| Такого-то рода обманщики, истые дети раскола, явились в Белую-Криницу, – и многоумный инок Павел легко вдался в обман. Этому прежде всего способствовало, конечно, его собственное горячее желание насадить учрежденную им иерархию в столь знаменитом центре поповщинского раскола, каким было издавна Стародубье: просители искали именно того, что ему самому было так желательно. Правда, недавний опыт с Софронием, казалось, должен бы сделать его более осторожным и разборчивым относительно являющихся в митрополию искателей священных степеней; но на беду его в Белой-Кринице нашлись два лица, знавшие Говядина, когда он был уставщиком, и ничего не ведавшие об его аресте и письменном отречении от именуемого „древлеправославия“: это были стародубские выходцы, некий Василий Костюшкин и инокиня Деворра, – они засвидетельствовали, что Семен Говядин был действительно у них уставщиком. Этого было достаточно для Павла, столь хлопотавшего о распространении белокриницкого священства, особенно в России, в таких знаменитых центрах раскола, как Стародубье, и он нашел, что Говядина можно без всяких сомнений и новых справок поставить в попы для новозыбковских и прочих в Стародубье старообрядцев. Наказуемый свыше слепотою ума, он впадает потом в ошибку, еще более тяжкую. Семен Говядин был вдов и, согласно требованиям Стоглавого собора, Павел не находил возможным поставить его в мирские попы; но вместо того, чтобы по этой причине просто отказать ему в посвящении, он рассудил, что таким достойным лицом, как бывший уставщик стародубский, можно воспользоваться для вящшей славы и для вящшего распространения дорогой ему Белокриницкой иерархии, – что следует именно постричь его в монахи и поставить в епископы для Новозыбкова с прочими стародубскими слободами, и для Бессарабского края, дабы он неоскудно снабжал здешних старообрядцев священством. Явившееся у Павла желание поставить епископа для этих мест, обилующих старообрядцами, было так сильно, что он даже не стеснился при этом только-что изданным Уставом Владимирской архиепископии, которым предоставлено было именно Антонию право поставлять архиереев для всей России и заведывать ими. Для самого Семена Говядина это предложение ему архиерейского сана было, как надобно полагать, совершенной неожиданностью 460 ; сознание учиняемого им обмана и воспоминание о бывшем отступничестве, как обстоятельстве, возбраняющем получение какой-либо священной степени, должны бы, казалось, тронуть теперь его совесть и заставить уклониться от неожиданно предлагаемого высокого сана. Но предложение было так заманчиво, обещало такие почести и выгоды, что он, нимало не стесняясь, согласился постричься в монахи и быть епископом. Как человек, довольно начитанный, он только подыскивал уже и тогда разные „святоподобия“, которыми мог бы потом оправдаться, что принял епископство, не стесняясь своим отступничеством 461 . |
| „4. Таким же образом поступать и с новопоставленным его епископом Виталием 612 . В заключении письма выражена просьба, чтобы Антоний „о благополучном прибытии послов и о последствий дела“ не замедлил прислать уведомление в митрополию. Письмо подписано было Кириллом и Онуфрием 19 ноября 1853 г.; а через неделю отправились из Белой-Криницы в Москву, со всеми документами по делу Софрония, назначенные для сего послы – инок Платон и инок Афанасий 613 . Так тщательно сделаны были иноком Павлом все приготовления к суду над мятежным епископом Софронием, дерзнувшим восстать против митрополии и поставленного ею Владимирского архиепископа. Повидимому, Павел не сомневался в успехе своих распоряжений по этому делу. Он даже не терял надежды, что Софроний смирится пред теми грозными против него обвинениями, которые так старательно указаны в „Изложении“ и „Кратком извлечении“, принесет повинную, – „письменно попросит себе прощения“, и тогда, восстановления ради мира в иерархии, готов был простить ему и дерзости против митрополии, и личные оскорбления и все его беззакония; в противном же случае находил все так тщательно соображенным и законно обставленным, что не считал возможным для Софрония ни в каком случае избежать кары суда, в личном ли его присутствии, или, в случае неявки его на суд, заочно произнесенного. Однако, Павлу пришлось жестоко обмануться в своих расчетах. Владыка Софроний был не такого сорта человек, чтобы подчиниться какому бы то ни было суду, особенно суду митрополии, за которою не признавал и права судить его. На „Изложение“ он, без сомнения, дал бы не менее подробный и обстоятельный ответ, если бы получил его и если бы вообще захотел продолжать препирательства с митрополией; но уже то одно, что посредником между ним и митрополией назначен был ненавистный ему Антоний, должно было вызвать его, минуя все дальнейшие объяснения с митрополией, на окончательное от нее отделение. Павел повидимому и сам опасался, что посредство Антония может оказаться неудобным, почему и предлагал, если и Антоний признает за лучшее, воспользоваться посредством влиятельного в расколе лица – рогожского конторщика Дмитрия Корнеева. Но и это посредство не могло принести пользы, когда в „формальном требовании“ Софронию прямо говорилось, чтобы он явился для предварительных объяснений именно, к архиепископу Антонию непременно сам“, вместе с Виталием. |
| Сиречь: как вольные скопцы воистину яко еретики под чин приемлются (понеже у них имеется такая особая и ересь), уже и во священный сан внити таковым вовеки возбраняется; а невольные скопцы, хотя той же грех имут, но зане такой ереси не мудрствующий, токмо неволею искажены, таковые с покаянием приемлются и во священный сан допускаются. Или якоже различие есть о убийцах вольных и невольных, и ратных. Тем убо и о брадобрийцах не тако просто поступать подобает, якоже в России некии весьма слабо мнят, за вину службы их легко извиняют и спроста к причащению принимают, а другие тех же но жестоко отягощают, сиречь православного верою и по насилию обритого равно еретику, или идолом пожершему причитают, тако под чин принимают, и потом, дóндеже браду не отростит, и при смертном случае от святого причастия возбраняют, и даже поминовения и погребения по нем творить запрещают. На таковое в России мудрование мои заключительные слова, в ответ написанные, суть следующие: Тем убо ни первых, ни последних суд право нам не мнится быти; средних же в вопросе сем не видится, что самое наиболее ныне требуется. Впрочем конечно на сие не возможно ограничиться, поскольку разные вины приключений с теми лицами бываемые не могут исчислиться. Дозде мой ответ за скопцов“. Таким образом Павел в своем ответе о невольных брадобриях желал пройти средним путем между двумя крайними мнениями об них, существовавшими у старообрядцев и указанными в Софрониевом вопросе: он желал оказать им снисхождение, приравнивая их к невольным скопцам и убийцам, тогда как сам Софроний, очевидно, требовал строгого применения к ним определений Стоглавого собора о брадобрийцах, которые признаются здесь еретиками, и по смерти не достойными христианского погребения и поминовения. Таким свободным, пренебрежительным отношением к авторитету Стоглавого собора Павел давал Софронию оружие против себя. Ответы для доставления по принадлежности вручены были Арсению, который 9-го октября 1855 года и выехал из Белой-Криницы 547 . В России пробыл он до половины января 1853 года. |
| Между прочим Мозжаков писал: „Известный вам бродяга, раскольнический архиерей Софроний, ныне находится под особым покровительством конторщика Рогожского Кладбища Дмитрия Корнеева... Пока помянутый бродяга не был им руководим, то часто бывал у многих раскольниц и вел себя довольно неосторожно, а ныне без его позволения он не может нигде быть, и должен оставаться в тех местах, где ему от Корнеева назначено жить. В Петербурге он был. Корнеевым передан на руки стряпчему московских раскольников Павлу Шувалову... B настоящее время следить за ним весьма трудно, потому что когда разнеслась молва, что его ищут, то он сделался очень осторожен. В недавнем времени я две недели, с утра до вечера, стерег его близ фабрики купца Устинова (в Сокольниках), но труды мои там были напрасны. Он туда почему-то не приезжал совершать литургию, тогда как он наверное хотел там быть. После сего я тоже сам следил за домом купца Соколова, у которого бродяга служил прежде и ныне имел намерение служить... Не знаю, успею ли я его там поймать, потому что у Соколова на фабрике множество народу, а к тому же еще приняты раскольниками в отношении его все меры осторожности“. 426 По донесениям одного из чиновников министерства внутренних дел, командированного для исследований раскола, Софроний „живя на Рогожском Кладбище служил несколько раз обедню, освящал антиминсы и рукополагал священников... В Казани также служил обедни. Из Казани возвратился в Москву, откуда ездил по восточной части Европейской России. В Вольске его чуть не схватили; оттуда он бежал на Дон, с Дона возвратился в Москву и снова начал разъезжать по Владимирской, Нижегородской, Костромской, Казанской, Оренбургской, Самарской и Саратовской губерниям... Сведения эти в большей части подтвердились путем официальным и, кроме того, узнано, что Софроний бывал в Калуге и С.-Петербурге (в каждом городе два раза), доезжал ко Екатеринбурга, жил в Ржеве, Симбирске и Гжатске“ (Н. В. Варадинов. «История Министерства внутренних дел» т. 8, стр. 648–549). |
| С таким же сочувствием отнесся к нему влиятельный на Кладбище конторщик Дмитрий Корнеев. В угоду богатым прихожанам, но совсем не искренно, согласился признать белокриницкую иерархию даже и главный из остававшихся на Рогожском Кладбище „дозволенных“ попов Иван Матвеев Ястребов. В видах содействия распространению в Россий новой старообрядческой иерархии от всех этих лиц, по предложению Геронтия, снаряжено было известное посольство Борисова и Жигарева в Белую-Криницу для ближайшего ознакомления с митрополией и для присутствия на мироварении 417 . По всему этому следовало ожидать быстрого и широкого распространения белокриницкого священства среди московских поповцев; но на первых же порах много воспрепятствовал его распространению, и именно между старообрядцами среднего класса, своей проповедью против него известный дворник из Рогожской Иван Александров Гусев , выступивший в свое время горячим противником и самой мысли об учреждении самостоятельной старообрядческой иерархии с епископами во главе, а потом уже до конца оставшийся врагом белокриницкого священства: как человек, пользовавшийся большим влиянием в своей среде, он многих удержал в беглопоповстве, возбудив боязнь к „поветрию, нанесенному от запада“, как называл он белокриницкое священство. Затем печальный исход последней поездки Геронтия в Москву и начавшиеся допросы соприкосновенных к его делу лиц, из богатой раскольнической среды охладили на время усердие к иерархии и в этих последних. Когда В. В. Борисов и Жигарев возвратились в Москву из своей поездки за миром, они боялись даже ехать прямо на Рогожское кладбище, избрали окольный путь, а рогожские правители встретили их с крайней тревогой, как рассказывает сам В. В. Борисов 418 . Опасения были не напрасны: обоих посланников, о путешествии которых в Белую-Криницу было известно правительству, вскоре же потребовали к ответу, и Жигарева постигла даже печальная участь 419 . В виду таких обстоятельств и хитрый поп И. М. Ястребов поспешил отказаться от притворно изъявленного им согласия на признание белокриницкой иерархии, учрежденной на замену беглопоповства, стал открыто на сторону Гусева. |
| 542 Против последнего вопроса стоить цифра 21; но 18-й вопрос тщательно выскоблен, и потому вопросов осталось только 20. Подлинник их находится в Белокриницком архиве. Они писаны собственноручно Софронием на белой стороне полулиста, другая сторона которого занята сделанными рукою Алимпия выписками из „Пращицы“, „Изъяснения литургии“ (изд. 1814 г.) и других книг – о путевом антиминсе, устройстве его, надписи, какая на нем должна быть. Софроний ссылался на эту Алимпиеву выписку в 9-м вопросе, который изложен так: „Поскольку священников снабжать полотняными церквами опасно, потому что переносить и перевозить и расставлять их в домах страшно, то непременно нужно каждому из них иметь путевой антиминс по образцу, выданному здесь отцом Алимпием; благоволите рассмотреть и сообщить нам, так ли пишется мною на путевых антиминсах надпись, с которой дана ему (?) копия“. Очевидно, Софроний имел разговор об антиминсах с Алимпием, приезжавшим в Россию, когда получил от него и упомянутые выписки. 543 Прочие вопросы касались подобных же, встречавшихся на практике, затруднений, – особенно устройства церквей и походных антиминсов (1, 5, 9:15) и т. п. Из них по искусительности любопытен следующий: Если православный священник, в смертном случае, не имея купели, решится окрестить кого обливанием и, миропомазав, окончит крещение по порядку, но впоследствии крещенный таким образом от православного нашего священника оздравеет, что остается священнику тому делать с ним? так ли оставить его в судьбах Божиих, или изнова крестить“ (вопрос 4-й)? И еще: „Некто черноризец 45 лет, который для церкви оказал и оказывает великие услуги словом и делом, многих вывел из сомнения, утвердил селы, города, на Урале вразумил боляр и болярынь и казаков, доселе мятущихся, что не во свое время архиерейство, а которые и за обливание (т. е. за подозреваемое обливание Амвросия); он был много лет в монастыре на Иргизе при игумене Силуяне казначеем. По великому и обширному уму его, а также не менее сего и по смиренномудрию все его уважают, слушают и желают иметь пастырем. |
| Инок Павел в это время был уже болен. Его здоровье, расстроенное и прежними усиленными трудами по учреждению иерархии, давно внушало опасения; окончательно же оно было потрясено возникшими в этой, учрежденной им, иерархии беспорядками и бесчиниями, особенно двумя последними столь позорными для нее событиями – делом Спиридония и делом Софрония. И то и другое было тем тяжелее для Павла, что в них не мог он не признать виноватым и себя самого, видя теперь, как поспешно и опрометчиво поступил, содействуя поставлению в епископы, и притом для России, таких развращенных расколом людей, как Спиридоний и Софроний, тогда как требовалась особая осторожность и разборчивость в избрании первых епископов именно для российских старообрядцев, ради которых, для их облагодетельствования, были предприняты им и все труды по учреждению иерархии. И хотя он писал, что его подвиг уже совершен, „лавры уже пожаты, плоды собраны и кросна снаряжены“, но в виду указанных прискорбных явлений в иерархии приходилось сознаться, что лавры эти значительно поблекли, плоды оказываются горьки и гнилы. Доискиваясь причин тому, он, как разумный человек, казалось, должен бы понят, что источник зла находится в самом его подвиге, в незаконности и лживости самой иерархии, им учрежденной в расколе. Мысль об этом несомненно и против воли возникала в голове Павла; но он всячески отгонял ее, и был слишком самообольщен, продолжая считать себя свыше предназначенным – совершить под покровительством святителя Николы мнимое восстановление „древлеправославной“ иерархии, чтобы мог усумниться в совершенном уже подвиге этого восстановления. Теперь, в это тяжелое время внешних и внутренних тревог, снова и даже гораздо чаще, стали посещать его, во сне и в полудремоте, разные видения, которыми подкреплял он уверенность в мнимой правоте своего дела 619 . Этим видениям не мало способствовало, конечно, и болезненное состояние Павла. Между тем, во время его болезни почти остановились „иерархические“ дела в митрополии, а если что и делалось, то опять не к утешению Павла. |
| 465 В „Деле“ говорится: „дважды с доносом от общества в метрополию нарочные приезжали, дабы он не был епископ“. 466 Когда именно Спиридоний явился в Белую-Криницу – не известно; в „Деле“ сказано: „по времени сам явился в митрополию“. Надобно полагать, что это было в конце июня, или в начале июля 1853 г., так как 17 июля в митрополии происходило уже первое соборное заседание по его делу, назначенное спустя несколько времени по его приезде. Значат, не менее четырех месяцев Спиридоний бродил среди старообрядцев в звании епископа, употребляя в дело полученные в митрополии и не „арестованные“ у него омофор, и прочие архиерейские принадлежности. 468 Пафнутий пострижен был в и иноки из крылошан 17 ноября 1852 г., а в диаконы произведен 12 апреля 1953 г. (Памятник, 116 и 126). 469 Под соборным определением Павел почему-то подписался именно в звании депутата, а не письмоводителя. 470 В статье, под заглавием „Исполнение“, вошедшей в состав Дела о Спиридонии и содержащей именно сказание о состоявшемся 7 августа объявлении судебного приговора Спиридонию, говорится: „Во время производимого суда над ним на первых спросах он отвещал за свое преступление, якобы не почитал то за грех на исповеди каяться, поскольку прежде у священника уже исправился, сиречь по проклятии ересей святым миром помазался; но сего числа, при выслушании решения, егда чтома была статья оная, он паки оправдание свое собору возгласил другим смыслом, яко не то что не вменял тот порок в препятствие к восприятию священства, но якобы по забвению не открыл на исповеди, потому и почитает это за неумышленность свою“. Статья, озаглавленная „Исполнение“, подписана одним письмоводителем иноком Павлом“. 472 В „Памятнике происходящих дел“ под этим и 7 числом августа находим действительно „краткое“, но точное изложение дела о Спиридонии. 474 Об этом упоминается в особом документе при деле Спиридония, который озаглавлен: „Дополнение к извержению Спиридония“. 476 Подлинное письмо Спиридония, подписанное им и сыном, в Белокриницком архиве, при деле Спиридония. |
| 22). Это значило, что инок Павел заподозрил Софрония в желании выдать правительствам, русскому и австрийскому, секретные, строго воспрещаемые сношения Белокриницкой митрополии с русскими раскольниками, поставление для них архиепископа, возникшие из-за этого споры и раздоры в иерархии и пр. Это подозрение в замысле, опасном для митрополии и постыдному для старообрядца, Павел и поставил на вид Софронию. А считать его способным на предательство он имел тем более основания, что знал уже о вероломном поступке его с Авфонием Кочуевым, на что повидимому и намекал здесь Потом, на резкое замечание Софрония о слабом положении главного хозяина в Белой-Кринице, о делателях, влагающих (в здание иерархии) гнилые бревна из пустого дома, чем так ясно указывалось на поставление в архиепископы Антония, взятого из беспоповщины, Павел, как бы не понимая в чем дело, ответил только, что Софроний должен будет дать на соборе обстоятельное объяснение, „какое это слабое положение главного хозяина, кто это суть делатели и что есть гнилые бревна“ (ст. 24). Софроний в „дополнении“ обличал митрополию еще за то, что архиерейские служения и чинопоследования, в том числе и самые хиротонии, совершаются там не по древлепечатному Чиновнику, а по выпискам, сделанным из новых Служебников. Не трудно усмотреть связь этого обвинения против митрополии с одним из изложенных выше „вопросов и прошении“, которые Софроний посылал в митрополию. Он просил тогда, между прочим, „написать и прислать ему чин трех архиерейских литургий, всенощного архиерейского бдения и чин святых хиротоний“. Просьбу его, как видно, не исполнили, требуемых Чинопоследований не прислали, почему Павел и мог с такою уверенностию писать, что для поставления Виталия Софроний не имел даже и Чиновника, по которому мог бы совершить это поставление. С своей стороны и Софроний, не получив из митрополии просимого им списка древлепечатных архиерейских служб и наведенный этим на мысль, что древлепечатного Чиновника не имеется и в митрополии, обвинял ее теперь за совершение хиротоний и других архиерейских служб по выпискам из новых Чиновников, при чем сослался и на полученные о том известия. |
| Надобно полагать, что белокриницкие послы приехали в Москву не ранее половины декабря. Антония, хотя и не имевшего в то время определенного местожительства, им не трудно было отыскать по указанию знакомых старообрядческих деятелей, особенно через самого рогожского конторщика Дмитрия Корнеева. Чрез них же узнали, где находился тогда и Софроний. К нему отправился, согласно наставлению Павла, инок Афанасий, чтобы сначала словесно объявить ему цель своего прибытия, а затем вручить и формальное требование на суд, с приглашением явиться к архиепископу Антонию для более обстоятельного ознакомления, по „Изложению“, с предъявленными против него обвинениями. По всей вероятности, чрез своих сторонников, какие были у него среди подобных ему ревнителей раскола и в Москве и, быть может, в самой митрополии, Софроний имел уже некоторые сведения о том, что предпринято против него белокриницкими властями, равно как о самом прибытии в Москву митрополичьих послов с документами по его делу, и тогда же решил не входить ни в какие сношения ни с этими послами, ни с Антонием, ни с самой митрополией, – окончательно порвать всякие связи с последней и открыть свою особую российскую старообрядческую иерархию. И вот когда Афанасий, вероятно не один, явился на указанное ему место тогдашнего Софрониева жительства, ему ответили, что Софрония там нет и неизвестно, где он находится. Постарались потом митрополичьи послы отыскать Виталия, хотели по крайней мере его потребовать к Антонию для объяснений по касающемуся его делу; но и Виталий, конечно, по наставлению Софрония, не принял их 614 . Белокриницкие послы таким образом потерпели полную неудачу, – вручить Софронию формальное приглашение на суд не имели возможности; равным образом и Антоний не мог исполнить возложенных на него митрополиею поручений по делу Софрония. Обращались ли они к посредству Дмитрия Корнеева, чтобы добиться свидания с Софронием и ознакомить его с присланными из митрополии документами, неизвестно. Между тем Софроний, действительно прервал всякое общение с Белокриницкой митрополией и учредил свою особую старообрядческую иерархию, несравненно высшую Белокриницкой: он произвел некоего Израиля, под именем Иосифа, в сан патриарха Московского и всея России, самого себя и Виталия в митрополиты 615 , а митрополию Белокриницкую и ее ставленника – архиепископа Антония открыто объявил впавшими в ереси, Антония кроме того открыто называл не имеющим даже правильного крещения 616 , почему и всякое общение с ними невозможными. Такими действиями и такою проповедью он успел найти много сторонников среди ревнителей раскола, особенно в восточных губерниях, которые часто посещал 617 , и этим внес большое расстройство и великие смуты в среду новой Белокриницкой иерархии, только-что начинавшей распространяться в России, о чем со всею ясностию свидетельствует дальнейшая ее история. Глава 25 |
|
|
