| Принимая же во внимание как особые интересы России к святыням и православным памятникам Палестины, так и признаваемые всеми заслуги русских учёных и в самом создании и в разработке истории и археологии восточно-христианского искусства, мнение Русского Археологического Института в Иерусалиме в вопросах, связанных с изучением, поддержанием и реставрацией всех христианских святынь, памятников до эпохи крестовых походов и позднейших православных сооружений, будет иметь особое значение, и потому означенное русское учреждение в соответственных случаях должно бы пользоваться особым вытекающим из его компетенции правом (раздел III п. б). Установление указанного выше правопорядка и учреждение в Иерусалиме Института значительно облегчило бы и повысило бы продуктивность работы русских исследователей по части истории и археологии. Западноевропейские государства и Соединённые Штаты имеют целый ряд учреждений и обществ, которые при соседстве экспедиций, миссий, филиальных отделений работают в пределах Палестины и Сирии. Достаточно указать на Лондонское Общество Palestine Exploration Fund, Германское Palasmina-Verein, немецкий и американский археологические институты, доминиканскую Ecole d’Etudes Bibliques, библейский музей св. Анны у Peres Blancs, археологический музей в Notre-Dame de France и т. д. Императорское Православное Палестинское Общество энергично работает на месте в Палестине и успело издать в Петрограде целый ряд ценных изданий, но оно, имея разнообразные задачи, проявляло интенсивную деятельность преимущественно в области руководства паломниками и просвещения местного населения. Естественно, что, несмотря на блестящую полосу в жизни Общества, отмеченную научной палестиноведной деятельностью, давно нашедшей у нас достаточно сил для своего развития, всё же чисто научные цели представляли для него второстепенный интерес, как можно видеть, между прочим, из сообщения «Русская Археология в Палестине», сделанного на основании личных на месте наблюдений проф. М. И. Ростовцевым в Императорском Русском Археологическом Обществе два года тому назад («Христианский Восток», 1912, стр. 247–266). |
| На русском языке автору об этом следовало прочитать в статье арх. (ныне Епископа) Анатолия: „Дельфийская надпись и ее значения для хронологии ап. Павла“ (там же стр. 641). Прежде всего я должен заявить моему уважаемому рецензенту, что я владею не одним только русским языком, так что его совет обратиться для ознакомления с выводами немецкого ученого к статье на русском языке – немного специфичен. Далее. Ему очень хорошо известно, что в моей библиотеке есть книга Deissmanna, с которой я достаточно знаком, чтобы оценивать эту новинку европейского рынка по ее достоинству: и если я не пользуюсь данными и выводами автора, то, следовательно, имею на это причины. Их я изложил на своем магистерском коллоквиуме. В настоящий момент удовольствуюсь заявлением, что пока точно не определено, принадлежат ли к одной стелле из южной стены Дельфийского храма Аполлона найденные сначала четыре и затем, три куска, реконструировать всю стеллу и дешифрировать ее графику, как это делает Deissmann, я считаю преждевременным. Кто знаком с историей археологических открытий, тот знает, как часто исследователи делались жертвой слишком поспешного и доверчивого отношения к только что найденному фрагменту. Многим приходилось горько раскаиваться после момента первого знакомства с последним. Я хочу быть осторожен и оперировать только с материалом вполне определенным и исторически достоверным, о чем я предупреждаю читателя в своей книге: „можно было уделить очень много внимания и места речи о положении —199— римской прокуратуры в Иудее, об институте апелляции, об обращении Савла и пр., но от этого подобные вопросы не выиграли бы в ясности и отчетливости... Приведено только самое необходимое, исторически точное и несомненное“ („св. ап. Павел на с. у Феста и А.“, стр. VIII сл.). Вносить в серьезную книгу элемент ненадежный, случайный и условный я считаю делом ненравственным в отношении читателя. Упрек в непользовании выводами Deissmanna наводит меня, между прочим, на некоторые размышления и недоумения. В.Н. |
| В связи с работой на кафедре Новой гражданской истории 22 и 29 февраля 1896г. И.Д. Андреев прочел две пробные лекции на темы: «Законодательные и литературные заслуги Македонской династии» (по своему выбору) и «Отношение гуманизма к религии и Церкви» (по назначению Совета). По характеру прочитанных лекций и научным интересам автора видно, что он более тяготел к истории Византии и церковной истории. Однако, «смиряясь» перед обстоятельствами, он составил курс «по новейшей гражданской истории» (1900–1906 гг.: 46 тетрадей), который пока что остается неопубликованным и хранится в архиве библиотеки МДА. С 1899г. И.Д. Андреев начал активно сотрудничать с издательством Брокгауза и Ефрона, стал редактором отдела Богословия и Церковной истории бывшего тогда передовым Нового энциклопедического словаря, где поместил несколько сотен статей по библеистике, церковной истории и богословию. В 1902г. он был в научной командировке в Константинополе – в Русском археологическом институте, а в 1903г. – во Франции. С 30 ноября 1906г. был назначен редактором академического журнала «Богословский вестник», в котором и до этого времени он достаточно регулярно публиковал свои переводы. В 1897г. была опубликована работа И.Д. Андреева , посвященная двум патриархам иконоборческой эпохи, «Герман и Тарасий». Особого внимания со стороны автора удостоился Константинопольский патриарх Никифор I (806–815), переводы творений которого постепенно подготавливались и публиковались в 1899–1907 гг. в серии «Творения святых отцов в русском переводе», продолжившей свое существование при «Богословском Вестнике». Будучи редактором «Богословского вестника», Андреев занимался не только подбором научных статей, но и текущей работой, как например, уточнением списков выпускников МДА, публиковавшихся в БВ. Либеральный настрой российской интеллигенции начала XX в. не мог не сказаться и на жизни Академии, в которой к концу 1906г. стала усиливаться поляризация между прогрессистами и консерваторами. Катализатором ситуации стало дело об увольнении В.О. Ключевского , в которой И.Д. Андреев выступил против официального постановления Совета вместе с А.П. Голубцовым , И.В. Поповым , Н.Г. Городенским и С.И. Смирновым . Помимо известных архивных материалов и общего хода дела, обстоятельно описанного протодиаконом Сергием Голубцовым 34 , в архиве библиотеки МДА в составе рукописей, переданных Г. И. Андреевой , имеется несколько архивных документов 35 , включая записку самого И.Д. Андреева по данному вопросу. В конце общей записки отмечается: «Мы, как члены Совета, не только не принимаем участия в этом печальном деле, но и стараемся, сколько было сил и возможности, сообщить ему другое направление». |
| Произведенные на русском участке раскопки и найденные здесь остатки древней стены, порога Судных врат, арки базилики Константина и пристроек византийской эпохи, естественно, потребовали со стороны Палестинского общества сооружения зданий для защиты находок от непогоды. Для этого общество нашло необходимым всю северную часть участка, где были сосредоточены главные реликвии, связанные с евангельскими событиями, реконструировать так, чтобы к ним был возможен свободный доступ паломников; здесь же предполагалось устроить археологический музей. Тринадцатого сентября 1887 г. трудами Палестинского общества был заложен первый камень нового здания. К 1891 г. было закончено строительство сооружений, которые должны были охранять древние святыни. Порог Судных врат, открытый при раскопках, был огражден решеткой, и по обеим стенам были помещены иконы, а сверху, на арке, повешены лампады. Некоторый вклад в археологические исследования Святой Земли внесли и сотрудники основанного в 1894 г. Русского археологического института (РАИ) в Константинополе (см.: Успенский Ф. О РАИ в Константинополе//Труды Десятого археологического съезда в Риге (1896). М., 1900. Т. 3: Протоколы. С. 44–50). Хотя основной областью интересов института была византология, однако его ученые предприняли несколько археологических разведок по всему Ближнему Востоку и даже провели раскопки на участках Русской Духовной миссии, доставив богатый археологический материал (см.: Фармаковский Б. Последние научные предприятия РАИ в Константинополе//Труды Одиннадцатого археологического съезда в Киеве (1899). М., 1902. Т. 2: Протоколы. С. 79–80). Археологическая экспедиция 1891–1892 гг., проводившаяся по инициативе Палестинского общества и при участии Я. Смирнова (см.: Кондаков Н. Археологическое путешествие по Сирии и Палестине. СПб., 1904), а также экспедиции в 1898 г. в Заиорданье (см.: Дмитриевский А. ИППО и его деятельность за истекшую четверть века (1882–1907): Историческая записка. СПб., 1907), в 1908 г. на Синай, а в 1913 г. – в Тивериаду (см.: Семенов Д. Русское Палестинское общество и его деятельность до войны 1914 г.//НВ. 1925, 8–9. С. 210–214) привели к тому, что отечественная библейская археология поднялась к 1914 г. на уровень, в некоторых отношениях превышавший европейский (и уж тем более американский). |
| 2504 Медведева М.В., Всевцов Л.М. и др. Очерк истории деятельности Императорской Археологической Комиссии в 1859–1917 гг.//Императорская Археологическая Комиссия… С. 21–247. 2505 Тихонов И.Л. Деятельность A.A. Спицына в Санкт-Петербурге (1892–1931)//Рос. Археология. 2009. 3. С. 145–154. 2506 Спицын A.A. Производство археологических раскопок. СПб., 1895; Он же. Археологические раскопки. СПб., 1910. 2508 Малеин А.И. Библиографический указатель книг и статей по римской истории на русском языке. СПб., б.г. 2509 Описание памятников русской архитектуры по губерниям. I: Архангельская губерния. СПб., 1911. 2510 Описание памятников русской архитектуры по губерниям. II: Вятская губерния (уезды Вятский и Глазовский). СПб., 1912. 2511 Пятидесятилетие (1867–1917) Петроградского историко-филологического института: Биографич. словарь лиц, окончивших курс Института. Т. I. Пг., 1917. 2512 В.В. Латышев: Краткий очерк 25-летней литературной деятельности его. 1878–1903. СПб., 1903; Тункина И.В. В.В. Латышев: Жизнь и ученые труды (по материалам рукописного наследия)//Рукописное наследие… С. 172–288; В.В. Латышев [некролог]//Сов. археология. 1958. 28. С. 6–35; Винберг H.A. Список трудов В.В. Латышева//Там же. С. 36–51; Khrushkova L. Latyšev V.V.//PChA. Bd. II. S. 792–793. 2513 Latyschev V. lnscriptiones antiquae orae septentrionalis Ponti Euxinii graecae et latinae. I, II, IV. Petropoli, 1885–1916; Suppl.: 1901; I (2-е изд.): 1916; перепеч.: Hildesheim, 1965. 2514 Latyschev V. Scythica et Caucasica: Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. I–II. СПб., 1893–1900, 1904–1906; перепеч.: С.П. Кондратьев, О.В. Кудрявцев//Вестник древней истории. 1947. 1–4; 1948. 1–4; 1949. 1–4. Указатели: Там же. 1950. 4; 1952. 2. Частичная перепечатка рус. перевода: СПб., 1992–1993. 2515 Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. СПб., 1896; перепеч.: Lpz., 1974. 2516 Латышев В.В. Жития святых епископов херсонских: Исследование и тексты. СПб., 1906 (Зап. Академии наук по историко-филол. отделению. 3, 8); 2-е изд.: СПб., 1909. |
| Большие коллекции древнерусской живописи и предметов прикладного искусства находятся в Музеях Кремля, Музее им. Андрея Рублева в Москве, Русском музее. Важным изданием стала серия сборников «Древнерусское искусство», каждый из которых посвящается определенной проблеме или эпохе. В 60–80-е гг. вышли из печати крупные монографии искусствоведов: О.И. Подобедовой 3016 , Э.С. Смирновой 3017 , О.С. Поповой 3018 , Г.В. Попова и многих других 3019 . Крым. В советское время Крым был основной областью византийской полевой археологии 3020 . Капитальные труды о средневековом Крыме создал А.Л. Якобсон 3021 , этой теме посвящена бóльшая часть из 150 его публикаций. Получив образование в Ленинградском университете, он почти всю свою жизнь работал в Ленинградском отделении Института археологии AH СССР. Монографии Якобсона «Раннесредневековый Херсонес» (1959) и «Средневековый Херсон» (1953) до сих пор являются единственным обобщением, в котором церкви города, их мозаичный и скульптурный декор рассмотрены в единстве и в контексте истории византийской архитектуры 3022 . В наше время в оценки Якобсона можно внести немало уточнений, остаются нерешенными многие проблемы, но его труды остаются базовыми 3023 . В 70-е гг. новые материалы принесло археологическое доследование памятников, открытых в дореволюционное время, например «базилики на холме» 3024 . Изучение средневекового Херсона существенно продвинулось благодаря многолетним раскопкам А.И. Романчук (Уральский государственный университет), Ю.П. Калашника, который в 1979–1991 гг. возглавлял экспедицию Эрмитажа, с 1975 г. – С.Г. Рыжова, одного из старейших археологов Музея-заповедника «Херсонес Таврический» 3025 . Изучению памятников архитектуры и археологии Крыма посвятил свою жизнь Олег Иванович Домбровский (1914–1994) 3026 , выпускник Ленинградского Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина Академии художеств СССР, реставратор, историк искусства, археолог, автор 6 книг и свыше 85 статей 3027 . Его изданная посмертно монография о византийских мозаиках Херсонеса ценна детальными наблюдениями, собранными во время раскопок и реставрации памятников, однако поздние датировки вв.) мозаичных полов Уваровской базилики и Загородного крестовидного храма не нашли подтверждения 3028 . |
| Покровский пользовался сравнительно-историческим методом Буслаева, сопоставляя источники письменные и иконографические, чтобы раскрыть истинный смысл изображений. Он обратил внимание на важную особенность христианского искусства: синтез, который создавали живопись, архитектура и литургия в пространстве церковного здания. Покровский неоднократно писал об общих проблемах археологии, разъясняя свой взгляд на археологию как научную дисциплину 2695 . Командировка Покровского в 1876–1877 гг. в Германию, Францию, Швейцарию и Италию была очень успешной. В Берлине он посещает Христианский музей протестанта Фердинанда Пипера, в Страсбурге слушает лекции его постоянного оппонента, Франца Ксавера Крауса, главы католической ветви немецкой христианской археологии. В Риме Покровский знакомится с де Росси, осматривает катакомбы и другие памятники. Он возвращается в Россию, полный впечатлений и идей. Синод принял предложения Покровского создать две самостоятельные кафедры, церковной археологии и литургики, и организовать археологический музей при Академии. Деятельность Покровского не ограничивалась Духовной академией. Он был директором Петербургского археологического института, членом Археологической комиссии, Русского археологического общества, Московского археологического общества, Общества любителей древней письменности, Комитета по охране русской иконописи и многих других научных институций. Кроме того, он стремился распространять свои идеи и знания посредством книг для широкой публики 2696 . Покровский выполнил переработку труда де Росси «Подземный Рим» 2697 ; к сожалению, эта полезная работа осталась неопубликованной. Тогда на русском языке было очень мало серьезной литературы о римских катакомбах, книги А. фон Фрикена 2698 и А. Завьялова 2699 были поверхностными и явно компилятивными. На протяжении 30 лет Покровский участвовал в российских археологических съездах. Ha VI съезде он сделал доклад об иконографии Страшного суда 2700 . Свой доклад о греческой и древнерусской настенной живописи, представленный VII съезду, он переработал в монографию 2701 . Главный труд Покровского об иконографии Евангелия был напечатан в «Трудах» VIII съезда. |
| Но вот, скажем, «Причитания северного края» Ирины Федосовой, напечатанные в трех томах (1872-1875 годы), получили всесветную славу. Об этой книге писали статьи знаменитые ученые академики Л.Н.Майков и А.Н.Веселовский. Её поэмы плачи звучали на больших заседаниях в Российской академии Наук, в Русском географическом обществе, в Археологическом институте, на вечерах у графа Шереметьева и Победоносцова. Ирину Андреевну слушали, читали, с восторженным удивлением писали о ее поэмах-плачах и Некрасов, и Римский-Корсаков, и Балакирев, и Шаляпин, и Пришвин, и Твардовский, и даже Горький, не привечавший русского крестьянства; мало того, они и в своем творчестве вдохновлялись поэзией деревенской бабы, которая... не знала книжной грамоты и долго бродила по родимой земле с нищенской котомкой и певучей причетью. Некрасов один из плачей Ирины Федосовой ввёл в поэму «Кому на Руси жить хорошо». Близки её поэтические причитания были, конечно, и Есенину. Это она, Арина Федосова, деревенщина простая и вещая, провидела ещё задолго до кровавого переворота: «Хоть повыстанем по утрышку ранешенько,//Не о добрых делах мы думу думаем,// Мы на сонмище бесовско собираемся, //Мы во тяжких грехах да не прощаемся!//Знать, за наше за велико беззаконие//Допустил Господь ловцов да на киян-море;//Изловили они рыбоньку незнамую,//Повыняли ключи да подземельные,//Повыпустили горюшко великое!//Зло несносное велико это горюшко//По Россиюшке летает ясным соколом,//Над крестьянамы, злодийно, чёрным вороном. (...) Послухайте словеса наши старинные,//Заприметьте того, малы недоросточки!//Уж как это сине морюшко сбушуется,// Вси изменятся пустыни богомольные,//Разорятся вси часовенки спасенные (Выделено мною, — А.Б. ». Устное поэтическое слово — вот семенное зерно, из коего взошла, заколосилась есенинская лирика, и не увяла даже при духовной засухе. Русская деревня являла и книжных поэтов — в мудрости и украсности первородного слова они уступали сказителям-былинщикам; но их поэзия, ещё такая родная устной, и в классической литературе не только живёт наравне с поэзией дворян и разночинцев, но она, эта крестьянская поэзия, в духоту и смуту помещичьего, интеллигентского искусства предвнесла живой и здоровый дух народной жизни и народного слова. Вспомним Кольцова, Никитина, Дрожжина, Сурикова, — многие стихи их стали русскими песнями. |
| б) Предложение экстраординарного профессора Академии по кафедре патристики Ивана Попова: „В виду предстоящего обсуждения вопроса о замещении вакантной кафедры гомилетики и истории проповедничества, позволяю себе обратить внимание Совета на магистранта LXI курса А. Мишина, как на лицо, в пользу избрания которого могут быть приведены наиболее веские основания. Близкое знакомство с научными занятиями г. Мишина, происходившими под моим руководством, возлагает на меня обязанность выступить с этим предложением. Выдающийся успех, с которым г. Мишин прошёл академический курс, официально засвидетельствован общим итогом его баллов, превосходящим в значительной степени сумму баллов лучших магистрантов последнего выпуска. Что бы ни говорили о неудовлетворительности бальной системы, остаётся однако несомненным, что в общей сумме баллов студента мы имеем голос всей корпорации об его успехах. Случайность и односторонность, от которых не гарантировано ни одно единичное мнение, уравновешивается здесь численно выраженным впечатлением других лиц профессорского персонала. —294— Кандидатское сочинение г. Мишина, выдающееся из ряда других по своей эрудиции, выдержанности метода и основательности, служило естественным завершением его добросовестных занятий на студенческой скамье. Прошло уже три года с тех пор, как г. Мишин окончил курс в Академии. Три года, проведённые вне Академии, не всегда говорят в пользу кандидата на профессорскую кафедру. Опыт прошлого показывает, как скоро в провинции под непосильным гнетом служебных обязанностей, поглощающих всё время и все силы, при отсутствии интеллигентного общества и при невозможности достать хороших книг, угасает интерес к науке, воспитанный в академической атмосфере, но не успевший окрепнуть. В этом отношении г. Мишин представляет собой редкое, я сказал бы единственное известное мне, исключение. Со времени окончания курса в Академии, он не прекращал своих научных занятий, посвящая исключительно им и свои средства, и досуг человека, не связанного никакими служебными обязанностями. В течение первого года он оставался при Академии в качестве профессорского стипендиата. Второй год он провёл в Константинополе при Русском Археологическом Институте в практическом изучении греческого языка и в научных занятиях по поручению Института. Весь прошедший год, проведённый в посаде, у академической библиотеки, был посвящён им окончательной обработке магистерского сочинения. Нет надобности доказывать, что для занятия профессорской кафедры нужна известная научная зрелость, которой не может быть у человека, только что сошедшего с ученической скамьи, и я уверен, что три года безраздельных научных занятий дали г. Мишину эту зрелость. |
| Но, Боже сохрани, к чему-нибудь прицениться, – комиссионер будет сопровождать вас по всему базару до тех пор, пока вы не купите вещь. Запрашивают продавцы в десять раз дороже стоимости вещи, и после продолжительной торговли уступают. Крайнюю неустойчивость цен и сравнительную дешевизну вещей здесь объясняют тем, что в Константинополь, где не существует фабричного производства, свозится нераспроданный бракованный товар с западноевропейского рынка и находит хороший сбыт среди неприхотливых турок. Наша многолюдная компания обращала на себя внимание, и по базару то и дело раздавались возгласы: «москов карош, заходи, братушка, братушка сюда, стой, стой братушка, entree, monsieur». На базаре народу немного и, как вероятно везде, преобладают среди покупателей женщины, даже турчанки, которым сам Коран разрешает показываться публично на торге. Приказчик из французского магазина, где мы что-то покупали, провожал нас по всему базару и даже в мечеть султана Баязета, куда мы зашли с базара, причем обязательно объяснил имаму, отворявшему мечеть, что здесь: «буюк – папа (большой священник) и notabler personnages», в силу чего имам был с нами особенно любезен. После этого Преосвященный, согласно обещанию, поехал на экзамен в русскую школу, помещающуюся почти за городом при русском госпитале. Здесь Преосвященного встретили: заведующий школой В. М. Машков, помощник настоятеля посольской церкви о. С. Орлов, состоящий законоучителем школы, диакон посольской церкви Махров, учителя, представитель посольства Щербацкий и член Училищного Совета Фармаковский, ученый секретарь Археологического Института. Ученики довольно стройно пропели входное «Достойно есть», приветствовали Преосвященного пением ες πολλ, во время чего он преподал всем благословение. Затем начался экзамен, которым руководил Преосвященный, спрашивая сам экзаменующихся. Учеников было около ста, по возрасту от 7 до 15 лет; по национальности – преимущественно греки, меньшинство – сербы, болгары, есть и русских несколько. Экзамен был произведен по Закону Божию, русскому языку и арифметике. |
|
|
