| (По поводу немецкого исследования проф. Д. А Хвольсона) Введение Почтенный библеист-археолог Ганеберг в 1869 году писал: «В библейской археологии немного таких предметов, которые – с одной стороны – представляют столь всеобщий интерес, а с другой, – вследствие своей трудности, получали столь разнообразные толкования, как вопрос о том, была ли вечеря Христова собственно израильскою пасхальною вечерею и была ли она совершена вечером 14го нисана» 1 . В виду этого понятна и без дальнейших слов высокая важность всех научных попыток – привести это запутанное дело к возможной ясности и разрешить сложную проблему, по крайней мере, в твёрдую гипотезу. С этой стороны невольно обращает на себя внимание новое исследование заслуженного профессора Д. А. Хвольсона, изданное на немецком языке в «Мемуарах С.Петербургской академии наук» 2 . Основные воззрения по отмеченному пункту уже давно были высказаны автором на страницах «Христианского Чтения» 3 и достаточно известны образованной русской публике; в последнем труде они только изложены с большею систематичностью, подкреплены дополнительными аргументами и развиты яснее, определённые и насколько резче. Посему и нам нет нужды раскрывать их подробно и во всех деталях, которые иногда имеют лишь косвенное и отдалённое отношение к главному вопросу. Равным образом не считаем необходимым указывать и достоинства рассматриваемой работы: имя проф. Хвольсона пользуется такой почётной авторитетностью в учёном мире, что для него совершенно излишни и наши похвалы, и наши рекомендации. Мы постараемся отметить лишь богословское значение выводов автора, что, кажется, отвечает и его собственным намерениям. Если он – подобно Флейшеру – называет себя «погибшим богословом» (S. VIII), но берет тему из области новозаветной экзегетики (S. 1), то, полагаем, представителям этой дисциплины и должно принадлежать окончательное суждение насчёт существенной ценности тезисов проф. Хвольсона. Глава I Для выполнения своей цели нам следует наперёд точно определить истинное положение дела, – и тогда сама собою выяснится и действительная сила попытки учёного гебраиста. |
| Подлинность и Красота Одной из примет нашего времени является подмена понятий, фальсификация и ложь. И в прежние времена все это было, но в такой концентрации как сегодня, пожалуй, никогда. Мы дожили до того, что когда встречаем просто искреннего, нелукавого человека, то с недоверием относимся к нему. Даже в советские времена, которые сегодня подвергаются тотальной либеральной бомбардировке, ничего подобного не наблюдалось. Да, была лживая коммунистическая идеология, но человеческие честность и порядочность не являлись музейной, археологической редкостью, а были нормой жизни. Если человек шел на обман, подлог, то ему зачастую переставали подавать руку. В наши дни обман ближнего, воровство, да и просто бандитизм, признаются едва ли не героизмом и доблестью. Появилась страшная остервенелость в человеческих взаимоотношениях – неизбежное следствие попрания христианских норм. Послушайте, как сегодня разговаривают люди друг с другом. Это общение больше напоминает собачий лай, чем разговор людей. Мат фактически стал нормой речи, убивающей русский язык. Торжествует сатанинская, тюремная формула: «Не верь, не бойся, не проси». Отогреться душой, прийти в себя, обрести отраду и утешение можно только в храме Божием. Только в Церкви мы вновь встречаемся с подлинностью и Красотой, являемыми через богослужение, молитву и, конечно, через общение с духоносными людьми. Многие из них уже оставили этот мир, но связь с ними не только не утрачивается, а становится глубже и чище. В Церкви ведь все живы! Блаженный Августин говорил, что время самая таинственная вещь, поскольку прошлого уже нет, будущего еще нет, а настоящее – это мгновение, не имеющее длительности. Следовательно, существует только вечность, в которой и возможно подлинное общение. Для этого Господь дал нам великий дар – память. В нашей памяти мы можем придавать любому моменту из нашего прошлого любую длительность и наслаждаться Красотой подлинного общения. Митрополит Иоанн (Снычев) вне всяких сомнений входит в плеяду духоносных старцев Земли Русской. |
| Послесловие И подвизахся, скорбный... И сподоби Мя Бог великих видети святынь, И поклонихся при Господнем Гробе Молитвами святых Его. Аминь. Такими словами (нам принадлежит лишь поэтическое переложение) завершил пятьсот лет назад свое «Хождение» московский гость Василий (ни отчества, ни фамилии он, по скромности, не счел нужным указать). Итак, мы тоже, в меру сил и разумения, «подвизались». Мы прошли по дорогам и тропам Святой Земли, видели великие города древности, обращенные Богом в прах и руины, и убогие часовни и вертепы, сохранившие на протяжении тысячелетий память о священных событиях и смиренных подвижниках. Главное чудо в истории Святой Земли – неоскудевающее присутствие Божие, зримо явленная благодать самосохранения, дарованная Христом основанной Им на земле Церкви: «И врата адовы не одолеют ее». Святыня – даже для обыденного нашего сознания – это нечто, вещь или место, где небо особенно тесно коснулось земли, где реализуется встреча Божественной благодати с человеческой свободой. Научные методы и инструментарии «не дотягивают» до того, чтобы «работать» с этими таинственными касаниями и встречами. Богословы и историки все еще в большом долгу перед простым богомольцем-паломником, который и две тысячи лет назад, и тысячу лет назад своими ногами исходил мир православных святынь и сердцем ощутил высоту этого понятия и осознал его место в церковном предании. Целые поколения историков и археологов, особенно западные, протестантские, копают, исследуют, пытаются доказать подлинность того или иного библейского места. Но вот в чем беда науки. Она не пытается доказать подлинность, у нее всегда презумпция заподозрить – а действительно ли это источник «того самого времени», а действительно ли это камни «того самого Капернаума»? Церковное предание совсем по-другому связывает и развязывает узелки реальной истории и современной жизни святынь. Практически во всех случаях, когда речь идет о святом месте, мы имеем дело не с археологически точной, измерителем в руках или археологическим заступом подтвержденной «достопримечательностью», а со святым намоленным местом многовекового христианского почитания. |
| Праведный Стефан I, король Венгрии На празднике прославления святого Стефана в Будапеште 20 августа/2 сентября 2000 года Священный Синод Константинопольского Патриархата причислил к лику святых короля Стефана. В августе 2007 года имя святого Стефана Венгерского было включено в святцы Русской Православной Церкви. Святой Стефан – самый почитаемый из венгерских святых, и его личность оказала ключевое влияние на распространение и укрепление христианства в Венгрии. Предыстория Территория современной Венгрии была занята кочевыми племенами венгров в ходе переселения в 896 году. Венгерские племена изначально были язычниками, но уже в IX веке на своем продвижении с северного Кавказа они встречались с христианскими проповедниками. Так, в 860 году группа венгров, находившихся в Херсонесе, слушала проповеди святого Константина-Кирилла. В 880 году с венграми встречался святой Мефодий. Свое влияние должны были оказать на венгров также и покоренные на территории будущейе Венгрии христиане-славяне. На этот факт указывает то, что до настоящего времени в венгерском языке сохранились такие славянские по своему происхождению слова, как kereszt – крест, barat – брат и т.п. Первая половина Х века прошла в постоянных набегах венгров на Западную Европу и Византию. После ряда сокрушительных поражений вождям венгров пришлось искать пути примирения. Отношения начали налаживаться как с Византийской империей, так и с германскими княжествами, а также с папским престолом. К средине Х века венгры стали искать союза с Византией, был заключен мир, и венгерские вожди крестились в Константинополе. Началась систематическая проповедь Восточной христианской Церкви на территории Венгрии. Но позднее, в связи с ухудшением отношений, миссионерская работа византийцев приостановилась, в том числе из-за отсутствия проповедников. Проповедническую работу на территории Венгрии в тот период вела и Западная Церковь. Стоит учитывать, что после отпадения Рима от Православия деятельность византийских миссионеров по христианизации Венгрии замалчивалась, но о ней свидетельствуют археологические находки (византийские кресты и мощевики на покойных и т.п.). |
| Предметом наших чтений будут памятники Новгородской художественной старины. История русского искусства, строго говоря, начинается с появлением в Росси христианства, но уже в VII в. новгородцы, отчасти и киевляне, были знакомы с каменными постройками. В Киеве и Вышгороде в VIII веке были каменные терема, а в Новгороде в XI веке существовали каменные стены с бойницами. Не подлежит сомнению, что во времена язычества существовали уже каменные сооружения, в которых помещались идолы. Так, у 1-го Новгородского епископа Иоакима в летописи говорится: «требища разори». Места нахождения языческих капищ, с появлением христианства, отмечались сооружением храмов. Так, в Киеве, где стоял Перун поставлена в 988 г. цер. Василия. Выдубицкий монастырь, по преданию, построен на том месте где брошенный в Днепр идол Перуна «выдыбал», т. е. выплывал. В Новгороде есть местность, которая называется Волотово (или как ее в старину звали Волосово), где по преданию был идол Волоса, а теперь церковь . Название Перынский скит близ Новгородского Юрьева монастыря произошло, вероятно, от слова Перун. В Киеве Десятинная церковь построена на месте где делались жертвоприношения, так же как и Зверин монастырь в Новгороде. Впрочем, это явление не есть русская особенность, так например в Риме церковь Климента построена, как показали раскопки, на том месте где было капище Митры. Где стоит Константинопольская Айя – София, до IV века стоял языческий храм. В Вильно костёл св. Станислава построен на том месте, где горел огонь Знич. В основе этого обычая лежат соображения психологического свойства, желание привить новую идею к сознанию народа. Отсюда преемственный переход от Перуна к Илье пророку, от Волоса к Власию, от Купала к Аграфене Купальнице. Где же искать у нас места древнего культа – столь любопытных для нашего национального самосознания? По отношению к Новгородской области эти места надо искать в жальниках. Их в Новгородской земле множество (укажу на жальники в Бологом, близь ст. Березайки). Жальник имеет корнем слово жалость – это старинные кладбища; первоначально они были языческими а потом стали и христианскими. Погребения на жальнике окружены большими булыжными камнями. Камни эти правильно расположены вокруг погребения, друг от друга на расстоянии 3,5 шагов; иногда встречается изображение креста на камне в ногах покойника. Позднее в головах и ногах ставились грубо сделанные каменные кресты, так называемые лопаты, форму которой они напоминают. Жальники почти всегда расположены на холме, близ них остаток леса, река или озеро. Культ совершался, очевидно, на этих жальниках: вода и лес в сознании первобытного человека – сферы священные, населенные духами – водяного и лешего. И вот жальники расположены у этих священных мест. Это отмечено еще в летописях: «и прииде на холм, идеже стояше Перун». |
| Приветствую в несчетный раз преименитое здание, которое в былое время считал настолько знакомым и как-бы своим, что мог все подробности его воспроизводить в памяти во всякий потребный момент. Теперь здоровался с ним, как со старым другом, но уже с оттенком грусти. Не мог я более сказать себе: когда захочу, его увижу. Завтра же он будет для меня уже предметом воспоминаний! Чудное состояние человека, мало-мало проникнутого сочувствием к отжившему миру, и способного воспроизводить в душе исторические образы. Стоишь или сидишь бывало тут в тени мраморного леса колонн по целым часам, и чего-чего не переведешь воображением! Как и естественно, языческий период здания давал мне видеть облики неясные. Бывший храм Афины (Минервы) не стоял, как говорится, в сказках наших, „к лесу задом, ко мне передом“. И в самом деле, теперешняя передняя часть его тогда была заднею, вопреки порядку вещей, указываемому Пропилеями. Христианский период его, длившийся не менее языческого, представляет исправленным недосмотр или каприз древних. Вход в бывшую Великую церковь Афинскую (по некоторым „св. Софию“) был в западной стороны, а на месте бывшего входа в капище богини, возвышался алтарь, которого основания существуют до сих пор, вопреки мнению и желанию чистых археологов, задающихся мыслию очистить древнее „святилище“ от всех позднейших „святотатственных“ покушений на его первобытный смысл и образ. Повторил я при этом и хорошо затверженные зады о бывшем когда-то стенном росписании христианского храма. Удивления достойны удержавшиеся еще на западной стене его, но бокам входной двери, кое-где краски бывших икон. Когда-то я имел в виду снять их фотографией при полном освещении их солнцем, но не нашел сочувствия своему делу в тогдашних фотографах. Теперь как будто их осталось уже гораздо меньше. Какой они даты, трудно сказать. Во всяком случае, мне казались восходящими к первому христианскому тысячелетию. Даже при помощи значительного оптического увеличения, я не мог разглядеть при изображениях обычных им надписей, чтобы по характеру букв судить об эпохе. |
| Приложение 230 Декоративная, а, может быть, также и символическая форма креста, увенчанного кругом, или венком, внутри которого находится монограмма Христа или так называемая Хризма, настолько известна в древнехристианской археологии, что не нуждается ни в дополнительных толкованиях, ни в хронологическом определении. Появление этой формы относится, по-видимому, еще к III веку, а время господства к IV и V. Крест, увенчанный монограммою, находим, или в значении общей христианской эмблемы, высеченным на саркофагах или же в особо осмысленной обстановке. Так, по сторонам одного саркофага 231 изображены подобные кресты с верхним щитком, на котором вырезана хризма, среди двух светильников. Чаще всего подобный крест изображается даже в средине самого саркофага, обозначая место страдания Господня – Голгофу или самый Гроб Господень, и под рукавами креста, в таком случае, изображаются два дремлющих воина 232 , или даже сам воскресший Спаситель с двумя женами мироносицами 233 . По сторонам такого креста изображаются в таком случае, или 12 апостолов 234 , или сцены чудес и страданий Христовых. Иногда под венком, заключающим в себе хризму, изображены две птички, клюющие ягоды этого венка, а внизу под рукавами креста два агнца 235 . Подобного же рода декоративные кресты находим на различных мелких предметах древнехристианской утвари и, между прочим, на резных печатях 236 . Такое обильное употребление этой формы указывает, по-видимому, на ее происхождение от известного египетского креста (анах), который, из языческой эмблемы, стал, как известно, декоративною формою древнего христианского креста в Египте. В понятной и наглядной связи с этою же формой креста стоит, как его важнейший вариант, изображение креста с медальоном головы Христа наверху. На одной бронзовой медали Ватиканского музея изображен большой крест, с подвешанными к нему на цепочках буквами альфа и омега; поверх креста вырезан бюст Спасителя, держащего два венка, которые Он собирается возложить на головы двух предстоящих кресту людей в апостольских облачениях и держащих на плечах кресты, ими взятые для последования Христу. В стороне изображена фигура христианина в далматике с зажженой свечею, молящегося перед этим изображением. Таким образом, здесь, очевидно, представлена, как догадывается уже Гарруччи 237 , какая-либо известная в римских церквах композиция. Что особенно следует в ней отметить, как обстоятельство, важнейшее для дальнейших заключений – то, что здесь бюст Спасителя не заключен в особый медальон, а представлен поверх креста, как бы в небе. И так здесь мы уже имеем известного рода осложнение декоративно-символического знака. |
| Пространная история Иерусалимской Церкви. Период II. Часть 1 (638-1099) (версия для печати)/Православие.Ru Пространная история Иерусалимской Церкви. Период II. Часть 1 (638-1099) Православие.Ru , 18 апреля 2002 г. / Состояние Иерусалимской Церкви при первых халифах С завоеванием арабами Палестины для Иерусалимской Церкви начался новый исторический период, ознаменовавшийся полной политической властью иноверцев. В первые годы владычества отношение арабского халифата к христианской Церкви было достаточно благоприятным, ибо халиф Омар I (634-644) вошел в Иерусалим не как варвар-завоеватель, а как благочестивый паломник. Заключив с Иерусалимским патриархом Софронием (634-638) договор, на основании которого в последствии определялись отношения арабского халифата к христианам Палестины, Омар I закрепил за ИПЦ Святые Места, имеющие археологическую ценность храмы, монастыри и жилища христиан. Необходимо отметить, что мусульмане почитали Иерусалим как Святой Город и, когда случалось, что путь в Мекку по различным причинам становился непроходимым, то совершали паломничество (хадж) именно сюда. Почитая Христа за пророка, они с благоговением относились к местам, связанным с Его именем. Согласно мусульманскому закону все жители империи, не исповедующие ислам, в качестве наказания облагались поголовным налогом (харадж), который составлял 4 динария в год. Не желающих подчиняться либо казнили, либо продавали в рабство. От уплаты хараджа человек избавлялся в трех случаях: если он принимал ислам, если продавался в рабство либо, если умирал. Характерно, что священнослужители и монахи, согласно договору с Омаром I этим налогом не облагались. Невидящих свет ислама и пребывающих в своем неведении мусульмане называли «зимми». Жизнь «зимми» могла быть отнята за поношение Корана, Пророка или ислама, совращение мусульманки, за проповедь иудейства или христианства и т.д. Примечательно, что при этом мусульманам разрешалось брать в жены иудеек и христианок, не принуждая их изменять вероисповедание. |
| прот. Николай Балашов, С.Л. Кравец Глава 1. Православие в Эстонии до учреждения Рижского викариатства (1836) Славяне и прибалтийский край Историки и археологи считают, что древние эстонские племена находились, в общем, на одной ступени развития со славянскими племенами, которые обитали в Верхнем Поволжье и Приднепровье и с которыми у них существовали постоянные связи, в середине 1-го тысячелетия после Рождества Христова славяне из верховьев Днепра стали продвигаться к северу, в район реки Великой и Псковского озера. Кривичи заселили территорию, которая вклинивалась на юго-востоке современной территории Эстонии в районы, населенные племенами эстов, что способствовало более тесному их сближению со славянами. На территории между современными городами Тарту, Выру и Ватга найдены каменные захоронения эстонского тина и славянские курганы, распространенные в Псковской области. Эти курганные насыпи встречаются рядом с древнеэстонскими каменными могильниками и в районе Пыльвы, Урвасте, Выру, Рыуге, в них найдены предметы обихода и искусства как славянских, так и эстонских образцов – свидетельства того, что на этих территориях жило бок о бок славянское и эстонское население по крайней мере с середины 1-го тысячелетия после Рождества Христова, то есть с момента, когда в юго-восточной Эстонии появились смешанные поселения 1 . Укрепление и развитие феодальных государственных начал, материальной и духовной культуры у славян шло значительно быстрее, чем у эстов. Одним из основных и решающих факторов, способствовавших этому процессу, было Крещение Руси в 988 г. святым равноапостольным великим князем Владимиром. Вслед за этим событием на Русь пришли священники и монахи из Византии, имевшей высокий уровень развития материальной и христианской духовной культуры. Монахи помимо проповеди Слова Божия несли грамотность, искусство землепашества и огородничества, строительства и ремесел. Православие быстро распространялось на Руси и способствовало укреплению страны. Духовенство, как правило, было грамотнее и выше по уровню развития, чем мирские правители, поэтому играло весьма важную роль советников князей в делах не только веры, но и политики и торговли. Все это в какой-то мере способствовало усилению влияния славян на Прибалтийский край. |
| протоиерей Александр Шабанов Глава I. После Святого Патрика. Церковь поэтов и странников Глядя на гребни волн стальные И слыша птичьи весенние песни, ранние, Я взял себе монастырское имя: «Склонившийся ныне главой к Ирландии». Неизвестный кельтский поэт IX в. (Перевод Стефана Красовицкого) Уильям Батлер Йейтс справедливо заметил: «За всей Ирландской историей – словно гигантский гобелен; христианству пришлось его принять и самому стать одним из вытканных там изображений» 2 . Следует добавить: «изображение» это до наших дней остаётся центральным. Первые узоры положил святой Патрик, Просветитель Ирландии. С его приходом в конце IV века Ирландия преобразилась. Даже природа не осталась безучастной к переменам: предание говорит, что после миссии Просветителя в стране, с древности называемой «ольховым болотом», вдруг исчезли змеи. Красивый этот рассказ подтвердили палеоботаники, исследовавшие пыльцу растений с ирландских болот. На Зелёном Острове, похоже, действительно нет змей, хотя совсем недалеко, в Британии и Шотландии, их предостаточно. Символично, что кельтские языческие жрецы – друиды, главные соперники святого Патрика, – почитали этих пресмыкающихся и даже называли себя «змеями» 3 . Наши сведения об Эйре 4 дней распространения христианства скупы и противоречивы. Археология небогата свидетельствами. Её откровения ценны тем, что представляют добротный критический комментарий по многим частным вопросам, но только литература остаётся единственным очевидцем, с лёгкой руки которого (всё-таки у литературы «лёгкая рука») мы способны представить, какими были кельты до вторжения викингов, а впоследствии – норманнов, как они верили, любили и о чём думали. Впрочем, не так всё просто. Немногочисленные хронологические записи V и VI веков рассказывают в основном о делах королей и вождей, их беспрестанных развлечениях: воровстве скота и стычках на границах. Раннехристианскую Ирландию «цивилизованной» можно считать лишь условно. Но это не даёт нам права говорить о ней в том тоне и с той снисходительностью, как выходило у римлян и – позднее – у англо-саксов. Ни историографические исследования, ни искуствоведческие наблюдения основания для такой поверхностности не дают. После святого Патрика Ирландия представляется далёкой от дикости и варварства 5 . Социальное устройство Эйре составляло полную противоположность, почти в каждом явлении, имперскому римскому обществу. Соответственно, Христианская Церковь строилась собственными путями и практически без оглядок на континент. |
|
|
