| Имя папы Льва I в них впервые появляется благодаря древнейшим переводам «Луга духовного», послужившим основой для Синайского и Сводного патериков С. 240–241; 32. С. 221] 6 . В одном из рассказов Синайского Патерика (Слово 200 по полному славянскому списку XI–XII вв. 551. Л. 102об. –103]) содержится предание о том, как папа Лев I положил «епистолию» архиеп. Флавиану (так в памятнике назван Томос) на гроб св. Петра, усердно молился 40 дней, после чего получил обратно свой текст, исправленный рукой самого апостола. Как справедливо заметила С. Николова С. 38], в Сводном патерике эта легенда фигурирует в иной редакции: здесь папа кладет Томос на гробницу двух апостолов, Петра и Павла; и творит молитву не 40, а три дня, причем в рассказе присутствует дополнительная деталь: когда понтифик получил текст, исправленный св. Петром, на рукописи еще не обсохли чернила. Обе редакции бытовали в славянской рукописной книжности независимо, но именно в версии Сводного патерика легенда о чудесном исправлении «епистолии» в середине XVI в. вошла в состав Великих Миней Четьих Стб. 2645–2646]. Напротив, в редакции Синайского патерика та же легенда получила в первой половине XVII в. вторую жизнь в изданной на его основе С. Соболем в Киеве книге «Лимонарь, сиречь Цветник» Л. 114об. –115]. Вместе с тем, только в конце XVII в. в восточнославянской книжности было составлено житие папы Льва I. Оно появилось благодаря труду митр. Димитрия Ростовского . Его житийное повествование включает три основных сюжета. Это отмеченный в начале настоящей статьи рассказ о том, как «Князь Оуннωвъ, иже нарицашеся бичь Б(о)жий» Аттила на переговорах с папой Львом устрашился и был претворен «от волка в овцу», а также два рассказа в «синайской» редакции «Лимонаря»: о чудесном исправлении «епистолии» ап. Петром и о том, как апостол отпустил папе грехи Л. 707–709]. Замечу, что первый из рассказов в той же редакции позднее был приведен митр. Димитрием и в проповеди на день ап. Петра С. 192–193]. Тот факт, что именно «Лимонарь» послужил для агиографа источником для составления жития, указан им самим в примечании на полях издания. |
| Некогда восклицал псалмопевец: «Возвожу очи мои к горам, откуда придет помощь моя» ( Пс. 120:1 ). Но вот народы, будучи столетиями просвещены христианским учением, отвратили очи свои от «гор Божиих», от Господа Бога, сотворившего небо и землю, от Небесного Царства Христа, и стали обращать очи свои к горам земным, к Тибету и Гималаям, к йоге и шамбале. Отвратившись от неба, обратились к земле и не видят, что идут в преисподнюю. Вот маленький экскурс к разным народам и религиям, чающим светлого царства. Вот что пишет Рерих в книге «Сердце Азии». «Мусульмане Персии, Аравии, Туркестана торжественно хранят легенду о Мунтазаре, который в ближайшем положит основание новой эры. Правда, многие муллы, когда вы скажете о Мунтазаре, начнут резко отрицать это, но, если вы будете утверждать и, главное, покажете знание вопроса, они переглянутся, улыбнутся и отложат свои отрицания. Даже скажут много значительных подробностей. Они скажут, что в Исфагане стоит белый конь, уже оседланный для великого пришествия, а в Мекке уже приготовлен саркофаг для будущего пророка правды». Далее следует упомянуть средневековую легенду европейских стран о Граале, его горе, его замке, его братстве и его чаше. В Англии эта легенда слилась со сказаниями о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола. Интересно отметить, что легенда о Граале была распространена среди различных слоев населения, но ни один из многочисленных церковных авторов средневековья не упоминает о ней. Это свидетельствует о полной антицерковности легенды. Речь идет об антицеркви. Одновременно с легендой о Граале в XII в., когда христианский мир Европы вступил в контакт с Востоком, в западных странах появляется легенда о царе и пресвитере Иоанне, идеальное царство которого находится где-то на Востоке. Слухи об этом царстве не умолкают до XVII в. Известно письмо царя-пресвитера Иоанна императору Византии Мануилу Комнену. Римский папа Александр III посылает даже в 1177 г. к царю-пресвитеру Иоанну легата, чтобы обратить его в католичество. За царство пресвитера Иоанна было принято царство Чингисхана. В средние века предпринимались многие попытки найти это царство. |
| Резюмируя сказанное в этой главе, я могу вынести следующее: 1) Список П 10 выделяется в особую редакцию, которая в общем счёте русских редакций легенды будет называться 5-й редакцией. 2) Эта редакция основана на одном из лучших списков 1-й редакции, на что указывают сближения её с 3-й редакцией. Нельзя отрицать и того, что автору 5-й редакции была известна легенда и в списке 3-й и в списке 2-й редакции. 3) Автор 5-й редакции работал внимательно, критически относился к своему материалу, обнаружив известную начитанность в древней литературе. 4) Можно думать, что автором 5-й редакции легенды был государственный крестьянин, олончанин Дмитрий Антонов. Глава XIII. Белорусско-московская редакция легенды В Московской Синодальной библиотеке есть небольшая по количеству листов рукопись 122 (по указателю Саввы). Эта рукопись юго-западного происхождения; на первом листе, переплётном, записано поздним почерком: «кнга Златоустаго и девяти чинах ангельских писана белорусским писмом» 772 . Чья-то рука написала: «videtur scriptue seculo 17» 773 . Эта Палея озаглавливается, как историческая: «книга бытия небеси и земли» и приписывается Иоанну Златоустом у: «сложена иже въ стыхъ цемъ нашым Златоустымъ, Константина града w твари видимы». «глава а (1): о девяти чинахъ англскихъ». Но уже с 1-го листа мы встречаем обращение: «вопрошаю же тя, жыдовине». Эта Палея обрывается на изложении истории Авраама 774 . Нижеследующее обстоятельство имеет, конечно, случайный характер, тем не менее указываю на него. В нашем Синодальном списке вслед за Палеей помещён ряд статей, среди них история св. Георгия – его мучение и чудо с драконом. Возможно также предположить, что у составителя Син. 122 была под руками Палея 1-й редакции, и он, прервав почему-либо свой труд, захотел всё же поместить историю Георгия, чудо которого он мог прочесть в Палее. Но близкого сходства с палейной легендой (1-й или 2-й редакции) нет: разбираемая легенда представляет своеобразный пересказ, составленный по 2-й русской редакции легенды. |
| Они дошли до Сантьяго-де-Компостела. Они прошли всю Европу, во всех ересях и во всех очагах борьбы с ересями. Они остались неверующими. Я не буду раскрывать весь сюжет, но это стоит посмотреть. Это красивое кино, снятое очень умным человеком, неравнодушным человеком, по-своему любящим Церковь и Христа, как мне кажется из фильма “Млечный путь”. Человеком, который учился в католическом колледже и который вообще не был чужд христианскому сознанию, как все настоящие и достойные творцы западного культурного мира. «Голем, как он пришел в этот мир». Режиссер Пауль Вегенер Мы, друзья, обратимся с вами к очень интересному сюжету — мистическому, мифологическому — как хотите, называйте. Начнем с того, что есть в русском фольклоре такая сказка о глиняном мальчике, о том, как у гончара с женой не было детей, и они из глины слепили мальчишку, и как-то он ожил. Что-то такое, вроде как колобок у бабки с дедом, которые по сусекам поскребли, и соломенный бычок — глиняный бочок — тоже оживление неживого. Этот глиняный мальчик стал вдруг пожирать всех — сожрал папу, маму, потом пошёл по улице пожирать косарей, плотников, бабок стирающих белье, пока коза-дереза какая-нибудь там ему не распорола глиняное брюхо и выбежали оттуда все ожившие. Такая страшная сказка. Все сказки на самом деле страшные, если их не стилизовать. Есть такая легенда о Големе (Големе) я сейчас затрудняюсь правильно сказать. Голем это с еврейского это неоформленный сгусток, в идише слово «голем» означает неотесанный тупой обрубок — такой, недотепа, дурачок. Так вот, это известная пражская легенда примерно XVI–XVII века о том, как пражскими евреями, пражскими раввинами был создан глиняный человек, оживленный при помощи еврейской магии, при помощи написания Святого имени на бумажке, вложенной в грудь этому глиняному человеку. Он оживает и там делает, выполняет всякие разные функции, грязную работу всякую, защищает евреев, исполняет всякую работу. Он не нарушает закон, потому что он незаконный, он глиняный, он делает то, что евреям нельзя, а ему можно — некий зомби такой на службе у еврейского народа. Это легенда была очень интересна и она послужила массе экранизаций. Первая экранизация была в 1919 году, потом в 1920 году — это немцы. |
| 65. Топарх - полунезависимый князек в пограничной с империей области (Ке-кавмен. 298-306, 405). 66. Рассказ Льва расходится с подробным и обстоятельным сообщением Яхъд (107), который относит овладение святыней легендарного Авгара к 966 г. Эдесса не входила в Палестину, и сообщения о ней Льва (Леонгардт. 1887, 46-48) следует считать ошибкой, так как налицо путаница: Эдессо " назван Эмес, где византийцы овладели другой реликвией - головой Иоанна Крестителя (Хонигман. 1935, 96). 67. Античным словом " пеплос " Лев Диакон называет знаменитый " мандилий " . Последний был захвачен византийцами в 944 г. действительно в Эдессе - это, видимо, и ввело в заблуждение Льва Диакона. Приводимая им легенда зародилась в III-IV вв., но мотив " чудотворной иконы " появился лишь. в конце VI в.; впервые встречаем его у Евагрия. В VII-VIII вв. предание несколько видоизменилось: место иконы занял " плат " . Особую популярность эта легенда приобрела в период борьбы с иконоборчеством (ср. X, 5, примеч. 32). Часто " мандилий " отождествляют со знаменитой " Туринской плащаницей " , но для этого нет никаких оснований, поскольку все источники согласны, что на нем было изображено только лицо Иисуса (Кэмерон. 1980). Приводимая Львом легенда о черепице имеет параллель как в греческой, так и в латинской средневековой литературе, хотя его рассказ обладает рядом нигде не повторяющихся особенностей (Аобшютц. 1899, 173). 68. Имеется в виду церковь в Фаре, на территории Большого дворца 1950, 117). 69. Мемпетце (совр. Мембидж) - город, с середины VII в. занятый арабами. По Яхъе (107), Никифор Фока не штурмовал его, а удовлетворился передачей ему святыни: черепицы с изображением Христа. Однако произошло это в 966, а не в 968 г. Лев, несомненно, перенес на Эдессу рассказ, традиционно относимый к Мемпетце: ведь, согласно легенде, Фаддей нес свою реликвию в Эдессу - так зачем же ему было ночевать под стенами этого города и куда отправляться дальше? 70. Триполи - старинный город на Средиземном море. Завоеван арабами в 636 г. Согласно Яхъе (116-119), мимо Триполи Никифор прошел 5 ноября 968 г. |
| началось не позднее XI в. В 60-х гг. его почитали в Киеве, о чем свидетельствует упоминание о В. в «Сказании о Борисе и Глебе» как об образце, к-рому хотел следовать св. Борис. Сохранилась служба святому в составе Новгородских служебных Миней 1095 г. Достаточно рано стало известно и слав. Житие В. в его древнерус. разновидности, неск. отличной от текста хорват. списков (т. н. Востоковская легенда); его текст был использован при создании краткого жития, вошедшего в состав древнейшей редакции древнерус. Пролога, и сказания о перенесении его мощей, также включенного в Пролог. Днями памяти В. были на Руси, как и в Чехии, 28 сент.- день убийства, когда читались служба святому и его проложное житие, и 4 марта, когда читалось сказание о перенесении мощей. Памятники, связанные с В., послужили лит. образцами при создании «Сказания о Борисе и Глебе». В XVI в. слав. Житие В. было включено в состав Четьих-Миней митр. Московского Макария. Только в древнерус. списках сохранилась «Вторая старославянская легенда о св. Вячеславе» («Легенда Никольского»). В росписях Успенского собора Троице-Сергиевой лавры и Софийского собора в Вологде 80-х гг. XVII в. В. изображен седовласым старцем, у иконописцев того времени были уже смутные представления о житии святого. Б . Н . Флоря Почитание В. в католической Церкви Память празднуется 28 сент. (в Пражском, Краковском и ряде др. еп-ств - с октавой 5 окт.); в нек-рых еп-ствах отмечается также перенесение его мощей (4 марта; во Вроцлаве - 5 марта), а в Пражском - обретение мощей (27 июня). В 1333 г. в базилике св. ап. Петра в Риме был воздвигнут алтарь во имя В. В 1381 г. Пражский архиеп. Иоанн (Енштейн) учредил праздник для еп-ств Бамберг, Майсен, Регенсбург. В 1670 г. декретом папы Климента X праздник в память В. стал общецерковным и был причислен к разряду semiduplecis (полупраздничных), но до 1729 г. совершался по усмотрению местного епископа (ad libitum). Ист.: Fontes rerum bohemicarum/J. Emler. Pragae, 1873-1882. T. 1-3; Sbornik staroslovanských literarnich památek o sv. Václavu a sv. Ludmile/J. Vajs. Praha, 1929; Blaschka A. Die St. Wenzels-legende Kaiser Karls IV. Praha, 1934. Weimar, 1956; Devos P. Le dossier de S. Wenceslas dans un manuscript du XIII siècle//AnBoll. 1964. Vol. 81. Р. 87-131; Сказания о начале Чешского гос-ва в древнерус. письменности/Предисл., коммент. и пер. А. И. Рогова. М., 1970; Laurentius. Passio s. Wenceslai regis//MGH. Quellen z. geistes Gesch. d. Mittelalters. Weimar, 1972. Bd. 7. S. 23-42; Kristiánova legenda/J. Ludvíkovský. Praha, 1978. |
| Кроме соединения имён Симона Кифы и Илии Павла косвенное указание на Апостола Петра, как на творца синагогальных пийютимов, Краусс находит в другом, весьма сходном с приведённой легендой о Симоне Кифе, предании о некоем Андрее, как составителе Селихи – покаянного стихотворения. Он ссылается на Оппенгейма, относящего происхождение Тольдота к 6–7 столетию и приводящего из одной пергам. рукописи еврейской такое сообщение: „есть предание у нас, что сочинитель этой селихи стал отступником от своей веры и сделался главой (=γεμν – вождём, учителем, – Krauss: епископом, но почему же не апостолом?). В его время подняли (христиане) преследование против Израиля, предавая его истреблению. Когда гонители уже толпой ворвались в город для истребления их, тогда выступил тот (поэт), стал проповедовать им и остановил преследование. Когда же главы Израиля и его мудрецы пришли благодарить его, он сказал им, что он желает от них, чтобы они разослали по всему рассеянию Израиля Селиху, которую он сочинил, и чтобы они приняли её в свой чин богослужения. Они так и сделали, а стихотворение то носило его имя, то есть имя Андрей“ 1726 . Хотя Краусс не нашёл этой селихи в указанной у Оппенгейма цитате, но по всей вероятности это есть молитва на 17-е Таммуса , указанная Zunz " ом и в начальных буквах своих строф имеющая акростих 1727 . „Сходство с легендой о Петре, говорит Краусс, поразительное. Но ведь Андрей – брат Петра, таким образом об обоих братьях появились одинаковые легенды, только легенда о Петре, как более важной личности, а также может быть благодаря его роли в Риме, развилась подробнее и распространилась далее“ 1728 . Легенда находит подтверждение себе в том, что одно из древнейших пийютимов, усвояемых литургическим —144— преданием Симону Кифе, именно Нишмат, подобно молитве Андрея, из начальных букв своих строф даёт обратный акростих имени „Ш(и)меон“. Правда, это – только одно стихотворение, а легенда говорит о многих, – и притом в нём есть акростих только имени Ш(и)меон, без прозвания Кефа. Но в легенде и говорится только об имени его, а не о прозвании. Притом в легенде нет речи именно о прямых или обратных акростихах и именно строф или стихов (строк): имя своё Шимеон Кефа мог обозначать и другими, теперь утраченными или же забытыми, способами. Наконец в истории синагогального богослужения древние элементы могли исчезать, сокращаться, перемещаться, перерабатываться и заменяться новыми (особенно со времени Калиры), вследствие чего легко нарушался и даже пропадал первоначальный строй пийютимов Шимеона Кифы. Нельзя отрицать возможности, что при дальнейшей критике Махзора постепенно будут находить или восстановлять его древнейшие элементы, кои могут дать более значительное количество пьес с именем Шимеона Кефы. |
| Один из ярких примеров этого мы видим в житии святого великомученика (в наших святцах - благоверного князя) Лазаря Сербского. Ему был предложен Ангелом Господним очень суровый выбор: или победа над врагом и царство здесь, на земле, или - поражение в битве и - Царство Небесное. Князь выбрал Царство Небесное и повёл войска на битву и на смерть за Православную веру. Всё войско сербское полегло в битве, сам он был взят в плен, мучим и обезглавлен. Люди учёные сразу скажут: «Апокриф! Легенда! Этого нет в официальном Житии!» Да, это живая легенда народа, передаваемая из уст в уста - НАРОДНАЯ легенда. Православный сербский народ сложил эту легенду, освятил её своею любовью и прославил своего Князя за этот выбор. Это выбор, к которому призван всякий православный человек, всякий православный Царь и православный народ. Это выбор делал наш народ в самые трудные свои времена, сражаясь не за Россию (как призывал Пётр Великий) и не за Царя-батюшку (как в добрых старых сказках), но всегда - за Русь Святую и за Веру Православную. Даже в самые поздние времена, когда выработалась известная формула: «За Веру, Царя и Отечество» - впереди всегда стояла Вера Православная, потом - всегда Царь, как хранитель Православной Веры, а потом уже - Православное Отечество. Тот же выбор сделал и наш святой Государь Император, Николай Александрович, когда его благоразумные слуги предлагали одним внезапным ударом - как это у большевиков говорится? - «размозжить собачьи головы» врагам Империи, благо все имена их и все норы, в которых они прятались за границей, были прекрасно известны царской разведке. Николай Александрович отказался поступить беззаконно, потому что, как православный человек, ясно понимал, что в таком случае ему уже нечего будет защищать. Он сделал тот же выбор, что и святой Лазарь Сербский. Теперь он - с Господом. Теперь время нашего выбора. Но некоторые православные профессора и богословы всего этого почему-то не понимают, их это почему-то совершенно не волнует - зато их очень волнует... |
| В XII в. агиографические сюжеты проникают в лит-ру исторического характера. «Легенда Кристиана» послужила одним из источников для «Чешской хроники» (Chronica Boemorum, 1119-1125) Козьмы Пражского , декана собора св. Вита в Праге. В «Сазавской хронике» на основании малого Жития св. Прокопия рассказывается о жизни святого, об истории основанного им мон-ря, о борьбе монахов за богослужение на слав. языке, о канонизации Прокопия в 1204 г. В сер. XII в. в одном из бенедиктинских мон-рей был составлен т. н. Опатовицкий сборник, куда вошло 138 проповедей, в т. ч. о кн. Вячеславе и сщмч. Адальберте , еп. Пражском. В эту эпоху получили распространение религиозные песнопения на старочешском языке, среди которых - песнь «Святой Вацлав» (Svatý Václav), известная в записях со 2-й пол. XIV в. Позднее песнь оформилась в литанию Богородице, ангелам, святым Виту, Адальберту, Людмиле и Прокопию. В XIII в. в развитии чеш. Ж. л. наступил новый этап, связанный с проникновением в страну нем. «готической» культуры: светских лит. жанров, в т. ч. биографий и поэзии на нем. языке, а также духовной поэзии, близкой к апокрифической традиции, и мистической лит-ры. К кон. XIII в. в Чехии получила известность «Золотая легенда» Иакова из Варацце. В эту эпоху распространилось почитание пражских святых Вячеслава и Адальберта. Герм. имп. и кор. Чехии Карл IV (1346-1378), особо почитавший кн. Вячеслава, составил его Житие (до 1353), источниками к-рого послужили «Легенда Гумпольда» и Далимилова хроника (10-е гг. XIV в.). Житие Вячеслава вошло в ряд исторических произведений, в агиографический сб. «Acta Sanctorum» и «Пассионал» на чеш. языке, созданный по инициативе Пражского архиеп. Арнольда из Пардубице (1344-1364). В «Пассионал» были также включены переводы сказаний из «Золотой легенды», дополненные Житиями почитаемых в Чехии святых Кирилла и Мефодия, Вячеслава, Прокопия и др. Сборник стал широко известен и впосл. был дважды напечатан в Праге (1480, 1495). В это же время был выполнен чеш. перевод лат. сб. «Vitae patrum». |
| Кроме того, монастыри основывались в тех местах, которые считались связанными с библейской историей. Среди них наиболее выдающимся был монастырь Ковчега, который был воздвигнут на месте, связанном с Ноевым ковчегом. Согласно сирийской традиции, ковчег пристал к месту под названием Карду – указания на это содержатся также в Талмуде и Коране. Как сообщает легенда, было найдено место, где ковчег скрыт в толще земли, так что была откопана даже его палуба. Имеется также легенда о том, что этот монастырь был построен Иаковом, епископом Нисибинским; как бы то ни было, монастырь здесь существовал уже достаточно рано, и значение его постепенно росло. Об этом монастыре говорится в связи с католикосом Дадишо‘ (421–456): когда ему пришлось бежать из столицы из-за интриг, он избрал этот монастырь в качестве убежища и готовился в нём к отречению. По сообщению Бакуви, этот монастырь с незапамятных времён располагался на вершине горы. Создатели других монастырей также избирали Бет Карду для основания своих обителей. О монастыре Мар Мики известно, что для него было избрано ещё одно библейское место: он был основан в деревне Алкош, которая связывалась с пророком Наумом. Когда был восстановлен haykl рядом со рвом Даниила в Вавилонии, рядом с ним была создана монашеская община. Естественно, для основания монастырей избирались и важные места языческих культов – даже святилище маздеизма было преобразовано в монастырь. Монастырь Кардага, по преданию, некогда был огнепоклонническим святилищем, которое построили родители Кардага; впоследствии он превратил его в монастырь – это было нетрудно, поскольку святилище располагалось на территории, принадлежавшей ему. Есть и другие подобные примеры, сохранившиеся в традициях, восходящих к монашеским общинам. Основание других монастырей также нередко упрощалось тем, что они создавались в уже существующих зданиях. Имеются указания на то, что для этой цели использовались вышедшие из употребления военные укрепления. В легенде о Мар Беньямине говорится о монастыре Мар Шелимуна, что первоначально он представлял собой hesn, то есть форт, построенный римлянами. Ещё одна легенда повествует о том, что в некой крепости был построен ещё один монастырь, который так и назывался – Монастырь крепости (qastr). В том же духе передаётся и история некоего Йоханнана, который основал монастырь в Бет Завдай. |
|
|
