фёдор. Это правда, мама. Егорушка. Возле нее какая-то старушка вертелась с ореховой палочкой. Василиса. Курьи ножки, в болото! Баба-яга. Стой, стой! Освободить я их не могу, а как сделать это, – знаю. Василиса. Говори! Баба-яга. Иди ты все время на восток, не сворачивая. Все пряменько, пряменько, пряменько – поняла? Попадется болото – ничего, шагай через болото. К морю выйдешь – плыви через море, только не сворачивая, а то заплутаешься. А как выйдешь на берег, по правую руку увидишь ты лес втрое выше нашего, и листья там не зеленые, а белые, седые – уж больно тот лес стар. А посреди леса увидишь ты холм, весь он белой травою порос, а в том холме – пещера. А посреди пещеры – белый камень. Отвалишь ты камень, а под ним колодец. А вода в том колодце – кипит, бурлит, словно кипяток, и сама собою светится. Принеси той воды кружечку, покропи клены, и они тотчас же оживут. Вот и все. Фу, устала. Никогда в жизни столько не говорила о других, все, бывало, о себе, о птичке-малышке. |
|
|
