| Такой вариант удовлетворения нужд Духовно-учебного управления вызвал резкое неприятие митрополита Филарета и других иерархов, части духовенства. Например, московские священники, участвовавшие в обсуждении проекта, указали, что фактически Церкви предлагают ввести косвенный налог на народ и тем самым осложнить ее отношения с прихожанами: «Этот налог должен быть особенно чувствителен для беднейшей и усерднейшей к Церкви части народа. Если и теперь некоторые бедные люди жалуются, что в церквах свечи продаются дорого, и потому покупают их в лавочках, то тогда, когда свечи будут продаваться только в церквах по еще более возвышенной цене, эти жалобы усилятся и будут обращаемы не на церковных старост-мирян, как теперь, но на самое духовное начальство» 704 . Архиереи указали и на невыполнимость проекта, требующего больших начальных вложений (покупка или строительство собственных свечных заводов, обеспечение их сырьем), противоречие духу и целям Церкви (превращение в торговую и контрольную организацию) и государства, политика которого, напротив, направлена на уничтожение монополии 705 . «Мысль дикая: везде уничтожаются ненавистные монополии и – сделать монополию в Церкви, – делился митр. Филарет с епископом Леонидом. Духовенству запрещается торговать, а проект делает священников купцами; лучшие члены духовенства оттянуты в торговые и ревизионные комитеты; служба по этим комитетам поставлена de jure, a de facto выше консисторской; духовный суд унижен перед торговым предприятием. За торговлю и таможенный надзор дают кресты, назначенные за проповедь «словом и житием " " 706 . Мнение митрополита сыграло определяющую роль в судьбе проекта. Он был оставлен без последствий 707 . Но поиски денег нужно было обязательно продолжать, а потому обер-прокурор обратился к уже известному предложению архиепископа Херсонского, поддержанному епископом Смоленским Антонием, просившим позволения применить проект преосв. Димитрия в своей епархии. Ахматов склонялся к мысли провести эксперимент: «Мне пришло на мысль сделать опыт этот в двух епархиях – Смоленской, ныне управляемой епископом, на которого можно надеяться и который сам это предлагает, и Херсонской, так как преосв. |
| Синода, был непререкаем. Из соображений тактического характера на время были сняты вопросы о сокращении причтов и участия прихожан в управлении хозяйством своего храма. Таким образом, организационный этап завершился. Предстояла большая практическая работа. Тем временем, пока вопрос об улучшении быта православного духовенства Западного края кружил в лабиринтах имперской бюрократической системы, обстановка в регионе накалялась. 20 сентября 1862 г. Александр II создает так называемый Западный Комитет – совещательный орган по вопросам подавления польского национально-освободительного движения и русификации края. Председателем стал князь П. П. Гагарин, членами: шеф жандармов князь В. А. Долгоруков, обер-прокурор Синода А. П. Ахматов, министры: внутренних дел П. А. Валуев, иностранных дел князь А. М. Горчаков , народного просвещения А. В. Головнин, юстиции Д. Н. Замятнин, государственных имуществ А. А. Зеленой, финансов М. X. Рейтерн и военный Д. А. Милютин. Без преувеличения можно сказать, что положение православного духовенства стало одной из важнейших проблем, обсуждавшихся этим представительным органом. Уже в самом начале работы Комитет получил для рассмотрения записку «О положении православного духовенства в Западном крае», еще 25 февраля 1862 г. переданную царем министру внутренних дел 554 . Это был новый вариант плана П. Н. Батюшкова. Отчасти ее содержание напоминает записку 1859 г. Но есть и существенное отличие. Автор обратил основное внимание на критический разбор действий правительства в отношении местного духовенства, идей киевского и виленского генерал-губернаторов и предложил целый ряд мер, с помощью которых, по его мнению, можно было в короткий срок помочь духовенству, а значит, и далеко продвинуть решение основной политической задачи. Что же вызывало неприятие автора? Во-первых, скудное жалованье духовенства, ставящее его в зависимость и от прихожан. Во-вторых, – механический перенос архиереями и правительством великорусских порядков, вытеснивших остатки самоуправления местного духовенства (право избирать благочинных, без формальностей напрямую обращаться к владыке, собираться на съезды по благочиниям и др.), что уменьшило нравственное значение клириков да еще и принесло в край весь набор консисторских злоупотреблений. |
| В связи с вопросом об эмансипации раскольнической школы комитетом 1864 года были подняты вопросы: 1) о допущении раскольников в общие школы и учебные заведения, не делая для них обязательным обучение Закону Божию, и 2) о допущении православных детей в раскольнические училища, – из которых первый единогласно был решен в положительном смысле, а относительно второго между членами комитета последовало разногласие; большинство членов, с председателем комитета, высказалось за допущение, а четыре члена (преосвящ. Филофей, протопресвитер Бажанов, Ахматов и князь Урусов) были против этого и представили особую записку, в которой и изложили свои опасения в случае решения данного вопроса в положительном смысле 745 . Митр. Филарет в своей запаске также рассматривает оба эти вопроса. Решение первого вопроса в положительном смысле вызывало в нем такое же опасение, как и раскольническая школа грамотности, т.е. что допущение детей раскольников в общие училища, без обязательства обучаться в них Закону Божию, может произвести людей без всяких религиозных и нравственных убеждений, которых они не в состоянии будут приобрести и в родительском доме, где «будут находить только невежество и, может быть, недобрый пример». Поэтому он рекомендует со своей стороны несколько изменить это правило, что для раскола не было бы оскорбительно, а для детей раскольников было бы душеполезно», и выразить его так: «дети раскольников допускаются в общие учебные заведения без обязательства слушать уроки Закона Божиих впрочем с обязательством изучать символ веры , молитву Господню и десять заповедей, употребляя, если хотят, старопечатные книги» 746 . В решении второго вопроса о допущении православных детей в раскольнические училища м. Филарет становится на историческую почву, которая, по его словам, «может вспомоществовать суждению о сем вопросе». В 1856 году, вследствие доноса, заведующего Преображенским богаделенным домом, чиновника Потулова, на ложную, по его мнению, постановку дела в Преображенском единоверческом училище 747 , был поднят в правительственных сферах вопрос о допущении православных детей в это училище. Журналом секретного комитета, Высочайше утвержденным в 20 день мая 1857 года, было постановлено: на будущее время православных детей в это училище не принимать. |
| Филарет М. Московский . Апреля 6, 1864 г. Дело Канц. Об. Прокур. 1863 г. II об. 247. 164. Всеподданнейший ответ Митрополита Филарета на полученную им поздравительную телеграмму от Их Величеств 20 Апреля 1864 г. 19 Апреля 1864 года Преосвященный Филарет получил телеграмму следующего содержания: Их Императорские Величества поздравляют Ваше Высокопреосвященство с праздником. Приятною обязанностью поставляю принести и свое поздравление. Ахматов. В ответ на эту телеграмму, Митрополит Филарет собственноручно писал: † Благочестивейший Государь! Благочестивейшая Государыня! Гласом моим ко Господу воззвах: – Господи Иисусе Христе! Царю небесный, вечно живущий по Божеству Твоему, воскресший по человечеству Твоему, и приявший всякую власть на небеси и на земли! Сею беспредельною властию Твоею, по данному от Тебе церкви Твоей обетованию неодолимости вратами адовыми, укрепи и умиротвори сие Твое царство, в сии немирные дни, когда так многие шаташася языцы и людие поучишася тщетным. Призри благодатно и на земное царство Всероссийское, хранящее в своих недрах великую долю Твоего духовного царства Вселенной Церкви, и на Благочестивейшего Царя нашего, Тобою, Господи, избранного защитника православной Церкви. Благоустрояй Царство Его в неразрывном союзе с православною Церковию. Благослови благие начинания Его, и обеспечи верностию исполнения. Низложи пред Ним всякое враждебное восстание. Направи действие власти и добрую волю народа к тихому и безмолвному житию, во всяком благочестии и чистоте. Благослови, Господи, благодатным благословением, вместе с Благочестивейшим Царем нашим и Благочестивейшую супругу Его, и Благоверного наследника Его и всех Благоверных чад Его. Таков ко Господу глас моего смиренного пред алтарем Его служения. Таков глас моего сердца. Теперь глас сей пусть достигнет до слуха Ваших Императорских Величеств, потому что Вам благоугодно было послать мне крылатое слово благоволения Вашего, которое дает дерзновение моему слову. Еще слово дня: – празднуемое ныне церковию обновление лета Вашего Императорского Величества да будет залогом новых Вам благословений небесных на сие и многие грядущие лета. |
| ...Ночью пляж почти безлюден, только фантики и пробки, Их сканирует без смысла пучеглазый аппарат. Безнадежно раздаются позывные в круглой рубке, Их никто принять не в силах... Космос пуст... Безбрежен мрак... стр. 161] Невыразимое «присутствие создателя в созданье» стр. 169], о котором писал В. А. Жуковский, поэт рубежа XX-XXI веков ставит под сомнение - вместо него возникает также невыразимое (и оттого еще более безысходное) ощущение напрасности всего сущего. Чувствующий ответственность за общество, болеющий общей болью поэт, тем не менее, полагает, что, по совести, лучше бы не было человечества. Героя лирики Ахматова невозможно упрекнуть в отсутствии жизнелюбия или робости - напротив; однако он живет с постоянным ощущением стыда, неоправданности и неуместности своей особы: Ведь счастье не длится так долго, И чем мне прикажешь платить Всю тяжесть безмерного долга За право дышать здесь и жить. стр. 20 ] Природа в мировидении автора - воплощенное совершенство, однако и за ним проглядывает страшная бессмыслица. Воспринимающий себя в качестве части великого целого художник всей душой любит бытие, однако эта любовь, в силу своей требовательности и пристального вглядывания в предмет, оборачивается не то что отрицанием бытия, а сомнением в его правомочности. В мировидении Ахматова традиционная отдушина в слове и языке для современного поэта несостоятельна. Нынешним людям поэзия не нужна и поэт чувствует себя анахронизмом, «Словно живы гроссмейстеры, но позабыта игра,/Словно мозг еще жив, ну а тело уже охладело» стр. 92]. Надеяться на то, что читателям будущего пригодятся «Обломанных рифм наконечники,/да ржавые лезвия строк» стр. 94] нелепо. О том, чтобы развлекать себя бесцельной и беспричинной канителью искусства ради искусства, конечно, и говорить не приходится - того, кто знает любовь и смысл, такими суррогатами не прельстишь. Ахматов в своей поэзии доходит до пределов сомнения и отрицания. Однако он показывает, что осознание беспросветной тщеты всего сущего не дает права опускать руки - наоборот: достигший своим пристальным взглядом самых горьких истин поэт-исследователь должен даже не завуалировать их, а разоблачить. |
| Действительность в творчестве Каминского увидена, как правило, критически; лирический герой отчетливо противопоставляет себя всему остальному миру. Мир невозможно спасти, однако его законы и неизбежность конца можно принять. Для индивидуалиста-романтика гармонизация собственных отношений с миром - это и есть гармонизация мира. В современной поэзии представлена и противоположная мыслительная модель, которая явлена, в частности, в творчестве Алексея Ахматова. Критик Наталья Романова, говоря о его гражданской лирике, отметила способность поэта «воспринимать повреждения на теле общества как свои собственные, болеть вместе со всем русским народом» стр. 20]. Добавим, что не только со всем народом, но и шире - со всем сущим. Лирический субъект во многих стихотворениях Ахматова осознает себя как часть чего-то большого и настоящего - вселенной, земли, народа. Это человек, который не может быть целью сам для себя. Быть частью - значит болеть общей болью и нести вместе со всем человечеством бремя греха, ответственности и страдания. Благословляя Алешу Карамазова на служение в миру, старец Зосима говорит ему: «в горе счастья ищи» стр. 71]. Эту укорененную в русской ментальности мысль Ахматов, очевидно, полностью разделяет: Чем неустроенней душа, Тем строки все точней. Тогда и пишешь, чуть дыша, И проще, и честней. стр. 32] Мировоззрение, в свою очередь, определяет поэтику - творческое я , мыслящее себя как часть большого целого, неизбежно вовлекает текст в перекличку с классической традицией: Мои стихи из сора не растут. Они растут, скорее, из позора, Из воспаленной совести. Измором Они меня, как правило, берут. стр. 15] Взаимодействие с традицией приводит к тому, что в стихотворениях зачастую ощущается свойственная творческому восприятию автора напряженная весомость. Поэт отлично понимает и дает понять читателю, что настоящее искусство - трудное искусство, которое достигается потом и кровью, что слово «Как до отчаянья доводит/До самых болевых стихов» стр. 40]. Одухотворенная серьезность обусловливает требовательность поэта не только к себе, но и к другим, потому его многое уязвляет до глубины души и он дерзает обличать. Таковы не только гражданские стихотворения, но и совершенно личные. Социокультурные сдвиги или частный случай лжи - неважно; все, что попадает в художественный кругозор Ахматова, становится его кровным делом. Сказать «личным» в данном случае было бы не точно, личное - мелко и, в сущности, недостойно внимания; дело кровное - общее, а потому и предельно важное. Однако страстная требовательная любовь к конкретным людям, к стране, к языку приводит к тому, что от риторических вопросов поэт переходит к постановке страшного диагноза: |
| Вместе со школами для мальчиков, не замедляли появляться и отдельные школы для девочек. В наставницы последних преосв. Антоний, со своей стороны, также постарался рекомендовать приходским Попечительствам и сам назначал окончивших курс в епархиальном женском училище, девиц духовного звания; для чего ввёл в программу этого училища преподавание педагогики, хотя и не в широком виде. Таким образом, все учреждаемые церковно-приходские школы, действительно, сделались исключительным достоянием духовенства; здесь участвовали не только члены причта, но и их дети. Всё это, впрочем, обусловливалось как личным влиянием преосв. Антония на духовенство и сказанными, вполне целесообразными, распорядительными его мерами, так и тогдашнею постановкою самого вопроса об учреждении не только церковно-приходских школ, но и вообще начальных народных училищ. И Министры Народного Просвещения за описываемое время – Граф Путятин, А.С. Норов и Е.П. Ковалевский, и Обер-Прокуроры св. Синода – Граф А.П. Толстой, Ахматов и другие государственные сановники (напр. Гр. Блудов) все были одного мнения, что дело народного образования должно быть непременно в ведении, исключительно, лиц духовного звания. Известно также, что было особое Высочайшее Повеление, чтобы все, открываемые собственно духовенством и приходскими Попечительствами, сельские школы оставались непременно в ведении духовенства, с тем притом, чтобы Министерство Народного Просвещения оказывало содействие к преуспеянию их, по мере возможности, и не привлекало в свои светские народные начальные училища учеников из священнических школ никакими мерами убеждения 338 . При этих условиях, действительно, для церковно-приходских школ было время самое благоприятное, чем и успел воспользоваться преосв. Антоний. Тогдашние народные училища, существовавшие напр. в ведомстве Министерства Государственных Имуществ, не только не могли конкурировать и подрывать церковно-приходские школы, а напротив, сами чувствовали и выражали нужду в содействии для них со стороны епархиальной, так что обращались к ней за учителями из кончивших курс семинарских воспитанников. |
| Поручая себя вашим святым молитвам, имею честь быть»… 16-е число день ангела преосвящ. Леонида. Поэтому случаю я послал ему в дар несколько аршин крепа для клобука, при следующей записке: «Преосвященнейший владыко! Примите мое усерднейшее приветствие со днем вашего тезоименитства. Да сохранит Господь дни жизни вашей в здравии и непременяемом благополучии ко благу св. Церкви и к утешению всех любящих и почитающих вас! Благоволите вместе с сим принять от меня не богатый, но усердный дар, который прошу ценить не по веществу его, а по духовому знаменованию. С братскою о Христе любовию и сердечною преданностью имею честь быть». На это преосвященный отвечал в тот же день: «Благодарю всеусердно за братскую любовь. Шлем, вами даруемый, да защищает меня молитвами вашими от мысленных стрел лукавого и да укрепляет во мне надежду на Спасителя. С сими мыслями, благодарствуя, приемлю его. К двум часам ожидаю». 25-го ч. получил я записку от преосвящ. Леонида такого содержания: «Не известно ли вам где остановился Алекссей Петрович? Мне кажется приличным побывать у него следуя тому примеру, который в свое время вы показали. Если расположитесь и вы вместе со мною: то милости прошу часам к 11-ти, если я буду вам на дороге: или я заеду к вам, если вы будете на моей дороге». Алексей Петрович Ахматов – обер-прокурор Св. Синода. Он останавливался в Газетном переулке, в гостинице Шевалье. Мы ездили к нему с преосвящ. Леонидом, но не застали дома. На другой день он был у преосвященного, а меня не удостоил своим посщением под предлогом кратковременного пребывания в Москве. О чем извещал меня преосвященный в следующих выражениях: «Весьма извиняется пред вами Алексй Петрович, что в нынешний краткий приезд никак не может быть у вас. Возвращается он в П. б. сегодня». го ч писал мне из Петербурга граф Сергий Григорьевич Строганов 77 , которому, как любителю отечественных древностей посылал я в дар экземпляр своего издания палеографических снимков: «Посланные вами палеографические снимки я получил с особенным удовольствием. Как знаток и некогда хранитель древним рукописных сокровищ, вы положили этим новым сочинением богатый вклад для нашей литературы, вообще не богатой серьезными произведениями, и еще учеными. Принимая живейшее участие в труде вашем, искренно желаю, чтобы он оценен был по достоинству специалистами, занимающимися изучением греческих и славянских манускриптов не в России только, но и в других просвещенных странах. |
| Мы с тобою пошлем к королеве писаря нашего: пусть ее милость перед тобою и перед нашим писарем скажет, вправду ли с нею так было или нет " . Слух о происшествии с Еленою, как видно из речей Василия, не был еще, по его мнению, решительною причиною к разрыву с Литвою, ибо в то же время великий князь назначал приезд литовским дворянам для решения пограничных дел на 6 декабря. Не знаем, ездил ли московский посол с королевским писарем к Елене и что она им сказала; знаем, что после московское правительство жаловалось, будто Сигизмунд не дал никакого ответа на вопрос Василия о сестрином деле; знаем также, что в ноябре и декабре 1512 года Елена распоряжалась в своих жмудских волостях, принимала жалобы от обиженных, приказывала тиунам своим и наместникам об удовлетворении. Но скоро пришло в Москву другое известие. В мае месяце двое сыновей Менгли-Гиреевых с многочисленными толпами напали на украйну, на Белев, Одоев, Воротынск, Алексин, повоевали, взяли пленных. Великий князь выслал против них воевод; но татары отступили с большою добычею, а воеводы за ними не пошли. В июне один из этих царевичей - Ахмат-Гирей - пошел было к Рязани, но возвратился, узнав, что на реках Осетре и Упе стоят московские воеводы; в октябре брат Ахматов, Бурнаш-Гирей, пришел опять к Рязани и приступал к городу; города взять не мог, но земле Рязанской много наделал вреда и ушел с добычею. После первого нападения великий князь положил опалу на Абдыл-Летифа за его неправду, отдал его под стражу и отнял удел, по летописям - Каширу, но мы видели, что Абдыл-Летиф получил не Каширу, а Юрьев; переменен ли был после удел, или ошиблись летописцы - решить не можем; не знаем также, в чем состояла неправда Летифа: в том ли, что он был действительно заодно с крымскими царевичами и при вести о их приходе обнаружил враждебные намерения относительно Москвы, или неправда его состояла только в том, что его освобождение условливалось соблюдением союзного договора со стороны крымцев, а этот договор был теперь нарушен. Осенью в Москве узнали, что неприятельские действия крымских царевичей были следствием договора, заключенного Менгли-Гиреем с Сигизмундом. |
| Благодарю также за доставленные Вами сведения о текущих событиях Константинопольской Церкви. Передаваемые Вами известия я читаю с живейшим интересом, извлекаю из них все, что можно, и вообще нахожу их весьма нелишними для себя по многим причинам. Поэтому желаю и прошу Вас и на будущее время сообщать обо всем, что, по Вашему мнению, в жизни Востока будет любопытного и замечательного в церковно-религиозном отношении. В заключение считаю долгом уведомить, что посланные Вами древние монеты получены Духовно-учебным управлением и отправлены им в Санкт-Петербургскую духовную академию. Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности А. П. Ахматов. РГИА. Ф. 797. Оп. 34. 2 отд. 3 ст. Д. 68. Л. 5–5об. 26. Письмо архимандрита Антонина А. П. Ахматову 7 апреля 1864 г. Ваше Превосходительство, милостивый государь! Постоянный Народный смешанный совет Патриархата Константинопольского обнародовал на днях краткий отчет в своих действиях за истекший год свой (25 марта 1863 – 25 марта 1864 г.). По тому значению, какое совет приобрел в жизни и делах Христианского Востока, действия его заключают в себе постоянный интерес. Но в минувшем году они получили двойную и тройную важность от столкновения совета с Синодом, или точнее Патриархом, или еще точнее – с старыми административными началами, к которым пытался возвратиться Патриарх, постоянно ограничиваемый в давно привычных правах своих новым порядком вещей. Столкновение, как известно, кончилось падением Иоакима II и решительным перевесом мирской стихии в делах управления Патриархата. Находя с своей стороны «Изложение» полным интереса в историческом и административном отношении, я не усомнился перевесть его на русский язык и препроводить к Вашему Превосходительству, полагая, что такого же рода интерес оно представит и Святейшему Синоду. Конечно, на него надобно смотреть не только как на простой отчет, но и как на апологию совета, и желалось бы, чтобы прежний Патриарх отозвался на него ответом, но этого едва ли можно надеяться. Перемен каких-нибудь здесь в церковных делах пока нет. В числе новых четырех членов Народного совета опять избран г. Стефан Карафеодори. Народный сход по болгарскому делу обещается вскоре после Пасхи. |
|
|
