| 2.1.2. Богослужебно-иерархическими наградами священнослужителей являются: 1) возведение в сан; 2) части богослужебного облачения, несущие духовно-символическое значение; 3) богослужебные отличия (служение Божественной литургии с отверстыми царскими вратами по " Иже Херувимы... " или по " Отче наш... " ). 2.1.3. Награждение богослужебно-иерархическими наградами производится в строгой последовательности. 2.1.4. Инициатива награждения архиереев и право вручения им наград принадлежит Святейшему Патриарху. 2.1.5. Награждение клириков производится правящим епархиальным архиереем либо, по его благословению, викарным архиереем. 2.1.6. Богослужебно-иерархические награды определяют иерархическое место священнослужителя при соборном богослужении. При наличии одинаковых наград преимущество принадлежит старшему по хиротонии. 2.2.Богослужебно-иерархические награды епископов 2.2.1. Возведение в сан архиепископа и возведение в сан митрополита определяются местом служения. Митрополит - это архиепископ главного города митрополии и митрополит области. Архиепископ - епархиальный архиерей города и области, не входящих в митрополию. Сана архиепископа и сана митрополита могут быть удостоены архиереи, несущие особо ответственные общецерковные послушания. 2.2.2. При возведении в сан архиепископа архиерей удостаивается права ношения креста на клобуке, а при возведении в сан митрополита - права ношения белого клобука с крестом и мантии голубого цвета. 2.2.3. Право ношения второй панагии принадлежит Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси и Блаженнейшему митрополиту Киевскому и всея Украины. 2.2.4. Право ношения второй панагии принадлежит в пределах их канонических уделов главам Японской Автономной Церкви, Самоуправляемых Православной Церкви в Молдове, Латвийской Православной Церкви, Эстонской Православной Церкви, Белорусского Экзархата, Митрополичьего округа в Республике Казахстан, Среднеазиатского митрополичьего округа, а также председателю Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви. |
| При особых грехах, конечно, он выслушает частную исповедь. О желательности (а порой и необходимости) исповеди перед причастием говорит недавний документ «Об участии верных в Евхаристии» (одобрен на Архиерейском Совещании Русской Православной Церкви, прошедшем 2–3 февраля 2015 года в Храме Христа Спасителя в Москве): «Готовящийся ко святому причащению совершает испытание своей совести, предполагающее искреннее раскаяние в совершенных грехах и открытие их перед священником в Таинстве Покаяния. В условиях, когда многие приходящие в храмы еще недостаточно укоренены в церковной жизни, в связи с чем подчас не понимают значения Таинства Евхаристии или не осознают нравственных и канонических последствий своих греховных деяний, исповедь позволяет исповедующему священнику судить о возможности допустить кающегося к принятию Святых Христовых Таин. В отдельных случаях в соответствии с практикой, сложившейся во многих приходах, духовник может благословить мирянина приобщиться Тела и Крови Христовых несколько раз в течение одной недели (например, на Страстной и Светлой седмицах) без предварительной исповеди перед каждым причащением кроме ситуаций, когда желающий причаститься испытывает потребность в исповеди. При преподании соответствующего благословения духовникам следует особо помнить о высокой ответственности за души пасомых, возложенной на них в Таинстве Священства. В некоторых приходах имеет место длительное ожидание начала причащения мирян. Это происходит из-за долгого причащения духовенства при совершении соборных богослужений или совершения исповеди после запричастного стиха. Такое положение дел следует признать нежелательным. Таинство покаяния должно совершаться по возможности вне Божественной Литургии, дабы не лишать исповедающего и исповедающегося полноценного участия в совместной Евхаристической молитве. Недопустимо совершение исповеди помогающим за литургией священником во время чтения Евангелия и евхаристического канона. Исповедь желательно проводить преимущественно с вечера или до начала Божественной Литургии. |
| Белое духовенство в отношении к архиереям считалось классом «тяглым», было обложено разными сборами и повинностями и ведалось по ним архиерейскими десятильниками. Некоторые, преимущественно, соборные церкви, были под покровительством князей, которые давали им свои княжеские земли и ругу. 3. Богослужение. Нестроения в богослужении зависели от многих причин и прежде всего от крайнего недостатка богослужебных книг, которых и прежде было мало, а теперь после монгольского разорения, стало еще меньше. По причине дороговизны, их не могли приобретать себе в достаточном количестве даже городские церкви. Вследствие невежества переписчиков в богослужебные рукописи все более и более вкрадывалось ошибок и неисправностей. Церковная власть во все описываемое время была постоянно озабочена водворением порядка и единства в богослужении. Самые ранние определения. касательно богослужения заключаются в правилах соборов Владимирского и Константинопольского 1276 г. На них решено много разных вопросов из церковной практики. Из дальнейших определений относительно богослужения важнейшие относятся ко времени митрополитов Киприана и Фотия. В своих посланиях в Псков оба митрополита вооружались против принятого там обливательного крещения. 4. Христианская жизнь. Обрядовое благочестие не могло много содействовать развитию нравственной жизни. Общее впечатление, какое выносится из изучения нравов описываемого времени, очень грустное. Сами князья должны были ездить в Орду с заявлениями рабской покорности, трепетать пред силой ордынского деспота и пред многочисленными доносами шпионов. Для народа эта школа рабства была еще тяжелее; нужно было кланяться баскаку, исполнять все, что он потребует, отделываться обманами и поклонами. Двоедушие, хитрость, низкопоклонничество, низкие проявления инстинкта самосохранения делаются добродетелями времени, которые проповедует иногда и летописная мораль. С другой стороны, внутри самой России совершается тяжелый переход от удельно-вечевого уклада к единодержавию. Для усиления одного княжества на счет другого употреблялись всякие средства без разбора, – клевета в Орде одного князя на другого, насилия, хитрость, коварства, небывалые жестокости усобиц. Посреди этих печальных явлений мы все-таки не можем не заметить отрадных проявлений и даже новых успехов христианских понятий и чувств. Самое двоеверие народных масс получило уже новый, более выгодный для христианства характер. |
| • продолжать сбор информации, необходимой для ведения миссионерской работы; • исследовать вопросы церковной жизни, влияющие на миссионерскую деятельность; • противостоять разрушительным для Православия действиям инославных, нехристианских и псевдорелигиозных миссионеров, деятельности тоталитарных сект; • делать необходимые для миссионерской работы богословские и практические разработки, представлять соответствующие рекомендации церковному Священноначалию. 3. Поручить Синодальной комиссии по богослужению: • продолжить начатые, но не завершенные Поместным Собором 1917–1918 годов труды по упорядочению богослужебной практики; • продолжить редактирование богослужебных текстов, начатое в нашей Церкви в начале текущего столетия; • обсудить иные вопросы, связанные с миссионерским значением православного богослужения и церковной культуры. В состав Комиссии включить представителей синодальных учреждений, духовных школ и иных церковных учреждений, а также православных ученых – историков и филологов. О персональном составе комиссии и конкретном плане ее работы иметь суждение Священному Синоду. 4. Учебному комитету разработать и внедрить в программу учебных заведений предмет «Миссиология». Привести учебную программу по сектоведению в соответствие с новейшими сведениями и новейшей реальностью. Переработать курс пастырского богословия с учетом требований, предъявляемых к Церкви современной жизнью. О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме (принято Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 1994 г.) 1. Господь судил нам жить во времена, когда много лжепророков появилось в мире ( 1Ин. 4:1 ), которые приходят к нам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные ( Мф. 7:15 ). 2. На протяжении всей земной истории Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви в мире восставали противники Христовой веры, стараясь извратить ее суть, стремясь подменить истинное учение ложным в расчете на нетвердых в вере, колеблющихся на погибель ( Евр. 10:39 ). 3. В наши дни многие народы земли находятся в состоянии духовного кризиса, в условиях всесторонней секуляризации, размывающей правильные представления о Едином Истинном Боге и о человеке как творении Божием, призванном исполнять волю Его. Кроме того, многолетнее господство атеистического режима в странах СНГ и Балтии насильно лишило несколько поколений людей истинной веры, породило пустоту в душах, нуждающихся в духовной пище. |
| Искренно признателен за присланную мне картину вида Вашего архиерейского дома. Когда-то Господь удостоит меня побывать в этом доме и помолиться Харьковской святыне Озерянской Божией Матери, лик которой я получил от Вашего Преосвященства в серебряном окладе; буду беречь его на память, как дорогой подарок. Меня, по доброму своему расположению, навещает часто Преосвященнейший Леонид; в одно из посещений Владыка читал мне Ваше письмо; Вы, и к нему писавши, не забыли отнестись сочувственно ко мне; душевно за все признателен». От 17-го июня обращался ко мне Товарищ Обер-Про- —157— 1875 г. курора Св. Синода Ю. В. Толстой 2659 с официальным отношением за 2062, следующего содержания: «Усматривая из доставленных сведений, что 85-летний отец покойного Преосвященного Нектария терпит крайнюю во всем нужду, по неполучению сыном его Василием Надеждиным имущества, завещанного ему покойным Преосвященным, имею честь обратиться к Вашему Преосвященству с покорнейшей просьбой, не изволите ли признать возможным сделать распоряжение к скорейшему окончанию означенного дела и о последующем почтить уведомлением». В ответ на это писал я от 28-го числа за 44: «На отношение Вашего Превосходительства от 17-го текущего июня за 2062, в коем изъяснено, что 85-летний отец покойного Преосвященного Харьковского Нектария терпит крайнюю во всем нужду, по неполучению сыном его Василием Надеждиным имущества, завещанного ему покойным Преосвященным, и коим требуется от меня сделать распоряжение к скорейшему окончанию означенного дела, с уведомлением о последующем, – долгом поставляю сообщить следующее: 1) Отец покойного Преосвященного Архиепископа Нектария, Архимандрит Феоктист, проживающий при Харьковском Архиерейском доме в числе братства, по ведомости о монашествующих сего дома за 1874 г., значится 80-ти, а не 85-ти лет. Он и теперь пользуется теми же самыми удобствами и преимуществами пред прочей братией, какими пользовался при покойном сыне, а именно: он занимает тоже самое, довольно просторное, помещение, какое занимал и прежде, к стеснению прочей братии; пользуется особым столом, который приготовляется на братской кухне по его личному вкусу; получает из братской кружки долю, одинаковую с двумя прочими Архимандритами, находящимися в соборных богослужениях, сам никогда не участвуя в этих богослужениях; и из этой кружки он получил в 1874 г. с января по сентябрь месяц, т. е. по время кончины Преосвященного Нектария, – 169 руб., а с сентября по декабрь – 182 р.; в на- |
| Всего чаще мне доводилось делать ему замечания за неуместное, употребление светских журнальных фраз и иностранных терминов в официальных бумагах. Раз я сделал ему замечание за преподавание уроков по Догматическому богословию. При изучении столь важного предмета, он не требовал от учеников заучивания на память текстов Св. Писания, а дозволял читать их по книге. Я потребовал, чтобы тексты читались наизусть, а не по книге, и мое требование, разумеется, было исполнено. Одного только требования с моей стороны не мог он исполнять без некоторого огорчения: это – частого назначения на церковные соборные богослужения. Я делал это по особому расположению к нему и по той причине, что в Витебске, на первое время, кроме его не было никого сведущего в порядках архиерейского священнослужения, а ему казалось, что это делается с целью унижения его ректорского достоинства. Но когда я, узнав о сем, перестал назначать его на служения с собою, он понял свое заблуждение и просил меня назначать его по-прежнему. В отношении к сослуживцам своим и воспитанникам семинарии о. Никанор не отличался постоянством в обращении и строгим беспристрастием: то был излишне фамильярен, то непомерно взыскателен. В 1866 г. инспектором полоцкой дух. семинарии был иеромонах Александр (Кульчицкий) 586 . † Получив образование в Литовской Дух. семинарии, был несколько лет приходским священником и, овдовевши, принял, по убеждению почившего в Бозе митрополита Иосифа 587 , монашество, хотя имел у себя малолетнюю дочь. Затем вступил для дальнейшего образования в С.-Петербургскую Дух. академию, но до окончания в оной полного курса поступил на службу в Пекинскую духовную миссию в Китае. Пробыв там 10 лет, в 1865 г. возвратился в Петербург и был помещен в Александро-Невской Лавре, но здесь случилось с ним не очень важное, по-видимому, происшествие, но которое однакож имело значительное влияние на его последующую судьбу. Вот в чем дело: о. Александр, как уроженец северо-западного края, вероятно, и в детстве еще не был приучен к строгому соблюдению постов православной церкви, не приобрел к этому навыка и в летах мужества. |
| Только наличность памятников, взятых вместе во всей совокупности, притом в связи с историческими данными, может создать почву для разрешения этих вопросов. Архиепископ Амвросий Орнатский в своих записках о Софийской ризнице 31 мимоходом заметил, что «Сионы в древности употреблялись на великом выходе при архиерейских церемониальных служениях, а вместо сего ныне на великом выходе выносится архиерейская митра». Эта случайно брошенная мысль, очевидно, навеяна мнимым сходством форм Сиона и митры, какого в действительности нет. Неверно и то, что митра на великом входе заменяла Сион: те и другие находили место одновременно в этой церемонии. То же самое, лишь с некоторыми подробностями, повторено в Древностях Российского Государства. «Сионами или Иерусалимами назывались ковчеги, имеющие подобие церкви. Происхождение и подлинное их значение в богослужении нам мало известно... В соборных церквах Киева, Новгорода, Пскова, Владимира и Москвы такие Иерусалимы выносимы были во время архиерейского служения на малом выходе пред Евангелием и на великом выходе вместо митры (опис. Новгор. Соф. соб. в Новгор. губ. вед. 1848 г. 9), также в крестных ходах, и ставились на престоле в алтаре (Древн. росс. Вивл. т. X, 169)». Очевидно, автор повторяет мнение, критически не проверенное и ничего не разъясняющее. В другом месте, в главе о дарохранительницах, Новгородские Сионы прямо приписаны к этим последним и отнесены – первый к XV–XVI в. 32 , а второй (без стенок) к XV в. 33 , также без всякой мотивировки. Известный немецкий учёный Бок, упоминая об Ахенском Сионе 34 , относит его к числу ковчегов евхаристических. Архим. Макарий признает Софийские Сионы дарохранительницами 35 . Однако ни тот ни другой не считают нужным мотивировать свои отзывы более или менее определённо, а наоборот – арх. Макарий, равно как и автор статьи о Сионах в Древностях Российского Государства, допускают двойственность в объяснении: то относят они Сионы к числу предметов церемониального обихода, то признают их дарохранительницами. |
| По недостатку иеромонахов, богослужение в большом соборном храме отправлялось с великой нуждой; а через несколько лет, как увидим ниже, едва и совсем не остановилось, потому что, кроме настоятеля, в обители не было других иеромонахов. Но в это печальное для Оптиной Пустыни время, был в ней инок, который, ревнуя о сиротстве своей обители, деятельно заботился о поддержке ее: это был казначей, иеромонах Арсений. Главный памятник его, полезной для обители, деятельности состоит в том, что он первый рассмотрел тщательно права Пустыни на старинную монастырскую мельницу, потом предъявил их гражданскому начальству и до самой кончины своей (1788 года) ходатайствовал по этому делу, имея ввиду возвратить бедной Пустыни главный источник ее доходов. Мы уже видели, что в 1704 году мельница эта, наряду с другими архиерейскими и монастырскими мельницами, начала отдаваться в оброк от казны; с той поры ее постоянно держали на откупе козельские посадские люди. Высочайшим указом 1726 года, мая 5-го дня, постановлено было, «чтобы, которые мельницы в дворовых волостях и в архиерейских, и монастырских вотчинах, прежде сего, отдаваны были на откуп, на урочные годы, нынче оные отдавать самим владельцам, а именно..., в монастырских вотчинах властям..., за которые мельницы оброчные деньги выбрав средние, по откупам, оклады, велеть платить им в казну, по вся годы, сполна, а посторонним людям, кроме самих хозяев тех мельниц, в оброк никому не отдавать, чтобы те мельницы, хозяева, проча себе, всегда содержали в добром смотрении» 25 . Но, несмотря на столь определительное приказание, старинная мельница Оптиной Пустыни по-прежнему оставалась в чужих руках: Козельское градское общество, пользуясь давностью времени и стесненным положением обители, присвоило себе ее древнюю собственность, прикрывая, впрочем, до 1774 года свое хищение оброчным платежом в воеводскую канцелярию, по 41 рублю 7 3 / 4 копейки в год. Во время генерального межевания 1776 года, «земля, состоявшая под плотиною и мельницею, обмежевана с прочими городскими землями в одну округу бесспорно», – бесспорно потому, что спорить было некому: деятельный Аристарх скончался за год до этого события, Пустынь терпела крайнюю нищету и не имела постоянного настоятеля. Впрочем, в плане, данном козельскому городскому магистрату от калужской межевой конторы в 1778 году в мае месяце, о мельничном месте было сказано следующими словами; «на речке Другусне, мельница владения козельского купечества и мещанства, состоящая занятием на земле Макарьевской Пустыни Оптина монастыря, в коей, по нынешней мере, состоит под плотиной и мельницей 900 кв. сажень». |
| Из трехнедельного путешествия по новой мне вверенной епархии, я вынес отрадное впечатление. Простой народ везде, особенно там, где давно не было архиерейского посещения, встречал меня с необыкновенным усердием. Все церкви, какие я посещал по пути, переполнены были народом, жаждавшим принять Архиерейское благословение, не говоря уже о тех, где довелось мне совершать богослужения. Ничего подобного я не встречал в Полоцкой епархии, при поездках для обозрения церквей. С искренним также усердием и радушием встречали и принимали меня помещики, которых здесь ещё очень довольно. Сельское духовенство здешнее не бедствует. Земли, какими оно владеет, большею частью доброкачественные. Народ также нигде не жаловался мне на свою скудость: поистине благословенный край! От духовенства я слышал общие одобрительные отзывы о крайнем усердии прихожан к храмам Божиим. – И церкви, как городские, так и сельские, большею частью, содержатся в приличном виде, а некоторые даже очень благолепны. После путешествия своего, правду сказать, довольно утомительного, я наслаждаюсь теперь приятным отдохновением в загородной даче, отстоящей от городского моего дома в получасе езды». 25-го ч. скончалась в Муроме тёща моя, вдова соборного священника Прасковья Степановна Царевская, о чём я был извещен телеграммою. 26-го числа относился ко мне Начальник губернии Князь Д. Н. Кропоткин с официальным письмом следующего содержания: «Ваше Преосвященство, Милостивый Архипастырь! 29-го сего Апреля в 10 часов утра имеет быть мною открыта Харьковская Городская Дума нового состава на четырехлетие с 1875 по 1879 год. Сообщая об этом, имею честь покорнейше просить Ваше Преосвященство не отказать отслужить в этот день в Кафедральном Соборе божественную литургию и, по приведении гласных Думы к присяге, молебствие о здравии и долгоденствии Государя Императора». Исполнение этого требования возложено было мною на Преосвященного Викария. 27-го ч. писал я в Москву Графине А. Г. Толстой: «По желанию Вашего Сиятельства, переданному мне Натальею Петровной (Киреевской), я писал в минувшем Марте к Преосвященному Феогносту, Епископу Каменец-Подольскому, и просил его принять меры к разысканию могилы Вашей родительницы, Княгини Варвары Николаевны. |
| к священнику Соловьеву: ... „Получив сплетническое письмо от московского священника Н. Пономарева, Вы спрашиваете меня, что это за личность. Отвечаю, в первый раз я его видел в одно праздничное утро в дворе соборной церкви, когда я шёл было отслушать обедню. Личность сухощавая, высокая с чёрными волосами и очками без всяких знаков отличия, с шляпой на голове и сзади держащая свои руки. Увидев меня, с высокомерием снял шляпу и поклонился. Это было вскоре после того, как оккупационное Правительство переместилось в г. Софию. При представлении ко мне, отрекомендовался, что он будто бы назначен при князе Дондукове Святейшим Синодом. Я очень обрадовался подобному назначению и пребыванию в Софии подобной личности, думая, что буду иметь возможность осуществлять свои мечты и желания об устройстве моей епархии на русский лад. Поэтому и позволил ему иметь свободный вход ко мне и препоручил его как посланника Святейшего Синода городским священникам, которым и поручил внимать и слушать его примечания при богослужении. Подобное поручение дало ему возможность осуществить совершенно свои планы противоположные моему желанию и церковным интересам. По прошествии немногого времени я узнал в нём человека, который, пользуясь авторитетом высокопоставленных лиц, проводит некоторые свои идеи и возвышает себя получением орденов, отличия и ищет, если возможно, архиерейского сана, потому что он вдовый священник. Вот почему он здесь, в Болгарии, представ- —556— 1881 г. лял себя, как чрезвычайную и влиятельную личность в России, знающую все тайны церковной и гражданской политики и потому могущую много даже сделать в Болгарии; а в России, как узнали потом, представлял себя, как личность, которая в Болгарии очень много сделала и поэтому чрезвычайно любима болгарами. Эти его манёвры имели последней целью остаться в Болгарии и получить название „церковного болгарского преобразователя“. Неудача его в этом его разъярила и сделала его самым враждебным лицом нашей иерархии. Все статьи, помещаемые в Московских Церков. |
|
|
