| Венера зачала от Марса во чреве и родила Купидона, красивейшего отрока, который никогда не старел, но всегда пребывал молодым; его изображают крылатым, носящим лук и золотые или оловянные стрелы, Держащим возжженную свечу в руке и с завязанными повязкою глазами. Дело его состояло в том, чтобы служить своей матери Венере и вместе с нею возжигать блудную похоть в людях, уязвлять сердца стрелами плотской любви. Богиня Венера, гневаясь на Аполлона за то, что он ее блудное дело с Марсом предал известности и посмеянию, уязвила его сердце любовью к некоей красивой девице Левкофое, дочери царя вавилонского, и вожделением к ней разожгла его, так что Аполлон настолько возлюбил ее, что и возимое им солнце оставил на небе без движения, медля с девицею. Он пришел к ней в подобии ее матери и насиловал ее, и она осталась беременною. Первая любовница его Клития, узнав об этом, возревновала и возвестила о случившемся отцу девицы Архаму. Отец, охваченный гневом, тотчас дочь свою живою зарыл в землю. Аполлон, бессильный воскресить ее, превратил ее в благовонное дерево, а Кли-тию возненавидел и совершенно оставил. Она же, тужа о лишении любви Аполлоновой, перестала есть и пить. Постоянно она взирала на восходившее и заходившее солнце и провожала его туда, куда вез его Аполлон. Она совершенно изнемогла от голода и сильной скорби и превратилась в траву и цвет, называемый елиотропиас, то есть подсолнечник. После сего Аполлон смеялся над носящим лук Купидоном, как над отроком малосильным и не умеющим стрелять из лука. Купидон, на смех отвечая смехом, тайно устрелил его в сердце золотою стрелою и уязвил его в любовь к некоей девице, имя которой Дафна. Точно так же он устрелил и девицу стрелою оловянного и сделал так, чтобы она возненавидела Аполлона, и насколько Аполлон любил ее, настолько она ненавидела его. Он же, не стерпев горящего в нем пламени любви, устремился за убегавшею от него и преследовал ее в горах и пустынях, желая догнать и насильно удовлетворить свое похотное желание. Когда он ее уже достигал и готов был схватить своими руками, то она призвала имя отца своего Пенеоса и с его помощью превратилась в лавровое дерево, которое носило и имя этой девицы Дафны. |
| Вслед за плачем царей в 11–16 ст. передается плач купцов. Они также оплакивают город, но в отличие от плача царей, оплакивают 1404 разрушение, как событие настоящего времени, а не будущего, как цари. Это отличие может быть объяснено тем обстоятельством, что разрушение города само собою и непосредственно отзывается на интересах купцов 1405 . Подобие плачу купцов можно видеть у Ис. 23 гл. и Иез. 27 глава. Купцы плачут и рыдают, так как теперь некому будет покупать их привозных товаров 1406 (γμον – ср. Деян 21:3 ). С мировым городом Вавилоном была тесно связана мировая торговля. Купцы плачут не о погибших людях, но о своих благах. Перечисление самых привозных товаров сообщается в 12–14 ст., где вместе с этим дается картина роскоши города. Прежде всего идут благородные металлы и драгоценности: золото, серебро, благородные камни и жемчуг. Потом следует то, что служит для одеяния и украшения: виссон, порфира, шелк (συρικν – китайский шелк) и багряница (κκκινον) (17:3). Все это составляет предмет не простой роскоши, но роскоши царской, которая и соответствует положению столичного города антихристианского государства. Затем следуют предметы роскошной и великолепной мебели. Прежде указываются: самый материал мебели: благовонное дерево (ξλον θιον – вечно зеленое дерево африканского побережья, и слоновая кость: потом перечисляются изделия из того или другого материала: драгоценного (τιμιτατον) дерева, меди, железа и мрамора. Следующие названия (ст. 13) касаются специальных товаров благовония: корица (κινμωμον – азиатское кустарниковое растение, дающее мазь для волос), фимиам, миро и ладан. После этого перечисляются предметы питания и пиршества: вино, елей и мука, пшеница, скот и овцы; затем предметы человеческого общежития: лошади, колесницы и, наконец, рабы. Выражение текста: «тела и души человеческие», на основании 1Пар. 5:21 и Иез. 27:13 , можно и должно понимать не иначе, как указание именно на рабов, которые принадлежали своим господам и душою и телом и которыми господа распоряжались, как простым предметом своей жизненной обстановки. |
| 22 (2) (...) Сатрапом над ними [оритами] он поставил Аполлофана. (3) С ним он оставил в Орах телохранителя Леонната (...). Сам он с большей частью войска (...) двинулся к гадросам дорогой, большая часть которой пролегала по пустыне. В этой пустыне, рассказывает Аристобул, растет много деревьев, дающих мирру, причем они неизмеримо больше, чем эти же деревья в других странах. Финикийцы, сопровождавшие войско торговли ради, собирали эту смолу (ее натекло много: стволы были велики, и раньше никто смолы не собирал) и взвалили тяжелый груз на своих ослов и мулов. (5) Много было в этой пустыне и благовонных корней нарда; их тоже собирали финикийцы. Множество этих корней растоптали солдаты; от растоптанных сладостный запах стоял над землей: такое количество нарда росло там. (6) Были в этой пустыне и другие деревья; некоторые из них походили листьями на лавр; росли они в той полосе, которую омывает морская вода, и во время отлива оказывались на суше; когда же вода возвращалась обратно, то казалось, что они растут в море. У тех, которые растут по котловинам, корни всегда находятся в воде, потому что она всегда там стоит, однако деревья от этой воды не гибнут. (7) Из этих деревьев некоторые бывают высотой в 30 локтей; случилось так, что они тогда стояли как раз в цвету; цветок очень похож на белый левкой, но гораздо душистее. Растет там еще колючее дерево с очень крепкими колючками: если даже всадник, проезжая мимо, зацепится за них одеждой, то его скорее стащит с лошади, чем он оторвет эту колючку от дерева. (8) Рассказывают, что зайцы, пробегая мимо, застревают на этих колючках и таким образом ловятся, подобно тому, как птицы ловятся на клей, а рыбы на удочку. Железом же отрубить такую колючку нетрудно. Если надрезать это дерево, то из ствола вытекает много сока, больше, чем из смоковницы по весне, и он более острый. (...) 24 Сам он двигался к столице гадросов (место это называется Пура), куда и прибыл через 60 дней после своего отправления из Ор. Большинство писавших об Александре говорят, что все страдания, которые перенесло его войско в Азии, нельзя и сравнивать с теми мучениями, которые они перенесли здесь. (2) Александр пошел этой дорогой, хорошо зная, как она трудна (это говорит только один Неарх), только потому, что услышал, будто из тех, кто до него проходил здесь с войском, никто не уцелел, кроме Семирамиды, когда она бежала от индов. И у нее, по рассказам местных жителей, уцелело только 20 человек из всего войска, а у Кира, сына Камбиза, только 7, не считая его самого. (3) Кир, говорили они, явился в эти места, чтобы вторгнуться в землю индов, но уже на этой пустынной и тяжелой дороге потерял значительную часть своего войска. Эти рассказы и внушили Александру желание состязаться с Семирамидой и Киром. (...) |
| Венера зачала от Марса во чреве и родила Купидона, красивейшего отрока, который никогда не старел, но всегда пребывал молодым; его изображают крылатым, носящим лук и золотые или оловянные стрелы, держащим возжженную свечу в руке и с завязанными повязкою глазами. Дело его состояло в том, чтобы служить своей матери Венере и вместе с нею возжигать блудную похоть в людях, уязвлять сердца стрелами плотской любви. Богиня Венера, гневаясь на Аполлона за то, что он ее блудное дело с Марсом предал известности и посмеянию, уязвила его сердце любовью к некоей красивой девице Левкофое, дочери царя вавилонского, и вожделением к ней разожгла его, так что Аполлон настолько возлюбил ее, что и возимое им солнце оставил на небе без движения, медля с девицею. Он пришел к ней в подобии ее матери и насиловал ее, и она осталась беременною. Первая любовница его Клития, узнав об этом, возревновала и возвестила о случившемся отцу девицы Архаму. Отец, охваченный гневом, тотчас дочь свою живою зарыл в землю. Аполлон, бессильный воскресить ее, превратил ее в благовонное дерево, а Кли-тию возненавидел и совершенно оставил. Она же, тужа о лишении любви Аполлоновой, перестала есть и пить. Постоянно она взирала на восходившее и заходившее солнце и провожала его туда, куда вез его Аполлон. Она совершенно изнемогла от голода и сильной скорби и превратилась в траву и цвет, называемый елиотропиас, то есть подсолнечник. После сего Аполлон смеялся над носящим лук Купидоном, как над отроком малосильным и не умеющим стрелять из лука. Купидон, на смех отвечая смехом, тайно устрелил его в сердце золотою стрелою и уязвил его в любовь к некоей девице, имя которой Дафна. Точно так же он устрелил и девицу стрелою оловянного и сделал так, чтобы она возненавидела Аполлона, и насколько Аполлон любил ее, настолько она ненавидела его. Он же, не стерпев горящего в нем пламени любви, устремился за убегавшею от него и преследовал ее в горах и пустынях, желая догнать и насильно удовлетворить свое похотное желание. Когда он ее уже достигал и готов был схватить своими руками, то она призвала имя отца своего Пенеоса и с его помощью превратилась в лавровое дерево, которое носило и имя этой девицы Дафны. |
| (5) Глас Господа сокрушающаго кедры . Кедр иногда похваляется в Писании как дерево долговечное, не подверженное гниению, благовонное, годное служить покровом; а иногда порицается как дерево бесплодное, с трудом сгибаемое и потому употребляемое в подобие нечестивого: видех нечестиваго превозносящася, и высящася, яко кедры Ливанския (Пс. 36, 35). В последнем значении взят кедр и теперь. Ибо глас Господень сокрушает кедры. Как глас сей бывает в душе великолепной, так говорится, что он сокрушает всуе надмевающихся, превозносящихся мнимыми преимуществами мира сего - богатством, или славою, или властью, или телесною красотою, или силою, или крепостью. И стрыет Господь кедры Ливанския . Кто, захватив чужое, обращает это для себя в предмет похвальбы, тот кедр Ливанский. Как кедры, сами по себе высокие, стоя на высокой горе, от высоты ее делаются еще виднее, так и эти люди, опираясь на то, что есть тленного в мире, по высокомерию и кичению ума делаются кедрами. Называются же кедрами Ливанскими, потому что гордятся чужою высотою и потому что земля и все земное, подобно вершине Ливана, возносят их и делают высокомерными. Но не все кедры сокрушает Господь, а только кедры Ливанские, потому что Ливан есть место идолослужения. И души, взимающияся на разум Божий (ср.: 2 Кор. 10, 5), называются кедрами Ливанскими и осуждаются на сокрушение. А есть и кедры Божии, которые покрыты ветвями винограда, перенесенного из Египта, как видим в псалмах: покры горы сень его, и ветвия его кедры Божия (Пс. 79, 11). Поскольку, сверх других понятий о Христе, имеем и то, что Господь наш называется лозою виноградною: Аз есмь лоза , говорит Он, вы (же) рождие (ср.: Ин. 15, 5), то есть все те, которые прежде были бесплодны и годны на сожжение, вступив под кров Христов и как бы облекшись в Него, благодатию Его покрыли бесплодие своей жизни, суть кедры Божии. Посему кедры Божии охраняются обвившимися около них благоплодными ветвями, а кедры Ливанские сокрушает Господь. (6) И истнит я яко тельца Ливанска . Припомни, что в книге Исхода сказано о тельце, который слит был для идолослужения и которого Моисей истнил и напоил народ (см.: Исх. 32, 20). Наподобие сего тельца Господь истребит весь Ливан и преобладающий в нем обычай идолослужения. |
| Такое значительное количество благовонной мази объясняется тем, что сохранение тел зависело сколько от качества, столько и от количества мази, употребленной на умащение их, т. е. чем высшего сорта была эта мазь и чем больше употреблялось ее, тем дольше сохранялось от гниения тело в этих местностях, где без этих предохранительных мер трупы разлагались чрезвычайно быстро. О смирне говорилось выше (в примечание 140). Здесь разумеется мазь, в составе которой входит сок из этого дерева. Этот сок, цветом белый, чрезвычайно благовонный и душистый, тек из дерева или естественно, или посредством надреза, как у нас добывается сок, например, из березы. На воздухе он сгущался, а после долгого стояния превращался в смолу. Алой – и дерево, растущее в восточной Индии, весьма благовонное и видом похожее на масличное дерево, и трава, горькая и весьма душистая. Здесь нужно заметить, что вообще евреи обвертывали своих мертвецов просто полотном и повязками, а умащать предварительно ароматами – это делали уже только одни богатые. И вот, месть и злоба фарисеев и еврейского чиноначалия достигли своего: Иисус, поруганный и покрытый позором креста, несомненно мертв. Все совершили они над Ним, чего только желали, чего только жаждала их свирепая ненависть к Нему. Успокоились они наконец? Всего менее. Они страшатся Иисуса даже в Его могильной пещере. Он возвестил, что воскреснет, т. е. возвратится к жизни; и они силятся убедить себя, что Его ученики могут похитить Его тело и заставить верить в Его воскресение. Нелепый предлог! Именно это то воскресение, в которое, по-видимому, они не веруют, и внушает им величайший ужас; эта заботливая торопливость, с которой они спешат запечатать и стеречь могильную пещеру, как нельзя лучше обличает их в том, откуда с трепетом ждут они себе опасности. В этот «великий день своей субботы» ( Ин.19:31 ) являются они к Пилату, когда н ради одной простой субботы, без соединения с ней главного своего праздника, они считали тяжким преступлением закона имеет, какие бы то ни было сношения с язычниками, – и не только являются к правителю, а сами идут ко гробу, ставят стражу и прикладывают к камню печать, – такое резкое, такое поразительное нарушение ими самими того, что так ревниво охраняли они в обычную пору, что обнаруживает все это, если не убеждение, что сбудется предсказание Иисусово о Своем воскресении, убеждение, в котором они не хотят сознаться сами себе, которое стараются подавить в себе каким бы то ни было способом? Да, они были убеждены в этом, они ждали этого. |
| И это видение побудило Еноха прославить Господа (24 и 25 гл.). Перешедши отсюда в средину земли, Енох увидел здесь благословенное место, где от срубленного дерева вырастали ветви 29 ; здесь находилась святая гора, отделявшаяся от другой горы, лежавшей к востоку, глубокой долиной; к западу от святой горы была еще иная гора и между ними находилась долина; кроме того здесь было много и других глубоких, но узких и безводных долин, покрытых деревьями. Ангел Уриил объяснил любопытствовавшему Еноху, что одна из долин есть проклятая долина; она должна служить местом, куда будут собраны для наказания все нечестивые. Енох прославил Господа славы и за это видение (26–27 гл.). После сего Енох пошел к востоку 30 в самую середину горного хребта, находившегося в пустыне; здесь была одна равнина, богато орошаемая водою и росою. Оставивши эту пустыню, Енох приблизился к горному хребту на востоке; там он видел деревья суда (т. е. имеющие какое-то отношение к будущему суду), отличные от обыкновенных деревьев и благоухающие ладаном и миррой. Недалеко от восточной горы находились долины с неиссякаемой водой; здесь росло прекрасное дерево с запахом мастикса, а по сторонам долин была благовонная корица. Поднявшись выше, Енох направился далее к востоку и здесь увидел другую гору, покрытую деревьями; из этой горы вытекала вода и какое-то особое вещество, похожее на нектар и называвшееся Сарира и Гальбан. Над этой горой возвышалась еще другая гора, покрытая алойными деревьями, плод которых был похож на миндаль; по своему аромату он был лучше всех других древесных плодов (28–31 гл.). Насладившись всеми описанными благовониями, Енох обратился к северу и увидел там семь гор, покрытых нардами, корицей, перцем и другими благовонными деревьями. Пройдя по вершинам тех гор, Енох подвинулся к востоку, миновал Эритрейское море и, прошедши над ангелом Цутэлем (вероятно – херувимом, охранявшим вход в рай), достиг сада правды, где было множество прекрасных и благовонных деревьев и между ними древо мудрости; само дерево похоже на кератонию, а его плод – на виноградную кисть. |
| В отношении флоры и фауны Аравия разделяется на несколько поясов. В Северной Аравии деревьев почти нет, а травы и мелкие кустарники появляются только ранней весной; в конце мая все растения засыхают и сливаются в общей окраске с песчаным видом пустыни; в центральной Аравии растительных видов также немного, но за то в оазисах растут многочисленные виды финиковых пальм, доставляющих путешественнику не только приятную прохладу, но и лакомую пищу. Особенно богата разнообразной растительностью южная и юго-западная части Счастливой Аравии. На юго-западных горах Аравии встречаются также леса из различных пород акации и особенно молочайные и другие сочные растения. В древности горы южной Аравии славились также лекарственными и благовонными растениями: александрийский лист, кассия, мирра, получаемая из коры бальзамного дерева, ладан и камедь. Кроме того, в Аравии с давних пор разводились некоторые пряности и красильные вещества. Из хлебных растений на плоскогорьях Аравии успешно возделываются: пшеница, кукуруза, рис, просо, чечевица, а из садовых растений виноград и разные плодовые деревья и кустарники, как например гранат, померанцы. Хлопчатник и сахарный тростник также известны в Аравии. Но в Геджасе самым ценным и распространенным деревом была и есть финиковая пальма, имеющая в этой области более ста разновидностей. Она, вместе с виноградом, доставляет жителям любимую приятную пищу. По преданию, основатель ислама, уроженец Хеджаса, сказал: «Финиковое дерево – ваша мать». В одном месте Корана основатель ислама, рисуя картину домашнего довольства, рассказал следующую притчу о двух человеках: одному из них Бог взрастил два сада из виноградных лоз и обсадил их кругом пальмами, а между ними засеял нивы. Оба сада приносили плоды, в которых не было никакой порчи. Внутри садов Бог повелел протекать реке. И сказал хозяин этих садов своему другу, разговаривавшему с ним: «Я богаче тебя имуществом и счастливее семейством» (гл. 18, ст. 31–32). Финиковая пальма много раз упоминается в Коране. Из плодов пальм, – говорится в этой книге, – вы достаете себе упоительную влагу и прекрасную пищу, в этом – знамение для людей рассудительных (гл. XVI, ст. 69). Чтобы представить все выгоды, доставляемые пальмой жителям пустыни, нужно иметь в виду, что каждое финиковое дерево дает в среднем 600–800 фунтов плодов. Цветение его начинается обыкновенно в конце декабря, a созревание плодов продолжается с июля до ноября. Из 100 частей плода 10 частей приходится на косточку, 5 – на кожицу и 85 на плодовое мясо. В 100 частях финиковой мякоти заключается: 30 частей воды, 36 сахара, 23 белковых веществ, 1 часть клетчатки, 0,75 лимонной кислоты и прочих минеральных веществ и особенно так называемого кумарина, которому финики обязаны своим превосходным вкусом. |
| десятой части из всего количества акаций, нарубленных каждым сыном Израиля. Из десятой части акаций, собранных израильтянами устроены были ковчег завета ( Исх.25:10 ), трапеза для хлебов предложения ( Исх.25:23 ), алтарь кадильный ( Исх.30:1 ), жертвенник для всесожжения ( Исх.27:1 ), по паре шестов или носил для каждой из этих утварей ( Исх.25:13; 25:28; 27:6; 30:5 ). На одни столбы вокруг Скинии и внутри ее, употреблено было 59 бревен акаций ( Исх.26:18, 37 ), не говоря уже о 15 жердях или вереях, служивших связью для столбов ( Исх.26:26, 27 ). Каждый столб Скинии, сделанный из акации, был длиною в 7 арш. и 10 верш., а шириною почти в 18 верш. ( Исх.26:16 ). Стиракса, по-евр. либне 202 , получила свое еврейское название от того, что имеет кору, листья и цветы белого цвета. Это дерево растет в тропических странах Азии и Америки, очень развесисто и в жаркое время дает густую и широкую тень, или добр кров. Нечестивые Израильтяне пользовались этою тенью, и приносили здесь языческие жертвы ( Ос.4:13 , по-слав. ель). Прочные ветви стираксового дерева, по-слав. стиракина, служили у Евреев вместо опоры или палок ( Быт.30:37 ). Из естественных, или искусственно сделанных, отверстий в коре стираксы вытекает душистая смола, иногда в довольно значительном количестве. Мадианитяне добывали столько стираксовой смолы, что ею не только удовлетворяли свои нужды, но и производили значительный торг с Египтом ( Быт.37:25 ). Израильтяне прибавляли эту смолу, по-евр. натаф, к другим душистым веществам для составления курительного порошка, употреблявшегося единственно в Скинии ( Исх.30:34 ). Другой вид смолы, очень употребительный у Евреев и не совсем похожий на смолу натаф, получался из миррового дерева (Balsamodendron myrrha). Это дерево имеет гладкую, бледно-зелёную кору, бревно изжелта белого цвета, листья на коротком стебельке, плоды темно-бурого цвета. Оно росло преимущественно в Аравии, но в Палестине, по-видимому, рассаживалось только в некоторых садах ( Песн.4:6; 5:1 ). Душистая смола, вытекавшая из миррового дерева, имела горький вкус и называлась Евреями мор, а Греками миррою или смирною. Лучший вид смирны вытекал из дерева сам собою и назывался смирною самотечною, по-евр. мор овер ( Песн.5:5 ) или мор дерор ( Исх.30:23 ). Самотечная смирна кроме жидких частей содержала в себе еще немало частиц твердых. При надлежащем отстое или выжимании самотечной смирны, твердые части ее отделялись от жидких. Жидкие части смирны или стакти, нисколько не разнились от твердых частей ее, или смирны, по своим свойствам и действиям. Св. Василий Великий писал: «стакти есть тончайший вид смирны. При выжимании сего благовонного вещества, что бывает в нем жидкого отделяется в стакти, а что есть пустого называется смирною» 203 . |
| Путь наш отсюда шел вдоль по лощине; тут заметен при дороге колодезь. Вскоре открылось нам на ребрах скал живописное селенье, называемое Анатот, а в простонародии Абугош – по принадлежности этого места Абугошам. Влево рисуются на вершине скалы развалины маккавейские, о которых мы уже упоминали. Близ селенья Анатот образуется у подошвы скал небольшая луговая долина, орошенная ручьем и отененная несколькими деревьями; под их навесом, за городьбою, сидело в кружке несколько людей, курящих трубки; при нашем приближении они встали один из них, высокой и мощный, отделился от общества и приглашал меня на отдохновение. Мой драгоман сказал мне, что это сам Абугош, брат музелима Иерусалимского, носящий почетное названье властелина гор Иудейских; я имел уже случай говорить о нем прежде. Я исполнил его желание, он был очень доволен моим посещением, тотчас уступил мне свой ковер, предложил трубку, потом, вынув из-за пазухи платок, взял из него пригоршню необожженных кофейных зерен и подал их своему слуге. При нас эти зерна были поджарены на сковородке, и через несколько минут поднесли нам две чашечки благовонного мока. Абугош говорил мне о войне Бонапарте в Сирии и рассказывал, как он своею рукою убил приведенного к нему в плен французского офицера: «Зачем же? – спросил я его. – Затем, что я не знал, что с ним делать». Я поспешил оставить этого варвара. Мы направились к Анатоту. Я посетил находящиеся тут при пути прекрасные развалины христианской церкви. Полагают, что она была воздвигнута во имя Пророка Иеремии, который здесь родился. Книга Пророка Иеремии начинается так: «Слово Божие еже, бысть ко Иеремии… иже обиташе в Анафофе, в земле Вениаминовой». Внутренность здания обширна. Шесть четверосторонних колонн, по три с каждой стороны, поддерживают своды. Теперь это конюшня Абугоша! Дорога поднимается отсюда на горы постоянно выше и выше, и наконец открывается обширный вид на приморские равнины и даже на песчаный берег Средиземного моря; мы ехали по частому кустарнику; даль начинала проясняться. Мы проехали мимо селенья Сарис, возле водоема, посреди рощи масличных дерев; тут образуется небольшая долина, которая суживается более и более; она одета кустарником и лужайками. Отсюда мы спустились в низменную тесную лощину, очень приятную по свежести ее зелени. Одно великолепное дерево, называемое арабами нааб, а по итальянскому переводу моего драгомана anzalore, отличается от прочих дерев; оно обнесено каменною оградою и означает границу земель Иерусалимских; это дерево в большом почтении у здешних жителей. Тут оканчиваются большие деревья. Следуя далее, находится направо от дороги колодезь высеченный, в скале и возле него небольшое квадратное строение. Отсюда начинается дикое и очень тесное ущелье. Это тот самый дефилей, в котором так пострадало войско Ибрагима, остановленное здешними арабами, когда он шел на возмущенный Иерусалим – и где едва он сам не погиб. |
|
|
