| Бердников, а явная переделка выше приведенного ответа Илии Критского, принадлежащая какому-нибудь невежественному духовнику, который прямо указал на этот источник всею конструкцией своего правила: Илия говорит о воспринятии сначала мужем, потом женой двух разновременно рожденных детей в одном данном семействе, – тоже повторяется и в правиле; Илия указывает на отсутствие мужа (ποδημοντος νδρς), воспринявшая у кого-либо первого ребенка, как на обстоятельство, при котором обычай требовал, чтобы к воспринятию другого новорожденного в том же семействе приглашаема была жена отсутствующего, – тоже читаем и в правиле:πντος νδρς. Не трудно представить себе тот логический процесс, который привел автора изложенного правила к мысли, совершенно чуждой его источнику, именно к мысли о том, что в указанном случай супруги должны быть разлучаемы от сожития. Дети одних и тех же родителей делались духовными детьми другой супружеской пары, вследствие чего в темных умах возникало представление, что между этою парою установилось духовное родство, разрушающее плотской союз ее. Но составители нашего Номоканона вполне достаточно и ясно оградили себя от подозрения в единомыслии с лицами, державшимися столь нелепого канонического воззрения. Они прибавили к главному подлежащему 211-й статьи своего сборника: νδργυνον (супружеская чета) еще другое, определительное: κα ο δο, которое в таком виде, т.-е. с членом, всегда значит оба, и в соединении с двумя подлежащими, или даже (как в настоящем случае) с одним, но означающим два предмета речи, всегда указывает на совокупное их действие или состояние, почему в объясняемой статьи и сказуемое βαπτσωσι согласовано в числе не с νδργυνον, а с этим ο δο. Проф. Бердников соглашается с нами, что числительное ο δο значит оба, но решительно отрицает указанное нами синтаксическое значение этого слова, и всю роль его во всякой человеческой речи сводит только к указанию на то, «что обоим лицам или предметам, которые только и имеются в виду у говорящего (курсив – авторский), усвояется в равной мере одинаковое свойство, действие или состояние». |
| 280–281). Чехов ввел в речи героя своего рассказа некоторые подробности, услышанные им от Егора и записанные затем Булгаревичем (так, Егор говорит о переезде по морю в трюме парохода – «думали, что это рыба качает под низом, ворочает пароход» и др.). Много совпадающих моментов в судьбе и, главное, в психологии Гусева и Егора – трагическая исковерканность их жизней; умение приноравливаться к любым обстоятельствам; добродушное и безропотное смирение (см.: В. Б. Катаев. Автор в «Острове Сахалине» и в рассказе «Гусев». – В сб.: В творческой лаборатории Чехова. М., 1974, стр. 247–252). Авторское отношение к другому герою рассказа, «протестанту» Павлу Иванычу, во многом перекликается с отношением Чехова к реально существовавшему сахалинскому «протестанту» – «доктору, похожему на Ибсена», Б. А. Перлину, описанному в главе II «Острова Сахалина». Г. Бердников указывает на сходство Павла Иваныча и персонажа «Степи» Соломона (Г. Бердников. А. П. Чехов. Идейные и творческие искания. 2-е изд., Л., 1970, стр. 271). Можно также предположить, что положение, в какое Чехов ставит Павла Иваныча и Гусева, «протестанта» и «смиренника», является в известной мере откликом на сопоставление подобных же типов в рассказе В. М. Гаршина «Сигнал» (1887, «Северный вестник») – Василия Спиридова и Семена Иванова. Бор. Лазаревский вспоминал: «Когда вышло полное собрание сочинений, я прочел рассказ „Гусев“ и поразился, как на нескольких страницах автор сумел развернуть такую потрясающую драму, затронув попутно глубочайшие, почти мировые вопросы». Восстанавливая свой разговор с Чеховым о «Гусеве», проходивший осенью 1903 года, Лазаревский писал: «Чехов щурился на далеко искрившееся море и, должно быть, всё еще под влиянием воспоминаний о „Гусеве“, задумчиво произнес: „А тяжело умирать в море“» («Русская мысль», 1906, стр. 92–93). Включая рассказ в сборник «Палата Чехов снял дату «Коломбо, 12 ноября», изменил разбивку по главам (первую и третью поделил – каждую на две главы, так что вместо трех стало пять глав). |
| Самозащита, усиливающая обвинение: (По поводу ст.: Бердников И. С. Ответ на критическую заметку проф. Заозерского) Источник Не редки явления, что обвиняемый, пользуясь правом последнего слова, наговаривает в нем на себя самого так много, что ослабляет весь труд защиты и из уст прокурора, добросовестно относящегося к своей обязанности, вызывает такие слова: «подсудимый преувеличил свою виновность; я настаиваю на обвинении его в преступлении, предусмотренном ст. 000, а не статьею 0000, под которую он себя подводит» Подобное несчастие постигло проф. Бердникова на страницах Православного Собеседника, где он решился высказать свое последнее слово в защиту себя от обвинения (сравнительно неважного), ему мною предъявленного. Дело в следующем: в своей статье К вопросу о смысле и значении т. н. XIII прав. Лаодикийского собора (Богослов. Вестник. Ноябрь, 1908) я указал г. Бердникову на то, что он в своих попытках определить значение и взаимное отношение греческих слов χλος и λας и соответственных им русских «толпа» и «народ» проглядел бывший у него всегда под рукою памятник права – Апостольские Постановления, – в котором занимающие его слова встречаются в таких комбинациях, которые лучше всяких словарей выясняют их значение и употребление в канонических источниках. Таким образом, вся вина г. Бердникова состояла в опущении, совершенном бессознательно или без злого умысла. Казалось бы, ему оставалось примириться с этим положением и, соблюдая безмолвие, искать утешения в мысли, что его «враг попутал» – ввел в грех забвения, или что «грех да беда на ком не живет!» и т. п. И все охотно этому поверили бы и простили бы г. Бердникова. Но он не воспитал в себе привычки сознаваться в своих слабостях, а, напротив, привык упорствовать в заблуждениях, раз они указаны ему, и во что бы то ни стало доказывать, что он ни в чем не виноват. И это доказывание во что бы то ни стало отражается в его писаниях самым невыгодным для него образом: он только наговаривает на себя, прилагает грехи ко грехам. Случилось это и с последней его статьей. |
| Незыблемым и единственным каноническим основанием для решения всех вопросов о духовном родстве, как препятствии к браку, служит 53-е правило шестого вселенского собора. В своей книге мы предложили обстоятельное толкование этого правила, имеющее характер так называемого «логического» толкования (стр. 165–167 и 180–183). В результате этого толкования получились следующие положения: 1) возникновение духовного родства между восприемником, воспринятым и родителями последнего не обусловлено тождеством пола восприемника и воспринятого – положение, направленное против недавних примеров русской церковной практики, которая, вставляя это условие, находила возможным, вопреки подлинному смыслу соборного правила, дозволять восприемнику неодного пола с воспринятым вступать в брак с родителем его (овдовевшим); 2) в начальных словах соборного канона: «Понеже сродство по духу важнее союза по телу» (τς τν σωµτων συναφεας) делается сравнение духовного родства не с плотским родством, а с плотским союзом, т.е. с брачным» (в таком смысле слово συνφεια употребляется в правилах самого трульского собора); поэтому за прещение браков по родству духовному не должно распространяться далее пределов, установленных самим собором, именно, далее второй степени этого родства – положение, направленное против позднейшей и доныне господствующей практики греческой церкви, которая доводит запрещение браков в духовном родстве до 7-й степени включительно. Проф. Бердников, как мы имели уже случай заметить выше, безусловно соглашается с первым положением (см. у него стр. 294); но относительно второго делает нам такое замечание: «Проф. Павлов не довольствуется желанием, чтобы практика нашей церкви примкнула к 53 правилу трульского собора и точно держалась его буквы (как желает проф. Бердников); он находит нужным предписание этого правила обобщить так, чтобы браки считались запрещёнными не только в тех комбинациях духовного родства, как указаны в правиле, но и во всех других случаях духовного родства во второй степени (если проф. |
| Первое свидетельство об этом мы находим не у Симеона Солунского (как утверждает наш почтенный критик), а в греческом Номоканоне XV века, который в славянском переводе помещается в конце нашего Требника. В приведённом правиле этого Номоканона предусмотрен такой же случай, какой, по рассказу Прокопия, имел место в его время – случай воспринятия одного и того же крещаемого парою восприемников, а и притом – супругов. Но церковные воззрения на такой случай теперь уже совершенно изменились: 211-е правило Номоканона, как мы видели, ставит супругов, воспринявших чужого ребёнка, в духовное родство не только к воспринятому и его родителям, но и между собою, и требует, чтобы они, как сделавшиеся «сочадными» (σντεxνοι), были разлучаемы от дальнейшего супружеского сожития, угрожая «проклятием» за неисполнение этого требования. Проф. Бердников не соглашается с нашим пониманием этого правила. Он находит, что в нём идёт речь не о совместном, а о раздельном и равновременном воспринятии мужем и женой детей в одном и том же семействе. Не без прискорбия должны мы сознаться, что сам же подали повод к такому, явно ошибочному толкованию. Именно в своей книге (стр. 179, примеч. 3) мы отождествили с приведённою статьёй Номоканона особую версию её, которая действительно благоприятствует толкованию проф. Бердникова, но в которой в самом деле даётся уже новое правило, отличное от правила Номоканона и только составляющее отдалённый вывод из него. В самом деле, мысль о том, что супруги не могут, без опасности разлучения от своего сожития, воспринимать детей в одном и том же семействе даже порознь, могла возникнуть только на основании уже существующего правила (хотя бы ещё и неписанного) о невозможности для них быть вместе восприемниками одного крещаемого. Такое именно правило и даётся в 211 статье Номоканона. Проф. Бердников находит, правда, в самом тексте этой статьи (греческом) подтверждение своего толкования, именно: здесь, в этом тексте, о воспринимаемых детях говорится не в единственном числе, как в славянском переводе, а во множественном: παιδα. |
| 5 Зонара в толковании на 1 правило апостольское говорить, что в древности избрание епископов было предоставлено городскому народу – τος τν πλεων πλϑεσιν.Также и Вальсамон в толковании на 4 правило первого вселенского собора. Латинский термин populus, употребленный во 2 и 5 правилах Сардикийского собора, переведен в греческих собраниях правил словом τ πλϑος. Июнь. 6 Славянорусский перевод в этом правиле очень невыдержанный. B одном месте πλϑος переведено народ, в другом люди, в третьем – толпа, люди зазорного поведения, a χλοι переведено толпа народа. Кстати, в русском переводе Евсевия – Жизнь Константина Великого в одном месте (кн. 3. гл. 59) слово τ πλϑος, обозначающее граждан Антиохии, переведено словом «толпа». 7 Употребление в церковных правилах и других церковных памятниках слов: λας, πλθος, populus, plebs, turba во множественном числе – λαο, πλϑοι, populi, plebes, turbae означает, что в них слова народ, толпа, употребляются не в общем, отвлеченном смысле нации или класса общества, а в частном смысле народа, живущего в городе, в селе и т. д. Соответственно этому нужно понимать и слово ο χλοι, употребленное в 13 правиле Лаодикийском. 8 А в более древнем славянском переводе Номоканона читалось: «яко не подобаетъ народомъ повелвати иереискаго Перевод вполне согласен с греческим текстом Номоканона: Περ το μ χρναι τος χλοις πιτρπειν τν τν ερων κλογν. Бенешевич. Древне-славянская Кормчая. т. 1. Вып. 1. Спб. 1906. 9 Точность требует однако ж заметить, что в некоторых местах в изданий Деяний поместных соборов есть и отступления от указанного общего правила, принятого их редакцией, именно в 132 правиле Карф. по Книге правил слово πλϑος переведено «народ», в 134 пр. Карф. слово λαο переведено «люди подчиненные епископу». 10 Г. Заозерский незаметно для себя пришел к тому же термину, который употреблен в Синопсисе, и который прежде он осмеивал. Читать далее Источник: Бердников И. Смысл XIII правила Лаодикийского собора//Православный собеседник. 1908. 3. С. 596-608; 4. С. 747-772; 9. С. 281-305. |
| в Синод и упомянул в завещании «января 29-го дня 1782г.» 41 как «Сокровище духовное, от мира собираемое в четырех томах» именно оригинал, поскольку копия 1781г. уже сливала 2-й и 3-й тома в один кодекс. Копия, видимо, делалась не для Синода, а для духовных чад святителя, ее кодексы с любовью были переплетены ими. Кодекс (Ф. 609, к. 3, ед. 09) содержит «Письма келейные» св. Тихона, очевидно, И.Д.Бердников описывает его в примечании к тому V Творений, он совершенно точно указывает, что 88-й лист в нумерации пропущен, поэтому текст занимает 236 л., хотя согласно нумерации имеется 237 листов (этот факт издатель помечает и на полях л. 237). СогласноИ.Д.Бердникову, это автограф святителя из Усманского Софийского монастыря. О существовании рукописных копий этого произведения никаких сведений не имеется, вероятно, именно этот подлинник входил в 16 первых рукописей. Кодекс (Ф. 609, к. 3, ед. 10) содержит, как точно описано у И.Д.Бердникова в примечаниях 3 к тому V Творений, «Краткие нравоучительные слова» (л. 1102), «Инструкцию христианскую» («Наставление христианское») (§ 151, л. 103134) и ее продолжение (§5461) «Прибавление о взаимной должности христианской» (л. 135185). Л.186191 содержат § 453458 (§ 458 – лишь начало), л. 192193 – § 452 «О истинном христианстве». По сообщению И.Д.Бердникова, это Усманская рукопись. Как видим из Завещания святителя, эти произведения входили в первое собрание 16 как два отдельных тома, но, вероятно, были переплетены в один том еще в 1783г. перед сдачей в архив Синода. В Кодексе «Краткие нравоучительные слова» стоят в начале, а «Наставление христианское» следом, что объясняет, как могло получиться, что И.Ефимов просил и получил «краткие… слова», а напечатал сперва «Наставление христианское» (см. выше); это заодно доказывает, что И.Ефимов пользовался именно этим кодексом, а не иной копией, т. е. Кодекс содержит именно два тома из первого собрания. Сборник писем (Ф. 609, к. 3, ед. 11) с печатями Саровского монастыря содержит одно письмо св. Тихона и три письма епископа Тихона (Якубовского), преемника св. Тихона на Воронежской кафедре, к саровскому старцу Ефрему. Из примечания P.S. к тому Творений видно, что И.Д.Бердников пользовался ими (он упоминает подпись святителя «1767 года февраля 13», которую и видим в оригинале). |
| А вот еще пример вражеской деятельности «агента империализма»: «В. А. Беляев , 1907 года рождения, прибыл в октябре 1951 г. на работу в Грозненский областной драматический театр. Систематически обрабатывал в антисоветском духе своих знакомых работников искусства. Распространял среди них резкие антисоветские клеветнические измышления против Коммунистической партии и ее руководителей, восхвалял «демократические» порядки в США и Англии, высказывал враждебные настроения и клевету на политику партии в области искусства, выражал надежду на победу США и Англии над Советским Союзом. В 1952 г. Беляев приобрел радиоприемник и стал ежедневно заниматься прослушиванием антисоветских англо-американских радиопередач «Би-Би-Си» и «Голос Америки», привлекая к этому других лиц. На почве совместного прослушивания антисоветских радиопередач стал группировать вокруг себя некоторых работников искусства, среди которых активизировал враждебную проамериканскую пропаганду. Также имел намерение бежать за границу... При обыске у Беляева и его матери (в Новгородской области) изъяты: антисоветская литература, изданная в США, немецко-фашистские газеты «Утро Кавказа», портрет Троцкого, дневники Беляева с антисоветскими записями, письма от американского разведчика Найкла, с которым Беляев знаком с 1936 г. Беляев разоблачен и в апреле 1953 г. осужден к 25 годам лишения свободы» 706 . К сказанному можно добавить, что донос на Беляева написали коммунисты, работавшие с ним в театре. Не менее впечатляюще выглядят и другие «шпионы», среди них заведующий Каргалинским районным домом культуры Бердников, которого обвиняли в том, что он, будучи завербованным в 1947 г. американской разведкой, систематически проводил антисоветскую агитацию, клеветал на условия жизни в СССР, восхвалял жизнь в капиталистических странах. «Одновременно с этим намеревался бежать за границу и передать собранные шпионские сведения американской разведке и выступить через посредство фашистской радиостанции «Голос Америки» с клеветническими антисоветскими измышлениями» 707 . Разоблачили «агента американской разведки» бдительные чекисты Грозненской области, которым удалось установить, что Бердников родился в Китае в семье белоэмигранта, после этого уже ни у кого никаких сомнений по поводу его вражеской деятельности не оставалось. В июне 1953 г. советский суд приговорил Г.Н. Бердникова к длительному сроку лишения свободы. |
| Особый интерес представляют и сформулированные И.С. Бердниковым методологические принципы научных исследований в области церковного права. По его словам, «при рассмотрении государственных законов по церковным делам как древнего, так и нового времени нужно твердо помнить, что они имеют временный и местный характер, и отчетливее указывать это в изображении их. Но прежде них исследователь в области церковного права должен представить в надлежащем свете нормы церковной жизни, имеющие церковное происхождение, вытекающие из внутренней природы церкви, установленные Христом Спасителем, Его апостолами и пастырями церкви, наследовавшими от апостолов полномочия церковной власти, показать изменение и развитие их под влиянием внешних и внутренних обстоятельств церковной жизни до настоящего времени. При этом должно быть указано и отмечено, что в известном церковно-правовом институте есть постоянного, составляющего его существо, и что есть временного, привходящего» 7 . Бердников полагал, что с помощью такого методологического приема «всего лучше дается настоящее в научном смысле понятие о том или другом церковно-правовом институте» 8 . Вместе с тем ученый усматривал в таком методологическом подходе к церковному праву и важное практическое значение. «Православной церкви, – писал он, – не всегда случается пользоваться покровительством со стороны государства, иногда она встречает в некоторых государствах и вторжение со стороны государственных властей в свои внутренние дела. А затем, независимо от расположения или нерасположения государственных властей, разные крупные реформы в строе того другого государства нередко вызывают преобразование и в церковном управлении для соответствия в деятельности органов светской и церковной власти. В виду подобных обстоятельств представителям церковной власти весьма важно знать, что в том или другом церковно-правовом институте составляет существенное и неизменное и что может подлежать перемене без вреда для существа дела. При таком знании церковной власти будет ясно, до каких пределов ей можно сделать уступку вожделениям и планам светской власти по тому или другому церковно-общественному вопросу и где нужно сказать: non passumus» 9 . |
| Если теперь сравнить воззрения проф. Бердникова на раскольничий брак, высказанные им в 1887 году с воззрениями его же, высказанными в 1895 году под влиянием речи г. Кони, то получится следующая параллель: Проф. Бердников 1887 г. «Это (т. е. раскольничий брак по закону 19 апр. 1874 г.) есть своего рода опыт применения к быту нашего народа гражданской формы брака». Проф. Бердников 1895 г. «Таким образом раскольничий брак, вносимый в метрическую книгу по правилам закона 19 Апр. 1874 г. есть «не чисто или безусловно гражданский брак, но со значительной примесью религиозно–бытовых элементов». А если для большей ясности выразить эти два воззрения в параллельной математической формуле, то получится следующее: 2 х 2=4 2 х 2=4¼ Как правильное математическое мышление, утверждает, что 2 х 2 всегда дают произведение 4 ровно, посему нельзя даже сказать, что 4 – или 4 +, несмотря на изменения мест и времен, так точно и правильное юридическое мышление различает две формы заключения брака: религиозную и гражданскую, ту и другую без всякой примеси, хотя бы в «бытовом смысле» они действительно соединялись с разными примесями – со своего рода плюсами и минусами. Так, например, для православных подданных русского государства юридическое значение имеет исключительно церковная форма заключения брака: в народном же православном быту церковный обряд совершения брака обставляется разными предваряющими и последующими бытовыми обрядностями. Наш гражданский закон не придает однако же никакого юридического значения этим бытовым обрядностям, хотя отнюдь не запрещает их. По логике проф. Бердникова выходит, что и наш церковный брак «не есть чисто и безусловно церковный, но с примесью бытовых элементов. Но кто же согласится с такой логикой?! И наоборот, у нас «к чести нашего правительства» нет ни одного гражданского присутственного места, в котором бы не находилось на почетном месте православной иконы и истцу и ответчику по чисто гражданским делам отнюдь не возбраняется, входя в суд, выразить религиозное почтение этой православной святыне; многие наши чисто гражданские акты предваряются присягой, совершаемой в суде православным священником; далее, отнюдь не возбраняется нашими законами в некоторые документы чисто гражданского свойства (например, духовное завещание) вводить религиозные элементы: что же? Следует ли отсюда, что у нас нет чисто гражданских учреждений и документов, а есть не чисто гражданские, но с примесью? Утверждать это, значит утверждать нечто неслыханное и странное. |
|
|
