| Неоплатонизм – один из таких источников. Неоплатонизм Неоплатонизм вышел из платонизма, философии Филона и христианского богословия. Неоплатонизм представляет собой доктрину, которая вырабатывалась в среде философских школ и союзов и пыталась совместить научные представления с культами всякого рода мистерий. Неоплатонизм – религия ученых, стремящаяся в отдельных случаях ассимилировать в себе ныне существующие культы. Неоплатонизм исторически прошел три стадии. Во-первых, он выступал как научная теория, затем принял вид, в противовес христианству, систематического богословия политеизма, затем, потерпев в этой области неудачу, выродился в схоластическое воспроизведение всей греческой философии, александрийской, сирийской, афинской и др., представителями которых являются Плотин, Ямвлих, Прокл. Проблема неоплатонизма состояла в «индивидуализации и углублении духовной жизни и в порождении в заключении жгучей тоски, – схватить непосредственно и целиком в глубочайшей деятельности души божественное существо, соединиться с ним в безостаточное единство» 382]. 191 По существу неоплатонизм – это новое религиозное движение, которое ставило целью достичь «божественной премудрости» не методом покаяния и молитвы, не с помощью внутреннего перерождения души и очищения сердца от скверны; а посредством магических ритуалов, тайного знания древних мистерий оно стремилось выработать способность входить в экстаз, и в этом состоянии, теряя чувство собственной личности, получать откровение, приобретать силу космического разума, получать власть от божества над вселенной. Плотин ставил своей задачей борьбу с чувственными образами, чтобы сделать понятной духовную связь таинственного состояния – экстаза отдельного человека. Божеством для Плотина является первичное существо, стоящее выше всех противоположностей, недоступное никакому конечному определению, совершенно невыразимое. Как абсолютное единство оно лежит за пределами всех противоположностей; оно возвышается над противоположностью мышления и бытия. |
| Sommer. P., 1880. L’homélie de Basile de Césarée sur le mot «Observe-toi toi-même». Edition critique du texte grec et étude sur la tradition manuscrite/S. Rudberg (ed.). Stockholm, 1962 (=Rudberg 1962). Patrologiae cursus completus... Series Graeca... accurante J.-P. Migne. Vol. 31. P., 1857 (=PG). Saint Basil. Ascetical works/M. Monica Wagner (tran.). N.Y., 1950. Wilson, N. G. Saint Basil on the Value of Greek Literature. London, 1975 (=Wilson 1975). Прочие авторы: переводы 274 Аристотель. Политика. Афинская полития/Предисл. Е. И. Темнова. Перев. С. А. Жебелева, С. И. Радцига. М., 1997. Беседы Эпиктета/Изд. подг. Г. А. Таронян. М., 1997. Гален. О книге Менодота Северу. Увещание к занятию медициной/Перев. И. В. Пролыгиной//Вестник древней истории. Т. 3(290). 2014. С. 251–267. Дион Хрисостом. Олимпийская речь, или Об изначальном сознавании божества/Пер. Н. Брагинской и М. Грабарь-Пассек//Ораторы Греции: Пер. с древнегреч./Сост. и науч. подгот. текстов М. Гаспарова. М.,1985. С. 283–303. Клавдий Гален. О назначении частей человеческого тела/Перевод с древнегреческого проф. С. П. Кондратьева, под общ. ред. акад. В. Н. Терновского. М., 1971. Климент Александрийский . Строматы/Подг., пер. с древнегреч., предисл. и коммент. Е. В. Афонасина. СПб, 2003. Климент Александрийский . Увещание к язычникам. Кто из богатых спасется/Перевод с древнегреч., вступительная статья, комментарии и указатель А. Ю. Братухина. СПб, 2006. Марк Туллий Цицерон. Философские трактаты/Перевод М. И. Рижского, отв. ред. Г. Г. Майоров. М., 1985. Немезий Эмесский . О природе человека/Перевод с греч. Ф. С. Владимирского. Составление, послесловие, общая редакция М. Л. Хорькова. М., 2011. Платон. Сочинения: в 3-х т./ А. Ф.Лосев , В. Ф. Асмус, А. А.Тахо-Годи (ред.). М., 1968–1972. Плотин. Трактаты 1–11/Издание подготовил Ю. Шичалин. М., 2007. Порфирий. Подступы к умопостигаемому/Вступительные замечания к переводу, перевод и примечания С. В. Месяц//ΠΛΑΤΩΝΙΚΑ ΖΗΤΗΜΑΤΑ. Исследования по истории платонизма. Под общей редакцией В. |
| С. Глаголев 11 июля 1914 193 Монеры (лат. Monera) – этим именем Геккель назвал простейшие одноклеточные организмы без ядра. В настоящее время принято деление на прокариоты и эукариоты по признаку отсутствия или наличия ядра, а термин «Монеры» не применяется. – Прим. эл. ред. 194 Фраваши (пехл. Фравахр «предвыбор») – благой дух, включающий в себя всё, что было и всё, что будет, фраваши присущ каждой живой частице мироздания. – Прим. эл. ред. 195 Метемпсихоз (греч. μετεμψχωσις, от μετα- – пере- и μψχωσης – одушевление, оживление, собственно – переодушевление) – один из поздних греческих терминов для обозначения переселения душ. – Прим. эл. ред. 196 Димиург или Демиург (др.-греч. δημι-ουργς – «мастер, знаток, специалист; ремесленник, мастеровой; создатель, творец» от др.-греч. δμος – «земля, народ» + др.-греч. ργον – «дело, труд, работа») – В античной философии (преимущественно в платонизме) – создатель вещей чувственно воспринимаемого космоса. – Прим. эл. ред. 197 Сам в учении о религии пользовался некоторыми мифами для своей системы, но у него этих мифов немного и толкование их совершенно своеобразно: видно он пользовался ими из уважения к преданию, а не как истиной. 198 Теургия (др.-греч. ϑεουργα, из ϑες «бог, божество» + ργια «обряд, священнодействие, жертвоприношение») – магическая практика, появившаяся в рамках неоплатонизма; в античности, в языческих культах, направленная на практическое воздействие на богов, ангелов, архангелов и демонов с целью получения от них помощи, знаний или материальных благ. – Прим. эл. ред. 199 Плутарх афинский или большой († после 430 г.) не должен быть смешиваем с Плутархом Херонейским (жил в I веке по Р.Х.). 200 Эмиль Бутру (полностью Этьен Эмиль Мари Бутру (фр. Étienne Émile Marie Boutroux); 1845–1921 года) – французский философ и историк философии. Представитель спиритуализма. – Прим. эл. ред. 201 Гефдинг (Гаральд Höffding) – выдающийся датский психолог и философ, род. в 1843 г. Сначала он занимался богословием, но сочин. Серена Киркегора увлекли его в сторону философии. – Прим. эл. ред. Читать далее Источник: В память столетия (1814-1914) Московской духовной академии: Сборник статей, принадлежащих бывшим и настоящим чл. акад. корпорации: В 2 ч. - Сергиев Посад: тип. Св.-Троиц. Сергиевой лавры, 1915./Ч. 1. – 581 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Читаем у Диогена о благе у Евклида Мегарского (II 106). Однако во времена Евклида, а также и до него и после него греческие мыслители так много рассуждали о благе, что указанный простой тезис о благе у Евклида Мегарского ровно ничего не говорит. А сказать об этом было бы очень важно и существенно, имея в виду, что тут же рядом с этим Евклидом создавал и Платон свою оригинальнейшую концепцию блага на основе весьма тонких диалектических рассуждений. Смешно и досадно читать о Диодоре Кроносе только то, что он был диалектиком (II 111). Ведь сам же Диоген сообщает, что изобретателем диалектики был уже Зенон Элейский (I 18; VIII 57). Правда, что именно понимает Диоген под диалектикой, судить довольно трудно. То это является у него не чем иным, как изворотливостью речи (I 17), а то диалектика приписывается стоикам как одно из их основных учений, и сразу дается несколько ее определений, весьма не похожих одно на другое (VII 62, 83), а то она приписывается и самому Платону (III 48), причем тут мы находим еще новое определение диалектики. Если под диалектикой понимать рассуждения при помощи вопросов и ответов в диалоге (это одно из определений Диогена в только что приведенном из него месте), то первыми, кто воспользовался методом диалога, объявляются у Диогена то Платон (III 24), то ученик Сократа Симон Кожевник (II 23), то Зенон Элейский, а то Алексамен Стирийский или Теосский, причем сам Диоген отдает в этом отношении предпочтение Платону (III 48). Без всяких разъяснений приводится тезис о том, что Стильпон Мегарский отрицал существование общих понятий (II 119), хотя мы прекрасно знаем, что эти общие понятия отрицались весьма многими из учеников Сократа. О преемнике Платона по главенству в Академии Спевсиппе весьма неясно сказано только то, что он утверждал «общие черты» (coinon) в науках, максимально близко объединяя их между собой (IV 2). Какая тут связь с платонизмом, сказать трудно. Такой же основной и не очень понятный тезис выставлен у Диогена и относительно Аркесилая Питанского, основателя Средней академии, а именно тезис о воздержании от суждений ввиду их противоречивости (IV 28). Карнеад, основатель Новой академии, сильно критиковал стоиков; но за что и как – неизвестно (IV 62). Неубедительно и неясно звучит в устах Диогена также и тезис якобы Антисфена Афинского об определении понятия как того, что раскрывает предметы (VI 3). Ведь об этом учили десятки, если не сотни, греческих мыслителей. Кроме того, Антисфен вообще отрицал существование общих понятий и признавал только единичное. Также чрезвычайно общо и совершенно безо всяких разъясняющих деталей преподносится у Диогена Лаэрция учение Диогена Синопского о противопоставлении судьбы – мужеству, закона – природе и разума – страстям (VI 38). |
| На Григория и Василия возлагались надежды как на будущих профессоров Академии. Пафос учености звучит в словах Григория Богослова : «Я думаю, что всякий имеющий ум, признает ученость первым для нас благом. И не только эту благороднейшую и нашу (ученость), которая, ставя ни во что изысканность и пышность в слове, имеет (своим предметом) одно спасение, но и ученость внешнюю, которой многие христиане, по невежеству, гнушаются как ненадежной, опасной и удаляющей от Бога» 6 . «Афины золотые, краса и гордость Эллады», – восклицает Григорий Богослов , памятуя о том, что именно в Афинах он приобщился к философии, логике, риторике, истории, астрономии, медицине, теории музыки. Особенное внимание уделялось риторике и софистике, которые штудировались на примере памятников аттической прозы и поэзии, произведений Гомера, Эврипида, Софокла. В Афинах в то время процветала риторика, но немалое внимание уделялось сочинениям Платона, Аристотеля, Зенона, Клеанфа, Хрисиппа, Демокрита, Эпикура. Ю. А. Шичалин высказывает предположение, что во второй половине IV века через Приска в Афины попадают тексты Ямвлиха, ученика Порфирия и знатока Плотина, а также платонической и пифагорейской традиции предшествующего периода 7 . Влияние платонизма каппадокийцы усваивают в силу причастности к александрийской и афинской традициям с общей для средних платоников и неоплатоников тягой к сближению учений Платона и Аристотеля, стоиков, пифагорейцев. Увлеченность Василия классической культурой оказалась настолько яркой, что он, по словам Григория Нисского , по возвращении из Афин «слишком много думал о своей учености и никого не находил равным себе» 8 . Нечто подобное случилось и с самим Григорием. В его жизнеописаниях как «прельщение юности» упоминается любовь к риторике, которую он преподавал в языческом училище, желая ради нее отказаться от служения чтеца. Григорий Нисский , по-видимому, не получил систематического образования, своим учителем он называет Василия. Крещение Василий принимает в возрасте около 30 лет. |
| При этом, однако, необходимо иметь в виду, что все эти некомментаторские труды александрийцев оказались интересными совсем в другом отношении. Дело в том, что они продолжали собой развитие платоновской линии, но совсем в новом направлении. Они критиковали дуалистическое понимание Платона и старались представить платоновского демиурга в более интенсивном и синтетическом виде. А это уже приближало классический платонизм к христианскому монизму, хотя полностью дойти до монотеизма александрийцы не могли по разным причинам, да иначе это заставило бы нас исключить александрийский неоплатонизм из предметов нашего исследования и отнести его уже к патристике. Следовательно, теоретические воззрения александрийских неоплатоников, гораздо менее характерные для них, чем их комментаторство, как раз лучше всего поддаются исследованию и будут изложены у нас подробнее. А то, что наиболее характерно для александрийцев, а именно их аристотелевское комментаторство, волей–неволей должно оказаться вне нашего изложения ввиду того, что к его историко–философскому анализу в настоящее время еще не приступали. §3. Гиерокл Александрийский 1. Биография. Личность Судя по тому, что этот Гиерокл был учеником Плутарха Афинского, он действовал в I половине V века. От него дошли до нас комментарии к неопифагорейским " Золотым стихам " (с этим мы уже встречались, ИАЭ VII, 52 – 64), а также значительное и очень подробное изложение его трактата " О промысле " , даваемое Фотием (Соч. 214, III, 125 – 130; 251, VII 189 – 206 Henry). Личность и творчество Гиерокла рассматривал Дамаский в своем трактате " Жизнь Исидора " . Отрывки из этого трактата мы находим у того же Фотия (Cod. 242, VI 15 – 18). Дамаский придерживается весьма высокого мнения о личности и философско–художественном стиле Гиерокла, но он весьма критически относится к слишком большой обобщенности воззрений Гиерокла, которая помешала ему входить в необходимую для тех времен глубину философской детализации. Так оно и было на самом деле, потому что иначе Гиерокла не надо было бы относить именно к александрийскому типу неоплатонизма. |
| Я полагаю, что в богословском контексте категории Парменида должны быть поняты как описания тех действий и их результатов, которые бывают свойственны познающему, когда он познает предмет в каждой из богословских ситуаций. Предикация Парменида, если его прочитывать богословски, имеет методологический статус прежде всего. Диалог повествует о методе восхождения, однако метод в таких вещах неотделим от самого сущего, и потому он в равной мере повествует и о сущем (взятом, однако, в контексте богопознания). Ибо любое богословствование, если брать его как имеющийся факт, может иметь место исключительно в силу родственности души, слова и Бога, и потому каждое из богословских суждений с необходимостью сказывается и о первом, и о втором, и о третьем. Итак, возьмем, например, суждение: «Если Единое едино, то оно не есть целое». Логики понимали его в смысле некоего отрицательного силлогизма, онтологисты — как указание на то, что целое происходит от Единого и представляет собой определенный божественный чин. Я бы понимал его в том смысле, что желающий постигать то Единое, которое едино, должен перестать сосредотачивать внимание на целостности; а поскольку речь здесь идет о состояниях, когда сам человек уже полностью собран в мышлении и есть то, на чем он сосредоточен, — то это значит, что познающий и сам должен перестать быть целым, предельно «упростившись». Целью данной работы не может быть раскрытие каждого из суждений Парменида, но лишь демонстрация действенности экзегетического принципа. Плотин учил об экстазе как единственном адекватном способе постижения Первоначала, Прокл (беру его как наиболее характерного представителя пергамско–афинского платонизма) считал таковым мышление, опирающееся на богооткровенный текст. В терминах Прокла Плотинов экстаз это всего лишь «собачья интуиция» — непосредственное познание единичного — вид знания, свойственный женщинам, простецам и т. п. В терминах Плотина Проклово богословствование, если оно не сопряжено с теургией, может в лучшем случае привести к понятийному познанию Ума, т. |
| В Афинской школе развитие комментария получило несколько иное направление. Здесь появляются т. н. тематические комментарии, составители к-рых ставили целью не построчный разбор комментируемого текста, а исследование определенного круга проблем, возникающих в связи с ним. Примером тематического комментария служит комментарий Сириана к «Метафизике» Аристотеля, к-рый представляет собой детальный анализ и опровержение аристотелевской критики в адрес Платона и пифагорейцев. В этом же жанре написаны и мн. комментарии Прокла: к диалогам «Государство» и «Кратил» Платона, к 1-й кн. «Начал» Евклида . Тематические комментарии предоставляли толкователю возможность более свободно излагать собственные взгляды, используя авторитетный текст в качестве отправной точки для самостоятельных рассуждений. Вслед. этого мн. экзегетические сочинения афинских неоплатоников напоминают скорее собрание небольших трактатов, объединенных общей темой, чем комментарий в традиц. смысле этого слова. Не исключено, что в жанре тематического комментария было написано и соч. «Платоновская теология» Прокла, к-рое, несмотря на всю оригинальность и самостоятельность, все же остается толкованием философии Платона, являясь как бы гиперкомментарием ко всем его произведениям. Влияние и рецепция Исследование рецепции идей раннего неоплатонизма в христ. богословии затрудняется тем, что мн. идеи неоплатонизма восходят к интерпретациям платоновской философии, складывавшимся в период среднего платонизма (подробнее см. в ст. Платонизм ). Поскольку сочинения средних платоников и др. представителей языческой философии и теологии I-IV вв. сохранились лишь в виде отрывочных цитат и фрагментов, во мн. случаях невозможно с уверенностью установить, идет ли речь об использовании христ. теологами и неоплатониками общих философских источников или же о непосредственном восприятии в христ. богословии неоплатонических идей. Надежными маркерами здесь являются использование специфичной для Н. философской терминологии и прямое или косвенное цитирование сочинений неоплатоников. В случае отсутствия таких маркеров можно говорить лишь о гипотетическом влиянии, мн. предполагаемые случаи к-рого продолжают вызывать дискуссии среди исследователей (общий обзор проблематики и лит-ру см.: Erler, Tanaseanu-D ö bler. 2016). |
| Я лишь добавлю, что, к сожалению, «этот тривиальный факт», похоже, не знаком христианам. Из века в век, вплоть до наших дней, платонизм является излюбленной философией христианских мудрецов. Мы не задаемся целью объяснять сейчас, как такое могло произойти. Однако это, мягко говоря, печальное недоразумение произвело невиданную путаницу в современных взглядах на смерть и бессмертие. Мы можем пользоваться известным определением: смерть есть отделение души от тела (Немезий, О природе человека, 2, он цитирует Хрисиппа). Для грека это освобождение, «возврат» в родную область духов. Для христианина — катастрофа, перечеркнутое человеческое существование. Греческой теории бессмертия никогда не разрешить христианскую проблему. Единственно достойное решение дает весть о Воскресении Христовом и обетование грядущего Всеобщего Воскрешения мертвых. Вновь обратившись к истокам христианства, мы обнаружим, что эта мысль была ясно высказана уже в первые века. Св. Иустин весьма настойчив по данному поводу: «Если вы встретитесь с такими людьми, которые… не признают воскресения мертвых и думают, что души их тотчас по смерти берутся на небо, то не считайте их христианами» ( Разг., 80). Неизвестный автор трактата О Воскресении (приписываемого обычно св. Иустину) очень точно излагает суть вопроса: «Что такое человек, как не животное разумное, состоящее из души и тела? Разве душа сама по себе есть человек? Нет — она душа человека. А тело разве может быть названо человеком? Нет — оно называется телом человека. Если же ни та, ни другое в отдельности не составляют человека, но только существо, состоящее из соединения той и другого, называется человеком, а Бог человека призвал к жизни и воскресению: то Он призвал не часть, но целое, то есть душу и тело» ( О воскр., 8). Афинагор Афинский проводит аналогичное рассуждение в своем превосходном сочинении О воскресении мертвых. Бог создал человека для вполне определенной цели — вечного бытия. Раз так, «Бог наделил самостоятельным бытием и жизнью не природу души саму по себе и не природу тела, взятую отдельно, но, скорее, людей, состоящих из души и тела, чтобы обеими частями, с коими люди рождаются и живут, достигать им по окончании земной жизни общей цели; душа и тело составляют в человеке единое живое существо». |
| Её существование может быть доказано вплоть до VIII века, т. е. на целых два столетия позже того, как Юстиниан закрыл афинскую Академию, справедливо видя в ней центр платонизирующего язычества. Западное житие св. Эгидия, просветителя Бельгии VII в., говорит, что он происходили из Афин, и изучал «свободные науки» в этом городе, который является «благороднейшим из всех греческих городов» и «cunctis nationum linguis tribuit totius flores eloquentiae» 483 . Когда в VIII в. в Афины прибыл уроженец Каппадокии пр. Стефан Сурожский, то он нашёл здесь «исконных в этом городе философов и риторов», в беседах с которыми докончил своё образование 484 . В качестве сирийских центров просвещения, агиография отмечает Антиохию и Бейрут. Житие пр. Маркелла Акимита сообщает, что этот святой получил высшее эллинское образование в антиохийской академии 485 , той самой, где преподавал в IV в. Ливаний. Что же касается Бейрута, то ценный бытовой рассказ о двух слушателях его юридического лицея, мы имеем в легенде о пр. Ксенофонте и Марии, сыновья которых жили в Бейруте, изучая право 486 . Значение Александрии в качестве центра греческой науки отмечено в житии пр. Кесария, написанном его братом Григорием Богословом , который называет этот город παντоας παιδεσεως ργαστριον 487 . В Александрии Кесарий изучал геометрию, астрономию и медицину, т. е. те самые математические и естественные науки, разработкой которых издавна славился александрийский Музей. Выше мы уже видели, как высоко ставилось медицинское образование, получаемое в Александрии, и как оно служило лучшей рекомендацией для молодого врача, которым, как это и было с пр. Кесарием, оно открывало доступ даже к придворным должностями. Следует ещё упомянуть об одном сообщении «Лавсаика» Палладия, что египетские монастыри покупали лекарства в Александрии 488 , чтобы подчеркнуть значение этого города не только как центра научной медицины, но также и связанной с ней фармации. Впрочем, в Александрии процветало не одно естественнонаучное, но равным образом и вообще всякое образование. |
|
|
