| е. удовольствия, скорби, желания и страха (Ibid. I 211; III 381, 385). По мнению стоиков, эти «страсти», представляющие собой субъективные реакции на наст. или буд. благо и З. (Ibid. I 212; III 378, 386), зависят от «убеждения» (πληψις) или «согласия» (συγκατθεσις) субъекта, что данный ему в представлении объект, на к-рый направлена его «страсть», действительно является благом или З. (Ibid. III 172, 385-386, 459). Иметь ли такое убеждение или давать ли такое согласие, целиком зависит от самого человека (см.: Aurel. Antonin. Ad se ipsum. IV 9; ср.: SVF. I 61; II 115, 974, 981, 992). Эпиктет говорил в этой связи: «…что хочешь подавай, и я сделаю это благом. Подавай болезнь, подавай смерть, подавай нужду, подавай поношение, суд, грозящий смертным наказанием» ( Epict. Diss. III 20. 12). Позиция платоников характеризуется колебанием между перипатетической и стоической т. зр. Так, Спевсипп , Ксенократ, Антиох из Аскалона и Плутарх склонялись к первой из них ( Speusippus. Fragmenta/Ed. L. Tarán. Leiden, 1981. Fragm. 78; Cicero. Tusc. Disp. V 22; Plut. De communibus notitiis adversus Stoicos. 1060c-e// Plutarchi Moralia. Lpz., 1959. Vol. 6/2; ср.: Aug. De civ. Dei. XIX 3. 1), а Евдор Александрийский, Алкиной, Аттик - ко второй ( Stob. Anthol. II 7. 3; Alcin. Epit. 27. 4-5; Atticos. Fragmenta. 4/Ed. J. Baudry. P., 1931). Алкиной, в частности, утверждал, что мудрец - добродетельный человек и «великий удачник и счастливец, причем не только в том случае, когда ему за это оказывают почести и награждают, но даже и в том, когда никому из людей это не известно и его преследуют так называемые беды (τ λεγμενα κακ, т. е. «так называемое зло».- А. С.): бесчестье, изгнание, смерть» ( Alcin. Epit. 27, 5). Неоплатоники в целом склонялись к позиции стоического типа ( Plot. Enn. I 4 4-8; III 2. 5, 6; Porphyr. De abstin. II 43; Procl. De dec. dub. 33), причем у Плотина она основывается на своеобразной теории о высшей части души, к-рая не пала в мир становления и остается блаженной независимо от всего того, что происходит с телом ( Plot. |
| В верхней части стен четверика, ограниченный двумя карнизами, проходят пояса в пять кокошников: над каждым из них - лежачая прямоугольная накладка. Северная и южная стены разделены лопатками на три прясла, в которых размещены окна с лучковыми перемычками и такими же бровками. Карнизы алтаря и трапезной включают многорядную пилу и пояс ступенчатых консолек. Пилоны галереи-аркады вокруг колокольни украшены ширинками; замковые камни в плоских полукруглых архивольтах арок упираются в многоярусный фриз с мелкими дентикулами. У северо-западного угла трапезной устроена внутристенная лестница (вход снаружи). Четверик перекрыт сомкнутым сводом со световым кольцом; алтарь - коробовым, переходящим в конху; трапезная и придел, разделенные столбом-пилоном и переброшенными на него арками, - полулотковыми сводами. Изображение иконостаса на восточной стене, выполненное клеевыми красками в посл. четв. 18 в., - оригинальное произведение русского монументального искусства (в нижней части стены живопись утрачена). Живописные имитации иконостасов на восточных стенах, встречающиеся в 17 - нач. 18 в., не имели широкого распространения, для кон. 18 в. подобная роспись выглядит тем более архаично. В отличие от рисованных иконостасов в Ростове в 17 в., здесь написаны не только иконы, но и архитектурная основа. Святые на этих " иконах " выполнены в духе древнерусской живописи 17 в., формы завершения иконостаса - классицистические. Роспись представляет три верхних яруса иконостаса: пророческий, праотеческий и необычный по своему содержанию третий - здесь представлены святые князья и воины. Нетрадиционны и средние иконы на всех ярусах: " Сошествие во ад " в пророческом, " Воскресение " в праотеческом и " Саваоф " в " княжеском " . Ярусы разделяются гризайльными карнизами; между сюжетными композициями, парными и одиночными (крайние оси) изображениями святых написаны золоченые резные колонки, эффектно выделяющиеся на фоне икон в зеленоватых тонах. Наиболее оригинальна часть росписи на восточном лотке свода. Над иконостасом в центре написан ступенчатый аттик, на фоне которого, в полуциркульной раме, - " Тайная вечеря " , а в завершении - крупное изображение Распятия с предстоящими Богоматерью и Иоанном Богословом. Эту группу фланкируют четыре медальона с композициями страстного цикла: овальные на аттике и расположенные рядом круглые на постаментах. Медальоны изящно обрамлены ветками лавра и лентами. По их сторонам - гризайльные церковные атрибуты. Целостному восприятию росписи мешают деревянные балки, оставшиеся от позднейшего иконостаса. |
| Тогда начинается то, что Ренан назвал «царством философов». Марк Аврелий стремился к идеалу Платона . Мудрецы окружают императора. Его бывшие учителя делаются министрами и государственными людьми. В прежнее время консульская власть была исключительно привилегией древних аристократических фамилий; теперь консулами делаются по очереди философы — Аттик, Фронтон, Юний Рустик, Клавдий Север, Прокл. Император расточает им неслыханные почести; приветствуя перед народом, обнимает, воздвигает статуи, и после смерти приносит жертвы на их могилах. Со всех концов мира стекаются к нему знаменитые мыслители. Он основывает новые кафедры в Афинах и, без двора, без свиты, смешивается с толпою философов на улицах Александрии. Он смотрит на них, как на братьев, с которыми следует делить власть. В то время философия еще не успела выродиться, как в эпоху римского упадка, когда, по свидетельству одной мозаики времен императора Гонория, единственная обязанность философа заключалась в том, чтобы держать зонтик над госпожой и прогуливать ее комнатную собачку. При Марке Аврелии философия делается почти религиозным культом. У нее свои пророки, миссионеры, исповедники и казуисты. Знатные особы держали при себе домашнего философа. Образовалась профессия мудреца: для нее надо было обладать представительной внешностью, красивой бородой, умением с достоинством носить широкую тогу. Говорят, Румеллий Плавт имел при своей особе двух докторов мудрости — Церана и Музония, — одного грека, другого этруска: их обязанность состояла в том, чтобы наставлениями освобождать душу вельможи от страха смерти . Как в наши дни перед кончиной призывают священника, так тогда призывали мудреца. Тразеа умирает, напутствуемый циником Деметрием. Кан Юлий шествует на казнь, сопровождаемый «своим философом». Таким образом, параллельно с христианскою проповедью начинается настоящая языческая проповедь философии. Дион Хризостом, Теаген в Риме превращают политеизм в своеобразную, почти мистическую доктрину. Максим Тирский — в «Проповедях» уже монотеист — смотрит на образы языческих богов как на символы, необходимые для человеческой слабости, и верит в единого Бога. |
| Но опять ширина храма соответствовала длине заднего здания, если последнюю восполнить величиною каких-то аттиков, (рус. «боковыми комнатами») которое имело заднее здание, по ту и другую сторону свою. Что такое эти аттики или аттуки (кетиб), упоминаемые здесь впервые и появляющиеся затем в след. стихе, как принадлежность уже самого здания храма, а затем в XLII гл. как принадлежность стены внутреннего двора и ее комнат, в этом разногласят толкователи. LXX переводят «прочая», απολοιπα, считая слово таким образом термином, равнозначащим муна «открытое пространство» ст. 9 и 11; но последнее едва ли могло присчитываться к зданию при измерении его длины; а в дальнейших случаях употребления аттик и совсем невозможно такое значение для него; посему LXX в ст. 16 передают его уже «свещения» – " υποφαυδεις (просветы), а в Иез.42.3 «притворы», στοαι, ст. 5 «междустолпие», περιστυλον (галереи, портики); так и Вульг. в последних двух местах, а здесь оставляет без перевода – elhecas; древн. греч. переводы: εκθετβς (нечто вроде балкона), Таргум «угол». Из этих значений наиболее подходит и здесь, и в других местах употребления этого слова: галерея, навес, балкон. Иез.41:15 . И в длине здания перед площадью на задней стороне ее с боковыми комнатами его по ту и другую сторону он намерил сто локтей, со внутренностью храма и притворами двора. Пророк переходит к описанию внутренней отделки храма, и этому описанию предпосылается так называемый именительный самостоятельный (ср. Иез.1.7, 9 ), неосновательно присоединяемый в рус. Библии к предыдущему: «со внутренностью храма и притворами двора». Букв.: «и храм (гекал) внутренний и притворы двора», т. е. что касается храма и его притворов, то они были такие-то (следует далее описание). Притвор в храме был один; посему лучше с LXX читать ед. ч., а пред внутренней поставить «и»; тогда под гекал будет разуметься святилище, «внутренний» – Святое Святых, и к ним будет присоединен «притвор двора», т. е. выходящий на двор. Убранство этих только частей храма и описывается далее. |
| И. Ф. указывает, что слова Платона в «Тимее» о том, что Мировая Душа помещена во вселенной в виде буквы Χ, являются следствием заимствования описываемого у Моисея медного змия, воздвигнутого в форме креста. Мысль о Третьем Начале, по мнению И. Ф., Платон заимствует из Быт 1. 2, «ибо он второе место дает Слову Божию, которое, по его словам, помещено во вселенной наподобие буквы Χ, а третье место - Духу, о втором сказано, что он носился над водами» ( Iust. Martyr. I Apol. 60). Т. о., И. Ф. считает, что Мировая Душа у Платона - Логос. Говоря о трансцендентности Божества, И. Ф. цитирует отрывок из платоновского «Тимея» («Отца и Зиждителя (δημιουργν) всего и найти не легко, а, нашедши, возвестить Его всем не безопасно» - Plat. Tim. 28c; Iust. Martyr. II Apol. 10. 6), специально обращая внимание на этот текст так же, как это делают представители среднего платонизма (ср.: Apul. De Plat. 1. 5; Alcin. Epit. 27. 1; аналогичное использование цитаты у христ. авторов: Clem. Alex. Protrept. VI 68. 1; Athenag. Legat. pro christian. 6. 2; Tertull. Apol. adv. gent. 46. 9; Min. Fel. Octavius. 3. 4; 26. 12; подробнее см.: Даниелу Ж. Платон в христианском среднем платонизме//БСб. 2003. Вып. 11. С. 158-182; Idem. ( Daniélou J.) Histoire des doctrines chrétiennes avant Nicée: Tournai, 1961. Vol. 2: Message évangélique et culture hellénistique aux IIe et IIIe siêcles. P. 103-122; Andresen. 1952/1953. P. 167-168). Др. пример использования И. Ф. текста из платоновского «Тимея», традиц. для среднего платонизма ( Plat. Tim. 41a-b), встречается в рассуждении о тварности мира, к-рый, по толкованию И. Ф., «подвержен разрушению, поскольку получил начало, однако не разрушится и не подвергается року смерти, потому что Бог так хочет» ( Iust. Martyr. Dial. 5. 4). Подобным образом к этому тексту обращались Цельс ( Cels. Fragm. 6. 52a//Der Αληθς λγος des Kelsos/Hrsg. R. Bader. Stuttg., 1940), Аттик и Плутарх ( Plut. De anim. procr.; ср.: Diog. Laert. 3. 71-80; у христ. авторов: Clem. Alex. Strom. V 14. |
| Третьей теорией стало учение традуционизма , т. е. учение о передаче души вместе с телом от родителей, впервые возникшее у ранних стоиков (Зенона, Клеанфа, Хрисиппа) . Так, согласно Зенону, душа есть часть огненного мирового первоначала пневмы, а передается она через семя. Действительно, согласно Зенону, «семя, которое выделяет человек, это пневма с влагой, частица и кусочек (πσπασμα) души, сочетание и смешение семени предков, составленное из [всех] частей души. Это семя содержит все полностью и в том же соотношении; попадая в материнское лоно и будучи воспринято другой пневмой, а именно частью души женского организма, оно срастается с ней и понемногу растет, движется и колеблется этой пневмой, постоянно впитывает влагу и увеличивается за счет нее» . Эта теория подкрепляется у Клеанфа доводом о том, что «в детях, как в зеркале, отражается сходство с родителями не только в очертаниях тела, но и в свойствах души т.е. сходство нравов, дарований и страстей» . Кроме того, в своей теории стоики использовали древнюю этимологию души как «охлажденной» пневмы (ψυχ, «душа» от ψξις, «холод») : «Стоики говорят, что пневма в телах новорожденных закаляется в результате охлаждения (τ περιψξει) , и, превращаясь, из природы становится душой (μεταβλλον κ φσεως γνεσθαι ψυχν)» . Наконец, у перипатетиков, средних платоников и поздних неоплатоников появляется своего рода компромиссная концепция, сочетающая стоический традуционизм с теорией предсуществования. Действительно, по свидетельству Ямвлиха, многие перипатетики предполагали, что у каждого человека ум (или разумная душа) происходит естественным путем от семени (κ σπρματος) вместе с рождением, а впоследствии к нему присоединяется извне (θραθεν) другой ум, когда первый укрепится в своих способностях и станет причастен актуальному мышлению . Согласно тому же Ямвлиху, платоник Аттик и его последователи в каждом случае воплощения душ предполагали наличие в теле сначала некоей неразумной, неупорядоченной и материальной души, когда же эта душа становится хорошо упорядоченной, с ней соединяется разумная душа . Неоплатоник Порфирий в трактате Ad Gaurum quomodoanimeturfetus («К Гавру о том, как одушевляется плод»), ранее приписывавшемся Галену, развивает похожую на стоическую концепцию постепенного развития души. Сначала, в утробе матери, младенец имеет передаваемую с мужским семенем растительную душу (в строгом смысле, это даже и не душа, а природная сила: φυτικ δναμις); сразу после рождения он получает ощущающую душу (то есть становится животным), и лишь постепенно, с течением жизни, в нем появляется ум, высшая часть души. Отличие Порфирия от стоиков состоит в том, что более высокие уровни души не развиваются у него из низших и не передаются через семя от родителей, а приходят извне и представляют собой вселение уже предсуществовавших душ в новое тело . |
| Выкидыш я верну к жизни и обласкаю даже вывихнутое. Я не более жесток к своему детищу, чем та аттическая жена… о которой вот что рассказывают: когда она была беременна, отец будто бы не позволял ей стать матерью и хотел убить младенца, едва тот появится на свет. К этому он тайно подговорил повивальную бабку. Но та по–иному исполнила волю отца. Она спрятала у себя на груди змею, и когда после мук родился младенец, то она унесла его прочь, а на его место положила змею и показала ее роженице со словами: «Увы! Посмотри, какое чудо: вместо ребенка родилась змея!» А роженица с нежностью на это: «Мамушка, приласкай ради меня змею, она мне все равно, что жизнь». И взяв змею обеими руками, поцеловала ее. Я тоже аттик, я тоже чадолюбив, и даже больше, чем она, так как родил вас в муках души и люблю ваших словесных детей. Пусть они мужают, пусть руки их крепнут. А вы пока что рождайте для меня. Ведь ничто не может преуспеть, не родившись сначала» . Разбирая это место, Я. Н. Любарский, в частности, замечает: «Нестандартность мысли Пселла сказывается в данном случае в нестандартном метафорическом способе ее выражения: Итал «насильно покоряет рассуждениями» (τυραννε δε σπερ και βιζεται τοις νομασι)» . Но так ли это? Обратимся к тексту. В нем можно выделить два смысловых момента. Первый — это приравнивание убеждения к насилию: общее место, старое, как сама греческая риторика. Ведь еще один из «отцов» последней, Горгий Леонтинский, вопрошал: «Что же мешает и о Елене сказать, что ушла она, убежденная речью, ушла наподобие той, что не хочет идти, как если бы незаконной силе она подчинилась и была бы похищена силой. Силе убеждения она допустила собой овладеть; и убеждение, ею овладевшее, хотя не имеет вида насилия, принуждения, но силу имеет такую ж» . Слово νγκη, стоящее в том же синонимическом ряду, что Пселловы слова τυραννε и βιζεται, совершенно нормально, без осознаваемой метафоричности, употреблялось и в античном, и в византийском греческом языке для обозначения логической необходимости, а по связи с этим — как формула согласия с доводом в споре: например, в платоновских диалогах вновь и вновь повторяется реплика, состоящая из одного слова νγκη — мне деваться некуда, ты меня припер к стенке и загнал в угол. |
| Одно из наиболее интересных произведений барокко Андалусии XVII в.- главный фасад собора в Гранаде (1667-1703), спроектированный скульптором, худож. и архит. Алонсо Кано. Композиция представляет вариацию на тему 3-пролетной триумфальной арки, врезанной вглубь стены. При всей грандиозности общих членений фасада, так же как и в ц. Саграрио, Кано отказывается от использования гигантского ордера, разделяя композицию на 2 яруса при помощи линии карниза. Плоские пилястры, имеющие профилировку в виде филенки, не столько отражают тектонические отношения, сколько усложняют пластику и светотеневую игру. Вместо капителей Кано использовал скульптурные медальоны с картушами, что является нарушением канонических представлений о построении ордера, но вместе с тем придает легкость и живость фасаду, не лишая его композицию структурной ясности. Нарастание объемности и богатой пластичности декора характеризует др. произведение андалусского барокко - фасад собора в Хаэне (проект 1667, Эуфрасио Лопес де Родригес; окончен в 1688, Блас Антонио Дельгадо). Его композиция резко отличается от композиций др. юж. построек XVII в., напоминая фасад собора св. Петра в Риме К. Мадерны (1608-1622). Ритмика композиции фасада, обрамленного с 2 сторон башнями (их строительство завершилось в 1-й трети XVIII в.), задается с помощью 3/4-ных колонн гигантского коринфского ордера. Сверху размещен огромный аттик. Членения фасада поражают грандиозностью и монументальностью, которая оттеняется обилием скульптурного декора с мелкими деталями. При этом центральная часть фасада, обрамляющая вход в храм, подчеркивается использованием сдвоенных 3/4-ных колонн в нижней части и сдвоенных пилястр, увенчанных разорванным треугольным фронтоном в аттике. В результате сквозь римскую композицию проступает схема декора типа ретабло, характерная для испанских зданий. Замена капителей пилястр в аттиковом этаже на орнаментальные картуши была данью тем нововведениям, которые привнес в андалусскую архитектуру Кано. Фасад собора в Гранаде. |
| Клуатр иезуитского коллегиума в Саламанке. 1687–1733 гг. Клуатр иезуитского коллегиума в Саламанке. 1687–1733 гг. Архит. Киньонес, участвовавший в создании Пласа-Майор в Саламанке, также руководил работами по завершению строительства грандиозного комплекса иезуитского коллегиума в том же городе. По его проекту был закончен зап. фасад церкви (1750-1755), получивший сложное навершие башен и причудливый декоративный фронтон, украшенный скульптурами. Также с его именем связывают создание декорации внутреннего двора коллегиума (1713-1733, в соавторстве с А. Чурригерой; нач. в 1687-1703 Хуаном Сетьеном Гуэмесом), где между полуколоннами гигантского композитного ордера были помещены прямоугольные и овальные окна с обильным скульптурным обрамлением. Над волнообразным раскрепованным карнизом, опирающимся на сложнопрофилированные импосты над колоннами, помещен мощный аттик. Его композиция образована укороченными лизенами и прямоугольными окнами, обрамленными волютами в нижней части. Несмотря на, казалось бы, ясный ордерный рисунок фасадов двора коллегии, навеянный, возможно, мотивами рим. архитектуры, излишне сильная акцентированность декора и обилие скульптурных деталей и архитектурных профилей придало ансамблю утяжеленный и атектонический характер. Эль-Транспаренте в соборе в Толедо. 1732 г. Эль-Транспаренте в соборе в Толедо. 1732 г. В нач. XVIII в. чурригереско приобрел популярность в архитектуре испан. севера и юга, чему способствовала деятельность учеников и соратников семейства Чурригера, среди них выделялся мадридский мастер Педро де Рибера. Он построил церкви, дворцы, театры, фонтаны, многие из к-рых сохранились лишь фрагментарно или в сильно измененном виде. Лучшим произведением Риберы является фасад королевского приюта Сан-Фернандо (1721-1726) в Мадриде. Главная его часть - огромная 2-ярусная композиция типа ретабло, обрамляющая вход и контрастирующая со спокойной гладью стены здания. Причудливый декор ее выглядит необыкновенно подвижным. Стволы пилястр, образующих основу рисунка композиции, сужены книзу и покрыты сложным растительным узором. Края портала задрапированы стилизованными складками тканей, переданных в каменном рельефе. Рибера также вводит в архитектурную композицию круглые, овальные и 3-лепестковые отверстия, усложняя связки между отдельными элементами. Высокая подвижность, характеризующая решение буквально каждой детали фасада, получает завершение в виде эффектного 3-частного разорванного фронтона, к-рый как бы взрывает горизонтальный карниз, венчающий здание. |
| Ближайшим советником и руководителем Августы Пульхерии и вместе, значит, ее царственного брата Феодосия в первое время был константинопольский епископ Аттик. Он с жаром проводил политику Феодосия Великого, направленную к достижению церковного единства. Увеличившаяся с течением времени партийность между еретиками сильно облегчала эту задачу 3061 . Вследствие разделения ариан при первом приемнике Демофила, епископы арианских фракций все более мельчали и во времена Аттика потеряли почти всякое значение 3062 . Также и новациане но поводу вопроса о пасхе раскололись. При преемнике Агапия, новацианском епископе Маркиане пресвитер Савватий образовал особую партию 3063 . Стараясь мирным путем привлечь на свою сторону древних новациан, Аттик даже восхвалял их за то, что они, давно уже отделившись от церкви, не ввели ничего нового по отношению к вере 3064 . Он выступил против отбившихся от них савватиан. Узнав, что последние перенесли тело Савватия с острова Родос, где он скончался в изгнании, и предав земле, молятся на его могиле, Аттик, послав ночью людей, приказал зарыть тело Савватия в другую могилу. «После сего те, говорит Сократ 3065 , по обычаю пришедши сюда и нашедши могилу разрытой, перестали чтить ее». Также и в отношении других еретиков Аттик был весьма деятелен. Так он отправил послание епископам Памфилии и Амфилохию иконийскому против распространенных в восточных провинциях империи мессалиан 3066 . Особенно много хлопот доставила ему партия иоаннитов. Принадлежа к врагам Златоуста, Аттик с особой строгостью проводил императорский эдикт против иоаннитов 3067 . Последние, найдя поддержку в западных епископах с римским папой во главе, все еще составляли весьма упорную оппозицию. Видя безуспешность репрессивных мер против приверженцев святого, а главное, желая прекратить раскол с западом, Аттик решил переменить тактику и примириться с иоаннитами. Обстоятельства этому благоприятствовали. В 412 г. умер первый злейший враг Златоуста Феофил александрийский 3068 , а в 413 г. другой, именно, Порфирий антиохийский 3069 . Преемник последнего Александр, идя навстречу желанию папы Иннокентия I, восстановил в диптихах имя Иоанна Златоуста 3070 . Примеру его последовал Аттик 3071 , прекративший этим путем первую по времени схизму между востоком и западом 3072 . |
|
|
