| Анафора Б. п. имеет следующий порядок: вступительный диалог предстоятеля и народа; praefatio ; Sanctus с окружающими его фразами; эпиклеза I (моление об освящении предложенных Даров Духом Святым); institutio ; анамнесис ; моление об освящении причащающихся (эпиклеза II); заключительное славословие. Он соответствует порядку анафор александрийского типа, ряд содержательных особенностей анафоры также свидетельствует о ее егип. происхождении, наконец, текст ее почти полностью совпадает с фрагментом анафоры в копт. ркп. Louvain. Copt. 27, VI в. (лат. пер.: H ä nggi, Pahl. Prex Eucharistica. P. 140). Анафора Б. п. начинается с аккламации «Един Бог», широко употреблявшейся в раннехристианском богослужении , к-рая встречается в Б. п. неск. раз. Praefatio анафоры содержит благодарение Богу за сотворение мира и за спасение человечества через Христа (названного в анафоре «Отроком» - термин характерен для доникейского богословия). Sanctus - ангельская песнь из Ис 6. 3 - цитируется в краткой (егип.) форме, т. е. без прибавления к песни «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Полны небеса [и земля] твоей славой» евангельских слов «Осанна в вышних...». Следующая фраза, как и во всех др. александрийских анафорах, развивает тему наполненности мироздания славой Божией (что как нельзя лучше сочетается с краткой формой Sanctus) и сразу переходит в моление об освящении Даров. Важная особенность анафоры Б. п.- то, что прошение о ниспослании Св. Духа на принесенные Дары содержится уже в I эпиклезе. Это - аргумент против достаточно распространенного на Западе представления, согласно к-рому «освятительная эпиклеза» (в др. александрийских анафорах это эпиклеза II) является прибавлением к более древней анафоральной структуре, якобы первоначально ее не содержавшей. Для выражения тайны преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы в анафоре Б. п. употреблено слово «σωματοποισαι» (греч., букв.- претворить в тело, собрать воедино), характерное для егип. христ. письменности (ср.: PG. 8. Col. 296a; 34. Col. 481b, 1896a). Установительные слова в institutio анафоры цитируются почти в том же виде, как они приводятся в Мф 26. 26b, 28 без дополнений, что может указывать на составление анафоры ранее IV в. Рассказ об установлении Евхаристии (institutio) в анафоре цитируется в качестве обоснования прошения, содержащегося в I эпиклезе, что характерно для александрийских анафор. В анамнесисе анафоры отсутствует указание на принесение Даров, уже прозвучавшее в I эпиклезе; во II эпиклезе говорится об освящении уже не Самих Даров, а причащающихся от них. Наконец, форма славословия соответствует егип. традиции III-IV вв. Все вышесказанное указывает на Египет и III-IV вв. как на место и предположительное время создания анафоры. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЕВХОЛОГИЙ [греч. Εχολϒιον], собрание молитв и иных текстов для совершения богослужения священнослужителями, один из основных видов литургических книг. Содержание Е.- молитвы чина Божественной литургии и чинов др. таинств и треб . Наименование «Е.» (распространенное не только в греч. традиции, но и в ряде ориентальных, напр. коптской) обычно также применяется и к сборникам, не содержащим текстов евхаристической литургии (слав. Требник), тогда как сборники, содержащие тексты литургии, но без чинопоследований др. таинств, могут обозначаться как Литургиарий, или Литургикон (слав. Служебник), и т. п. Эквивалентом Е. в лат. традиции является Сакраментарий . Наиболее ранние сохранившиеся Е.- Барселонский папирус (P. Monts. Roca inv. 154b-157b, IV в.) и Серапиона Евхологий (Ath. Laur. 149. Fol. 1-24v, XI в.) - были составлены в IV в. и относятся к егип. традиции (см. ст. Александрийское богослужение ). Древнейшая сохранившаяся рукопись к-польского Е. (см. ст. Византийское богослужение ) - Vat. Barber. 336, кон. VIII в. (содержащиеся здесь чины имеют к-польскую основу, но отражают влияния нек-польских традиций; см. Барберини Евхологий ), палестинского Е. (см. ст. Иерусалимское богослужение ) - Sinait. МГ. 53, VIII-IX вв. (ркп. не опубл. и не исследована). Начиная с IX в. известно множество рукописей визант. Е.; то или иное их количество имеется в каждом заметном собрании греч. рукописей. Особой известностью пользуются к-польские Виссариона Евхологий (Crypt. Γ. β. I, основной текст - ок. 1020 г.) и Стратигия Евхологий (Paris. Coislin. 213, 1027 г.), периферийные (имеющие к-польскую основу, но отражающие нек-польские влияния) Порфирия Успенского Евхологий (РНБ. Греч. 226, X в.), Севастьянова Евхологий (РГБ. Греч. 474, XI в.), целый ряд Е. из б-к Синая (напр., Sinait. gr. 959, XI в.), Гроттаферраты (напр., Crypt. Γ. β. VII, X в.) и др. Слово «Е.» фигурирует и в наименовании одной из древнейших сохранившихся слав. рукописей, Синайского глаголического Евхология (Sinait. slav. 37, X-XI вв.; в первоначальный состав рукописи нек-рые исследователи также предлагают включать глаголические Синайский Служебник и Синайский Миссал ), но это наименование является условным и в самой рукописи не содержится; в последующей слав. традиции термин «Е.» распространен мало, хотя и встречается в некоторых поздних рукописях и изданиях (самоназванием ранних рукописей Служебника - напр., РНБ. О. п. I. 5, 1-я пол.- сер. XIV в.,- также иногда является слав. пер. слова «Е.»: ); в слав. традиции Е. соответствуют Служебник и Требник . |
| Практически такой же известностью, как и Страсбургский папирус, пользуется рукопись 465 из собрания папирусов Дж. Райлендса, хранящегося в Манчестере (Catalogue of the Greek and Latin Papyri in the John Rylands Library/C. H. Roberts. Manchester, 1938. Vol. 3. P. 25-28; Hammerstaedt. 1999. S. 76-95; рус. пер.: Желтов. 2003. С. 278-280). Несмотря на то что рукопись включена в собрание папирусов, она написана на пергамене. Рукопись датируется VI в. и содержит текст анафоры Л. а. М. начиная с 1-й эпиклезы - т. е. в общем те ее части, к-рых недостает в Страсбургском папирусе. После окончания анафоры в рукописи др. рукой выписана молитва об усопших, весьма близкая к тексту заупокойного поминовения в составе позднейшей редакции анафоры Л. а. М. Поскольку в Страсбургском папирусе такое поминовение, напротив, очень лаконично, можно предположить, что развитие ходатайственных молений (intercessio) анафоры Л. а. М. было следующим. Первоначально возникли краткие моления в составе анафоры; затем были созданы расширявшие их дополнительные молитвы, к-рые выписывались отдельно от нее, но при совершении службы по тому или иному поводу могли, вероятно, включаться прямо в ее состав; наконец, эти молитвы были интегрированы в анафору окончательно. Следующий фрагмент анафоры Л. а. М. сохранился в 2 отрывках пергамена, входящих в состав единицы хранения 2037 из собрания Британской б-ки (отрывки E и F). Отрывки принадлежали одному и тому же листу и датируются VI-VII вв. С одной - волосяной - стороны они содержат фрагмент из начальной части анафоры Л. а. М., с другой - некую молитву о достойном причащении Св. Таин (Catalogue of the Literary Papyri in the British Museum/Ed. H. J. M. Milne. L., 1927. P. 196-197; Hammerstaedt. 1999. S. 42-55; рус. пер.: Желтов. 2003. С. 280). Текст анафоры достаточно близок к той ранней редакции, к-рая представлена в Страсбургском папирусе, тогда как молитва о достойном причащении имеет ближайшую параллель не в различных вариантах чина Л. а. М., а в благодарственной молитве из Барселонского папируса. |
| По своему составу древний византийский Евхологий распадается на три основных функционально-тематических раздела. «В настоящее время весь Православный Восток служит Евхаристию и Таинства по этому Евхологию, но Песненное последование исчезло, уступив место палестинскому Часослову» ( Арранц М., иером. История Типикона. Опыт. ЛДА. [Рим,] 1978. С. 9). Выдающийся литургист иеромонах Михаил Арранц, S. J. († 2008), выделяет три главных редакции греческого Евхология: Столичный константинопольский Евхологий довольно быстро вытеснил из употребления Евхологии Поместных Церквей и стал единственным в Церквах византийской традиции, но утратил свои изначальные «Соборные Часы» (Песненное последование), в свою очередь вытесненные палестинским Часословом. В современном Евхологии сохранились лишь иерейские молитвы Вечерни и Утрени (не все), довольно неудачно приспособленные для богослужения по Часослову. То же – и в славяно-русском Служебнике. Наиболее ранние сохранившиеся (фрагментированные) Евхологии – так называемый Барселонский папирус (составлен в IV веке, рукопись того же времени) и Евхологий Серапиона Тмуитского (IV век, рукопись X–XI вв.) – принадлежат к египетской (александрийской) традиции. Древнейший сохранившийся византийский Евхологий датируется VIIIм веком; в научной литературе он обозначается как Ев x ологий Святого М a рк a (из Флоренции), или, чаще, – Евхологий Б a рберини 336 . Названия отражают место первоначального хранения – в соборе святого Марка во Флоренции, а затем в собрании ценнейших рукописей, созданном итальянским кардиналом-библиотекарем Барберини). Это – копия древнего патриаршего Евхология из Южной Италии, первоначально принадлежавшей грекам, где и до сих пор сохраняются некоторые византийские православные традиции. В настоящее время кодекс хранится в Ватиканской библиотеке (Bibliotheca Apostolica Vaticana; Barberini gr. 336, VIII s.). Евхологий начинается с текста Литургии Василия Великого, затем следует Литургия Иоанна Златоуста (ещё без заглавия и имени автора!) и Литургия Преждеосвященных Даров, далее – иерейские молитвы соборных Часов (Песненного последования), а также таинства, требы и отдельные молитвы. С его содержанием можно познакомиться по подробному описанию Ансельма Штритматтера и полной научной публикации, выполненной Еленой Велковской и Стефано Паренти, недавно появившейся и в русском переводе. Евхологий Барберини 336, VIII в., л. 1 recto. Начало Литургии св. Василия Великого Заголовок в рамке: «Литургия святого Василия. Молитва, творимая иереем в скевофилакии при положении хлеба на дискос». Далее следует сама молитва пр о тесиса (предложения): «Боже, Боже наш, небесный хлеб, пищу всему миру, Господа нашего и Бога Иисуса Христа пославший, спасителя и искупителя и благодетеля, благословляющего и освящающего нас, сам благослови предложение это и прими его на пренебесный твой жертвенник. Помяни, как благой и человеколюбец ». Л. 23 recto кодекса Барберини 336 |
| 1.1. PStrasb. gr. 254 Наиболее древний и наиболее известный из фрагментов текста литургии апостола Марка – это так называемый Страсбургский папирус (Национальная библиотека Страсбургского университета, собрание греческих папирусов, 254). Он представляет собой несколько разрозненных частей одного папирусного листа, верхняя треть которого утрачена; папирус датируется V или даже IV веком. В 1928 г. Мишель Андриё и Поль Коллом реконструировали и издали содержащийся в нем греческий текст 5 . Он совпадает с начальными частями анафоры апостола Марка: содержимое лицевой стороны папируса достаточно близко к тексту начальной части анафоры литургии апостола Марка, как она известна по позднейшим рукописям 6 , обратная сторона содержит ходатайственные моления о плодородии земли 7 , об усопших и о епископате 8 и славословие. Таких разделов анафоры, как Sanctus, institutio или эпиклеза, в папирусе нет, но он фрагментарен и они, вероятно, просто утрачены. Поэтому как издатели папируса, так и многие другие авторитетные ученые, среди которых Иероним Энгбердинг 9 , Клаус Гамбер 10 , Рене-Жорж Кокен 11 , Хайнцгерд Бракманн 12 , считали очевидным, что текст Страсбургского папируса славословием не заканчивался, а должен был бы продолжаться на следующем, утраченном, листе, который и содержал недостающие части анафоры. Однако в 1974 году Эдвард Килмартин выдвинул предположение, что анафору Страсбургского папируса следует рассматривать как цельный и законченный текст, а отсутствие в рукописи, например, эпиклезы – не лакуна, а свидетельство ранней стадии развития анафоры 13 . Это предположение вызвало дискуссию, но так или иначе было принято многими исследователями – в том числе, Джоффри Камингом, автором наиболее полного на сегодняшний день исследования о Божественной литургии апостола Марка 14 . Несмотря на широкое распространение в современной науке мнения о законченности «анафоры Страсбургского папируса» (как якобы отличной от анафоры литургии апостола Марка) 15 , единственным существенным аргументом в пользу этого мнения является наличие славословия после прошения о епископате. Но, как указал еще в 1984 году Брайан Спинкс 16 , это славословие вполне может быть не заключительным, а промежуточным: во многих архаичных евхаристических молитвах течение текста несколько раз прерывается славословиями, маркирующими завершение одного раздела молитвы и переход к следующему. В свою очередь, свидетельство Барселонского папируса IV века, содержащего евхаристическую молитву не младше середины IV века, критическое издание которой было опубликовано автором настоящей статьи 17 , доказывает, что в IV веке эпиклеза и установительные слова, несомненно, уже являлись стандартными частями египетских анафор – а следовательно, Страсбургский папирус следует рассматривать как фрагмент анафоры апостола Марка, а не как самодостаточный текст. |
| Несмотря на достаточно широкое распространение в совр. науке мнения о законченности «анафоры Страсбургского папируса», как якобы отличной от анафоры Л. а. М. (ср.: Ray. 1997), единственным существенным аргументом в пользу этого мнения является наличие в папирусе славословия после прошения о епископате. Но, как указал еще Б. Спинкс ( Spinks. 1984), это славословие вполне можно понимать не как заключительное, а как промежуточное: во мн. архаичных евхаристических молитвах течение текста несколько раз прерывается славословиями, маркирующими завершение одного раздела молитвы и переход к следующему. Вопрос о том, является ли Страсбургский папирус полной евхаристической молитвой или же только ее частью, имеет не только текстологическое и историко-литургическое, но и богословское измерение: возможность отсутствия в анафоре IV или V в. (с учетом датировки самого папируса) таких частей, как institutio и эпиклеза, к-рым традиц. сакраментология (прежде всего, православная и католическая) придает принципиальное значение, ставит традиц. догматические представления под сомнение. Но свидетельство Барселонского папируса IV в., содержащего евхаристическую молитву не младше сер. IV в., доказывает, что в IV в. эпиклеза и установительные слова, несомненно, уже являлись стандартными частями египетских анафор, а тогда и Страсбургский папирус следует все же рассматривать как фрагмент анафоры ап. Марка, т. е. не как самодостаточный текст ( Zheltov M. The Anaphora and the Thanksgiving Prayer from the Barcelona Papyrus: An Underestimated Testimony to the Anaphoral History in the Fourth Century//Vigiliae Christianae. Leiden, 2008. Vol. 62. N 5. P. 467-504). Другие ранние греческие фрагменты Следующий по времени создания сохранившийся фрагмент представляет собой небольшой обрывок папируса V или VI в., входящий в состав обширной коллекции папирусов в Вене (Австрийская национальная б-ка, собрание греч. папирусов. 26134). На одной его стороне содержатся неск. строк из 2-й эпиклезы анафоры Л. а. М., на другой - ее заключительное славословие ( Treu, Diethart. 1993. S. 91-92 & Taf. XXXIV; Hammerstaedt. 1999. S. 96-101; рус. пер.: Желтов. 2003. С. 278). |
| Содержание анафоры из Д.-Б. п.: 1) вступительный диалог и Praefatio не сохранились; 2) папирус начинается с заключительной части Intercessio, все слова к-рого находят соответствие в заключительной части Intercessio анафоры из литургии ап. Марка; 3) Pre-Sanctus и Sanctus; 4) Epiclesis I (начинается с прошения о «наполнении» славой Божией, но не Даров, как в анафорах из литургии ап. Марка и Евхология Серапиона, а «нас», т. е. молящихся; за этим прошением следует прошение об освящении Даров Св. Духом и о преложении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы - это неск. напоминает анафору из Барселонского папируса, где освятительной служит не I-я, а II-я эпиклеза); 5) к Epiclesis I присоединено моление о собрании Церкви воедино, восходящее к «Дидахе» (в отличие от анафоры из Евхология Серапиона здесь это моление переработано так, что в нем собрание Церкви воедино сопоставляется не только с процессом приготовления хлеба, но и со смешением в чаше вина и воды; иными словами - в анафоре из Д.-Б. п. это моление приложимо и к хлебу и к чаше; возможно, именно поэтому оно находится не посреди Institutio (как в анафоре из Евхология Серапиона), а перед ним); 6) Institutio, за к-рым следует фраза 7) «Смерть Твою возвещаем, Воскресение Твое исповедуем» (неясно, чем она является, Anamnesis, к-рое читает священник, или аккламацией народа, как в анафоре литургии ап. Марка); 8) анафора обрывается на словах «и молимся», скорее всего открывающих epiclesis II. 3-й листок из Д.-Б. п. содержит окончание некой молитвы, содержащей прошение о том, чтобы причащение принесло пользу причастникам, и заканчивающейся славословием. Это может быть как окончанием Epiclesis II и заключительным славословием анафоры (что менее вероятно), так и окончанием благодарственной молитвы после причащения. Краткий фрагмент Символа веры, сохранившийся в Д.-Б. п., был исследован в 20-х гг. XX в. Х. Лицманом ( Lietzmann. 1962); его наличие в Д.-Б. п. заставило Т. Шерманна предположить, что вся описанная в папирусе литургия является крещальной ( Schermann. 1912). |
| Вслед за анафорой в Б. п. помещена благодарственная молитва после Причащения, начинающаяся и заканчивающаяся аккламацией «Един Бог». Первые слова молитвы: «Еще умоляем Тебя», ставящие молитву в связь с анафорой, а также то, что молитва является парафразом II эпиклезы анафоры, подтверждают что после анафоры сразу следовали Причащение и эта молитва, никаких др. молитв не было. Т. о., в Б. п. содержится формуляр литургии, состоящий всего из 2 молитв, и это еще одно свидетельство в пользу составления памятника ранее IV в. Молитвы при возложении рук на больных (χειροθεσα π σθενοντων) и освящения елея для больных (2-я названа «экзорцизмом» - ξορκισμς) следует рассматривать вместе, т. к. в Б. п. прежде заглавия 2-й помещено указание: «Τ ατ τπ» (Тем же образом; по тому же чину). Они имеют целый ряд параллелей в памятниках, отражающих литургическую практику Египта и Сирии в III-IV вв. Разные молитвы на освящение елея в памятниках того времени в большинстве случаев включаются в состав евхаристического чинопоследования или сразу после анафоры (Апост. пред. 5; ср.: Апост. Постановл. VII 27), или в конце литургии (Евхологий Серапиона. 5; Завещание Господа нашего Иисуса Христа 1. 24), что соответствует месту экзорцизма над елеем в Б. п. ( Johnson. Sarapion. P. 121-123). Центральной темой молитв освящения елея в указанных памятниках, как и в Б. п., является прошение о даровании здоровья верным и об исцелении больных; известен ряд молитв освящения елея для помазания больных, не связанных непосредственно с Евхаристией (Апост. Постановл. VIII 29; Евхологий Серапиона. 17; Каноны Ипполита. 21; см.: Johnson. Sarapion. P. 143-147). Это позволяет видеть в рассматриваемых молитвах указание на таинство Елеосвящения (чинопоследование к-рого и в более позднюю эпоху долго не теряло связи с Евхаристией). Кроме темы исцеления больных в этих молитвах содержится также прошение об избавлении человека от действия диавола (молитва Б. п. даже названа «экзорцизмом»), что сближает освящаемый елей с елеем предкрещального помазания (ср.: Апост. пред. 21; Апост. Постановл. VII 42; Евхологий Серапиона. 15). Молитва при возложении рук на больных, аналогично молитве на освящение елея, встречается в егип. памятниках как внутри литургии, так и вне ее (ср.: Евхологий Серапиона. 6, 22, 30; литургия ап. Марка - Johnson. Sarapion. P. 122-123, 179-183). |
| О духовной символичности употребляемого в Церкви елея уже подробно говорилось в связи с Таинством Крещения. В Таинстве же Соборования слей – это символ церковной молитвы и одновременно символ изливающейся на больного Божественной милости. Вино и елей также являются и символами исцеляющей больного благодати. Как известно, оба эти вещества в древности использовались в медицине, – считалось, что вино дезинфицирует раны, а елей обладает обезболивающим эффектом (вспомните притчу о милосердном самарянине: на раны пострадавшего от разбойников человека были возлиты именно елей и вино). В Таинстве Соборования также используется всыпанное в сосуд зерно: в которое принято вставлять горящие семь свечей. Эти зерна служат символом новой жизни, причем символом, обладающим двойственным смыслом, двояким духовным прочтением – в зависимости от того, какая судьба постигает болящего человека в дальнейшем. Если он выздоравливает, то зерна для него означают ту прорастающую новую жизнь, к которой он возрождается. Если же он умирает, то эти зерна становятся символом залога будущей новой жизни в его грядущем воскресении из мертвых. § 2. История и чинопоследование Таинства Елеосвящения Древнейшие упоминания о совершении Таинства Елеосвящения в святоотеческом наследии достаточно кратки и неопределенны. Иногда бывает даже затруднительно понять, имеется ли здесь в виду именно это Таинство, или какие-либо другие священнодействия, связанные с использованием освященного масла. Среди древнейших авторов, говорящих об исцелении больных святым елеем, а также о применении его к кающимся, – Ориген , святители Иоанн Златоуст , Кирилл Александрийский . В то же время в древних литургико-канонических памятниках и в сборниках молитвословий III-IV столетий (среди них «Апостольское Предание» (III век), Барселонский папирус (конец III-haчaлo IV века), Евхологий Серапиона (середина IV века), «Апостольские Постановления» (ок. 380)) обнаруживается целый ряд молитв на освящение елея, предназначенного для исцеления болящих. |
| То есть, существует от ранней действительно александрийской Литургии эта Анафора Серапиона, существует также так называемая Барселонская Анафора. Что такое Барселонская анафора? Это Александрийская анафора, тоже список IV века, папирус, такой маленький кодекс из семи страниц папируса с греческим текстом IV века, который, опять же, в Александрии это всё писалось, это Александрийская анафора, но хранилась в аббатство Монсеррат под Барселоной, поэтому называется Барселонская анафора, Серапионова анафора, которую тоже не Серапион, скорее всего, составлял. Просто он ее зафиксировал как один из епископов александрийского престола. Причем что важно в Серапионовом тексте, первое сохранившееся, самое раннее документальное появление важнейшего элемента анафоры – это Sanctus , то есть, «Свят-свят-свят». Это первый текст, самый ранний у Серапиона. Если говорить о структуре Александрийской анафоры, то она строится по какому принципу? Префация, предваряющая словно бы диалог, предваряющая славословие, в смысле, диалог, потом санктус – «Свят-свят-свят» песнопение Господу Отцу, потом анамнесис – воспоминание о Тайной вечере, воспоминание о словах Христа на Тайной вечере, когда они звучат, потом эпиклеза – призывание Святого Духа на дары, и интерцессия в конце. Это византийский тип, это то, к чему мы привыкли. В Александрии все было немножко наоборот, другая традиция. Там вначале префация, то есть, вступительный диалог, потом интерцессия – раз уж мы все собрались, мы все обращаемся за весь мир, за Церковь, за всех молимся, далее мы уже переходим к словословию Господа – к санктусу, потом к анамнесису – воспоминанию о Тайной вечере, и в конце – эпиклеза, призвание Святого Духа на дары. Все, финал. В этом гораздо больше, можно сказать, если просто разрабатывать богослужение действительно с нуля, логики — своеобразной, очень четко видимой логики, потому что эпиклеза – призывание Святого Духа – все, это уже финал. После этого уже идет принятие Святых Даров. А в нашем византийском, западно-сирийском, на самом деле, типе у армян эта же структура, там, вроде бы, всё прозвучало, и только после этого начинается перечисление, и уже над Дарами, осуществленными фактически дарами, когда там уже можно, действительно мы начинаем, когда всё это уже свершилось, поминать всех, то есть такая идет интерцессия за мир перед фактически Телом и Кровью Христовой, другая последовательность. |
|
|
