| Не ясно ли, братия, из сего повествования, что человек не может быть вполне счастливым на земле? Да, Иоасаф, когда ничего еще не слыхал о скорби земной, и тогда уже был, как говорил отцу своему, в скорби и печали великой; а когда увидал на самом деле скорбь людскую, то уже с воплем воскликнул: " О, горькая и всякой печали исполненная сия жизнь! " Если глубже вникнем и мы в эту жизнь, то с Иоасафом скажем о ней то же, что и он. А если так, то ни о чем мы на земле не должны столько заботиться, как только о душе бессмертной, обогащать себя тем, что пойдет с нами в вечность, т.е. делами добрыми, и паче всего помнить, что тот ужасный враг самому себе, кто нисколько не заботится о приготовлении себя к жизни будущей. Аминь. На пути в царство небесное Господь поддерживает верных рабов Своих (Слово о видении Иоасафове) Слово Божие говорит, что царство небесное усилием берется и что только употребляющие усилие восхищают его. Это значит, что для достижения его необходимо трудиться, нести подвиги. Поскольку же подвиги эти бывают весьма тяжелы, особенно для начинающих, то Господь истинных Своих рабов и укрепляет и утверждает в них. Чем? Или обыкновенными таинственными действиями благодати на их сердце, или особенными путями Своего Промысла в их жизни, к числу которых относится поднятие пред их очами завесы загробного мира. Доказательство последнего мы можем видеть из следующих обстоятельств в жизни преподобного Иоасафа, царевича Индийского. К Иоасафу, когда он был еще юношей, послан был Богом преподобный Варлаам. Он научил его вере, крестил, помолился о нем Богу и, дав целование о Христе, возвратился в пустыню. По отшествии его, Иоасаф стал усиленно подвизаться и постоянно проводил время в молитвах и слезах. Трудно, конечно, было юному христианину, окруженному язычниками, нести первое время крест свой. Но Господь не оставил его. В первые же дни своей новой христианской жизни, во сне он сподобился следующего видения. Он узрел себя восхищенным в рай, и там ему показаны были все те блага, которых ни слово человеческое не может передать, ни око видеть. |
| Но мужественный подвижник бесстрашно шел вперед, имея убежищем Самого Всевышнего. Смеясь над врагом, он говорил ему: " Ты не скрылся от меня, злой обманщик, стараясь внушить мне разные нечестивые чувства и мысли, ты с самого начала придумываешь всякого рода зло для рода человеческого и, будучи всегда злым, не перестаешь вредить. Но какой у тебя подходящий вид! Само то обстоятельство, что ты уподобляешься виду зверей и пресмыкающихся, свидетельствует о коварности, зверстве, зловредности твоего образа мыслей. Но зачем ты берешься за недостижимое, жалкий? С тех пор, как я узнал, что это есть замыслы и страшилища твоего злого ума, я нисколько не забочусь о тебе, ибо Господь мне помощник: буду смотреть на врагов моих (Пс.117:7) и: На аспида и василиска наступлю; попирать буду льва и дракона, подкрепляемый Христом (Пс.90:13) и Да будут постыжены и жестоко поражены все враги мои, да возвратятся и постыдятся мгновенно (Пс.6:11). Говоря так, он осенял себя знамением Христа - непобедимым оружием против всяких происков диавола. Тотчас же все звери и гады исчезали с быстротою исчезновения дыма, с быстротою таяния воска от близости огня. Отогнавший же силою Христовой шел дальше, восхваляя и благодаря Господа. Но в этой пустыне было много подлинных диких зверей и разного рода змей, с которыми он встречался, так что путь затруднялся нового рода препятствиями и опасностями. Но св. юноша своими духовными силами побеждал одинаково и то, и другое. При множестве таких разнообразных бедствий, спустя довольно долгое время, достиг он пустыни Сенаарской, в которой подвизался Варлаам. Здесь он нашел воду и утолил жгучую жажду. Свидание и жизнь Иоасафа с преподобным Варлаамом Целых два года скитался Иоасаф по пустыне, разыскивая Варлаама и не находя его; за все это время он выказывал замечательную твердость в вере в Бога и мужество души. Проводя все время на воздухе под открытым небом, он много терпел от холода и зноя, ища, как какое-нибудь драгоценнейшее сокровище, достойного старца. В течение своего пути ему пришлось выдержать множество искушений и напастей от диавола; затем приходилось терпеть от недостатка тех растений, которые он употреблял в пищу, ибо та сухая пустыня даже их скудно производила. |
| Раскаяние и слезы могут искупить наш грех, благодаря страданиям Христа, по бесконечному милосердию Бога, сказавшего: «Если будут грехи ваши, как багряное, как снег убелю; если будут красны, как пурпур, как волну убелю» ( Ис.1:18 ). Вот как нужно думать об этом; и мы так веруем. Кроме того, после познания истины, удостоения возрождения и усыновления, следует участвовать в св. таинствах, чтобы, по возможности, обезопасить себя от падения, ибо истинному борцу не подобает падать, так как многие, упав, уже не могли встать: одни, дав доступ в сердце свое страстям, навсегда подчинились им и не могли уже прибегнуть к раскаянию; другие же, вследствие преждевременной смерти, не успели смыть с себя грязи греха, а потому и были осуждены. Посему опасайся впасть в какую бы то ни было страсть. Если же это падение будет неизбежно, то следует тотчас же встать и снова вступить в славную борьбу. И сколько бы раз это падение в жизни не случилось, нужно сейчас же стараться очнуться и подняться. «Обратитесь ко Мне, и Я обращусь к вам...» ( Мал.3:7 ). Тогда Иоасаф ему говорит: «А как можно сохранить себя чистым, незапятнанным грехом после крещения? Хотя, как ты говоришь, для согрешивших есть спасение чрез раскаяние, но оно все-таки соединено опять с горем, бедствием и слезами, и мне кажется, что большинство не может успешно воспользоваться этим средством. Мне бы хотелось обрести путь, идя которым я мог бы не сходить с него и сохранить ненарушимо все заповеди Божии; чтобы, по оставлении мне моих прежних прегрешений, я уже ничем бы не прогневал всеблагого Господа Бога нашего». На это ему Варлаам отвечал: «Твое слово благо, царь и господин мой! Я и сам весьма бы этого желал, но только трудно и даже совершенно невозможно кому бы то ни было не обжечься, соприкасаясь с огнем. Поэтому, обремененному делами и занятому житейскими заботами и треволнениями, живущему в богатстве и роскоши весьма трудно неуклонно идти путем исполнения заповедей Божиих. «Никакой слуга, – говорит Господь, – не может служит двум господам ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. |
| Успение Преподобного Варлаама После молитвы, отечески обняв и поцеловав Иоасафа, осенив себя крестным знамением, Варлаам исполнился великой радости, как будто бы увидел возвратившихся каких-нибудь своих друзей, и отошел в вечное блаженство. Так скончался он, исполненный многих лет, удостоенный даров Святого Духа. Св. Иоасаф, несказанно, со страхом Божиим, погоревав над своим духовным отцом, омыв его тело слезами и обернув в то шерстяное рубище, которое дал ему во дворце, в течение целого дня и ночи читал положенные для этого случая псалмы, орошая вместе с тем слезами драгоценное тело блаженного. Когда же наступил день, достойный сын, вырыв вблизи пещеры могилу, осторожно перенес и положил туда священные останки Варлаама. После чего с воспламененною душою начал усердно молиться Богу: " Услышь, Господи, голос мой, которым я взываю; помилуй мя и внемли мне. Сердце мое говорит от Тебя: " ищите лица Моего " , и я буду искать лица Твоего, Господи. Не скрой от меня лица Твоего; не отринь во гневе раба Твоего. Ты был помощником моим; не отвергни меня и не оставь меня, Боже, Спаситель мой! Ибо отец мой и мать моя оставили меня; но Господь примет меня. Научи меня, Господи, пути Твоему и наставь меня на стезю правды, ради врагов моих. На Тебя оставлен я от утробы; от чрева матери моей Ты Бог мой. Не удаляйся от меня; ибо скорбь близка, а помощника нет (Пс.26:7-11; 21:12). На океан милосердия Твоего возложил я надежду свою. Управи душу мою, направляющий мудрым Промыслом Своим всякую тварь. Укажи мне путь, которым я должен идти, и спаси меня молитвами и мольбами раба Твоего Варлаама. Ибо Ты Бог мой, и Тебя я прославляю Отца и Сына и Святого Духа во веки веков. Аминь " . Помолившись, рыдая, сел он возле могилы и сидя заснул. И видит, что снова приходят те страшные мужи, которых он видел некогда, уводят его на ту большую, чудесную равнину и вводять в тот же славный, блестящий город. Когда они входили в ворота, то им навстречу шли другие мужи, сияющие светом, держа в руках венцы несказанной красоты, венцы, каких глаза смертных никогда не видали. Когда Иоасаф спросил, чьи столь блестящие венцы славы, они отвечали: " Один из них предназначается тебе за многие спасенные тобою души, он уготован и украшен за ту подвижническую жизнь, которую ты теперь ведешь, и получишь этот венец, если выдержишь ее до конца. Другой венец тоже предназначен тебе, но ты должен будешь его отдать своему отцу, который, благодаря тебе, оставил тот дурной путь, по которому он шел и с искренним раскаянием обратился к Господу " . |
| Ум Иоасафа постоянно был занят разнообразными предметами, лишь бы эти предметы не печалили его. Царь очень любил сына и часто посещал его. В одно из таких посещений Иоасаф начал жаловаться ему на свое уединение и усиленно просил отца, чтобы он позволил ему выходить из дворца. Авенир наконец ему это позволил, дав приказание прислужникам, чтобы они, сопровождая царевича, не допускали его видеть или слышать ничего печального. Пользуясь дозволением отца, Иоасаф выходил из дворца очень часто. Однажды увидел он прокаженного и слепого и спросил, что это за болезни и со всеми ли бывают болезни? Ему отвечали, что болезни постигают по преимуществу того, кто излишне пользуется благами жизни. Виденное и слышанное очень опечалило царевича. В другой раз он увидел старика, сгорбленного, седого, беззубого и говорившего с трудом. Сопровождавшие Иоасафа объяснили ему, что этому старику много лет, что силы человека со временем ослабевают, и что такая участь ожидает всякого. Эта встреча еще более огорчила Иоасафа. «Как печальна наша жизнь, – сказал он, – кто может быть счастлив, если каждого ожидают болезни и смерть, наступление которой никому не известно. Так и я умру. Неужели же с этой жизнью все для нас кончается, и нет по смерти иной жизни и иного мира?» Иоасаф не говорил отцу о своих сомнениях, но часто спрашивал воспитателей, не знают ли они людей, которые могли бы рассказать ему обо всем этом и подкрепить его ум. «Отец твой, – сказал ему один из воспитателей, – многих мудрых людей, живших в пустыне, одних убил, других прогнал, и теперь мы не знаем в нашем государстве никого из таких». Еще больше опечалился Иоасаф, услышав такой ответ. В то время жил в Сеноридской пустыне благочестивый инок, по имени Варлаам. Странствуя по индийскому царству, он слышал много о царевиче и об образе жизни его. Варлаам обратился к воспитателям, говоря им, что он купец, торгующий драгоценными каменьями, и имеет при себе прекрасный камень, который хотел бы показать царевичу. «Этот камень – неоцененный, – говорил Варлаам, – он дает свет слепым, слух глухим, язык немым, здоровье больным, умудряет глупых и всем дает счастье. |
| Пролог стал источником еще одного повествования об апостольской проповеди в Индии, соотносимой с эпохой уже послеапостольской, с периодом расцвета христианского монашества в IV в. Имеется в виду «Повесть о Варлааме и Иоасафе», известная на Руси уже с XI – XII вв. (см. гл. 3). Некоторые узловые пункты повести, прежде всего завязка действия, знакомы нам по обсуждению проблемы ее связей с буддийской литературой (гл. 4). Здесь представляется целесообразным изложить это действие подробнее: как «индоведческий» памятник повесть выступает важнейшим источником знаний русского книжника об истории и религиях Индии. Фабула истории Варлаама и Иоасафа допускает трехчастное деление в соответствии с основным событием романа – обращением в христианство индийского царевича подвижником из Сенаарской пустыни. Поэтому логично различать события, предшествовавшие обращению Иоасафа и последовавшие за принятием новой веры. Повесть начинается с рассказа о непримиримой борьбе, которую ведет с христианством в Индии языческий царь Авенир, с особым упорством преследуя местных иноков. Ему, однако,, не удается уберечь от обращения к гонимой религии своего единственного сына – царевича Иоасафа, который всерьез задумывается о смысле жизни и смерти и ждет учителя, способного объяснить ему, что делать (см. гл. 4). О его состоянии внутренней борьбы и жажде правды по откровению узнает великий сенаарский пустынник Варлаам. Под видом купца он добирается до Индии и предлагает волшебный драгоценный камень для царевича, могущий просвещать сердца людей и исцелять их тела. Его допускают к изолированному от мира Иоасафу, и переодетый отшельник готовит юношу к тому, чтобы тот мог принять камень (для этого требуется особое целомудрие души). Варлаам излагает ему христианскую догматику и наставляет полными духовного содержания притчами, а в заключение совершает над ним таинство крещения, что и оказывается тем драгоценным камнем, о котором он говорил. Затем отшельник уходит, а царь от воспитателя узнает, что случилось с царевичем и с помощью своих приближенных делает все возможное и невозможное, дабы вернуть его к вере отцов и мирским удовольствиям. Но царевич устоял против угроз, соблазнов и хитростей придворной элиты и собственного отца. Не помогает и последнее средство – предложение Авенира разделить с ним царство: Иоасаф обращает в новую веру своих подданных, а затем и самого Авенира, раскаявшегося в прежней жизни. Похоронив отца, царевич передает государство в надежные руки, а сам отправляется на поиски своего духовного наставника, находит его л подвизается с ним в пустыне. После кончины Варлаама он еще тридцать пять лет совершает там подвиги, а когда умирает он сам, его нетленное тело переносят в Индию. |
| Гроб и пустыня непроходная/сопрята вас, отцы Богоноснии,/но Бог яви царству Индийскому,/емуже державствуяй, благоспешно пройде, ища,/и, обрет, отверзе земленна недра,/виде мощи тлению непричастны и благоухания исполнены,/яже, яко многоценное сокровище, радостию пренес/в помощь и заступление державе своей. Слава, глас 6: Светильника словес Богодухновенных/и приточника преизящна, Варлаама преблаженнаго,/песньми, людие, почтим,/той бо отверзе в притчах уста своя медоточная/и провеща гадания, аки гусль сладчайшая,/приклони ушеса во слышание Иоасафа, царя достохвальнаго,/и, обвеселив скорбьми одержима о Бозе неведения,/в Немже известно обрет Боговиденный свет,/просветися, веровав в Троице славимому Богу,/от Него прият Царство Небесное,/идеже молитася, о Богоноснии отцы,/да обрящемся с Вами,/любовию чтущии святую память вашу. И ныне, Богородичен. На Литургии служба преподобническая. По запричастном стихе – стихира, глас 2, песнь царевича Иоасафа, коли шел в пустыню к Варлааму. Подобен: Егда от Древа: Приими мя, пустыне,/яко мати чадо свое,/в тихое и безмолвное недро свое,/отбегшаго от лукавыя блудницы мира сего./О прекрасная пустыне,/возлюбих бо тя паче царских чертог/и позлащенных палат./Не брани, пустыне,/страшилищи своими,/ветвие твое зеленое,/движащеся от воздуха малых ветров,/и пойду в лузе/по красному твоему винограду,/и буду, яко дивий зверь,/един, скитаяся и бегая/человек и многомятежныя сея жизни,/седя, плача и рыдая/в глубоком и диком недре твоем./О, Христе, всех Царю,/не лиши мене Небеснаго Царствия Твоего! Зри: Аще поем преподобным Варлааму и Иоасафу бдение, соединяем обе службы сице: На Господи, воззвах: стихиры на 8 из обеих служб. На литии – стихиры стиховныя иной службы. Слава, стихира по запричастном стихе иной службы. На стиховне – стихиры стиховныя первой службы. Тропарь первой службы глаголем на вечерни и утрени, а тропари иной службы глаголем, пременяюще на славу. Седальны иной службы глаголем на славу. Каноны святым обеих служб на 8. По 3-й песни кондак иной службы и седальны обеих служб. По 6-й песни кондак и икос первой службы. Светилен иной службы глаголем на славу. На хвалитех – стихиры хвалитныя иной службы. |
| Египтяне же еще более невежественны и глупы, заблуждаются еще сильнее, нежели все другие народы. Ведь им мало оказалось халдейских и греческих святынь. Кроме них, они стали считать за богов бессмысленные существа – земные и морские, кусты и деревья и в своем полнейшем, бесстыдном безумии творят скверну хуже всякого иного народа, населяющего сию землю. Ведь в древние времена египтяне почитали Исиду, Осириса – ее брата и мужа, убитого ее братом Тифоном. Из–за этого Исида бежит со своим сыном Гором в сирийский Библон 469 ; горько плакала она в поисках Осириса, пока Гор не вырос и не убил Тифона. Таким образом, ни Исида не могла помочь своему родному брату и мужу, ни Осирис не мог спасти себя от убийства Тифоном, ни Тифон, этот братоубийца, оказался не в силах отвратить от себя смерть, когда на него напали Гор и Исида. И вот тех, кто сам себя заклеймил подобными преступлениями, глупые египтяне считают богами! 38 . И вот Иоасаф остановился перед входом в пещеру. Постучав, он сказал: «Благослови, отче, благослови!» Услышав его голос, Варлаам вышел из пещеры и узнал Иоасафа лишь по откровению свыше, ибо по внешнему виду трудно было узнать его из-за происшедшей в нем удивительной перемены: так сильно изменилась внешность Иоасафа с тех пор, как Варлаам видел его в расцвете молодости. Теперь же Иоасаф был черен от солнечного зноя, весь зарос волосами, щеки его впали, глаза провалились куда-то вглубь, веки были воспалены от потоков слез и множества перенесенных страданий. Иоасаф тоже узнал своего духовного отца более всего по сохранившемуся, присущему только ему одному, выражению глаз. 458 Книга пророка Исайи, VI, 9: «Пойди и скажи этому народу: слухом услышите, и не уразумеете, и очами смотреть будете, и не увидите; Евангелие от Матфея, XIII, 13: «Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют». 461 Ср. Евангелие от Матфея, VII, 6: «Не давайте святыни псам, и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями». 463 Далее Варлаам объясняет Иоасафу, что первый друг олицетворяет корыстолюбие и стремление к богатству, которое не может дать ничего, кроме рубища; под вторым другом следует подразумевать жену, детей, родственников и друзей, с которыми человек проводит всю свою жизнь, но в час смерти не получает от них ничего, кроме проводов в могилу. Под третьим же другом следует понимать все самое хорошее: веру, надежду, любовь, сострадание, человеколюбие и другие добродетели – вообще то, что может быть полезным человеку в час его смерти. |
| Речь Варлаама сильно подействовала на царевича; он понял, что «драгоценный камень, обещанный Варлаамом, есть истинная вера». Он начал спрашивать о других истинах христианства, о том, какую жизнь следует вести христианину, о пустынниках и иноках и Варлаам подробно описал ему жизнь святых, отрекшихся от мира и посвятивших себя на служение Богу. Несколько раз беседовал Иоасаф с Варлаамом и наконец решился оставить мир и идти в пустыню. Варлаам крестил его и объяснил ему главные истины христианства, но отсоветовал идти в пустыню. По удалении Варлаама жизнь царевича совершенно изменилась, став более строгой. Царь увидел перемену в сыне и спросил слуг о причине ея; те рассказали ему все. Царь разгневался и принимал все меры, чтобы отклонить сына от христианства, старался действовать на него то угрозой, то ласками: но царевич оставался тверд и только мудрыми и кроткими словами доказывал отцу ложность языческих верований, так что наконец и Авенир убедился в истине. Созвав вельмож, он объявил им, что желает принять ту веру, которую держит его сын. Тогда Иоасаф объяснил ему истины веры и крестил его, сам будучи восприемником. Вскоре Авенир передал всю власть сыну и последние годы жизни провел в уединении. Но и у Иоасафа душа лежала более к пустынной жизни, чем к управлению государством. Через несколько времени по смерти отца он удалился и долго странствовал в пустынях, отыскивая наставника своего Варлаама, нашел его и поселился в одной пещере с ним. Варлаам скончался 100 лет от роду и был похоронен Иоасафом в пустыне. Иоасаф скончался на 60 году от рождения, в иночестве же жил 35 лет. II. Вы слышали, братие мои, что преп. Варлаам в беседе с царевичем Иоасафом назвал христианскую веру драгоценным камнем, имеющим чудодейственную силу. На это желательно обратить ваше внимание; именно на то, «что вера наша есть для нас неоцененное сокровище», разумеется не для плоти, но для духа, ибо в вере для души заключается все, что только для нея потребно. Душа наша, чтобы говорить для вас понятнее, имеет главные потребности такие же, как и тело. |
| Итак, все языческие мудрецы, и жрецы, и философы уныло стояли пред Нахором и молчали, как немые, покрытые стыдом, не имея ничего возразить ему. Царевич же радовался в душе и прославил Господа, Который, как некогда Савла, так теперь Нахора — из гонителя сделал учителем и проповедником истины. Царь и Арахия, изумленные неожиданною изменою Нахора, страшно гневались на него. Царь и хотел бы мучить Нахора вместе с христианами, но не мог нарушить своего царского слова, которым он приглашал христиан свободно и безбоязненно явиться на состязание о вере, обещая, как царь, не причинять им никакого зла. Поэтому он приказал собранию разойтись, сказав, что на утро будто бы опять будет прение. Тогда царевич сказал отцу: — Царь! В начале дела суд, согласно твоему повелению, был поставлен правильно, так твори же правду до конца и реши что-нибудь одно: или прикажи моему учителю провести эту ночь у меня, чтобы нам вместе с ним размыслить о том, что нужно будет говорить нам завтра, а ты точно так же поступишь вместе с своими единомышленниками, или же оставь мне их, а сам возьми к себе моего учителя, ибо если обе противные стороны пробудут время до прения у тебя, то мой учитель неизбежно будет находиться в угнетении и страхе, а твои мудрецы — в радости и покое, а в таком случае дело не может, по моему мнению, идти правильно и выйдет только насилие сильного над слабым и нарушение данного тобою христианам обещания. Царь, побежденный мудрыми словами сына, оставил ему Нахора, уведши с собою остальных своих жрецов и все еще надеясь, что Нахор исполнит свое обещание (возвратить Иоасафа в язычество); царевич же, захватив с собою Нахора, отправился в свой дворец, радуясь о Боге Спасителе своем. — Не думаешь ли ты, — сказал он Нахору, пришедши к себе, — что я не знаю, что ты не Варлаам, а Нахор? Впрочем, ты хорошо поступил, доказывая истинность христианской веры и обличая ничтожество идолов: итак, уверуй в того Бога, за имя Коего ты так доблестно восстал. Потрясённый словами Иоасафа, Нахор раскаялся во всех своих прежних пороках и, искренно желая обратиться к истинному Богу, умолял Иоасафа позволить ему тайно убежать в пустыню, присоединиться к скрывающимся там пустынникам и принять святое крещение. Иоасаф, наставив его в вере, отпустил с миром. Он бежал в пустыню, нашел там одного святой жизни иерея и, приняв от него крещение, стал проводить жизнь свою в покаянии. |
|
|
