| Таким образом, в руках позднейшего троицкого монаха – составителя «подложной грамоты Дмитрия Донского» находился подлинный акт XIV в. Судя по всему, он дошел до него в крайне ветхом состоянии и следующим этапом его работы стало то, что при переписке в него были внесены названия тех монастырских владений, которые, по мнению людей XVI в., могли быть получены обителью от Дмитрия Донского. В «подложной грамоте Дмитрия Донского» мы встречаем такие факты, которых в действительности никогда не было. Укажем на то, что село Федоровское в Нерехте, согласно второй записи, было дано великой княгиней Евдокией по случаю рождения ее старших сыновей Василия и Юрия, хотя нам достоверно известно, что оно поступило в обитель от боярина первой половины XV в. Захария Ивановича Кошкина. И все же назвать троицкого монаха XVI в. простым фальсификатором нельзя. Он старался не выдумывать новых фактов, а лишь пытался интерпретировать сведения из имевшихся в его распоряжении обрывков подлинных актов. Каким же образом во второй записи появилось имя Евдокии? Из практики монастырских архивов нам хорошо известно, что монастыри, приобретая то или иное владение, нередко требовали от прежних хозяев все имевшиеся у них предшествовавшие на него документы. Таким образом в монастырских фондах откладывались целые «цепочки» актов, позволяющие проследить историю конкретной вотчины задолго до ее приобретения обителью. Это делалось с целью предотвращения возможных земельных махинаций. Очевидно, подобные предшествовавшие акты поступили и от Захария Кошкина. Вероятно, одним из них была жалованная грамота на село Федоровское, выданная ему или предшествующему владельцу от имени Евдокии. Судить об этом можно потому, что согласно духовной грамоте 1389 г. Дмитрия Донского Евдокия получала в пожизненное владение из уделов своих сыновей ряд волостей. В частности, ей достались «оу князя оу Василья... ис Костромы Иледам с Комелою, а оу князя оу Юрья из Галича Соль» 1042 . Троицкий монах XVI в., имея на руках обрывки жалованной грамоты с именами Евдокии, Василия и Юрия, интерпретировал их в том смысле, что указанная вотчина поступила в обитель от вдовы великого князя. Вполне возможно, что данная грамота была составлена в 1391 г. Вероятно, именно из нее эта дата под пером троицкого монаха перекочевала в XVI в. в «подложную грамоту Дмитрия Донского». При этом он не учел того, что к 1393 г. и Дмитрия Донского, и Сергия Радонежского не было уже в живых. |
| Мы ехали довольно тихо. Батюшка сказал нам: «Смотрите, ребята, этот мужик сейчас ускачет от нас вперед, явится к священнику и скажет, что к нему женихи едут». Действительно, мужик проехал с четверть версты тихо, потом начал настегивать лошадь и скрылся из глаз наших. Когда мы приехали в Сухарино, священник действительно уже надел подрясник и ходил, опустивши руки в карманы, около своего дома; только лишь завидел нас, идет к нам навстречу и просит батюшку и нас к себе. Батюшке не хотелось его напрасно тревожить и вводить в изъян. Мы остановились у дьячка Василия Макаровича; съели у него яичницу, которой он неотступно нас угощал. Старичок Макарыч выспрашивал батюшку с таинственным видом, зачем это такое мы приехали к ним в село. Батюшка отвечал, что так, по своим делам. А между тем к Макарычу уж несколько раз прибегали из дому священника разузнавать, зачем мы приехали. – Женихи, женихи приехали; к попу женихи приехали, – говорил народ, возвращаясь из поля. Мы препокойно закусили у Макарыча и отправились через Волгу в Сучки. Там тоже наделали тревоги; у Василья Степановича было две дочери в то время, Татьяна и Марья, обе невесты; они тоже подумали, что к ним приехали женихи и несколько раз прохаживались мимо дома понамаря, у которого мы остановились. В Сучках мы расстались с батюшкой и пешком вечером отправились в Селихово. Здесь мы пробыли дня два, потом поехали в Федоровское, где жил батюшка Бухарева. Отец Бухарева был человек прекрасный: добрый, радушный, благочестивый. Мать... ну, мать мало похожа была на отца. В доме Бухарева меня принимали точно родного сына, с полным радушием и любовью. Погостивши здесь, я отправился в Корчову, а из Корчевы – в Юрьевское. К 10 августа нам велено было явиться в Тверь. Мы явились, получили казенную обмундировку (скверную, надобно сказать правду: наши шинели были хуже всех в академии); получили прогонные деньги и отправились в академию. Батюшка опять повез нас сам до Федоровского. В Федоровском в Успеньев день праздник; у Бухарева собрались все родные, все знакомые. За день до Успеньева дня мы отправились в лавру. Помню как теперь, как нас провожали из Федоровского. Оно стоит на горе; под гору на юг бежит дорога в лавру. Батюшка мой, все родные Бухарева, моя сестра Марья – все вышли проводить нас. Прощаньям, поцелуям не было конца. Нас целовали без разбора обоих, как двоих родных братьев. Наконец наша повозка двинулась. Пара лошадей, простая телега, навьюченная разным съестным снадобьем и мужик Федор: вот наш экипаж дорожный. Мы оглядывались с открытой телеги. Батюшка благословлял нас с горы и потом махал нам своей шляпой; все родные махали платками. И долго, долго виднелись нам на горе наши родные. |
| — Иди, Шурочка, иди, — торопил он жену. — Это же бог знает что такое. Вы, право, оба сумасшедшие. Дойдет до командира — что хорошего! Ведь он под арестом. Прощайте, Ромашов. Заходите. — Заходите, Юрий Алексеевич, — повторила и Шурочка. Она отошла от окна, но тотчас же вернулась и сказала быстрым шепотом: — Слушайте, Ромочка: нет, правда, не забывайте нас. У меня единственный человек, с кем я, как с другом, — это вы. Слышите? Только не смейте делать на меня таких бараньих глаз. А то видеть вас не хочу. Пожалуйста, Ромочка, не воображайте о себе. Вы и не мужчина вовсе. VII В половине четвертого к Ромашову заехал полковой адъютант, поручик Федоровский. Это был высокий и, как выражались полковые дамы, представительный молодой человек с холодными глазами и с усами, продолженными до плеч густыми подусниками. Он держал себя преувеличенно-вежливо, но строго-официально с младшими офицерами, ни с кем не дружил и был высокого мнения о своем служебном положении. Ротные командиры в нем заискивали. Зайдя в комнату, он бегло окинул прищуренными глазами всю жалкую обстановку Ромашова. Подпоручик, который в это время лежал на кровати, быстро вскочил и, краснея, стал торопливо застегивать пуговицы тужурки. — Я к вам по поручению командира полка, — сказал Федоровский сухим тоном, — потрудитесь одеться и ехать со мною. — Виноват… я сейчас… форма одежды обыкновенная? Простите, я по-домашнему. — Пожалуйста, не стесняйтесь. Сюртук. Если вы позволите, я бы присел? — Ах, извините. Прошу вас. Не угодно ли чаю? — заторопился Ромашов. — Нет, благодарю. Пожалуйста, поскорее. Он, не снимая пальто и перчаток, сел на стул, и, пока Ромашов одевался, волнуясь, без надобности суетясь и конфузясь за свою не особенно чистую сорочку, он сидел все время прямо и неподвижно с каменным лицом, держа руки на эфесе шашки. — Вы не знаете, зачем меня зовут? Адъютант пожал плечами. — Странный вопрос. Откуда же я могу знать? Вам это, должно быть, без сомнения, лучше моего известно… Готовы? Советую вам продеть портупею под погон, а не сверху. Вы знаете, как командир полка этого не любит. Вот так… Ну-с, поедемте. |
| До свидания, дорогой учитель. Храни Вас Бог. Заботьтесь больше о своем физическом здоровье, остального у Вас в преизбытке. Собираете ли рукописи? Хорошо было бы приготовить к осени в литографию. В конце концов с федоровской теорией у Вл. Соловьева сделалась вполне определенная и для него самого мучительная путаница: физически воскрешать мертвых как будто и можно и нужно, но в подлинном смысле воскресить их может только Бог. И причиной этой путаницы, как уже сказано, является, конечно, постоянный для Вл. Соловьева пафос универсализма. Этот пафос уже завел Вл. Соловьева в тупик в его преувеличенной оценке католицизма. Он же заставил Вл. Соловьева создавать и утопическую теорию вселенской церкви. Он же помешал и правильной оценке федоровской теории как, в сущности, антиобщественной для него, Вл. Соловьева, и антихристианской. В порядке обзора главнейших данных биографии Вл. Соловьева по 80–м и отчасти в начале 90–х годов необходимо упомянуть еще две надломленные и, можно сказать, погибшие дружбы Вл. Соловьева с его крупными современниками. Это — дружба с А. А. Фетом и К. Леонтьевым. Творчество Фета всегда было для Вл. Соловьева чем-то пленительным и поучительным. Так называемая «чистая поэзия» Фета вызывала у него неизменную симпатию. Вл. Соловьев и Фет настолько сблизились, что Вл. Соловьев бывал даже в имении Фета в Воробьевке, проводя время в весьма утешительной и даже поэтически–творческой обстановке. Фет в то время переводил «Энеиду» Вергилия, и Вл. Соловьев ревностно и с любовью ему в этом помогал. Если VI песня «Энеиды» переводилась ими совместно, то песни VII, IX и X были переведены самим Вл. Соловьевым. При этом надо заметить, что перевод Вл. Соловьева звучнее и легче переводов Фета. О своем утешительном пребывании у Фета Вл. Соловьев так писал сестре Надежде 5 мая 1887 года: «Я вспоминаю о вас, ходя по здешнему парку, и во внимание к вашей заботливости о моем здоровье стал с нынешнего дня пить железную воду из здешнего источника, в котором, по исследованиям знающих людей, столько же железа, сколько в Кавказском железноводском… Я более или менее здоров, продолжаю вести правильный образ жизни. Здесь началась жара с дождями вперемешку, березы и тополи распустились, черемуха цветет, соловьи поют, фонтан плещет…» |
| Профессора Федоровского я потеряла из виду. Лишь года через два-три, узнав, где я нахожусь, он передал мне на шахту через чертежницу проектной конторы Ольгу Колотову очень трогательное, исполненное благодарности письмо. Все эти годы совесть его мучила, оттого что он не мог меня поблагодарить… А за что, собственно говоря? За то, что меня поколотили? Хотя, занявшись мной, они его бросили. Профессора Федоровского посадили в 1937 году, но дали ему возможность завершить свою научную работу, имевшую оборонное значение. Где-то под Москвой в его распоряжении находились лаборатории и даже целый научный городок. Там у него был свой коттедж, в котором с ним жила жена. Он рассчитывал, и ему это обещали, что по завершении работы его выпустят на свободу. Когда же работа была окончена, его этапом отправили в Красноярск, где он в Злобине занимался погрузкой барж. Это был ученый — человек не от мира сего, и на погрузке толку от него было мало. Поэтому, когда он попросился в Норильск, где в образованных людях очень нуждались, эту просьбу удовлетворили. Преподавал он в горно-металлургическом техникуме, а жил не то во втором, не то в девятом лаготделении. Бедняга… Не судьба была ему выйти на волю! Он даже не знал, какой у него срок, думал — десять лет. Но, когда этот срок истек, ему сказали, что пятнадцать. Он скончался от инфаркта. Человек, живший только наукой и для науки, умер в неволе, так и не поняв, за что его осудили… Как роботы из фантастического романа Дудинка — речной порт, но он принимает и океанские пароходы. Караваны барж приходят сюда и из Красноярска, и с низовьев Енисея — по Северному морскому пути из Мурманска. Дудинка, очень крупная перевалочная база, являлась четвертым лаготделением Норильска. 1944 год. Война. Шахты и рудники на материке, в европейской части страны, оккупированы врагом, взорваны, залиты водой… Норильск — это никель, столь нужный для войны. Почти весь он шел отсюда. Поэтому Норильск должен жить, должен работать. Заключенные, составлявшие в те годы почти все население города, не должны умирать, не принося пользы. Они должны продуктивно работать, поэтому их нужно кормить. Американцы это понимают. Понимаем и мы, так как продукты, которые выгружаем из барж и грузим в вагоны, — американские (кроме соленой трески и солонины). Горы ящиков с консервами, салом, смальцем; горы мешков с тростниковым сахаром, соевой крупой. |
| Учрежденное в конце шестидесятых годов «особое присутствие по делам православного духовенства» занялось соображениями относительно обеспечения духовенства. Ряд разнообразных мер, как то: свобода выхода в светские звания 15 , возвышение свечного дохода, закрытие многих церквей, назначение пенсий духовенству, преобразование духовных училищ, все это вместе направлялось если не к обеспечению духовенства, то, по крайней мере, к его возвышению в обществе и усилению его влияния на паству. Но и тут цель была достигнута не вполне, а широко открытые двери в светское звание и уменьшение комплекта семинаристов заставили лиц дух. звания искать мест в других ведомствах и, вместо духовных семинарий, идти в медицинскую академию и в университет. Это усилилось особенно в петербургской семинарии, из которой выход в светские училища был несравненно легче, чем в провинции, и вот ныне, по недостатку в кандидатах священства, духовные места даются или воспитанникам других семинарий или людям, не окончившим полного семинарского курса. Надежда привлечь на служение церкви лиц из светского звания осуществляется очень мало 16 . Приготовление служителей церкви в духовных училищах Семинария Александро-Невская семинария, устроенная в 1721 г., помещалась сперва в зданиях Лавры, с 1741 г. в деревянном одноэтажном доме, где ныне стеклянный завод, а с 1775 г. – в Федоровском корпусе лавры, за собором. Ученики, числом до 200 человек разных званий, делились на 8 классов, из коих 4 низшие соответствовали позднейшим духовным училищам, а 4 высшие – семинарии. В 1788 г. семинария, под именем «главной», стала приготовлять наставников духовного юношества для петербургской, новгородской и других епархий и, наконец, преобразованная в 1809 г. в Академию, получила тот вид, который, в общих чертах, сохраняет до ныне. В 1819 году академия переведена в нынешнее здание. С учреждением академии, петербургская семинария получила специальное назначение – готовить священнослужителей для петербургской епархии. С 1811 по 1841 год она помещалась в Федоровском корпусе и, до преобразования при графе Протасове, сохранила тот, известный всему обществу, тип, который передан нам в очерках Помяловского и в рукописной поэме «Семинариада». В памяти старых священно-церковно-служителей сохранилось о тогдашней жизни семинаристов много рассказов, дающих право заключать, что типы Помяловского не совсем преувеличены. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 Председатель Синодального отдела по делам молодежи встретился с руководителями епархиальных молодежных отделов 30.10.2010 В рамках общероссийского православного молодежного лагеря «Федоровский городок» 26 октября 2010 г. состоялась встреча представителей епархий с председателем Синодального отдела по делам молодежи епископом Бронницким Игнатием . Лагерь «Федоровский городок», проводимый с 2002 г. при поддержке Синодального отдела по делам молодежи, является традиционным центром общения ответственных за молодежное служение со всей страны. За этот период в работе лагеря приняли участие более 2000 молодежных лидеров из более чем 50 епархий Русской Православной Церкви. На нынешнем съезде собрались 150 делегатов из 38 епархий Русской Православной Церкви. В рамках встречи обсуждались ближайшие перспективы работы Синодального отдела по делам молодежи. «Мы будем стремиться и в дальнейшем развивать те направления, которые являлись основополагающими за годы существования Отдела, — отметил епископ Игнатий. — Прежде всего, это координация работы епархиальных молодежных отделов и организация их взаимодействия с общественными и государственными институтами, заинтересованными в духовно-нравственном воспитании молодежи; дальнейшее активное вовлечение молодежи в православное служение; развитие и поддержка информационной и просветительской деятельности в молодежной среде». Владыка подчеркнул значимость подобных дискуссионных площадок для православного молодежного актива. «Сейчас люди, ответственные за молодежную работу, особенно остро нуждаются в общем информационном пространстве, в обмене личным опытом, наработками и проектами. Не секрет, что успех миссии в молодежной среде зависит прежде всего от конкретных личностей, осуществляющих это благое делание. Талантом для успешной работы среди молодежи наделены немногие, но, собравшись вместе и обмениваясь свежими идеями и успешными начинаниями, передавая положительный опыт работы от одной епархии к другой, эти люди составляют великую силу, — отметил председатель Синодального отдела. — Объединение усилий всех регионов, координация наших действий — вот та база, без которой невозможно дальнейшее развитие». Епископ Бронницкий Игнатий выразил надежду на то, что в ближайшее время будет возобновлена традиция съездов православной молодежи всероссийского масштаба. Официальный сайт Московского Патриархата / Древо-инфо.Ru Редакция текста от: 30.10.2010 20:21:49 |
| Приказной Аврам Фоктов руку приложил. ГА ВО, ф. 1009, оп. 1, кн. 48, л. 19, 68 об. Копия XVIII в. 19 Не ранее 1694 г. февраля 5 – Выпись из писцовых книг Белозерской половины Бежецкой пятины Новгородского уезда 1628/29 г. на поместные пустоши, промененные Е. Л. Ушаковым в Благовещенскую Синеозерскую пустынь в феврале 1694 г. (Л. 50) Выпись с новгородских книг писма и дозору Игнатья Харламова да подьячего Федора Трегубова 136 и 137 году в Бежецкой пятине в Белозерской половине в Николском погосте в Охоне в порозжих землях написано Ляпуновское да Домашневское, да Горяиновское поместье Федоровых детей Овдулова пустошь Гришкино – пашни перелогом и лесом поросло 30 четвертей в поле, а в дву по тому ж. Сена 50 копен. Три обжи. Федоровское поместье Алексеева сына Неелова пустошь Погорелое. Пашни перелогом и лесом поросло 40 четвертей в поле, а в дву по тому ж. Сена 50 копен. 4 обжи. И во 193-м году Ляпуновское, да Домашневское, да Горяиновское поместье Федоровых детей Овдулова пустошь Гришкино да Федоровское поместье Алексеева сына Неелова пустошь Погорелое. А в них пашни 70 четвертей в поле, а в дву по тому ж. Даны из порозжих земель Емельяну Леонтьеву сыну Ушакову в поместье со всеми угодьи. Да в новогороцких даточных книгах 196 году написано за Емельяном Леонтьевым сыном Ушаковым поместья, что он выменил у Осипа Калитеевского в Бежецкой пятине в Покровском Черенском погосте, пустошь Федулино. Пашни 20 четвертей в поле, а в дву по тому ж. А в нынешнем 202-м году февраля в 5 де[нь] Емельян Ушаков то свое поместье пустошь Гришкино, да пустошь Погорелое, да пустошь Федулино, а в них пашни 90 четвертей в поле, а в дву по тому ж, променил Новогороцкого уезду Бежецкие пятины Благовещения Пресвятые Богородицы Синозерские пустыни строителю старцу Фаддею з братьею. А дана ся выпись с писцовых книг и з дач Новогороцкого уезду Бежецкие пятины Благовещения Пресвятые Богородицы Синозерския пустыни строителю старцу Фаддею з братьею на те их вымененные земли по их челобитью и по помете на выписке дьяка Максима Данилова для владенья монастырских их вотчинных земель в нынешнем 202-м году. |
| Таким образом, федоровский «проект», понятый даже в самом широком и неопределенном смысле как общая идея участия человека в воскресении мертвых, сохраняет основные свои особенности, отличается экономизмом и магизмом. Та вера в хозяйство, которая проявляется в современном экономизме, и в частности в «экономическом материализме», получает здесь наиболее радикальное выражение. Федоровский «проект» одной своей стороной, именно поскольку он связан с хозяйственной «регуляцией природы», есть экономический материализм, проведенный с такой решительностью, которая оказалась далеко не по плечу Марксу. Это зависит, конечно, и от того, что Маркс, хотя и признанный отец «экономического материализма», совершенно не задавался основным для экономизма вопросом о природе хозяйства: он мыслил его лишь в категориях технически–вещных или меркантильно–бухгалтерских, заимствованных из политической экономии. К тому же в своих общефилософских взглядах он находился в зависимости от французского материализма. Поэтому Маркс не мог до конца осмыслить своих же собственных экономических идей, что, однако, было уже вполне по плечу Η. Φ. Федорову благодаря широте размаха его религиозно–философской мысли. Учение Федорова и есть именно то, о чем смутно мечталось марксизму, что составляет его бессознательный, но интимный мотив. Если эти идеи в марксизме приняли идейно убогий и отталкивающе вульгарный характер, то у Федорова они получили благородство и красоту благодаря высркому религиозному пафосу его учения. Но в силу этой завершенности сделалась тем яснее вся ложность экономической эсхатологии, лишь по–новому воспроизводящей старый иудейский мессианизм, прельщение царством от мира сего. Это — соблазн первого диавола искушения: «Если Ты Сын Божий, то вели этому камню сделаться хлебом» (Лк. 4:3), т. е. яви себя экономическим мессией, «сыном человеческим», силою «регуляции природы» оживляющим и воскресающим. Но призыв этот здесь обращен уже не к Одному, не к Сыну Божьему и Сыну Человеческому, но ко всем сынам человеческим, которые призываются явить свое богосыновство «общим делом» регуляции природы и ее плодом — трудовым оживлением мертвой материи, превращением камней в хлебы, воскрешением мертвецов. |
| Пятая группа примеров - намеренное следование славянскому переводу. Так, согласно МТ построение (МТ - nb,YI - йивен Быт. 2, 21) жены (СП - создание ) происходит в состоянии исступления (МТ - hm;Der]T " - тардема .), в которое был погружен Адам. СП же говорит лишь только о крепком сне. Рассмотрев переводы Ветхого Завета середины XIX-ro века, вполне можно согласиться с мнением, что они носили черты эксперимента. Поиск адекватности в передаче оригинального библейского текста Синодальный переводом, которому часто по умолчанию присваивается имя русской Библии, приводит нас к выводу о необходимости выработки определенных правил его правки, потребность осуществления которой в настоящее время самоочевидна: ориентация на этические принципы Библии возможна лишь при наличии общепринятого национального перевода Священного Писания. Библия. Священное Писание Ветхого и Нового Завета, переведенное с еврейского независимо от вставок в подлинник и от его изменений, находящихся в греческом и славянском переводах. Ветхий Завет. Отдел 1-й, заключающий в себе Закон или Пятикнижие. Перевод Вадима. Лондон, 1860, с.3. Библия. Священное Писание Ветхого и Нового Завета, переведенное с еврейского независимо от вставок в подлинник и от его изменений, находящихся в греческом и славянском переводах. Ветхий Завет. Отдел 1-й, заключающий в себе Закон или Пятикнижие. Перевод Вадима. Лондон, 1860, с. 4. Снигирев Р.Л. Ветхий Завет в переводе В. И. Кельсиева (Лондон, 1860). В сб. Университетское переводоведение. Материалы IX Международной научной конференции «Федоровские чтения». 18-20 октября 2007 г. Филологический факультет СПбГУ. СПб., 2008, с. 350. [iv] Библия. Священное Писание Ветхого и Нового Завета, переведенное с еврейского независимо от вставок в подлинник и от его изменений, находящихся в греческом и славянском переводах. Ветхий Завет. Отдел 1-й, заключающий в себе Закон или Пятикнижие. Перевод Вадима. Лондон, 1860, с. 5. [v] Снигирев Р.Л. Ветхий Завет в переводе В. И. Кельсиева (Лондон, 1860). В сб. Университетское переводоведение. Материалы IX Международной научной конференции «Федоровские чтения». 18-20 октября 2007 г. Филологический факультет СПбГУ. СПб., 2008, с. 351. |
|
|
