| В XVII в. перед католич. общиной в Соединённых провинциях стояли задачи сохранения церковной иерархии и паствы. В период Реформации в стране были разрушены 6 кафедральных соборов, 40 коллегиальных храмов, более 1 тыс. приходских церквей и 444 мон-ря. Часть католич. епископов были вынуждены покинуть территорию страны, мн. кафедры оставались вакантными. Назначенные на них епископы не имели возможности реально исполнять свои функции. К нач. 80-х гг. XVI в. католич. иерархия в Северных Н. фактически перестала существовать. Исключение составляли епископства Хертогенбос (до 1632) и Рурмонд (до 1801), на территории к-рых была проведена католич. реформа в соответствии с положениями Тридентского Собора. Для восстановления католич. церковной жизни викарием в Утрехт (в 1583) и Мидделбург (в 1584) был назначен Сасболд Восмер († 1614), секулярный священник из высшей городской среды Делфта. До 1596 г. он подчинялся новообразованной нунциатуре в Кёльне, а затем - в Брюсселе. В 1592 г. Восмер был назначен апостолическим викарием и в 1602 г. рукоположен во епископа. В церковном отношении миссионерский апостолический викариат Утрехт (называвшийся также Голландская, или Батавская, миссия) подчинялся непосредственно Папскому престолу. В новых условиях Восмер особое внимание уделял миссионерской деятельности и окормлению католич. общин, мн. из к-рых остались без священников. Благодаря его деятельности мн. деревни, находившиеся в протестант. окружении, сохраняли приверженность католицизму. Однако католич. миссионеров и пасторов не хватало. Ситуация улучшилась лишь к 30-м гг. XVII в., когда в Соединённые провинции были направлены священники, получившие образование в новооснованных семинариях в Кёльне (1602) и Лувене (1617). Апостолические викарии Филиппус Ровений (ван Раувен) (1614-1651) и Йоханнес Неркассел (1663-1686) продолжили пастырскую и миссионерскую деятельность. Однако в условиях режима наибольшего благоприятствования кальвинизму и различным умеренным протестант. течениям число католиков в республике постепенно сокращалось. Католикам было трудно занимать значимые позиции в любых сферах общественной жизни. Ведущими гос. управляющими, купцами, промышленниками, деятелями науки и культуры были, как правило, протестанты. Католицизм исповедовали гл. обр. представители крестьянства и низшего или среднего городского класса (лавочники, ремесленники и проч.). Для улучшения социальных условий мн. из них переходили в протестантизм. К 1725 г. католики составляли лишь ок. 1/3 населения Соединённых провинций. Несмотря на трудности, в «золотой век» нидерланд. искусства прославились католики: поэт Й. ван ден Вондел, художник Ян Стен (ок. 1625-1679), скульптор и архит. Хендрик де Кейсер (1565-1621), музыкант и богослов-контрреформатор свящ. Йоханнес Сталпарт ван дер Виле (1579-1630). |
| Какие бы изменения во внешней жизни ни происходили, духовный идеал русского человека оставался связанным с типом православной святости. На протяжении веков это не давало окончательно свернуть с изначально обозначенного пути духовного развития. Внутреннее переживание собственной греховности, собственного несовершенства, «самокопание», самобичевание, над которыми порою так иронизируют критики западной ориентации, слишком очевидны в характере героев именно русской литературы. В связи с этим должно всегда сознавать, что религиозность русской литературы проявлялась не в простой связи с церковной жизнью, равно как и не в исключительном внимании к сюжетам Священного Писания, но в самом типе мироосмысления и отображения жизни. Идейная борьба внутри литературного процесса, в каких бы формах она ни проявлялась, всегда была отражением борьбы за истины Православия против антиправославных тенденций в русской общественной мысли. Национальное своеобразие русской литературы заключается в её преимущественной ориентации на Православие даже тогда, когда писатели отступали от веры и полемизировали с ним. Те процессы в русской литературе, которые развивались как бы вне православной традиции, характерны не индифферентизмом по отношению к религии, но активным отталкиванием от неё, противостоянием Православию. Это позволяет рассматривать и названные процессы в тесной связи с общим ходом всего литературного творчества русских классиков. Начавшаяся в XVII веке секуляризация культуры внесла противоречивую дробность в миросозерцание творцов отечественной словесности: с одной стороны— мощное воздействие духовного потенциала древней литературы не могло исчезнуть вовсе, но с другой— профанное секулярное сознание поддавалось соблазнам новых интенций, проникавших с Запада. Главным из таких соблазнов стал гуманизм , самообособление человека, сознавание им себя самодостаточной ценностью бытия вне связи с Творцом. Весь XVIII век становится для литературы периодом преодоления чужеродных влияний, заметно обнаруживающих свой напор во всём пространстве столетия. Это преодоление совершалось на основе традиций культуры предшествующих веков, той православной закваски, которая определяла русский склад ума вообще. Важнейшей из этих традиций, помогающей раскрыть внутренний мир человека, все разрывающие его противоречия, была для русских писателей заповедь Христа Спасителя о собирании сокровищ на небе и отвержении сокровищ на земле (Мф. 6 , 19-20 ), Вот главная тема русской литературы, проблема не просто литературы исключительно, но проблема жизни, творческих поисков (нередко метаний) и самих писателей, путь которых был отнюдь не прямым и направленным лишь к Горним высотам, но отмеченным многими ошибками, падениями, отступлениями от Истины. |
| Для ислама ушедший XX век по праву может считаться веком возрождения. За считанные десятилетия приверженцы ислама распространились по всему земному шару, ведя активнейшую и удивительно успешную в условиях секулярного мира миссию. Наиболее стремительными темпами ислам распространяется на Африканском континенте. Согласно статистике, в конце 1980-х годов на одного обращающегося в христианство африканца приходилось три принимающих ислам. Колоссально количество принимающих ислам среди черного населения США. Десятками тысяч исчисляются перешедшие из христианства в ислам в Европе – во Франции, Италии, Германии, Англии и так далее. Такая проблема есть и в России. Речь давно уже не идет о наших солдатах, принявших ислам в чеченском и уж тем более афганском плену. Ислам охотно принимают в русских городах и селах. Среди перешедших за последние годы на канонической территории Русской Православной Церкви из Православия в ислам – люди из самых разных слоев общества, мужчины и женщины разных возрастов, имеются и неординарные случаи: заштатный протоиерей, мэр провинциального города, член популярной музыкальной группы и другие. Согласно цифрам, опубликованным газетой «НГ-религии», за прошедшее десятилетие количество считающих себя мусульманами в Российской Федерации увеличилось с 8 до 9 %. Один процент – это довольно серьезно, это порядка полутора миллионов человек. Учитывая миграцию, сложно сказать, какова здесь доля собственно обращенных русских. Очевидно, она не так велика, как утверждают мусульмане, но и не так мала, как кажется нам. При разговоре на эту тему нужно стараться избегать крайностей. Разумеется, не стоит вслед за мусульманскими проповедниками однозначно говорить о победном шествии ислама по планете в сиянии радуги и блеске росы на траве. В беседе с главой официального органа Англиканской Церкви, занимающегося внешней миссией (Church Mission Society), Марком Оксброу я спрашивал о соотношении обратившихся из ислама и обратившихся в ислам. Господин Оксброу ответил, что его ведомство специально изучало этот вопрос и проводило соответствующие исследования, позволяющие утверждать, что на самом деле по всему миру количество обращающихся из ислама в христианство превышает количество обращающихся из христианства в ислам. В свою очередь, в том, что касается России, глава Отдела внешних церковных сношений Русской Православной Церкви митрополит Кирилл в одном из интервью также сообщил, что на сегодня этнических мусульман, 264 обращающихся в Православие, больше, чем этнических православных, принявших ислам. Один из западных аналитиков заявил, что количество мусульман, принимающих христианство, в последние годы превышает количество подобных случаев за все время существования ислама. Вместе с тем следует признать, что количество добровольно обращающихся из христианства в ислам также беспрецедентно велико. Анализу некоторых причин этого явления и посвящена данная статья. |
| История не кончилась, а только начинается — история многовекторная и многовариантная. Уверен: наивно считать, что XXI век зафиксирует западную модель демократии и рыночную экономику, особенно самодовлеющую экономику финансовую, как якобы нечто не имеющее альтернативы. Люди наверняка потребуют и уже требуют экспериментов, преобразований, в том числе основанных на религии, на связанных ней идеалах истины и справедливости. И значит, появятся новые модели государства, экономики, общественного и религиозно-общественного уклада. Все табу, которые пытаются против этого установить глобальные экономические игроки и мировые СМИ, не удержатся долго. Что нам делать в этих условиях? Пытаться «заговорить» проблему до времени? Подавить цветущее богатство силовой унификацией под лозунгами демократии, гуманизма и политкорректности? Допустить хаос и конфликт всех против всех? Убежден, что настоящий выход другой: умение сочетать в обществе, в том числе глобальном, разные модели социума, разные правила и устои, разные религиозные и секулярные установления, без жесткого навязывания первых или последних. Именно благодаря такой модели, свойственной многим странам Евразии, в том числе Азербайджану и России, мир может мирно перейти к следующей стадии истории. Нужно смело воспринимать новые модели устройства общества, власти и экономики, самим предлагать такие модели, заботясь о том, чтобы они были факторами мира, а не конфликта, и тонко сочетались в непростом современном мире». Патриархия.ru за темою На журналу «Фома» #молимсязаврачеи Голова Синодального Церкви з вручив нагороду Генеральний секретар Руху Церкви у ряд з представниками Церкви Заява Синодального Московського Церкви з [Документи] Митрополит Черкасский и Каневский Феодосий: «Мировое сообщество становится на защиту нашей Церкви» [Ihmepb " ю] Ряд Православних Церков заявили про створення правозахисного об " Кирил звернувся до та у зв " язку з розглядом Верховною Радою законопроекту 8371 У Синодальному з представниками Червоного Хреста Поздравление Святейшего Патриарха Кирилла главе Республики Ингушетия М.М. |
| Европейская же ориентация славянофилов в отличие от ложного " европеизма " государства и так называемых западников (нет худших почвенников, чем " западники " ) – она-то очевидна. И это скорее достоинство. Здесь мы, вероятно, недостаточно ясно проговорили свою позицию на страницах " ПЕРЕЛОМА " . Именно поэтому один из наших критиков, Владимир Шевченко ( Пособие по кризису либерализма. ), удивляется: " Автор статьи о левом консерватизме настаивает на том, что настоящая новая интеллигенция невозможна и не нужна, а нужен слой органичных европейских интеллектуалов. Очень странный вывод после всего погребального звона в адрес Запада " . Выходит, мы все-таки недостаточно четко развели два понятия – " западничество " и " европеизм " . Органические интеллектуалы европейского типа – это ни в коем случае не западники. Это именно консервативные, национально мыслящие интеллектуалы, которые когда-то создавали культурный фон прежней Европы, долиберальной, далекой от глобалистских проектов. От нее осталось не так уж много. Частью той, прежней, полузабытой, а не сегодняшней Европы является Россия. Именно эти забытые качества мы хотели бы видеть в новых интеллектуалах – истинно русских, и, значит, по-настоящему европейских, сохранивших эту христианскую идентичность в православной традиции. Увы, сегодня от своей исконной идентичности, которая зиждется на христианстве, Европа действительно удаляется семимильными шагами – впрочем, уже не первый век – в сторону разного рода секулярных культов. И это, конечно, не наш путь. Но вернемся к нашему главному сюжету – державно-либеральному. Простая и очень расхожая точка зрения – " что оппозиционно, то и либерально " – неверна. Неверно давать направлению мысли негативное определение: " скажи мне, кто твой враг... " . Вот политическая модель, основанная на запродаже экономики страны, как раз либеральна. Либерализм – это, прежде всего, элитаризм. На деле он всегда чуждается равенства, хотя может использовать " эгалите " как временный лозунг. Поэтому принцип " либерал тот, кто против власти " в конечном счёте неверен. Но, повторюсь, державно-патриотическая позиция о. Виталия Уткина, исходящая из этого принципа, содержательно почти совпадает с либеральной позицией Лидии Андрусенко. Отличается только оценка, знак – плюс вместо минуса. |
| Естественная (органическая, натуральная) теория права строится на принципе, что понятия добра и зла естественно присущи человеческой природе, и потому право вырастает из самой жизни, основываясь на совести («категорическом нравственном императиве»). Вплоть до XIX столетия эта теория была общепринятой в европейском обществе и устраивала как религиозную, так и секулярную его части. Практическими следствиями этой теории были, во-первых, принцип исторической непрерывности правового поля (право нельзя отменить, как нельзя отменить совесть, его можно только усовершенствовать и подстроить законным же способом к новым обстоятельствам и случаям) и, во-вторых, принцип прецедентности (судья и/или коллегия присяжных, сообразуясь со своей совестью и с правовым обычаем, могут вынести правильное, то есть соответствующее Правде Божией, судебное решение). XX век создал новую, так называемую позитивную, теорию права, в соответствии с которой право – это человеческое изобретение, конструкция, которую общество создает для своей пользы, для решения задач, которые оно ставит перед собой. В соответствии с позитивной теорией, любые изменения права, если они приняты обществом, законны. За писаным кодексом нет никакой абсолютной правовой парадигмы. В системе позитивного права законна революция, силой отвергающая законы «старого мира», законно и полное отрицание нравственной нормы, если такое отрицание одобряется обществом. Скажем, если современное сообщество не считает аборт убийством ребенка, он таковым и не является, с точки зрения права. Позитивное право полагает, что общество может выдумывать любые нормы, а с другой стороны, считает любой действующий в обществе закон законным уже в силу его общественного признания и актуального существования. Позитивное право превращает национальный правопорядок в инструмент для решения каких-либо внешних, социальных задач, которые ставит перед собой общество, то есть приписывает праву исключительно прикладное значение, а не считает его мерилом, по которому может судиться само общество. |
| Что касается, например, языка религии, то к этому моменту он уже давно был выброшен за борт " современности " как язык " архаичный " , причем одинаково как в социалистическом, так и капиталистическом мире. Однако постмодернисты, мыслившие себя новым поколением, ломающим глубинные основы " современной " культуры, на деле находились в той же самой парадигме мышления, что и первые европейские гуманисты. Они занимались борьбой с традицией, поскольку понимали " современность " (хоть и называли ее " постсовременностью " ) точно так же, как и их предшественники, – как преодоление традиции. По этой причине XX век не совершил перехода в принципиально новую эпоху, не изобрел новое мышление, он с другими терминами продолжал тот же процесс, который начался в Новое время: борьбу со " старым " и традиционным в угоду гуманистическому и секулярному. При этом чувство приближения неких фундаментальных перемен вполне реально ощущается обществом уже более ста пятидесяти лет. Почти никто не сомневается в их неизбежности: вчера – философы и культурологи, сегодня – политики и обыватели. Отсюда в разные времена возникали похожие друг на друга концепции конца Нового времени, заката Просвещения, конца истории. Еще в начале XX века на фоне социальных страстей это чувство поражало мыслителей своей, казалось бы, очевидностью. Для Н.А. Бердяева конец " современности " наступил в конце 1910-х годов, когда он в революционной России писал такие строки: " Невозможен возврат к гуманистической морали и искусству, к гуманистическому познанию. Произошла какая-то непоправимая катастрофа в судьбе человека, катастрофа надрыва его человеческого самочувствия, неизбежная катастрофа перехода его человеческого самоутверждения в человеческое самоотрицание... Этот процесс есть страшная революция, происходящая на протяжении целого столетия, заканчивающая новую историю и открывающая новую эру " Тогда же вставал закономерный вопрос, какая же эра придет на смену " новой " , " современной " истории. Бердяев назвал ее " Новым Средневековьем " , предрекая неизбежный кризис философии рациональности, гуманизма и секуляризма в европейской мысли и предсказывая новое религиозное возрождение и возвращение религиозного сознания во все сферы человеческой деятельности по средневековой модели. |
| Апробация исследования . Материалы диссертации использованы при подготовке двух коллективных монографий 7 и представлены в 12 публикациях; апробированы в ходе участия в международных семинарах и конференциях, в том числе на международном симпозиуме Международного общества социологии религии «Секулярность и религиозная жизнь» в г Лейпциге (Германия) в июле 2007 г, на международной научной конференции «Дни науки философского факультета» в г Киеве (Украина) в апреле 2008 г., на международном семинаре «Религия и общество кризис идентичности и новые вызовы постсекулярного общества» в г Ялте (Украина) в ноябре 2007 г, на международном семинаре «Этничность и власть региональные, национальные и глобальные проекты» в г Ялте (Украина) в мае 2008 г; на Второй международной научной конференции «Мистико-эзотерические движения в теории и практике» в г. Санкт-Петербурге в октябре 2008 г, на Международной научно-практической конференции «Свобода совести в современной России опыт, проблемы и перспективы развития в г. Екатеринбурге в октябре 2007 г., на международной научно-практической конференции «Религия и образование российский и международный опыт» в апреле 2008 г., на международном научном молодежном форуме «Ломоносовские чтения» в г. Москве в апреле 2008 г, на Второй Всероссийской научной конференции «Национальная идентичность России и демографический кризис» в г Москве в ноябре 2007 г.; на Всероссийской научной конференции «Стратегии России в историческом и мировом пространствах» в г Москве в июне 2009 г; на научно-практической конференции «Итоги 10-летия после принятия Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» в г. Санкт-Петербурге в июне 2007 г., на научно-практической конференции «Время и вечность в науке, религии, культуре» в г. Курске в октябре 2007 г., на конференции-семинаре молодых ученых «Науки о культуре – шаг в XXI век» в г. Москве в декабре 2007 г., на Андреевских чтениях в г. Москве в 2006 и 2007 гг. и на Сретенских чтениях в г. Москве в феврале 2008 г.; на круглом столе в РГГУ «Религиозные процессы на постсоветском пространстве современная ситуация» в марте 2009 г. |
| Дьявол – убийца ( Ин.8:44 ), он несет разложение и смерть, он – человеконенавистник ( Ин.8:44 ), поэтому встреча с ним или его служителями может вызывать в душе человека ужас. К тому же мнению о духовном происхождении «инопланетян» склоняется Джон Киль: «Демонология – это не только очередная абсурдология. Из древних трудов складывается впечатление, что монстры и демоны спокойно сосуществуют с человеком в течение всей его истории. На эту тему написаны тысячи книг, авторами многих из которых являлись образованнейшие священники, незаурядные исследователи и ученые, причем каждый из них опирался на бесчисленное количество прекрасно документированных, так называемых демонических случаев. События, описываемые в этой производящей сильное впечатление литературе, очень схожи, если не сказать идентичны, с нашим феноменом НЛО. Жертвы же демономании подвержены тем же эмоциональным и физиологическим стрессам, что и контактеры с НЛО (выделено нами. – В.П.)» . Почему же в настоящее время обольщение людей духами зла осуществляется через образ «пришельцев»? На этот вопрос ответить нетрудно. Искушают тем, чем можно искусить. Каков менталитет общества, таковы и формы искушения! «…20 век настойчиво требовал обращения к новым методам. Человечество быстро шло вперед вслед за стремительно развивающейся наукой, и феномен неизбежно должен был сменить свой религиозный камуфляж на научный. Нетрудно было предвидеть, что серия научных (с намеком на инопланетность) демонстраций захватит воображение людей, оторвавшихся от религии» . Радиотелескопы прослушивают Вселенную в поисках «братьев по разуму». Идея о существовании жизни на других планетах вполне доступна и понятна современному человеку. Современное общество секулярно по своей сути. XIX и XX века были эпохой веры в технический прогресс и «неизвестные внеземные технологии» оказались прекрасной приманкой для землянина. Нет, сейчас люди не отвергают веру в Бога. Но их вера лишена глубины, осмысленности, а значит и твердости. Вера требует от человека духовных усилий, подвига ( Мф.7:13 ), но человек предпочитает плыть по течению. |
| Обращает на себя внимание, что риторика современных атеистов почти буквально воспроизводит риторику советской антирелигиозной пропаганды; впрочем, эта риторика отличается и сходным уровнем правдоподобия. Например, Ричард Докинз в своей книге “Бог как иллюзия” пишет: “Не думаю, что в мире есть атеисты, готовые двинуть бульдозеры на Мекку, на Шартрский собор, кафедральный собор Йорка, собор Парижской Богоматери, пагоду Шведагон, храмы Киото или, скажем, бамианских Будд”. На фоне истории ХХ века (особенно российской, но не только) эти слова звучат крайне издевательски; разумеется, они ничего общего не имеют с научной и интеллектуальной добросовестностью. Но Докинз вряд ли сознательно лжёт. Он верит в определённый миф, где “наука” увязана с “атеизмом”, атеизм с “разумом”, “терпимостью”, “просвещением”, а “религия” должна служить извечным источником зла, безумия и тирании. Если историческая реальность говорит ровно об обратном — тираническими и разрушительными оказывались именно атеистические режимы — то тем хуже для исторической реальности. Теоретически можно быть атеистом и признавать те плоды, которые атеизм принёс в ХХ веке — бытия Божия как такового они ещё не доказывают. Но сциентистский миф — как и любой уважающий себя миф — предлагает нам космический конфликт между силами добра и зла, и признание того, что под знамёнами разума и науки совершалось ещё более ужасное зло, чем под знамёнами религии, этот миф неизбежно подрывает. Другая причина игнорирования зол ХХ века — в том, что их никак невозможно списать на религию; для сциентистского мифа принципиально то, что “корнем всего зла” (Root of all evil — название документального фильма с участием Докинза) является именно вера. Однако ХХ век был веком великих секулярных (или даже воинственно атеистических) идеологий. От испанских монастырей, сожжённых анархистами, до “культурной революции” в Китае, от Бутовского полигона до камбоджийских “полей смерти” мы видели примеры неслыханного зла, творимого под прямо антирелигиозными знамёнами. Немецкий нацизм был скорее оккультным, чем прямо атеистическим, однако нацистский расовый миф опирался на представления, которые считались научными и разделялись многими признанными учёными предшествующей эпохи. |
|
|
