| Но как ни раздумывай в поисках корней народничества, оно необъяснимо до конца, как всякое религиозное движение: это взрыв долго копившейся, сжатой под сильным давлением религиозной энергии, почти незаметной для ==89 глаза в латентном состоянии. Ее можно угадывать в неистовстве Белинского, в тоске Добролюбова, в идеологическом аскетизме 40-х годов. И все же: перед нами стихийное безумие религиозного голода, не утоленного целые века. Идейный багаж юных подвижников невыразимо скуден; отправляясь в пустыню, они берут с собой вместо евангелия «Исторические письма» Лаврова, — так и спят на них, положив под изголовье. За это евангелие и идут на смерть, как некогда шли люди за сугубое аллилуйя. Святых нельзя спрашивать о предмете их веры: это дело богословов. Но читая их изумительное житие, подвиг отречения от всех земных радостей, терпения бесконечного, любви всепрощающей — к народу, предающему их, — нельзя не воскликнуть: да, святые, только безумец может отрицать это! Никто из врагов не мог найти ни пятнышка на их мученических ризах. За Лавровым, за Боклем явно стоит образ иного Учителя, зовущего на жертвенную смерть. Если от мира подпольных социалистов обратиться к искусству 70-х годов, то мы поразимся, как в гражданской поэзии, в живописи передвижников — всюду возносится сорванная с киота икона Христа: Крамской, Поленов, Ге, Некрасов, К. Р. Надсон не устают ловить своей слабой кистью, лепечущими устами святые черты. Этот бледный Христос, слишком очеловеченный, слишком нежный, может раздражать людей консервативной церковной традиции. Но еще большой вопрос, чей Христос ближе к Подлиннику. В одном своем автобиографическом произведении Михайловский вспоминает о сильном впечатлении, какое на него, юношу, произвела картина Семирадского «Суд над христианами при Нероне». Характерно, что он, не колеблясь, почувствовал: христиане — это мы, а наших гонителей, жандармов, прокуроров, надо искать среди язычников. Атеисты-народники отзываются о Христе всегда с величайшим уважением. Они проникнуты сознанием, что социализм обосновывается в христианской этике. |
| Другой пример лживости представляет из себя заявление м. Климента: «о. Антоний (т. е. я) учинил в скиту бунт с кровопролитием». Насколько это утверждение лживо, видно из того, что, во-первых «бунта» против игумена быть не могло, ибо скитский устав 4-й своей статьёй обеспечивает за братией право смены игумена и избрания нового простым большинством голосов, и братия безо всякого бунта сменила архим. Иеронима и избрала архим. Давида большинством: 306 голосов против 70, что касается до «кровопролития», то таковым м. Климент называет насильственное выдворение архим. Иеронима из его кельи!.. Наоборот, если кого можно назвать «бунтовщиком», то воистину таковым является иг. Иероним, ибо он, не желая подчиниться скитскому уставу и расстаться с властью, на которую уже не имел права, прибёг к клеветам, доносам и даже не остановился перед тем, чтобы ради этого заведомо ложно обвинить перед греками всю свою братию, сменившую его, в ереси! Будучи поддерживаем мало осведомлённым посольством и покровительствуем архиеп. Антонием (Храповицким) , он достиг изгнания 185 иноков из числа 300... и, таким образом, ценою оклеветания вернул свою власть! Интересно также обвинение меня Климентом в учинении «кровопролития». Когда 12 января 1913 г. братия, ввиду упорства Иеронима, не соглашавшегося покинуть свою игуменскую келью, была вынуждена применить силу, то первые кулачные удары были нанесены имяславцам сторонниками Иеронима. Так, первый удар мне нанесён был через стол в плечо кулаком иг. Иеронимом. Затем два атлета иеромонахи Досифей и Иаков, схватили и стали душить меня за горло, один спереди, а другой сзади. Тогда началась потасовка, и одолели имяславцы, причём имяборцам досталось несколько колотушек, в том числе и монаху Клименту. Но вся потасовка происходила голыми руками. Спрашивается, какой же безумец и лжец мог бы назвать такую потасовку, «кровопролитием», кроме изолгавшегося «Климента»? Этот же «правдивый» Климент называет экзекуцию 5 июля 1913 г. происшедшую в Пантел. мон. «вразумлением». Но это «вразумление» воистину было – «кровавой расправой», – как в другом месте называет Андреевскую потасовку Климент. Иноки стояли с молитвой на устах и с иконами, и портретами Государя в руках (см.: «Православная Церковь о почитании Имени Божия», стр. 17–23) и не сопротивлялись избиению их прикладами и железными кочергами из просфорни и даже штыками... Тогда действительно весь пол был покрыт следами крови и кровавые пятна были и на стенах. 42 инока были перевязаны судовым врачом, более тяжело раненные оставлены в монастырской больнице, а 4 инока, как утверждают очевидцы, были похоронены в ту же ночь... Как понравится читателю такая правдивая номенклатура? |
| Митр. Платон (Левшин) (1, с. 187). Скорби, посылаемые нам от Бога, хотя и горькое, но верное лекарство, которое исцеляет наши греховные немощи, останавливает в нас действие злых наклонностей. Прп. Варнава Гефсиманский (4, с. 72). Венчает Господь, но подвижников, славных воинов Своих, врага мужественно победивших. Митр. Платон (Левшин) (1, с. 181). Народ наш еще не довольно настроен к напряженному и продолжительному вниманию, краткое, близкое к разумению и к сердцу слово он берет и, не роняя, уносит. Свт. Филарет Московский (8, с. 369). Помните и веруйте, что все бываемое от Господа бывает. Прп. Варнава Гефсиманский (4, с. 71). Какой неизменный порядок в домостроительстве Божием! И Ему, единому всемогущему Господу, возможно начало Свое увенчать во славу Свою и концом. Прп. Антоний Радонежский (3, с. 111). Не принимай в уши свои непристойных слов; убегай, сколько есть сил, всяких беззаконных речей: они острее всякого ножа, и ими потом враг чрез воспоминание уязвляет сердце. Прп. Максим Грек (5, с. 11, т. 1). Злословят? Благодарите нескромного врага вашего: вы узнаете способ исправить погрешности, которых лучшие друзья вам бы не показали. Бесчестят, лишают доброго имени? Будьте спокойны; – какой вред для солнца, если какой безумец скажет, что оно мрачно? Так, если неблагонамеренные находят в вашей добродетели пятна, которых она не имеет, это их, а не ваше бесчестие. Лишают имения? Нет нужды, если не считали его собственным, но если и иначе думали, то имеете случай узнать истину. Лишают детей, друзей? Сохраните добродетель, и вы соединитесь в вечности; иначе вы и сами для себя потеряны. Угнетают, гонят? Господня земля, и исполнение ея (Пс. 23: 1). Гонения человеческие только приближают к Царству Божию. Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царство Небесное (Мф. 5: 10). Угрожают смертью? Не бойтесь! Жизнь и смерть в одной руке; а кто живет Христу, для того смерть есть приобретение (Фил. 1: 21). Свт. Филарет Московский (6, с. 288). Все относится к Богу. Он есть источник всякой святыни; и святые святость свою из сего источника почерпали. |
| Она поведала святому причину своей печали. Тот сошел с коня и спросил ее: — Где ты хочешь поставить столп? Она ответила: — На правой стороне церкви. Тотчас святой начертал перстом на столпе следующее: — Столп сей вдовицы пусть будет поставлен вторым в ряде столпов на правой стороне церкви. Написав сие, Георгий сказал женщине: — Помоги мне ты сама. И вот, когда они взялись за столп, камень стал легким, и они ввергли столп в море. Вот что видела женщина во сне. Проснувшись, она не нашла столпа на своем месте и, возложив надежду на Бога и на раба Его, святого Георгия, отправилась на родину. Но прежде, чем она прибыла туда и прежде чем приплыл корабль, на другой день после ее видения столп ее нашли лежащим на берегу Рамельской пристани. Когда градоначальник, по имени Василий, привез на корабле свои столпы и вышел на берег, то увидел столп вдовицы и надпись на нем, изображенную перстом святого. Изумился муж тот и, уразумев чудо святого великомученика, познал свое согрешение и раскаялся в том, что презрел просьбу вдовицы. Многими молитвами просил он Георгия о прощении и получил его от святого, явившегося ему в видении. Столп же вдовицы был поставлен на том месте, где было указано надписью на нем, в память о благочестивой женщине во удивление чуда, содеянного святым великомучеником, и во славу Христа Бога нашего, Источника чудес. Спустя много лет, когда Сирию завоевали сарацыны, в городе Рамеле, в церкви святого великомученика Георгия совершилось такое чудо: Некий знатный сарацын в сопровождении других своих единоплеменников вошел во храм во время церковного правила и, увидев икону святого Георгия, а также священника, стоявшего пред иконою, покланявшегося ей и воссылавшего молитвы ко святому, — сказал своим друзьям по-сарацынски: — Видите ли вы, что делает этот безумец? — Доске молится. Принесите же мне лук и стрелу, и я прострелю эту доску. Тотчас был принесен лук, и сарацын, стоя позади всех, натянул лук и пустил стрелу в икону великомученика. Однако стрела не полетела к иконе, но поднялась кверху и, упав вниз, вонзилась в руку тому сарацыну, сильно ранив его. Немедленно же сарацын отправился к себе домой, чувствуя сильную боль в руке. Боль увеличивалась всё более и более, рука сарацына отекла, надулась как мех, так что от сильных страданий сарацын стонал. |
| Ну а что касается близости или отдаленности от канона православия, я здесь вспомню, знаете, митрополита Филарета, бывшего минского Экзарха, недавно ушедшего из жизни, которого я принимал на факультете, мы проводили с ним «Рождественские чтения» о таинствах в религиозной философской мысли. Вот владыка Филарет часов пять послушал, он председательствовал на заседании, и потом говорит: «Ну я слушаю и думаю, как же все это далеко от учения нашей Православной Церкви, а потом говорю себе: ну и хорошо, надо идти в библиотеку, надо учиться». Вот когда мы ждем, что нам везде, из всех радиоприемников будет одна молитва Иисусова раздаваться — человечество и культура так не устроены. Есть разные мнения, есть разные взгляды, есть люди, которые в разные периоды своей жизни занимают разные позиции по отношению к вере, по отношению к христианству. Кто-то говорит: «Ницше — он безумец, но он и святой, потому что он обновил христианство». Я не считаю Ницше святым, я не считаю мысль Ницше христианской, но такую позицию, например, разделял Оливье Клеман, с которым я общался. Чем русская философия здесь важна — тем, что, вообще говоря, она многих людей привела к вере. Во-первых, она привела к вере самих философов, которые часто начинали как марксисты, как тот же Бердяев, Булгаков. И во-вторых, через чтение этих людей очень многие светские, иностранные, вообще не имеющие никакого отношения к русской культуре люди пришли ко Христу, как тот же Оливье Клеман. Никуда не денешься, и я люблю этого автора, действительно, замечательная пропедевтика и не только пропедевтика философская. Сложный вопрос, сейчас мы действительно живем в такое время социальной драматургии, как Ирвинг Гофман говорил, когда много ролей, каждый из нас вынужден играть, и иногда заигрываемся, то есть иногда цельности не получается. А когда не получается цельности, то не льется песня, человек перестает писать, он испытывает неврозы, он без удовольствия выходит к студентам, относится к своей работе как к тяготе, и такие примеры есть, их много. |
| Я, властью мне данной решить и вязать, От Церкви тебя отлучаю, Престану в молитвах тебя поминать И вход тебе в храм возбраняю!» «Владыка святой, — так монарх возразил В слезах и великом смущенье, — И царь-псалмопевец убийство свершил, Но Бог Милосердный его не лишил Святой благодати прощенья». Епископ в ответ: «Ты умел подражать Давиду-царю в злодеянье, Умей же, как он, со смиреньем принять Тяжелый венец покаянья. И денно, и нощно молитву твори И в мыслях своих, и устами, Покорностью царственный дух свой смири, И грешное тело постом изнури, И сердце очисти слезами! Тогда-то в преддверии церкви святой, Моля у прохожих прощенья, Измученный, плачущий, бледный, босой, В толпе ариан с непокрытой главой, Предстанешь ты здесь в униженье, Да вочью узрит в униженье твоем Народ твой и с ним все языки, Что царь всемогущий с последним рабом Равны перед вечным незримым судом Всевышнего мира Владыки». Так, гневом великим исполнясь, вещал Царю всенародно святитель, И грозным упрекам смиренно внимал Могучий Вселенной властитель. Потупил он взоры, поникнул челом, И сжалося горестно сердце, И ужас объял, как пред Страшным Судом, Бесстрашную грудь самодержца. Он сбросил порфиру, снял царский венец, И робкой смиренной стопою Чрез шумные стогны в свой пышный дворец Побрел с непокрытой главою. Как чудом небесным народ поражен, Молился и плакал в печали, И в злобе бессильной под вопли и стон Меж тем царедворцы роптали, И шумно надменной и дерзкой толпой Епископа все обступили, И, ссылкой, и казнью, и вечной тюрьмой, И пыткой грозя, говорили: «Что сделал ты, дерзкий безумец? Как мог Царю нанести оскорбленье, Откуда пришел ты, нежданный пророк, Кто властью тебя непонятной облек Царям изрекать отлученье? Ты — пастырь, служитель простой алтаря, Он — вождь наш, всем миром избранный, Тебе ли вступаться в деянья царя, Советник, учитель незваный? Скажи, как дерзнул ты в безумстве своем, Права преступив гражданина, Пред войском, народом и целым двором Судить и карать властелина? Что станется с войском, что скажет народ, |
| Получение человеком великого дара – возможности для каждого личного предстояния Богу, неизмеримо повысило ценность человеческой личности, ее значимость. И одно из следствий приобщения человека к христианской культуре это формирование общечеловеческих ценностей. К ним относятся такие основные понятия, как любовь, свобода, достоинство, терпимость, равенство и др. Следует сразу заметить, что христианское понимание этих основных понятий существенно отличается от того, как они трактуются в рамках идей гуманизма, прав человека, цивилизации и т.п. Так, любовь к человеку, которую проповедает христианство, это любовь, соединенная с чистотой сердца и с деятельным самоотвержением личности, ради блага других, и не лучших только людей, а всех вообще, и в том числе самых плохих. Такая любовь – это не поверхностная, бездушная, безжизненная гуманность, которая только придает мягкие формы грубым в духе нравам, которая потворствует человеческим слабостям и готова отдать им в жертву строгость нравственных правил. И в то же время она нисколько не мешает ненавидеть и убивать друг друга по побуждениям страстей, особенно тех страстей, жестоких и бесчеловечных, каковыми являются страсти народные и политические. Или свобода – это свобода духовная, свобода от оков нравственного зла, свобода поиска «Царства Божия и правды Его», а не свобода внешней жизни, поведения, личных мнений и дел, свобода, граничащая с безответственностью, свобода за счет несвободы других. Истинная цена понятий гуманизм, права человека, цивилизация сразу раскрывается, если проследить историю «демократической Западной Европы» за прошедший век: две мировые войны, политические, экономические и социальные потрясения… Впрочем, ничего удивительного здесь нет. Дела лукавого до удивления однообразны: взять дар Господень, изменить его до неузнаваемости (в нашем искаженном мире это сделать нетрудно), а дальше ждать, искать потребителя на свой уже товар. И тем не менее общечеловеческие ценности в христианском их понимании существуют. Они существуют потому, что христианство пропитало собой всю современную культуру. Даже язычество сейчас уже не такое, как было до пришествия Христова. И даже атеизм, как это ни покажется парадоксальным, возникает только на фундаменте христианской культуры. Во времена ветхозаветные, когда человек был индивидуумом коллективной личности, предстоящей Богу, это было невозможно: «Рече безумен в сердце своем: несть Бог», – говорит псалмопевец Давид. Только безумец мог сказать, что Бога нет. |
| Вспоминает отец Иоанн Букоткин: " Как-то, еще в Боровичах, Васенька подошел ко мне и весело пропел: " Хорошо на Волге жить, ходят пароходики, незаметно пролетят молодые годики! " И действительно, вскоре перевели меня в Самару. Туда же переселился и Васенька блаженный. И уже здесь, в Самаре, через 17 лет, тихо пропел: " Хорошо на Волге жить, ходят пароходики, незаметно пролетели молодые годики! " . В Самаре блаженный часто приходил в людные места, буянил и оказывался в психбольнице, а там всегда находился человек, который ждал помощи. Сам Василий Иванов в прошлом был офицером, фронтовиком, образованным человеком, владевшим в совершенстве немецким, знавшим польский, литовский, украинский, эстонский, хорошо разбирался в живописи, и он же грязный " безумец " . Умер блаженный Василий в Томашевской психиатрической больнице 16 августа 1991 года со словами: " Умирая в аду, легче оказаться в раю " . Семья Букоткиных была тесно связана с еще одной блаженной - Марией Ивановной, прожившей в их доме восемь лет. Эта раба Божия стала как бы связным между святым отцом Кукшей Одесским и отцом Иоанном Букоткиным. Она назвалась родственницей, и ее, одну из немногих, допускали к отцу Кукше, когда он уже был под арестом в Одессе. " Ведь его, бедного, умучили! - со слезами говорила матушка Мария Дмитриевна. - Держали в подвале под милицией, зимой, без отопления, у него даже вода становилась льдом " . Святой Кукша Одесский и Иоанн Букоткин в жизни никогда не видели друг друга, но были в очень близком молитвенном общении. Святой знал все, что происходило у батюшки. Был даже такой случай: Мария Ивановна и отец Кукша беседовали, совершая трапезу, и вдруг святой прервался и стал горячо молиться, а затем сказал: " У отца Иоанна в храме пожар, но, слава Богу, потушили, снегом засыпали " . Около сорока лет батюшка отец Иоанн Букоткин прожил в Самаре и служил в храме во имя святых апостолов Петра и Павла, последние годы он был духовником Самарской епархии. Еще в 1997 году на вопрос молодого иеромонаха о канонизации царственных мучеников он ответил, что уже давно на отпусте поминает их как святых мучеников. |
| Но вот в притче, как в малой капле, отражено это безумие. Здесь не свою жизнь видит человек, а ему показуется жизнь людская, и он изумляется: где же его собственные глаза, какое страшное обольщение бесовское! Как же он, в самом деле, мог так жить, зная, что эта жизнь временная, а та жизнь – навсегда? Как он поддаётся этому обольщению бесовскому, и всё тащит этот хлам в свою житницу, и всё старается, все силы свои употребляет на то, чтобы тащить туда как можно больше, как можно больше. «Безумец!» – пусть каждый скажет это себе со всей твёрдостью, со всей скорбью, со всем покаянием душевным, пусть повторит эти слова Господа о безумии своем. Ведь в эту ночь душу твою возьмут от тебя, для чего же ты так живёшь? Какое всё время собираешь ненужное, временное, тленное. С чем ты пойдёшь к Господу? Что ты нажил? Какое богатство для Господа ты собрал в своей душе? Истинное безумие! Истинный ужас! Человек пойдёт в вечность с пустой душой, без всякого накопленного здесь богатства в сердце. Всё, что ему казалось таким нужным, из-за чего он так сердился, из-за чего он так хлопотал, из-за чего огорчался, за что боролся, за что так ненавидел людей, за что проливал слёзы, – всё это хлам, всё это останется здесь, на земле, ибо придёт для каждого та ночь, когда Господь возьмёт у человека душу. Аминь. 10 декабря 1927 г. За всенощной Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Ныне я имею побуждение сказать похвальное слово достопочитаемому послушанию. Св. Иоанн Лествичник рассказывает об одном великом послушнике – преподобном Акакии, о том, как у этого послушника, по словам Великого Иоанна Савваита, был злой недобрый старец, который всячески притеснял, оскорблял и бил послушника Акакия, и когда знавшие это спрашивали Акакия, как он живёт, то удивлялись, слыша его ответ: «Как перед Богом – так хорошо». Девять лет был в послушании Акакий и девять лет переносил эти тяжкие испытания, которым подвергал его злой старец, и преставился ко Господу Акакий, и вот пришёл злой старец к некоему Великому Отцу и сказал ему: «Умер ученик мой Акакий». И ответил Великий Отец: «Не может быть». – «Пойди к его гробу и убедись». И пришёл Великий Отец ко гробу почившего послушника Акакия и вопросил его: «Умер ли ты?» И вдруг услышал ответ: «Нет, Отче, ибо тот, кто обязался послушанием, никогда не умирает». И так был потрясён этим старец, что просил игумена дать ему келию около того места, где погребён был Акакий, и сам стал подвижником. |
| 5. Сотрудник Братства св. Гурия. 1 января 1910 года Вера в опасности Восстань, спящий! ( Ефес. 5:14 ). 25 Как часто слышим мы из уст Спасителя нашего призывы к бодрствованию, к готовности, к осторожности! Как часто повторяют эти призывы и святые апостолы! „Бодрствуйте и молитесь», говорит Иисус Христос ученикам – „чтобы не впасть в искушение». „Будьте готовы», заповедует Он нам, „пусть будут ваши чресла препоясаны и светильники горящими»! „Говорю всем», внушает Спаситель: – „бодрствуйте!» (Мк. 13:37; Матф. 24:42 ; Лук. 21:26 ). Слышим мы и от апостолов: „бодрствуйте»; „блюдите, како опасно ходите, не якоже не мудри, но якоже премудри; дорожите временем, ибо дни – злы“. Ещё заповедует святой апостол: „будем бодрствовать и трезвиться» ( 1Сол. 5:6 ; Апок. 3:2 ; 1Петр. 4:7 ; 1Кор. 16:13 ). Иногда же, как ныне, слово апостольское звучит особым воодушевлением, особой и необычайной силой: встань, спящий! воскресни от мертвых! Церковь Божия часто сравнивается с кораблём. Плывёт этот корабль Иисусов по житейскому морю; на нём кормчие и гребцы, на нём путники – сыны Церкви. Все ждут тихой пристани, безопасного убежища. И бывает часто, – разыгрывается на море страшная буря... В тумане, в ночной тьме не видно пути... Кажется, один миг, и корабль разломает на части! Что, если в такой момент заснут кормчие и гребцы? Что, если и путники будут беспечны, станут спать без забот, не помогая общему делу спасения? Тогда раздаётся клич кормчего: „Встаньте, спящие! Пробудитесь, беспечные! Идите к общей работе!“ Время ли тогда спорить и спрашивать, – кто виноват в том, что многие заснули, что взят не тот путь, что по пути встречаются подводные камни, что не так были поставлены паруса? Если бы кто в такое время стал задаваться такими исследованиями, это был бы безумец, и его надо было бы силой заставить замолчать. В такой момент нужно только одно: всем пробудиться, всем стать у места работы, всеми мерами и силами помогать гребцам, выполнять все приказания кормчего, – все усилия соединить, лишь бы спасти корабль и избегнуть гибели. |
|
|
