| «Трактат о сотворении мира», сохранившийся в рукописи X-XI вв. из б-ки Ламбетского дворца в Лондоне, был впервые издан в XVII в. Ж. Кавом (J. Cave), а затем воспроизведен в PL. Долгое время считалось, что этот трактат - всего лишь фрагмент какого-то из многочисленных комментариев В. П., возможно на кн. Бытие. Однако подробный анализ структуры текста показал, что он является самостоятельным законченным трактатом, в к-ром отчетливо выделяются следующие части: 1) вступление, о цели написания трактата; 2) рассуждение о первых 7 днях творения; 3) число 7 как Божественный символ земных и небесных вещей; 4) параллель между 7 днями творения и домостроительством спасения согласно различным значениям числа 7; 5) заключение, 12 свидетелей дел Божиих ( Dulaey. P. 26-29). В этом трактате В. П. рассматривает библейский рассказ о сотворении мира в символическо-арифмологическом ключе. Особенностью трактата является соединение в нем экзегетических принципов и построений Александрийской школы (см. в ст. Богословские школы древней Церкви ) с хилиастическими представлениями, поэтому большое место здесь отводится свидетельствам Откровения. По-видимому, именно хилиазм В. П. стал причиной того, что в V в. его сочинения в одном из посланий папы Геласия I , повторенном в т. н. «Декрете» Псевдо-Геласия, были отнесены к апокрифам. Особенности богословского учения В. П. Бинитаризм Богословие В. П. архаично: его терминология и формулировки не отвечают отточенности Никео-Константинопольского исповедания. Его «мерило веры» (mensura fidei), содержащееся в 11-й гл. «Толкования на Откровение», отличается простотой: «Исповедуем Отца всемогущего и Сына Его Господа нашего Иисуса Христа, духовно рожденного у Отца (apud Patrem) прежде начала века, ставшего человеком, и после того как были побеждены и смерть, воспринятого Отцом на небесах вместе с телом, Святого Господа, и Залог бессмертия. О Нем и Пророки проповедовали, и Закон записал; Он есть Рука Божия и Слово Отчее от Бога, во всем Господь и Создатель мира» (Comm. in Apoc. 1. 1). |
| Этот интерес не был только теоретическим. Эллин глубоко верил в воспитательную силу знания: оно, по его убеждению, должно сообщать человеку высшую красоту и нравственность, иначе говоря ту καλοκγαϑα, которая в несколько более грубом смысле была идеалом эллина на низшей ступени его культурного развития 6 . Таким образом, в понятие πιστημη смело включалась и нравственность, и истинным философом назывался не тот, кто много знает, но тот, кто обнаруживает соответствующее своему знанию поведение 7 . Это воззрение не было изобретением Сократовской школы, а глубоко коренилось в народном характере, ибо еще и Пиндар восклицал: «царица истина – начало великой добродетели!» 8 . Отсюда и вся система эллинского образования позднейшего периода была построена на двух главных началах: во-первых, ценность признавалась только за общеобразовательными науками, которые носили название наук «свободных» (λεϑερα μαϑματα), тогда как профессиональные науки имели кличку «наёмных» и «рабских» (ϑητικ δουλικ) 9 ; во-вторых, общеобразовательные науки, входящие в круг школьного обучения (γκκλια μαϑματα), ценились не сами по себе, а с точки зрения того высшего синтеза, которое давала им философия: они рассматривались как подготовительные ступени к философии и назывались «служанками» философии 10 . Соответственно этому для получения полного «свободного» образования, грек должен был пройти следующие ступени образования: во-первых – школу грамматиста, где его обучали грамоте, во-вторых – школу «грамматика», где его учили литературе и вместе с тем сообщали элементарные сведения из всех γκκλια μαϑματα 11 , в-третьих – школу ритора, которая занимала промежуточное положение между средним и высшим образованием 12 , и представляла аналогию средневековому «факультету искусств» (facultas atrium), наконец, в-четвертых – школу философа, в которой кроме философии снова преподавались связанные с ней γκκλια μαϑματα, но уже в научной постановке 13 . Таким образом, греческая образовательная система должна была представлять собой живой организм, возглавляемый философией. |
| Такой срез истории богословия также позволяет взглянуть на некоторых выдающихся учителей прошлого, например Оригена и Феодора Мопсуэстийского, чьи спорные взгляды впоследствии были осуждены церковью, не как на еретиков, а как на преданных сынов Церкви, ее учителей и катехизаторов. Сквозь призму полемической литературы наше историческое видение часто искажается. За деревьями богословских тонкостей можно не заметить леса, т. е. того монументального вклада, который “еретик” внес в развитие вероучения. Мы предпримем путешествие по Римской империи, вокруг Средиземного моря, по городам и провинциям, с которыми тесно связана судьба раннего христианства. Наш маршрут во многом продиктован состоянием источников: мы посетим в первую очередь те церкви, об огласительной деятельности которых нам более всего известно. В первой главе речь пойдет о зарождении огласительной практики в апостольский век, насколько о ней можно судить по намекам, имеющимся в Новом Завете. Как догадывается читатель, первым катехизатором в истории христианства был Сам Христос. Личная встреча с Ним, Его слова и пример Его жизни были тем катехизисом, который прошли апостолы. Содержание катехизиса самих апостолов во многом зависело от того, кто были их слушатели: иудеи или эллины. Обращаясь к евреям в синагогах, апостолы проповедовали о том, что Иисус является обещанным Мессией. Язычникам сначала нужно было раскрыть незнакомый мир библейской истории спасения. Принимая Христа, язычники должны были навсегда порвать с идолопоклонством и со многими другими обычаями прошлого. Уже в апостольский век появляется различие между “молоком”, т. е. элементарной частью катехизиса для язычников, и “твердой пищей”, предназначавшейся для тех, кто уже значительно укоренился в вере. Впрочем, говорить о поэтапном катехизисе как об установившейся практике в I в. было бы анахронизмом. Во второй главе мы посетим огласительные школы Рима и Карфагена. К концу II в. в школе Ипполита Римского мы встречаемся со вполне развитой практикой двухэтапного оглашения. Прошедшие предварительное собеседование становились катехуменами первого этапа. Огласительные занятия на этом этапе состояли в изучении и толковании Священного Писания и длились около трех лет. Те из катехуменов, кто выражал желание креститься в ближайшее время, проходили повторное собеседование и становились катехуменами второго этапа. Непосредственная подготовка к крещению занимала несколько недель и состояла в более интенсивном обучении, сопровождавшемся постами, бдениями и экзорцизмами (изгнанием бесов). Огласительная практика во многом способствовала собиранию поместных богословских традиций и закреплению сущности апостольского учения в правилах веры. О смысле таинств крещения и евхаристии катехумены во II в. узнавали непосредственно перед крещением. |
| Жизнь Оригена уже в эти молодые годы, как и в последующие, отличалась большим аскетизмом; однако аскетизм этого выдающегося учителя Церкви имеет такую же двойственную «природу», как и его учение – что, в конечном счёте, показывает их внутреннюю связь (см. об этом ниже, п. 21.2.1), впрочем, равно как и последовательность самого Оригена . Он молится по ночам, спит мало, причём прямо на голой земле, ходит босиком и в одной смене одежды, строго постится. Такая жизнь могла бы заслужить одной похвалы, однако в «довершение» этих христианских подвигов Ориген совершил оскопление, вызвав этим поступком первое в череде многих последующих справедливое недовольство александрийского епископа Димитрия. В общей сложности период возглавления Оригеном Александрийской катехизической школы длился около 25 лет. В эти годы он много времени отдаёт не только преподаванию, но и написанию своих трудов. Известно, что семь стенографов, чередуясь друг с другом, писали под его диктовку, в то время как другие семь переписчиц-каллиграфисток переписывали готовые тексты. Отлучки Оригена из Александрии были, как правило, редки и недолги (например, его поездка в Рим и знакомство со святым Ипполитом Римским в 211 году). Став учителем, Ориген продолжает учиться сам – изучает как еврейский язык, так и античную философию; одним из его учителей был платоник Аммоний Саккас – учитель и другого знаменитого человека, Плотина, основателя неоплатонизма. Характерно, что, преуспев в философии, Ориген прослыл философом среди язычников и снискал у них большое уважение. К сожалению, платонизм наложит неизгладимый и трагический отпечаток буквально на все богословские взгляды Оригена ! Принципиальное значение в жизни Оригена имела более длительная отлучка его из Александрии в 216 году – в Палестину, к своим друзьям – епископам Иерусалимскому и Кесарийскому. Причиной этого путешествия послужило политическое нестроение в александрийском обществе, никак не связанное, впрочем, с христианами. Оригена встречают с большим почётом, он проповедует в палестинских храмах, но это продолжается недолго – по настоянию своего Александрийского епископа он возвращается в Александрию и получает первый серьёзный выговор (за многочисленные проповеди в присутствии епископов, что было расценено как недопустимое) – отношение Димитрия Александрийского к Оригену ужесточается. |
| П. род. в Берите (ныне Бейрут) (вероятно, ок. 250 г.- Pamphile et Eus è be de Cé saré e. Apologie pour Origène//SC. Vol. 465. P. 75) в богатой и знатной семье. Он учился в Александрийском огласительном уч-ще (см. в ст. Богословские школы древней Церкви ) при его начальнике Пиерии, одном из преемников Оригена. Затем поселился в Кесарии, принял священнический сан. П. прославился добродетелями: раздавал имущество бедным, был равнодушен к мирским благам и стремился к любомудрию. Особенно же он выделялся среди своих современников ревностью к слову Божию. После смерти Оригена П. унаследовал его школу и б-ку. Вскоре вокруг пресвитера образовался кружок учеников, к-рые толковали Свящ. Писание, обучались философии и богословию, изучали труды отцов Церкви ( Euseb. Hist. eccl. VI 30). П. собрал в своей б-ке сочинения Оригена и др. церковных писателей (Ibid. 32; Idem. De mart. Palaest. 9. 5; Hieron. De vir. illustr. 3, 125). П. добросовестно выполнял свое пастырское служение и оказывал помощь всем, приходившим к нему. Ученые занятия пресвитера и его окружения были прерваны начавшимися гонениями имп. Диоклетиана . В 302 или 303 г. П. был схвачен по приказу префекта Урбана. Сначала префект испытывал П. в красноречии и философских науках, потом принуждал совершить жертвоприношение. Не добившись от пресвитера повиновения, он приказал строгать его бока железными когтями и наконец заключил в темницу, вероятно осенью 307 г. ( Euseb. De mart. Palaest. 7. 4-6). Возможно, Евсевий разделял тюремное заключение вместе с учителем ( Phot. Bibl. 118//PG. 103. Col. 395-396), однако нек-рые исследователи считают, что он находился на свободе где-то неподалеку ( Ястребов. 1999. С. 140-141). Вместе с П. арестовали диак. Валента, к-рый был в весьма преклонном возрасте, но при этом мог цитировать Свящ. Писание по памяти. Также в темнице находился Павел. Он род. в г. Ямния (ныне Явне, Израиль), был очень деятельным и еще до мученичества совершил подвиг исповедания. П., Валент и Павел 2 года пребывали в темнице, когда к ним привели еще 5 христиан-египтян. |
| После закрытия высшей духовной школы в Петрограде А. И. Бриллиантов предпринял огромные усилия к сохранению академической библиотеки, из фондов которой позднее было образовано I отделение Государственной Публичной библиотеки в Петрограде. С 1921 т. – библиотекарь I отделения, а с 1925 г. – главный библиотекарь ГПБ. В 1920–1923 гг. состоял профессором Петроградского богословского института. С 1919 г. – член-корреспондент Российской Академии наук (с 1924 г. АН СССР). Принимал участие в научной деятельности Российского Палестинского общества и Византийской комиссии АН СССР. В период церковных смут и нестроений 20-х гг. Александр Иванович твердо сохранял верность каноническому священноначалию Русской Православной Церкви. Его мнение по вопросам церковной действительности того времени высоко ценилось его многочисленными почитателями – иерархами, клириками и церковными учеными. 10 июня 1930 г. А. И. Бриллиантов в числе многих других академических работников был арестован и вскоре умер (по одним свидетельствам – в июле этого же года, по другим – в 1933 г.) от дизентерии во время этапа на пути в Свирлаг. Кроме диссертационного сочинения других особо крупных работ в печати у Бриллиантова не выходило. Однако этот факт не умаляет его значения как ученого. Получившие всемирную известность «Лекции по истории древней Церкви» В. В. Болотова явились его детищем и стоили ему двенадцатилетнего кропотливого труда. Свои же «Чтения по общецерковной истории», представляющие достаточно обработанный и вполне добротный академический курс, он к печати не предназначал. Из иных опубликованных работ его наиболее известны: К характеристике ученой деятельности профессора В. В. Болотова как церковного историка. ХЧ, 1901, ч. 1 и отд. изд., СПб., 1901, 33 с.; Происхождение монофизитства. ХЧ, 1906, ч. 1 и отд. изд., СПб., 1906, 30 с.; Профессор Василий Васильевич Болотов . Биографический очерк. ХЧ, 1910, чч. 1, 2 и отд. изд., СПб., 1910, 75 с.; Труды В. В. Болотова по вопросу о Filioque и полемика о его тезисах о Filioque в русской литературе. ХЧ, 1913, ч. 1, с. 431–457; К истории арианского спора до Первого Вселенского Собора. ХЧ, 1913, ч.2 и отд. изд., СПб., 1913, 51 с.; Император Константин Великий и Миланский эдикт 313 года. ХЧ, 1914, 1915 и 1916 и отд. изд., Пг., 1916, VII, 197 с.; О месте кончины и погребения св. Максима Исповедника . ХВ, 1918, 1 и отд. изд. Пг., 1918, 62 с. Кроме того им были подготовлены для публикации в «Христианском чтении» более десятка работ, оставшихся после В. В. Болотова . |
| Созомен свою историю во многом заимствовал у Сократа, хотя и написал ее гораздо более изящным слогом и внес в нее много дополнений и добавок, а также сильно ее «воцерковил». Интересно, что на Сократа он не ссылается вовсе. Это довольно типично для древних авторов, которые часто заимствовали друг у друга целые куски и не считали нужным давать ссылку. Тогда было совсем другое отношение к «интеллектуальной собственности». Такого понятия вовсе не существовало, и любой человек, согласный с мнением какого-либо автора, считал это мнение в равной степени и своим и мог вставлять его писания в свои сочинения. С другой стороны, в древности были весьма распространены так называемые «псевдоэпиграфы» - сочинения, надписанные не именем их настоящего автора, а именами великих древних. Таким образом сочинитель хотел придать своим произведениям больший вес, и это вовсе не было подлогом: автор мог вполне искренне считать, что, живи тот человек, чьим именем он подписал свое сочинение, в его время, он и сам принял бы это сочинение как свое. Один из самых известных псевдоэпиграфов, о котором мы будем говорить в свое время, - это корпус сочинений, подписанный именем Дионисия Ареопагита. Последняя история этого периода принадлежит перу блаженного Феодорита Киррского . Он был представителем антиохийской богословской школы и, следовательно, весьма критически относился к Александрии и всему из нее исходящему. Поэтому те сведения, которые он сообщает об александрийских событиях, следует воспринимать с определенной долей осторожности. О блаженном Феодорите, его жизни и деятельности мы будем говорить весьма много в контексте несторианских и монофизитских споров V в., и тогда та позиция, с которой он повествовал о происшедшем, станет для вас гораздо яснее. Вот основные церковные историки, чьи имена мы будем постоянно упоминать, говоря об истории древней Церкви. По ходу нашего повествования мы ознакомимся и с гражданскими историками и хронистами. Упомяну двух из них. Прокопий Кесарийский - один из самых ученых людей своего времени - был придворным историком императора Юстиниана. |
| Дьяконов А.П. Иоанн Ефесский и его церковно–исторические труды. Типы высшей богословской школы в древней Церкви в III – VI вв. Кир Батнский, сирийский церковный историк VII в. К истории сирийского сказанания о св. Мар–Евгене. – СПб.: Издательство Олега Абышко, 2006. (Библиотека христианской мысли. Исследования). Дьяконов А.П. Иоанн Эфесский и хроника, известная именем Дионисия Телл–Махрского//Христианское чтение. – СПб., 1903. – 11, 12. Иоанн Эфесский// Христианство: Энциклопедический словарь/Гл. ред. С.С.Аверинцев. – М: Большая Российская энциклопедия, 1993–1995. – Т. I. Источниковедение истории южных и западных славян. Феодальный период. – М.: МГУ, 1999. С.16. Крымский А.Е. Сирийская литература. – Христианство: Энциклопедический словарь/Гл. ред. С.С.Аверинцев. – М: Большая Российская энциклопедия, 1993–1995. – T.II. Люблинская А.Д. Источниковедение истории средних веков. – Л.: ЛГУ, 1955. Пигулевская Н.В. Сирийская хроника VI в. о славянских племенах//Пигулевская Н.В. Ближний Восток. Славяне. – М.: Наука, 1979. Пигулевская Н.В. Культура сирийцев в средние века. – М.: Наука, 1979. Пигулевская Н.В. Сирийские источники по истории народов СССР. – М.; Л.: АН СССР, 1941. Поснов М.Э. История христианской Церкви: (До разделения Церквей 1054 г.). – Брюссель: Жизнь с Богом, 1964. Свод древнейших письменных известий о славянах. – T.I: (I – VI вв). – М.: Восточная литература, 1994. Удальцова З.В. Развитие исторической мысли//Культура Византии: IV – первая половина VII в. – М.: Наука, 1984. цева. – М.: Наука, 1987. С.227–242. 2597. Библиография работ автора: История// Пигулевская Н.В. Культура сирийцев в средние века. – М.: Наука, 1979. Фрагменты сочинений// Мишулин А.В. Древние славяне в отрывках греко–римских и византийских писателей по VII в. н.э.//Вестник древней истории. – М., 1941. – 1. Фрагменты сочинений//Свод древнейших письменных известий о славянах. – T.I: (I – VI вв). – М.: Восточная литература, 1994. Фрагменты сочинений//Хрестоматия по истории средних веков/Под ред. Н.П.Грацианского и С.Д.Сказкина. – М., 1949. – Т. 1. |
| С детства я посещал богослужения в Свято-Троицкой Сергиевой лавре , где обрел осознанную веру и проникся неповторимой духовной атмосферой древней обители. С особой благодарностью вспоминаю насельников лавры — архимандрита Илию (Рейзмира) и покойного архимандрита Наума (Байбородина), признателен им за духовное окормление и советы в период становления и принятия важных жизненных решений. Особый след оставили в моей жизни и душе годы учебы в Московской духовной академии . Духовная атмосфера школы, которая создавалась преподавателями и наставниками, близость к келье преподобного Сергия, глубокое изучение богословских дисциплин — все это сформировало во мне внутренний стержень и подготовило к принятию монашества. Там я получил представление о важности богословского образования, определяющего мировоззрение человека и закладывающего крепкий фундамент его христианской жизни. Около двадцати лет мне довелось трудиться в Саратовской православной духовной семинарии. Эти годы дали понимание того, каким сложным, но важнейшим и благодарным является дело воспитания будущих пастырей, как много необходимо работать над собой, чтобы суметь передать им те ценности, ту веру и те убеждения, которые должен иметь настоящий христианин. Моя особая благодарность — архипастырям, под руководством которых я нес пастырское служение и вел административную и преподавательскую деятельность. Помышляя о предстоящем служении, вспоминаю слова Христа: без Меня не можете делать ничего (Ин. 15:5). Надеюсь, что Господь укрепит и дарует мне силы приносить достойные плоды. Основания для этой надежды я нахожу в истории Церкви: мы видим, что апостолы, которые по распятии Христа из-за опасения от Иудеев (Ин. 20:19) скрывались за закрытыми дверями, представляя собой испуганных и нерешительных людей, после Пятидесятницы, обретя благодатную силу, с ревностью о Господе и мужеством проповедовали Благую весть. Примером для меня будет Первосвятительское самоотверженное служение Вашего Святейшества. Помню наставления из личной беседы с Вами о необходимости должного внимания к подрастающему поколению, которое особенно беззащитно перед современными соблазнами и вызовами мира сего . Эти и другие Ваши слова я сохранил в своем сердце и буду ими руководствоваться в архипастырском служении. |
| В дальнейшем протестанты начали подвергать сомнению подлинность и значимость и ряда других книг Священного Писания. Именно на протестантской почве во второй половине XVIII века зародилась идея реконструкции облика «исторического Иисуса» путем его освобождения от позднейших церковных напластований. В отличие от представителей «мифологической» школы, появившейся примерно в то же время, представители движения «демифологизации Евангелия» не отрицали, что Иисус был реальной личностью, однако отказывались видеть в Нем что-либо сверхъестественное, а евангельские повествования о Его чудесах объявили творчеством раннецерковных писателей, решивших придать человеку Иисусу Божественный облик. Основателем подобного подхода считают Г. С. Реймаруса (1694–1768), полагавшего, что Иисус был революционером, дважды неудачно пытавшимся организовать восстание; после того как Он был казнен, Его ученики выдумали историю о Его воскресении. Реймарус считал Иисуса еврейским раввином, который не учил никаким возвышенным тайнам, а давал лишь простые наставления о жизненных обязанностях: этому предполагаемому учению Иисуса апостолы придали богословский авторитет. Труд Реймаруса был опубликован в 1774 году Г. Э. Лессингом, и с тех пор поиск «исторического Иисуса» приобрел систематический характер. «Ecce Homo», Михай Мункачи Этот поиск развивался, в частности, в трудах представителей тюбингенской школы новозаветной исагогики 2 во главе с Ф. К. Бауром (1792–1860), который выдвинул теорию существования в Древней Церкви двух противоборствующих течений: петринизма и павлинизма (то есть борьбы последователей апостола Петра с последователями апостола Павла). Новый Завет, написанный, по его мнению, во II веке, должен был примирить эти два течения. Другой представитель тюбингенской школы, Д. Ф. Штраус (1808–1874), автор книги «Жизнь Иисуса», доказывал, что в первом поколении учеников Иисуса Его жизнь обросла различными невероятными мифами и рассказами о чудесах, которых в действительности не было. Будучи позитивистом и крайним рационалистом, Штраус отрицал саму возможность чудес, хотя признавал существование Бога. |
|
|
