| 3) Канон, поется с ирмосами канона Великой субботы: «Волною морскою», кроме 3-й песни, в которой вместо: «Тебе на водах» поется: «Несть свят, якоже Ты, Господи Боже», и кроме 6-й песни, на которой вместо: «Ят бысть, но не удержан» поется: «Бездна последняя». По 6-й песни канона, после кондака: «Со святыми упокой», читаются 24 икоса, оканчивающиеся пением: «Аллилуиа». Обыкновенно, каждый икос читает особый иерей, начиная со старшего. Аллилуиа поют все священнослужители. 4) После 9-й песни канона и малой ектении поются: стихиры на «хвалите», ексапостиларии трижды и великое славословие: «Слава в вышних Богу», которое оканчивается словами: «Сподоби, Господи», т. е. то славословие, которое читается в дни непраздничные, но поют священнослужители. По окончании великого славословия поются стихиры стиховны на все 8-мь гласов: «Кая житейская сладость», но каждого гласа не по одной стихире, как при отпевании мирских человек, но по три. Засим обыкновенно, читается и влагается в руку умершего разрешительная молитва . Засим ектения: «Помилуй мя, Боже» и стихиры «Приидите, последнее целование» и отпуст. 5) При сопровождении усопшего из храма до могилы не поется «Святый Боже», но ирмосы великого канона: «Помощник и покровитель». «Отходяще ко гробу, – сказано в Требнике, – поют священницы ирмосы великого канона: «Помощник и Покровитель» (Требн. послед. над скончавш. священ.). При несении тела священника к могиле, обыкновенно, перед гробом несут хоругви, крест и Евангелие, и бывает звон. 6) При погребении архиерея бывает та особенность, что, при несении тела его к могиле, обносят его около храма, и при обнесении совершают на каждой стороне храма краткую литию 1303 . Так было погребение митрополита Михаила (1821 г., 29 марта), митрополита Серафима (1843 г., янв. 24). После отпевания их в Свято-Троицком, Александро-Невском соборе, обносили их около этого собора. Затем от собора было шествие прямо по аллее к митрополичьему дому, а потом по аллее, ведущей к Благовещенской церкви. Пред погребением тела Московского митрополита Филарета (1867 г., ноября 28), обносили его около Троицкого собора и принесли в строившийся придел во имя праведного «Филарета (что при храме Св. Духа) (Воспомин. архим. Пимена. Чтен. Имп. Общ. Ист. и Древн. 1876 г., кн. 4. стр. 170). Тело епископа Острожского Иерофея обносили (1871 г., апреля 21) около монастырской церкви (Волынск. Епарх. Вед., 1871 г., 10, стр. 306). Тело умершего иерея, обыкновенно, обносят около того храма, в котором он служил в последнее время его жизни. Отпевание и погребение младенцев |
| 49 . Описание Воскресенской Новоиерусалимской библиотеки: С приложением снимков со всех пергаменных рукописей и некоторых, писанных на бумаге. – М.: Синод, тип., 1875. – ГУ, IX, XI, 214 с., 1 л. ил. То же. – 1876. 50 . Описание греческой Псалтири 862 года: С точным снимком Символа веры , записи, азбуки и других признаков древнего письма. – М.: Типо-лит. Кудрявцевой, 1873. – 8 с., л. факс. 51 . Описание Евангелия, писанного на пергамене, в Новгороде для Юрьевского монастыря в 1118–1128 годах//Изв. Отд-ния рус. яз. и словесности Имп. Акад. наук. – Т. 10, вып. 1. – Стлб. 73–78. 52 . Описание Евангелия 1092 года, сличенного преимущественно с Остромировым Евангелием. – М.: Синод, тип., 1877. – 32 с., л. факс. 53 . Описание иконы Божией Матери Благовещения с лицевым Акафистом по полям, находящейся в Ростовском Борисоглебском монастыре, в теплой церкви Благовещенской//Сб. на 1866 г., изд. О-вом древнерус. искусства. – М., 1866. – Отд-ние 2. – С. 148– 150. 54 . Описание образа Неопалимой купины по рисунку, сделанному с образа Неопалимовской церкви, что близ Девичьего монастыря, приложенному при рукописной службе, на которую сделаны замечания митрополитом Московским Филаретом. – М.: Тип. Фальк, – 15 с., л. ил. – Из: Моск. епарх. ведомости. – 1873. 55 . Описание рукописей Воскресенского ставропигиального первоклассного монастыря, именуемого Новый Иерусалим, писанных на пергамене и бумаге. – СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1859. – 106с. 56 . Описание Юрьевского Евангелия 1118–1128 гг. Воскресенской Новоиерусалимской библиотеки: С приложением оттиснутых резных на пальме букв и заставки и словаря из него, слич. с Евангелиями XI и XII веков и 1270 года. – М.: Тип. Кудрявцевой, 1877. – 233, 40 с., л. факс. – Словарь имеет отд. л. и пат. 57 . Ответ на разбор, сделанный И. Д. Мансветовым , проф. Московской Духовной Академии по церковной археологии на греческий Кондакарий XII-XIII веков с древним славянским переводом и снимками в 229 страниц, изданный архимандритом Амфилохием в 1879 году. – [М.]: Тип. Снегирева, Ценз. 1880, – 22 с. |
| —505— быть принято в смысле обычного гласового знаменного пения и пения демественного – кондакарного. Появление в Киеве трех певцов совпадает со временем возвращения преп. Антония с Афона и основания им монастыря в Киеве, к средине или же к концу XI века относится и появление певческой симиографии в Типографском Уставе. Это дает основание заключить, что правильно устроенное по певческим знакам русское церковное пение начало свое существование с трех греческих певцов, положивших ему основание в Киеве, и это пение, как заимствованное, главным образом, с Востока, греко-сирийского характера и в напевах, и в симиографии, в отношении к знаменному распеву, и византийского – в отношении к напевам кондакарным. Во второй части, в одиннадцати главах, автор обсуждает русское церковное пение в домонгольский период. В главе седьмой излагаются и обсуждаются исторические свидетельства о первоначальном русском церковном пении и певцах. В частности, приводятся и разбираются свидетельства летописей Иоакимовской (Татищев), Густинской, Никоновской и Степенной книги о прибытии в Киев митрополита Михаила, епископов, иереев и певцов (демественников) от славян и об устроении им клироса. Разбирается мнение проф. Е.Е. Голубинского и митрополита Макария о названии «доместик» и «крылос» и устанавливается различие певцов-демественников и регентов-доместиков и понятие «крылоса», как хора певцов, а не органа епархиального управления, на основании словоупотребления и анализа относящихся сюда мест летописи и уставов. Выясняется понятие демественного пения, как придворного, домашнего, полуцерковного, в сравнении с пением богослужебным церковным, и состава древнейшего певческого хора из пресвитеров, диаконов и дьяков во главе со старейшиной – регентом, и из народных певцов – демественников во главе с доместиком-регентом. В главе восьмой излагаются данные для суждения о первоначальном русском церковном пении в области древнейших богослужебных уставов и певческих книг. В этом значении своем обсуждаются Уставы – Синодальной библиотеки и Типографской и крюковые рукописи – Благовещенский кондакарь Императорской Публичной Библиотеки и Триодь |
| —507— последования и Триодь Постная, которая по характеру симиграфии может быть относима к XII веку. Таким образом, обе эти, считаемые древнейшими, рукописи, по времени своего письма должны уступить первенство в симиографии Типографскому Уставу, как древнейшему из всех крюковых славянских рукописей и как первой певческой рукописи русского письма, киевского. В главе девятой рассматривается Киев и Киево-Печерский монастырь, как колыбель русского церковного пения, и Типографский Устав, как древнейший памятник русского церковного пения и его симиографии. Киев и Киево-Печерский монастырь, особенно в игуменство Феодосия, были средоточием, где собирались книги и книжные люди, переписчики и составители книг, откуда брались игумены других монастырей Руси и епископы в другие города и области, где искали наилучших образцов монастырского правила и Устава, построения храмов и иконостасов и, несомненно также, устройства богослужебного пения, которое составляло предмет особенной заботы преподобного Феодосия. Типографский Устав, представляющий собой удивительное, нигде более не встречаемое соединение правил монастырского общежития, чина богослужебного и правил, и образцов церковного пения, есть единственный памятник такого рода и это может быть объяснено, по автору, только тем, что такой тип Устава мог понадобиться в раннейший период русской церкви, когда создавались впервые на Руси и правила монашеские, и богослужебные, и клиросные певческие. Это было только при начале христианского просвещения и религиозно-церковной жизни старой Руси в Киеве и Киево-Печерском монастыре при первых игуменах. И потому автор думает, что Типографский Устав есть рукопись Киевская и именно Киево-Печерская. Кроме того, это древнейшая из певческих нотных рукописей с симиографией, а таковая могла явиться лишь в Киеве и в его просветительном центре – Киево-Печерском монастыре. На древность Устава намекает и вероятная дата – 1096 г., и старокиевский говор, и то, что из 132 кондаков на певческие знаки положены только 42 кондака, тогда как в Благовещенском кондакаре XII в. уже все почти те же кондаки изложены в этих знаках и даже кондаки |
| в Благовещенский мон-рь Мурома окольничим кн. А. Ф. Литвиновым-Мосальским, о чем свидетельствует вышитый внизу текст: «Лета 7169го (1661.- О. С.) год приложил сии покров блговерному кнзю Константину и чадом ево Михаилу и Феодору Муромским чудотворцам окольничей кнзь Андрей Федарович Литвинов Масальскои» (180×100 см, МИХМ). Очевидно, покров был шит женой вкладчика схим. Домникой в одном из муромских монастырей ( Сухова О. А. Шитый покров муромских князей//ПКНО, 1990. М., 1992. С. 389-402; Она же. 1995. С. 84-86). Муромские князья изображены в соответствии с предписаниями подлинников: они в княжеских одеждах и шапках с остроконечным верхом, на плечи накинуты шубы с длинными рукавами. В центре - прямоличный образ К. с 8-конечным крестом в правой руке и мечом в левой; княжичи в молении стоят вполоборота к отцу, они немного ниже его ростом. Вверху в сегменте неба - Св. Троица Ветхозаветная в сокращенном изводе. Покров шит шелковыми нитями, пряденым золотом и серебром, мелким речным жемчугом по малиновой камке с мелким травным орнаментом. Редкая иконография «тройного» муромского покрова с изображением молитвенного предстояния «триады» блгв. князей Св. Троице является отображением тропаря им, шитый текст к-рого начинается на верхнем поле каймы (на нижнем - текст кондака). Тема троичности и Св. Троицы имела особое значение для почитания Муромских чудотворцев. Она воплотилась в иконографии последующих памятников, являясь отражением посвященных блгв. князьям богослужебных текстов. В них говорится о нераздельности почитания князей, «равночисленных» Живоначальной Троице и возлюбивших Ее: «О великое и несказанное таинство, еже нам открыся на похваление, во всех странах: аще бо Г[оспо]дь явися един светильник, мы же свыше обретохом, триех вкупе сияющих яко солнце, и чудеса точаща день и нощь»; «Приидите целомудрия рачители, чесную троицу почтим, Михаила и Феодора, с Константином вкупе: Святую Троицу возлюбившия, чистым сердцем, и душею совершенною»; «Ясныя звезды, на тверди небесней водрузившеся, Троицы равночисленнии князь Константин с чады, землю чудесы нелестно просвещают» (стихиры, ирмос 3-й песни канона по ркп. |
| Видным Московским мастером пения во второй половине XVI века был упомянутый Федор Крестьянин. О нем известно, что он был «славен и пети горазд знаменному пению " xii, иначе говоря, это был искусный певец-исполнитель и, как сказано выше, педагог. Очевидно за эти достоинства он был взят Иваном Грозным на службу в организованную в слободе Александрове певческую школу. Известны одиннадцать «евангельских» cmuxupxiii, распетых Федором Крестьянином. Ев. Стихиры очень рано были положены на музыку. Они имеются уже в так называемом Благовещенском кондакаре начала XII века (рукопись ГПБ., шифр Q, n.I, 32). Что побудило ФК обратиться к этим стихирам? Ответ мы находим в церковно-общественном быту современной распевщику Москвы. Здесь, как и в других старинных русских городах, в воскресный день утром духовенство всех московских церквей со своими крестными ходами обязано было являться в главную городскую церковь или собор для участия в церемониальном входе в алтарь. Из алтаря шествие двигалось на улицу и проходило по городу вокруг кремлевских стен. На пути освящали воду и окропляли ей ворота Кремля. В условиях феодальной идеологии этот крестный ход являлся своего рода социально-политической демонстрацией, в которой участвовало все население города от князя до простолюдина включительно. Начинался крестный ход к конце утрени после пения евангельской стихиры и чтения Евангелия. Это был едва ли не самый удобный момент, когда голосистые певцы и талантливые распевщики могли показать всему городу свое искусство. Поэтому и ФК сделал свой «перевод» евангельских стихир. (76) – представляет одну из серии одиннадцати стихир – вторую. Она написана в том же плане, как и стихира Ивана Грозного. Ряд пространных фит, в исполнении которых певцы могли показать свои голоса и певческое мастерство, вкраплены в обычные гласовые попевки. Если для творчества новгородских распевщиков второй половины XVI века характерно стремление к приданию их произведениям формы (троекратное повторение мелодии и построение на основе ее коды у Опекалова, вариации в псалтири Маркела Безбородого), а для московских того же времени – цветистой, насыщенной юбиляциями мелодики (стихиры Ивана Грозного и Феодора Крестьянина), то в произведениях мастеров пения VII века наблюдается отказ от создания формы и декоративного рисунка мелодии стремление к краткому и несложному напеву. Очевидно из этих же соображений они часто обращаются к гимнам «Достойно есть», «Иже Херувимы», текст которых позволяет его членение для неоднократного проведения одной и той же мелодии. В этих кратких мелодиях очень часто выступает ощущение тонической и доминантовой функций. |
| Вознесение Господне. Миниатюра из Киевской Псалтири. 1397 г. (РНБ. ОЛДП. F. 6. Л. 20 об.) Очевидно, под влиянием западноевроп. образцов эпохи Проторенессанса в московской художественной среде появляется М. в виде миндалевидного сегмента в композиции сидящего на престоле Христа-Судии. К древнейшим относятся миниатюра Переславского Евангелия (кон. XIV - нач. XV в., РНБ. F.n.I.21) и 2 центральные иконы самых древних рус. деисусных чинов - из иконостаса московского Благовещенского собора (посл. четв. XIV в., мастер круга Феофана Грека) и владимирского Успенского собора (1408, мастера прп. Даниил Чёрный, прп. Андрей Рублёв). По мнению В. Г. Пуцко, иконография «Спас в силах» происходит от композиций европ. алтарей с тронным образом Христа. И. А. Кочетков считает, что визант. извод Христа-Судии на престоле с иконографическими деталями зап. происхождения, в т. ч. миндалевидной М., мог появиться после распространения в Русской Церкви Иерусалимского богослужебного устава, т. е. с эпохи митр. Киприана. Появление формы «славы» в виде миндалевидной М. Кочетков связывает с упрощением формы овала и не спешит возводить к лат. образцам. Мастер Переславского Евангелия использовал также сложные цветовые эффекты для характеристики М. как части теофанического видения. М.- пурпурно-лилового цвета, но при пересечении с контурами предметов или др. «слав» отсвечивает тем цветом, к-рый пересекает. Композиция «Спас в силах» стала характерной для центральной иконы Христа Вседержителя на престоле в деисусном чине высокого рус. иконостаса, однако форма М. здесь, как правило, тяготеет к простым геометрическим фигурам (кругу и квадрату). Близкие к миндалевидной по характеру М. славы встречаются и в др. теофанических композициях, напр. в иллюстрации 9-го кондака Акафиста Пресв. Богородице («Всякое естество ангельское удивися») с образом сидящего на престоле в горнем мире Христа Еммануила или Христа средовека,- на рус. иконах «Похвала Пресв. Богородицы, с клеймами Акафиста» (начиная с 3-й четв. XIV в. и позднее), «Покров Пресв. Богородицы» (новгородская икона 2-й пол. XVI в., из собрания Н. П. Лихачёва, ГРМ). |
| Вот перечень их, в хронологическом порядке, независимо от выше исчисленных, раньше 1863 года вышедших из печати: 1. Жизнь преподобного Иринарха, затворника ростовского Борисоглебского монастыря, что на Устье реки, с картинами и изображениями его праведных трудов. Москва, 1863. Стр. 33 + IV. Второе, исправленное и дополненное одним новым рисунком издание вышло там же, в 1875 году. Стр. 59. 2. Краткая жизнь ростовского Борисоглебского монастыря, что на Устье реки, чтеца Алексея. Стефановича (юродивого), с его портрета. Москва, 1863. Стр. 7. 3. Археологические заметки о греческой Псалтири конца 4 века, бывшей Лобковской, а теперь А. И. Хлудова, со снимками. Москва, 1866. Вместе с другими рукописями библиотеки и А. И. Хлудова, эта рукописная Псалтирь поступила в последствие в библиотеку московского Никольского единоверского монастыря. Статья эта читана была о. Амфилохием в одном из заседаний Московского Археологического Общества. 4. Царские врата в Успенской теплой церкви в Николо-Угрешском монастыре, и пр. Древние церковные вещи того же монастыря. (Обе статьи напечат. в. Сборнике Общества древнерусского искусства, отд. 3, ,,Смесь», стр. 122–124. Москва, 1866). 5. Описание иконы Божией Матери. Благовещение с лицевым акафистом по полям, находящейся в Ростовском Борисоглебском монастыре , в теплой церкви Благовещенской. Там же, стр. 148–150) 109 . 6. О греческой Кормчей Московской Синодальной библиотеки, последней четверти 9 века, под 393. (См. Археологич. Вестник за 1867 год, изд. Московским Археологическим Обществом, вып.1). 7. Находка древностей в юрту станицы Мичуринский на Дону. (См. Древности. Труды Московского Археологич. Общества. Т. 1, вып. 2, стр. 197–200, отдела ,,Археологических известий». Москва, 1867). С рисунком кубка. 8. Объяснение об исследовании греческого кондакария 12–13 века, 437, Московской Синодальной библиотеки, сравнительно с древним славянским переводом и с снимками. (В Записках Импер. Академии Наук за 1868 г., т. 13, кн. 1, стр. 186–194. То же самое напечатано потом и на стр. |
| Городище близ Новгорода, Устюжская икона Богоматери (в моск. усп. соб. и копия в Устюге), местная икона в приделе св. Алексея митрополита в Благовещенской церкви г. Борисоглебска (Яросл. губ.), в Ростовском (Яросл.) соборе, шитые изображения – на воздухе Спаса-Прилуцкого монастыря XVI–XVII в., на древнем митрополичьем клобуке с воскрилиями в ризнице ярославского Спасо-Преображенского монастыря 143 и на русской епитрахили XVI–XVII в. в ризнице Афоноиверского монастыря; иконы – в церковно-археологическом музее в Киеве 142) и в московской коллекции Н.М. Постникова, в псалтири Ипатьевского монастыря 1591 г., в ипатьевском лицевом Евангелии 1603 г., на южных дверях Ипатьевского собора XVI в. О том же изображении на некоторых иконах упоминает синодальный художник прошлого столетия А. Антропов в одном из своих донесений св. Синоду 144 . В этой подробности греческие и русские иконописцы хотели наглядно выразить мысль о действительном воплощении Иисуса Христа в момент Благовещения. Хорошим комментарием к уразумению ее смысла может служить миниатюра академического акафиста (л. 3 сбор.): Богоматерь стоит прямо с воздетыми руками, без Архангела; в недрах Ее медальонное изображение Спасителя в неясных контурах; сверху сходит на Нее Святой Дух. Иконографические формы здесь сходны с вышеприведенными примерами, а идея ясно выражена в словах 3-го кондака, к которому относится миниатюра: «сила Вышняго осени тогда к зачатию браконеискусную и благоплодная твоя ложесна, яко село сладкое показа всем, хотящим жати спасение». Непорочное зачатие под осенением силы Вышняго – такова идея этого изображения. К этой же категории относится и так называемое изображение воплощения (как в миниатюре акафиста), нередко встречающееся и в миниатюрах, например, в ипатьевской псалтири 1591 года (пс. 30, 66, 84), и на иконах. Нет оснований предполагать, что это изображение вызвано было какими-либо сомнениями в действительности воплощения, например, идеями докетизма, требовавшими наглядных опровержений. Это просто обычный прием нашей, да и не одной нашей, иконографии, употребляемый нередко для выражения действий, событий, совершающихся внутри чего-нибудь. |
| иконы XV-XX вв. из частных собр./Авт.-сост.: И. Тарноградский; авт. статей: И. Л. Бусева-Давыдова. М., 2006. Кат. 19. С. 43. Ил. на с. 42), оливковые (ЦМиАР; Чугреева. «И бывает ход большой». 2003. Ил. 6, 17 на с. 29, 45). На одной из ранних К. и. вологодской культуры 1-й четв. XVII в. из Спасо-Прилуцкого мон-ря на полях изображены Казанские святители Гурий и Варсонофий (ВГИАХМЗ) (ПЭ. 2003. Т. 6. Ил. на с. 671). К. и. почиталась «именитыми людьми» Строгановыми. К 1606 г. (по надписи на обороте) относится икона, исполненная «по обещанию» Н. Г. Строганова, знаменщиком к-рой явился один из лучших государевых иконописцев Прокопий Чирин (ГТГ; Антонова, Мнева. Каталог. Т. 2. Кат. 808. С. 333-334; Иконопись из собр. Третьяковской галереи/Авт.-сост.: Н. Г. Бекенева. М., 2008. С. 152. Ил. на с. 153). Мастеру круга Назария Истомина Савина приписывается К. и. 1-й трети XVII в. из Архангельского собора Московского Кремля, находившаяся, видимо, над гробом царя Михаила Феодоровича (ГММК) (Иконописцы царя Михаила Романова. М., 2007. Кат. 39. С. 108. Ил. на с. 109). Эти К. и. неск. отличаются по иконографии от ранних списков (лик Богородицы более развернут к предстоящим, взгляд обращен к ним). В строгановских мастерских создавались многочисленные шитые пелены с изображением К. и., восходящие к иконографии явленной К. и., на их полях обычно помещен текст тропаря К. и.: 30-40-х (?) гг. XVII в. (ПГХГ), сер. XVII в. (с текстом кондака К. и.) из сольвычегодского Благовещенского собора (СИХМ), 60-70-х гг. XVII в. (ГРМ), сер. XVII в. (НМРТ) ( Силкин А. В. Лицевое шитье строгановских мастерских. М., 2009. Кат. 17-20. С. 146-149 с ил.). На помин души кн. Пожарского († 1642), погребенного в суздальском Спасо-Евфимиевом мон-ре, вложена К. и. в окладе, написанная, видимо, вскоре после его кончины (ГВСМЗ) (Иконы Владимира и Суздаля. М., 2006. Кат. 72. С. 321, 323. Ил. на с. 320, 322). Большой исторический интерес представляют вкладные К. и. XVII в. в драгоценных окладах в Троице-Сергиев мон-рь, с к-рыми связаны имена владельцев и вкладчиков - почитателей К. |
|
|
