| По мнению Председателя Комитета князя А.А. Ширинского-Шихматова, выполнение этой национально-русской задачи весьма удачно – начатое построение в Бари русских зданий по образцу новгородско-псковских сооружений XV в., с подобающей этому времени внутренней отделкой и обстановкой, должно получить дальнейшее развитие через создание при Барийском Русском доме собрания отечественной художественной старины и книгохранилища с тем, чтобы это последнее, кроме книг богословского религиозно-нравственного и исторического содержания, предназначенных для паломников, заключало бы в себе и наиболее ценные научные издания, отражающие русское художественное прошлое и посвященные научным изысканиям и исследованиям в области христианской археологии, иконографии и древней письменности. Созданные по этому плану названные учреждения, представляя собою богатый по разнообразию источник для ознакомления иностранцев с бытом русского народа как в допетровское, так и в более позднейшее время его развития, явятся также и для приезжающих в Италию, интересующихся вопросами археологии наших соотечественников, крайне полезным справочным пособием и научным подспорьем. Скорое и возможно полное осуществление этой счастливой мысли могло бы принести в недалеком будущем неоценимую услугу России и Италии на почве серьезного вдумчивого изучения и взаимного понимания исторических основ бытия братских отныне народов, а потому Барградский Комитет призывает всех сочувствующих этому национальному русскому делу прийти ему на по мощь. Начало образованию подобного рода собрания древностей и книгохранилища уже положено как со стороны Комитета – отводом весьма обширного и наиболее подходящего для этой цели помещения под храмом в нижнем этаже, так и со стороны некоторых научных учреждений, занимающихся изучением отечественной старины и христианских древностей – присылкою своих научных изданий в соответствии с намеченной выше задачей. Барградский Комитет получил уже такие издания от Императорского Общества Любителей Древней Письменности, Императорского Русского Археологического Общества, Высочайше учрежденного Комитета Попечительства о русской иконописи и Императорского Петроградского Археологического Института. В настоящее время Комитет располагает более чем скромным запасом предметов древне-церковной старины, но надеется, что дальнейшему пополнению как книгохранилища, так, особенно, собрания древностей будут содействовать русские научные общества и комитеты, частные издатели и любители русских древностей. |
| Определил и: 1) Изготовить для экстраординарного профессора Академии Алексея Введенского докторский диплом и выдать его по принадлежности. 2) Об утверждении профессора Введенского в степени доктора богословия внести в формулярный о службе его список. II. Сданный Его Высокопреосвященством с надписью: „1902 г. Сент. 28. В Совет Московской Духовной Академии“ – указ на имя Его Высокопреосвященства из Святейшего Синода от 24 сентября за 7388: „По указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод слушали: предложение Г. Синодального Обер-Прокурора, от 17 минувшего августа за 19250, по возбуждённому Директором Русского Археологического института в Константинополе, Действительным Статским Советником Успенским, вопросу о командировании кандидатов и магистров духовных академий в Константинополь для учёных занятий под руководством сего института. Приказали: В виду тесной связи нашей церковной науки с Византийской, изучение последней на —388— месте, по сохранившимся литературным и вещественным памятникам её, представляется, по отзыву Советов духовных академий, весьма важным и полезным в смысле довершения богословского образования, и потому желательно воспользоваться открывшеюся возможностью командирования кандидатов и магистров духовных академий для учёных занятий при Русском Археологическом институте в Константинополе; но принимая во внимание, что учреждение для сей цели двух особых стипендий по 1.500 руб. в год каждая и тем более по одной такой стипендии при каждой из четырёх духовных академий, по состоянию средств духовно-учебного капитала в настоящее время, является затруднительным, Святейший Синод, согласно настоящему предложению, признаёт возможным воспользоваться для этой цели существующим при духовных академиях учреждением профессорских стипендиатов и посему определяет: ежегодно одного стипендиата одной из духовных академий, вместо оставления при академии в течение одного года, командировать на это время для учёных занятий при Русском Археологическом институте в Константинополе, с назначением на его содержание 1500 руб. в год, вместо стипендиатского оклада в 700 руб., и с сохранением за ним всех прав службы по званию профессорского стипендиата, причём дополнительный к стипендиатскому окладу расход по восьмисот руб. в год отнести на счёт духовно-учебного капитала по Отд. 1пар. 1 ст. 2 сметы расходов специальных средств Святейшего Синода, с тем, чтобы сумма эта ассигновалась поочерёдно в распоряжение академий: С.-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской; о чём и послать Вашему Преосвященству и Преосвященным Митрополитам С.-Петербургскому и Киевскому и Архиепископу Казанскому указы“. |
| Острогорского ликвидировать Институт в Праге не является вопросом компетенции ни проф. Острогорского, ни моей. Я полагаю своим долгом посильно продолжать в Праге работу Института, который не был основан ни проф. Острогорским, ни мною. Я должен был продолжать в силу сложившихся условий работу, оставшуюся после д-ра Толля, я эту работу и продолжаю, не преследуя никаких личных целей. Мне кажется нелепым решать судьбу Института во время войны, а тем более создавать какие-то новые учреждения, как это предлагает проф. Острогорский. Если Вас, господин проректор, интересует наше мнение, то мы думаем, что было бы: 1) желательно до конца войны не предрешать судьбы Института в целом, 2) необходимо урегулировать вопрос о рынках и материальные взаимоотношения с Белградом, чтобы Институт в Праге мог продолжать нормальное существование, 3) нужно, в интересах дела, согласовать научную работу нашу и Белграда, на что мы охотно готовы идти; в белградцах надо вызвать дух сотрудничества, а не дух принципиальной враждебности и принципиального превосходства...». 2754 Письмо Г. Гамперля Г. А. Острогорскому от 24.01.1941 в русском переводе: «Многоуважаемый коллега, очень благодарен Вам за Ваше обстоятельное письмо от 11.12.40, на которое вследствие Рождественских праздников я могу ответить лишь сегодня. В своем письме я выражаю, конечно, лишь свое личное мнение, основанное на известных мне обстоятельствах дела. Как я заключил из Вашего же письма, хотя в свое время великодушное предложение Е. К. В. принца-регента Павла о протекторате над Кондаковским Институтом и было с благодарностью принято правлением Института (заседание от 26.02.38), но никогда не было вынесено постановления о ликвидации Пражского Кондаковского Института или, хотя бы, о переселении его в Белград, что, как Вы сами справедливо замечаете, едва ли могло быть осуществлено ввиду законных к тому препятствий. Единственно лишь известное количество книг из библиотеки пражского Института было, с согласия правления (протокол от 19.10.38), послано Вам и проф. |
| Археологические съезды были возобновлены в постсоветскую эпоху (Суздаль, 2008) под эгидой Института археологии РАН – наследника Археологической комиссии, старого «соперника» Московского археологического общества. Заседания съездов, статьи в прессе, большие археологические выставки, приуроченные к съездам, – все это вызывало широкий общественный отклик. Для подготовки к очередному съезду Уваров, вместе с женой Прасковьей Сергеевной, первой в России женщиной-археологом, совершал путешествие в город предстоящего мероприятия, организуя работу на месте. III съезд в Киеве был международным, с участием представителей Сербии, Австрии, Франции. Для его подготовки Уваровы в 1872 г. посетили Моравию, Богемию, Сербию, Польшу. В 1879 г., еще за два года до съезда, они побывали на Кавказе, где было множество памятников, в том числе христианской архитектуры, почти не изученных. Это стало началом широкого исследования Кавказа. На всех археологических съездах широко обсуждались темы христианской археологии 2543 . Так, III съезду был представлен ряд докладов по киевской архитектуре домонгольского периода, что способствовало появлению первых обобщающих работ по данной теме 2544 . Со временем съезды привлекали все больше специалистов. Ha VI съезд в Одессу прибыло 400 участников, один из его организаторов, Н.П. Кондаков , совершил плодотворное археологическое путешествие в Стамбул и опубликовал книгу о церквах и памятниках Константинополя, до сих пор – лучшую на русском языке 2545 . археологический съезд был особенно представительным и торжественным – он был посвящен 25-летию работы МАО. На нем преобладали вопросы русской средневековой и христианской археологии. Были заслушаны доклады Н.В. Покровского «Задачи и методы изучения иконографии Евангелия», А.П. Голубцова «О роли искусства в раннехристианскую эпоху», Н. И. Троицкого «Иконостас и его символика», Е.К. Редина «Церковные древности», В.Т. Георгиевского «О преподавании археологии в духовных академиях и организации епархиальных археологических музеев» 2546 , В.Г. Бока «О древних узорчатых коптских тканях». Некоторые авторы в дальнейшем издали по этим же вопросам капитальные монографии. |
| На первом этапе изучение христианских памятников не было в центре интересов Комиссии, но постепенно положение менялось. Благодаря раскопкам в Херсонесе, которые Комиссия курировала с 1888 г., развивается раннехристианская и византийская археология. Археологическая комиссия стремилась создать единые правила ведения раскопок и отчетной документации. Уже в 1856 г. «комиссия Строганова», предшественница Археологической комиссии, выработала правила раскопок в Керчи – речь шла о памятниках классической эпохи. Во время председательства Бобринского Комиссия стремилась утвердить свое исключительное право на разрешение раскопок («Открытый лист») и ведение реставрационных работ по всей России. Эта задача была выполнимой, когда раскопки велись на государственных землях, но не на частных. Комиссия в сотрудничестве с другими учреждениями активно занималась проблемами охраны и реставрации древнерусских церквей и их живописи в Новгороде, Старой Ладоге, Владимире-Волынском, Переславле-Залесском, Юрьеве-Польскóм, Пскове, Киеве и других городах; вела реставрацию средневековой фортификации в Новгороде, Пскове, Смоленске, а также крупных церковных зданий XVIII в. в Петербурге. Важно отметить, что Археологическая комиссия наладила контроль и учет всех кладов и монетных находок в России, многие из них обогащали коллекции Эрмитажа, а позже – Российского исторического музея в Москве. Очень значимой была издательская деятельность Археологической комиссии. Публикации делились на три типа: – Отчеты, которые дополнялись объемистыми Атласами (22 тома с 1859 по 1888 г.) и в большинстве случаев публиковались параллельно на русском и французском языках; – хорошо известная и сейчас серия «Материалы по археологии России» (MAP) – в форме монографий (37 томов за период 1866–1918 гг.); – " Известия Археологической комиссии« (ИАК) – сборники, где часто публиковались отчеты о раскопках. Всего с 1901 по 1918 г. их вышло 66, с 32 томами Дополнений. Девять специальных выпусков «Известий» были посвящены специально проблемам реставрации памятников архитектуры 2507 . «Известия» имели две полезных рубрики: обзор археологической периодики на иностранных языках и рецензии на труды по русской истории и археологии. Начиная с 1902 г., эти рубрики вел профессор Императорского историко-филологического института, филолог и историк античности Александр Юстинович Малéин (1869–1938), президент Русского библиографического общества, член-корреспондент Академии наук (1916) 2508 . |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Археологический детектив О новой книге Олега Валецкого 17.12.2020 507 Современная Россия — страна необычная. В ней широко известны альтернативные историки, пропагандисты и другие персонажи, но мало кто знает неформатных, не вписывающихся в привычные воззрения людей из самых различных сфер жизни. Казалось бы, судьба Олега Валецкого содержит в себе всё необходимое для широкой, как это сегодня принято говорить, «раскрутки» автора, привлечения внимания читающей публики к его произведениям. Именно подобного рода люди составляют желанную добычу книгоиздателей по всему миру. Именно их книги становятся бестселлерами. Однако не в нашем Отечестве. Олег Валецкий — человек поистине уникальный. Профессиональный, едва ли не хрестоматийный «солдат удачи» или как их ещё называли на Западе, «дикий гусь». Он прошёл горячие точки Приднестровья, бывшей Югославии, конфликтных зон Ближнего Востока и других неспокойных территорий. В соавторстве с И.Коноваловым О.Валецкий написал первую в России книгу о частных военных компаниях. Ему также принадлежит наиболее полное описание и осмысление на русском, а возможно и не только, языке опыта войны в бывшей Югославии, а также особенностей боевых действий в городских условиях. Однако О.Валецкий не замыкается на военной тематике. Везде, куда его забрасывала судьба, он живо интересовался историей, антропологией, археологией и другими областями знаний, связанными с историей рода человеческого. Поразительным образом исторические изыскания О.Валецкого были и остаются не просто исследовательской работой в комфортных условиях перед компьютером, а осмыслением истории, которые автор осуществляет в ходе несения службы, связанной с едва ли не наиболее экстремальной, одновременно мирной и военной профессией — разминированием. Недавно в рамках издательской программы Института системно-стратегического анализа А.Фурсова издательство КМК опубликовало книгу «О рунах и древних цивилизациях». Без преувеличения это — одна из наиболее интересных и необычных книг уходящего года. Несмотря на то (а возможно, благодаря тому), что её объём лишь немногим превышает 100 страниц, текст представляет собой интеллектуальный сгусток принципиально новых археологических, лингвистических, исторических фактов и сведений, дополненных и подтверждённых данными ДНК-генеалогии. Книга читается, как динамичный детектив. Поэтому не буду раскрывать суть, а расскажу лишь о предмете. Автору и его сербским друзьям удалось собрать наиболее полную на сегодняшний день коллекцию фактов о древнейших цивилизациях на территории Европы, располагавшихся на Южных Балканах. Речь идет прежде всего о цивилизации Винча, а также о народах и племенах, порождённых этой цивилизацией или испытавших её сильное влияние. |
| Явления внутренней истории, которых также касается проф. Кулаковский, теряются в массе подробностей из жизни внешней. В своем изложении автор, по его собственным словам в предисловии к первому тому, старался, предлагая вниманию читателя события живой действительности, дать ему возможность чувствовать дух и настроение тех давних времен. «Наше русское прошлое, — продолжает автор, — связало нас нерасторжимыми узами с Византией, и на этой основе определилось наше русское национальное самосознание». С горечью в сердце отмечая факт устранения греческого языка из программы средней школы, проф. Кулаковский пишет: «Быть может, поймем и мы, русские, как понимают в Европе, что не в последнем слове современника, а в первом слове эллинов заключено творческое начало высокой европейской науки и культуры». В предисловии к третьему тому автор еще раз определяет свой план истории Византии такими словами: «Моей целью было представить последовательную, точную в хронологическом отношении и по возможности полную картину жизни империи на основании непосредственного изучения свидетельств источников на уровне современной разработки материала, как она Дана в монографиях, относящихся к этому периоду, а также в многочисленных исследованиях по отдельным частным вопросам, появлявшихся в разных периодических изданиях, посвященных византиноведению». Сочинение проф. Кулаковского может принести немалую пользу тому, кто захотел бы на русском языке познакомиться подробно с фактической историей Византии или прочитать в русском изложении главнейшее содержание источников; попутно читатель ознакомится и с некоторыми выводами современной исторической литературы по главнейшим вопросам византийской истории, как внешней, так и внутренней. Чересчур подробное изложение фактического материала привело к тому, что в трех первых вышедших томах, т. е. более чем на 1400 страниц, события доведены лишь до начала VIII века. Ф. И. Успенский. В 1914 году вышел в свет первый том «Истории Византийской империи» Ф. И. Успенского — академика и директора Русского археологического института в Константинополе. |
| А между тем оба представителя института совершенно неопытные в археологических вопросах, и какой-нибудь Беглери, 952 не говоря уже о Мордтмане, 953 окажется больше археологом, чем русские представители археологии в Константинополе. Вообще, вышло нечто неожиданное и загадочное. Ал. Ив. Нелидов, с которым я беседовал несколько раз об институте, также ожидал, что по крайней мере секретарь будет археологом, и был немало смущен назначением Погодина. Он затевает раскопки в Ефесе, но без археолога эти раскопки будет вести трудненько». 954 Аналогичным образом реагировал на события, связанные с основанием РАИКа, и сам Η. П. Кондаков. «Правда ли, что дело об Институте в Константинополе опять пошло в ход на будущую сессию Гос. совета?» – спрашивает он Помяловского в письме из Ялты от 7 декабря 1893 г. и продолжает: «Если бы открытие этого Института состоялось, я мог бы дослужить свои три года в Константинополе, конечно, если бы меня взяли в директора Института». 955 Как мы видели выше, менее оптимистичен он в письме от 14 июня 1894 г. 956 Окончательный же вариант с назначением руководства РАИКа еще больше озадачил академика. «Что Вы мне пишете о назначении Погодина секретарем, – отвечает он Помяловскому из Лозанны 25 июля 1894 г., – я знал ранее или, вернее, о том догадывался. И все-таки это было для меня своего рода ударом. В. Г. Васильевский обещал мне написать особенно внушительное письмо о необходимости иметь секретарем археолога, и – увы! – ничего не вышло. Немцы ранее нас знали в Афинах и смеялись заранее, что в Русском Археологическом институте не будет вовсе археологов: я не верил. Как бы ни кончилось, однако, дело назначения, все же, слава Богу, дело начато. Пусть бы только Директор и Секретарь не отталкивали молодых людей и не притесняли – дело все равно само пойдет». 957 Весьма ценной представляется содержащаяся в письмах корреспондентов Помяловского информация об их экспедиционной деятельности. Так, любопытные данные сообщает о своей поездке на христианский Восток в письме из Казани от 23 октября 1888 г. |
| Правда, он оговаривал, что по той же самой причине Острогорский не мог возглавить Институт. При таких обстоятельствах Острогорский отказался от плана переезда в Прагу, тем более что в Белграде установились более или менее нормальные условия жизни. Последним вопросом, связанным с ликвидацией белградского центра, был вопрос об устройстве Соловьева в Праге в Карловом университете, однако дело затянулось, а затем, в связи с сокращением деятельности университета по обстоятельствам военного времени, и вовсе заглохло. В октябре 1941 г. совершенно неожиданно для наблюдения за работой Института был назначен специальный представитель ректора Карлова университета, известный византинист проф. Ф. Вейганд. В первом же официальном разговоре с Андреевым проф. Вейганд просил не обременять его текущими делами Института и в дальнейшем фактически в них не вмешивался. Раз в год Институт представлял в немецкий ректорат краткий отчет о своей деятельности. Чрезвычайно редкие посещения проф. Вейгандом Института вызывались исключительно желанием получить ту или иную книгу из библиотеки Института для работы. Научная деятельность Института в условиях военного времени заметно сократилась. В 1939–1941 гг. еще читались доклады, в основном на русском языке, а в 1943–1945 гг. чтение докладов было умышленно сокращено, чтобы не привлекать внимания административных органов к Институту. Замерла и издательская деятельность: из книг фактически было завершено лишь издание «Отчета о раскопках в Дура-Европосе», т. 7–8. В 1940 г. вышел том 11 «Сборника» Института, подготовка которого вызвала неприятные трения между Пражским и Белградским отделениями. Еще с весны 1939 г., когда только заговорили о намечающемся новом издании, Андреев поднял вопрос о том, что на обложке «Сборника» местом деятельности Института должны быть указаны оба города – Белград – Прага, а не только Белград. Несмотря на все его просьбы, упоминание Праги в 11-м томе так и не появилось. Редакция объясняла умолчание о Праге опасениями, связанными с войной. |
| 98 Подробнее об этом см.: Малицкий Н. Ученые труды... С. VIII–IX. В личном фонде Н. В. Покровского сохранился ряд материалов, относящихся к дискуссии с Н. Ф. Красносельцевым . См.: РНБ. Ф. 593. Д. 87 («Следующие положения сочинения требуют проверки». Заметки о необходимости уточнить некоторые положения магистерской диссертации «Происхождение древнехристианской базилики». Август 1880); Там же. Д. 88 («Происхождение древнехристианской базилики». Ответ на замечания проф. Η. Ф. Красносельцева. Заметка. Отрывок 99 Малицкий Н. Ученые труды... С. VIII. В данной связи см.: ОР РНБ. Ф. 593. Д. 93 (Архитектура христианских храмов. Курс лекций. Лекции 3–12 и лист 1-й лекции. 1870–1880-е гг.). 100 История Императорского Русского археологического общества за первое пятидесятилетие его существования: 1846–1896/Сост. Н. И. Веселовский. СПб., 1900. С. 92, 136, 139, 161, 202, 206, 241, 290, 357, 358, 438. Деятельность Н. В. Покровского в Русском археологическом обществе подробно отражена в протоколах его заседаний. См.: Протоколы заседаний Императорского Русского археологического общества [за 1883–1899 гг.]//ЗИРАО. Новая серия. 1886–1901. T. 1–12; Протоколы Общих собраний Императорского Русского археологического общества за 1899–1908 годы. Пг., 1915 (по указателю). Оригиналы протоколов см.: РА ИИМК РАН. Ф. 3. Действительным членом ИРАО Покровский состоял с 7 ноября 1880 г.; см.: История Императорского Русского археологического общества... С. 438. 101 Н. В. Покровский был депутатом на 11 археологических съездах, проходивших с 1881 по 1911 г., причем командировался на них не только как представитель от С.-Петербургской Духовной академии и Археологического института, но и от Русского археологического общества и Общества любителей древней письменности. XVI Археологический съезд в Пскове, назначенный на 21 июля – 6 августа 1914 г., депутатом которого также был избран Покровский (Журналы заседаний Совета... за 1913–1914 учебный год. Пг., 1916. С. 336; ЦГИА СПб. Ф. 119. Д. 329. Л. 38 (Об участии [Археологического] Института в XVI Археологическом съезде в г. Пскове)), не состоялся в связи с военными действиями. Деятельность Н. В. Покровского по подготовке съездов (участие в предварительных комитетах) и в работе самих съездов подробно отражена в протоколах, опубликованных в «Трудах» съездов. Действительным членом Московского археологического общества Покровский состоял с 27 октября 1887 г. См.: Императорское Московское археологическое общество в первое пятидесятилетие его существования (1864–1914 гг.). М» 1915. Т. 2. С. 278. |
|
|
