| Образовалось в начале II тысячелетия. Его территорией была область Малой Азии, расположенной по течению реки Галис, со столицей — городом Хаттуш. Там жило много различных племен родственных азиатскому происхождению. Язык Хеттов имеет много общего с языками индоевропейских народов. Из дешифрованных чешским ученым Б. Грозным глиняных «таблеток» мы узнаем об одних из первых царей Хеттов: Табану, правившего в начале II тысячелетия и Mypмuлe I. Последний, во время правления царя первой вавилонской династии вторгся в Вавилон и разграбил город, тогда было уведено много пленных. Он совершил также успешный поход в Сирию. После Мурмиля наступает смутный период. Междоусобицы членов царского дома из-за престола ослабили Хеттское царство. Но порядок был быстро восстановлен при Телепине. Он подавил восстание, и зачинщики смуты были проданы в рабство. С середины XV века Хеттское царство опять становится сильной военной державой, ее дружины завоевывают всю территорию Малой Азии и укрепились в Сирии. Около 1200 г. Малая Азия, так же, как Египет, Палестина и Сирия, подвергалась вторжению «морских народов» и в VIII b. окончательно были уничтожены царем Саргоном. Основным занятием хеттов было скотоводство. Но они также выращивали хлеб, виноград. Общественный строй хеттского царства имеет много общего со строем Древневавилонского царства. В записях хеттских законов имеется 21 статья о рабстве. Хеттская культура представлена памятниками письменности, искусства и архитектуры. Хеттское письмо было иероглифическим, созданным самими хеттами. Его красивые знаки похожи на рисунки. Как и у других древних народов, религия «верхов» и народа отличались. Только культ богини матери природы почитался всем хеттским народом. Развитие хеттского изобразительного искусства происходило под влиянием вавилон-ско-ассирийского искусства. Рельефные скульптуры отображают хеттский народный тип, а изображения домашних и диких животных резко отличаются своей массивностью от легких фигур ассирийского искусства. Статуи, изображающие царя, сфинксов, львов отличаются грубостью изображения. |
| Нечто подобное произошло с Ближним Востоком после ассирийских войн. Ассирия была отнюдь не первой в истории великой державой; но она была первой в истории цивилизацией, не основанной на традиционных ценностях, включая сюда и ценности религиозные. Именно в Ассирии национальные боги впервые превратились из религиозной реальности в простые национальные символы, и именно здесь впервые государство прямо и непосредственно превратилось в высшую ценность, а государственная мощь — в последнюю реальность. Конечно, сакрализация государства — феномен общеближневосточный; но здесь как раз не было никакой сакрализации: власть и сила считались здесь самодостаточными и не нуждались ни в каких религиозных санкциях; напротив, религия рассматривалась здесь как явление, производное от государства и его могущества. И когда ассирийская военная машина прошлась, словно каток, по всему Ближнему Востоку от Месопотамии до Египта, подминая под себя всё, что попадалось ей на пути, прежний мир не мог не рухнуть. Рушились не только стены: вместе с ними рушились ценности тех обществ, которые эти стены строили, и боги, которые должны были их защищать. На первый взгляд, вскоре после падения Ассирийской империи всё встало на свои места. Египет, бывший под властью ассирийских правителей очень недолго, вскоре вернулся к довоенному укладу жизни. Вавилония пострадала больше: её столица была разрушена ассирийцами до основания, и именно на Вавилонию легла основная тяжесть борьбы с Ассирией. Вавилонские правители отомстили своим врагам: их армия сравняла с землёй Ниневию, столицу Ассирийской империи, так же, как в своё время ассирийская армия сравняла с землёй Вавилон. Довоенный баланс сил на Ближнем Востоке восстановился, и даже основные игроки на ближневосточном политическом поле остались прежними: ведущую роль, как и до войны, играли здесь Вавилония и Египет. Впрочем, Вавилония восстановилась как государство практически с нуля, и именно поэтому историки называют это государство Вторым Вавилонским или Нововавилонским Царством. Такая ситуация сохранялась здесь вплоть до конца VI века, когда в ближневосточные дела вмешалась новая и быстро растущая держава — Персидская империя, подчинившая себе и Вавилонию, и Египет, надолго лишив их независимости. |
| Вслед за сим он пригласил в Иерусалим к празднику ближайшей Пасхи не только всех своих подданных, но даже и всех израильтян. Иудеи и многие из царства Изральского явились на призыв Езекии, очистили Иерусалим от жертвенников и капищ идольских и потом радостно отпраздновали Пасху со всеми обрядами, которые требовались законом Моисеевым. Истинная религия была торжественно восстановлена. После Давида ни один из царей иудейских не был еще так предан Господу, как Езекия, и потому Господь благословил все дела его. В шестой год его царствования последовало разрушение царства израильского Салманассаром. Но, не смотря на грозную силу этого завоевателя, Езекия отказал ему в дани, которую обязался платить Ахаз. Сын Салманассара Сеннахирим с многочисленным войском вступил в Иудею и стал брать один за другим ее укрепленные города. Вождь его Рапсак, подступив к стенам Иерусалима, говорил иудеям: «не слушайте вашего царя, который обнадеживает вас помощью от Бога. Как может Господь избавить Иерусалим от руки моей? Ни один еще Бог не спасал страны своей от оружия ассирийского». Услышав это, Езекия разодрал на себе одежды и, облекшись во вретище, пошел на молитву в храм. Отсюда он послал своих царедворцев и священников к пророку Исаии просить его ходатайства пред Богом. Исаия сказал посланным: «возвестите царю: так говорит Господь: не бойся слов, которыми поносили Меня служители царя ассирийского. Он услышит весть, и Я пошлю в него дух, который заставит его возвратиться в землю свою, а там Я поражу его мечем». В самом деле, к Сеннахириму пришло известие, что на него идет войною эфиопский царь, и он отозвал Рапсака из Иудеи. Но не царю эфиопскому Езекия был обязан своим спасением. Поскольку Сеннахирим и по отступлении своем не переставал грозить иудейскому царю, то Ангел Господень в одну ночь истребил 185.000 воинов в ассирийском стане. Гордый Сеннахирим со стыдом возвратился в Ниневию и здесь был убит собственными сыновьями. Год спустя после Сеннахиримова нашествия Езекия сделался тяжко болен. |
| Среди них было много тщательных летописцев национальной истории, и каждый царь оставлял после себя огромные летописи, в которых излагались события его царствования. На приготовление хронологических списков обращалось большое внимание. Не оставалась в пренебрежении и общая литература. До нас дошло много трактатов о языке и грамматике, по религии, географии и т. п. Ассирияне и вавилоняне имели свою собственную поэзию, отличающуюся глубиною чувств и религиозной восторженностью, по своему ритмическому построению весьма похожую на еврейское псалмопение. У них были даже эпические поэмы, которых совсем не было у израильтян. Одна из них известна под названием: «Схождение Истары в ад», и она служит весьма любопытным примером этого рода литературной производительности ассириян. Религия этих двух столь близких между собою народов была в своей основе поклонением небесным светилам, но в древнейшие времена в ней заключался и своего рода дуализм. В той форме, в которой мы видим ее, она не могла быть сначала семитического происхождения, потому что даже арабы пустыни не имеют ничего подобного. Их поклонение небесным светилам, насколько можно видеть, совершенно иного рода. Ассирийские религиозные идеи могли поэтому быть заимствованы от какого-нибудь древнего племени, по-видимому туранского типа, от которого они заимствовали и свою письменность, – именно, первоначальных жителей Халдеи, на которых семиты сделали нападение с юга. Божество изображалось среди этого первобытного народа в виде восьми-лучной звезды и, сообразно с этим, первоначальная религия в Вавилоне и Ассирии состояла в поклонении солнцу, луне и пяти планетам, откуда и произошла у них неделя в семь дней и самое название этих дней. Основанная на боготворении сил природы, ассирийская религия, подобно религии всей Западной Азии, была чрезвычайно грубая и чувственная. Все, в чем только повинны были боги Палестины, все это в полной мере прилагалось и к богам Ниневии. В отличие от большинства азиатских народов, ассирияне были народ чрезвычайно воинственный и свирепый. |
| Арамеи в это время окончательно осели в Северной Месопотамии до Балиха; там они, между прочим, образовали царство Битадини. Обломки хеттской державы еще существовали: так, на правом берегу Евфрата находилось царство Самаль, состоявшее из отдельных княжеств; оно сильно обарамеилось; в надписях его мы встречаем семитический язык с многими хананейскими формами; древнейшие из них семитологи прямо называют финикийскими. Религия здесь также была близка к ханаанской; главный бог носил имя, известное в Финикии и Вавилоне – Адад, его огромный грубый каменный идол, найденный в Зендширли, находится в Берлинском музее. Полу-хеттами, полу-арамеями были также патинеи (может быть, Падан-Арам библии), жившие на границе Сирии и Малой Азии, в то время как соседний Мараш был уже представителем чисто-хеттской культуры. Но в других пунктах, напр., в Кархемише, хетты удержались еще против арамеев. Вероятно к этому времени относятся также открытые Оппенгеймомв 1899 г. на Хабуре в Месопотамии у Телль-Халафа остатки «дворца царя Капара, сына Ханпана», как гласит клинообразная надпись ассирийского письма на обломках скульптур несомненно хеттского стиля. В числе их следует указать на барельеф бога Тешуба, на единственный в своем роде бюст Астарты под покрывалом, на каменные плиты с рельефными изображениями льва, грифона, охоты на оленя и т. п. Все они крайне интересны в археологическом отношении и указывают (особенно удивительный грифон) на влияние как вавилоно-ассирийского, так и египетского искусства. В архитектуре хетты Северной Сирии выработали своеобразный тип постройки «хилани». Это – монументальные части дворцовых сооружений с толстыми стенами и башнями, заключавшие в себе прямоугольные залы для приемов и аудиенций, но служившие и целям защиты. Тиглатпаласар II говорит, что он заимствовал в стране Хатти идею этих бит-хилани для своего дворца в Калахе. Саргон соорудил в Хорсабаде «аппати по образцу дворца страны Хатти, называемого на языке Запада бит-хилани». Эта хорсабадская постройка по плану напоминает одно из хилани раскопанного германскими археологами дворца в Самале. |
| Все это, вместе взятое, вело народ к чрезвычайному самомнению и роскоши. Религиозно-нравственное состояние народа иудейского вследствие этого ко времени выступления прор. Исаии на служение было весьма на низкой степени. Озия, хотя сам и был примером благочестия, но сильных мер к утверждению истинной религии не принимал, поэтому и при нем продолжалось поклонение на высотах языческим богам. Тоже продолжалось и при Иоафаме. В царствование Ахаза, начавшего открыто служить идолам, истинная религия в народе пришла в совершенный упадок. Храм Иерусалимский оставался в запустении, всесожжений в нем не приносили, фимиама в нем не воскуряли, светильники были погашены и ворота заперты. Идолослужение процветало. Следствием забвения истинного Бога в народе сделались всеобщими самые тяжкие пороки. С упадком религии и нравственности в народе пошатнулось и могущество политическое. Враждебные действия союзных царей сирийского и израильского, начавшиеся еще в конце царствования Иоафама, при Ахазе обнаружились с особенной силой. Ахаз, вместо Бога истинного, стал искать помощи у богов сирийских и у Фелгафелласара, царя ассирийского, отдавши ему сокровища, принадлежавшие храму ( 4Цар.16:7 ). Но тот же Фелгафелласар, отразивши царей сирийского и израильского, сделал самого Ахаза своим данником. При преемнике Ахаза, Езекии, первой заботой которого было искоренение идолослужения и восстановление законного богослужения, идолопоклонство и нечестие, по-видимому, прекратилось, но только, по-видимому. Оно только притихло на время и не так бросалось в глаза; народ не заботился об угождении истинному Богу и исполнял жертвы и все установленные законом обряды только наружно и лицемерно, из боязни пред царем. Поэтому, со вступлением на престол нечестивого преемника Езекии, Манассии, идолопоклонство снова обнаружилось со всей силой. При таком состоянии религии и нравственности народа иудейского и политическое могущество его не могло быть прочным. Еще при Езекии иудейское царство потерпело опустошение от Сеннахирима, даря ассирийского. Тогда же пр. Исайя возвестил царю иудейскому новые бедствия. Угрозы пророка Исайи исполнились при Манассии, который вместе с знатными иудеями отведен был в плен вавилонский и получил освобождение только после того, как раскаялся ( 2Цар.33:10–13 ). |
| Очевидно, что он не имеет ясного понятия о религии Евреев, тем более, что он говорит об изваяниях в Иерусалиме: хотя быть может до него доходили слухи об идолопоклонстве, которое проявлялось иногда среди народа 603 . Об Самарии мы знаем из 4Цар. 17:9–17 , что она полна была идолов. По понятию Ассириян кумиры были хранителями города, в котором они находились, и город мог быть побежден и взят только, если боги осаждающих были сильнее богов осажденного. Именно с этой точки зрения и говорит царь Ассирийский. Надо еще присовокупить и следующее: Ассирияне имели в своем пантеоне высшее божество, Ассура (вероятно как память родоначальника), которому они приписывали некоторые свойства, которые откровенная религия приписывает Единому истинному Богу, что доказывает, что откровенные предания не исчезли среди этого народа бесследно. В Вавилонском Пантеоне Илу, как в Ассирийском Ассур, суть далекие неясные воспоминания об Едином Боге Творце мира, вынесенные из единой колыбели человечества 604 . Пророчество о будущих бедствиях Самарии и о замыслах Ассура против Иерусалима кончается на последнем стихе настоящей X главы. Далее в XI и XII главах мы видим Мессианские пророчества, а в последующих главах пророчества о судьбе разных народов и между прочим об Ассирии и Вавилоне. Окончание X главы мы считаем концом известного отдела пророчества, произнесенного (ср. гл. VII) в то время, когда Ахаз ждет нападения союзников, т. е. царей Израиля и Сирии Дамасской. Следующие пророчества должны относиться к несколько позднейшему времени. Возвращаясь к пророчеству читаемой нами X главы, мы напоминаем, что Исаия явно восстает против союза Иудеи с Ассирией, который задуман Ахазом, и разъясняет народу опасность этого союза и истинные цели и намерения Ассирии. Ахазу впрочем вскоре выяснилась та грубая ошибка, которую он сделал, призвав в помощь царя Ассирии, перед которым он унижался. Это очень ярко обрисовано в 2Пар. 28:16–24 и 4Цар. 16:7–10 . Ахаз послал к Феглаффелассару в Дамаск все, что нашлось из драгоценных металлов в Иерусалиме, но царь Ассирийский повидимому пришел с охранным войском и приближенными в самый Иерусалим к Ахазу, как указано в 2Пар. 28:20 , „но был в тягость ему“. |
| Рассказ понятен. Но Шиваизм, как всякая религия полная, не мог довольствоваться второстепенным и частным значением: он потребовал власти нераздельной или, по крайней мере, первенства. Кровь лилась и лилась долго; окончательное же примирение, спасшее Брахманизм от погибели, было произведено новым началом Вишнуизма, чуждым первоначальной духовной простоте веры, но ещё более чуждым грубому Шиваизму. Впрочем, лицо Брахмы уже потеряло навсегда своё высокое, человеческое значение, а Шива (Магадева, великий Див) развил в логической строгости всё безумие, скрытно присущее в поклонении стихиям, весь разгул сладострастия и злости, которого устыдилась бы природа человеческая, если бы она уже не опьянела от пролитой крови. То самое, что происходило в Индии, повторилось при столкновении Геракла-Хроноса-Тифона, духовного бога, с Озиридом-Шевою-Дионисом, стихийным владыкой. Но упорство северного племени, воинственный его дух и вещественная сила, дали Гераклу почти совершенную победу над Вакхом. Лица Адониса, Камоса и прочие представители одного и того же начала, скрытого под разными прилагательными, сделались ничтожными перед преобладающим началом, которое скрывалось под прилагательным Вела Ассирийского, Вела Иверского (Мель-Карф и просто Карф, Иверец) или Молоха. Позднейшие века и Греческие писатели приняли все прилагательные за собственные имена, все имена за разнообразные лица божественные и оставили нам целый хаос бестолковых показаний. Сказочная и человекообразная Эллада не имела жизни духовной, т. е. религиозной, кроме той, которая уцелела в таинствах. Ей непонятна была духовная жизнь Востока. Рим, бытовой, вещественный, выдумавший слово религия (связь) вместо веры, ещё менее мог разогнать мрак, накинутый огрубевшими веками на глубокомысленные сказания древних времён. К счастью, уцелели священные книги народа Израильского: но если бы их не было, кто бы составил себе хотя малейшее понятие о законе Моисеевом по рассказу о поклонении Евреев Ираклу, Хроносу или Тифону? По беспонятливости Эллинов и Римлян в этом случае мы можем судить о неверности их показаний во всех других. |
| Также говорит и другой пророк этого периода. Этот второй период мессианских пророчеств характеризуется через их отношение к опасности, которою угрожали Ассирияне. Через Ассириян суд совершился. Теперь ожидание блестящего и всеобщего господства теократическая царства над всем миром умерилось. Падение могущественных держав, заранее предсказанное, отчасти отнесено было к господству Израиля над миром. Упадок национальных надежд сопровождался возвышением народного духа к нравственному идеалу, исполнение которого ожидалось в мессианский век. Чистая религия, религия правды, истины, познания Бога и человеческой любви должна выйти из Сиона и распространиться на все народы, и осчастливить их». «С падением Ассирийского господства, около 825 г., начинается третий период. Десять колен пали 720 г., и Иуда при Охозии должен был платить дань Ассириянам. Мессианские угрозы, но не надежды, пришли в исполнение. Иудейские цари, которые следовали после Исайи, особенно Манассия, делали все, чтобы повергнуть Иудею в идолослужение и безнравственность. Реформы Озии (ок. 639 г.) не возбудили нового духа жизни, и его сыны и наследники оказались вполне неспособными к восстановлению государства. Что пророки среди таких неблагоприятных современных обстоятельств твердо держались мессианских надежд – это служит признаком их высокой верности Богу и несокрушимой веры. Халдеи не завоевали страны даже около времени Пр. Софонии (630 г.), но ее наводнили Скифы, и их орды (по Гитцигу). Представление о дне суда, который должен рушиться на неверных иудеев, берется у Софонии отсюда (1:7), но также и на языческие народы ожидается суд (2:4). Он повторяет пророчество Исайи о почитании Бога язычниками. Несомненно теперь мессианское ожидание является в ослабленном виде. Пророк успокаивает себя ясно видимым спасением, вопреки несчастным обстоятельствам. Не в такой возвышенности то же самое является в этот же период и у Иеремии... Захария 2-й пророчествует о времени спасения и мира в будущем по очищении иудеев (13:1). Ко времени плена относится Иезекииль, который находится на высоте Иеремии. В этот же период пророчествовал подлинный Исайя (24–27 гл.), предсказавший разрушение халдейского царства. Эта последняя надежда образовалась только у позднейших пророков. С этим пророчеством связываются утешительно-обетованные речи о неопределенно великом (4066). Уже халдейское могущество приближалось к концу, восставало мидо-персидское царство Кира (44, 45 гл.). Грех Израиля уже был заглажден (40:2), час спасения пробил (57:3). Многие только внешним образом держались Иеговы, теократический дух в них погас (48:1, 58:1, 59:2). От этих-то лиц пророк отличает «Праведника», раба Иеговы, который воодушевлен духом Иеговы. У Исайи еще изображается суд над Вавилоном. Это день Иеговы (13, 14:3). |
| Из всех древнеязыческих религий вавилоно-ассирийская религия едва ли не самая чувственная религия. Религии Индии, Китая и Египта имели в основании глубоко-нравственные идеи, указывали людям путь к самоусовершенствованию и предлагали такие или иные средства к торжеству духа над плотью; в законе Зороастра также есть предписания, делающие честь уму с чувствами законодателя. В сабизме халдейском нет ничего подобного. Исповедники его сущность и цель жизни полагали в чувственных удовольствиях. Им была неведома, по-видимому, утешительная мысль о бытии за гробом и погребение умерших у них не сопровождалось никакими религиозными обрядами, никаким символическим выражением верования в жизнь будущую. «Они бальзамировали своих мертвецов, заливая их трупы мёдом – вот все, что говорит Геродот об этом важном предмете 670 . О погребальных обрядах сирийцев также мало известно. Жрецов хоронили на 30 день, обыкновенных граждан на 7. Труп, завернутый в пелены, пропитанные душистыми смолами, выносили из дому в назначенное место, клали на землю и накладывали на него каменья, пока образовывался высокий курган. Участвовавшим в погребальной процессии на 7 дней воспрещался вход в храм, а по прошествии этого срока они обязаны были подвергнутся омовению и окуриванию благоуханиями 671 . Более отрадную картину представляют символические обряды, сопровождавшее смертный час и погребение у греков, хотя и основаны на ложном представлении о загробной жизни. Когда больной испускал последний вздох, присутствующие ударяли в медные тазы и бряцали кимвалами, чтобы отогнать невидимых адских духов. Затем, закрыв глаза покойному, его обмывали, натирали благовониями и одевали в белую тунику (плащ), а голову покрывали пеленою. В рот покойнику клали обол для уплаты Харону за перевоз чрез адские реки, а в руку медовый пирожок для подаяния Церберу. На голову надевали венок из цветов, посвящённых подземным божествам. Потом покойника выносили в сени и клали ногами к выходу, а в изголовье ставили сосуд с освященною водою. Хоронили обыкновенно богатых на восьмой, а бедных на другой день смерти. Погребение бывало двух родов: зарывание в землю и сожжение на костре. В последнем случае пепел складывали в урны, которые сохранялись в храмах или в домах покойников. Свечи, фимиам, пение гимнов и траур – была непременными принадлежностями похорон. Временем для похорон полагался для взрослых непременно день, для детей юношей и девственниц рассвет. Последнее делалось для того, чтобы зрелищем преждевременной смерти не возмущать дневного светила, как говорили Эллины. Убитых громом хоронили на самом месте их убиения, утопших – на том берегу, на который тело их выбрасывалось волнами. Самоубийц хоронили без всяких почестей, казнённых, святотатцев и предателей вовсе лишали погребения. Поминовения совершались в 9, в 40 дни и в день рождения умершего 672 . |
|
|
